Шрамы моего сердца

Дженна Лекс, Эрин Морин

Шрамы моего сердца

Глава 1

11 лет. Июнь. За восемнадцать лет до...

Пол в кухне липкий от чего-то. Алиса стояла босиком, ощущая каждую засохшую крошку, каждую трещину в линолеуме под пальцами ног. Внутри все заледенело. Она ненавидела эти моменты в своей жизни и хотела, чтобы они как можно быстрее кончились. Как-то бы перенестись в ту минуту, когда все кончится. В воздухе густо пахло перегаром и старым жиром. Сейчас начнется ее персональный ад. Мать сидела за столом, медленно выпивая третью рюмку.

— Ты почему хлеб не купила?

Голос Веры Степановны был спокоен. Это всегда было хуже крика.

— Д-деньги... кончились... Я купила все, кроме хлеба по твоему списку, — Алиса сжала кулачки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

Удар бутылкой по столу. Некоторые осколки стекла сыплются на пол.

— Врёшь, мразь! Там на все должно было хватить!

Мать вскочила, опрокинув стул. Алиса инстинктивно прикрыла голову руками — поздно. Ладонь с обручальным кольцом (которое мать никогда не снимала «в память о том ублюдке») со свистом рассекла воздух и врезалась ей в висок.

Тёплый солёный вкус во рту. Разбитая губа.

— На колени.

Алиса как подкошенная упала на линолеум, чувствуя, как осколки впиваются в голые коленки. Красные капли появились по бледной коже.

— Лижи.

Мать плюнула на пол перед ней.

— Лижи, тварь! Ты думаешь, заслужила есть?!

Стыд и страх смешиваются в единый ужас.

– Когда же это закончится? И за что это ей? – в отчаянии думала Алиса. Но нет, она не плачет – ни теперь, ни потом – потому что знает: в этом доме слезы только разъяряют зверя. Хоть одна слеза, и ее изобьют до полусмерти.

В этот момент раздался звонок в дверь, мать хмуро посмотрела в сторону коридора.

– Кто там?! – крикнула мать.

– Вера Степановна, это соседка... Людмила, – послышалось за дверью, – мне Алиса обещала помочь.... в ветеринарную отнести кошку. Она дома?

Мать посмотрела на Алису и фыркнула:

– Что замерла как вкопанная, иди. Иначе эта Людка не отвяжется от меня со своими вопросами, а я не хочу сегодня с ней общаться.

Алиса быстро пошла к входной двери, а по ее ногам от коленей вниз поползли кровавые дорожки.

– Людмила Ивановна, здравствуйте, – приветлива сказала Алиса, не подавая вида, – сейчас я вам помогу, как и договаривались.

Соседка окинула взглядом девочку: она видела израненные колени, след от удара на лице, блестящие от непролитых слез глаза. Ни Людмила Ивановна, ни Алиса не обсуждали взаимоотношения между Алисой и ее матерью. Людмила жила в соседней квартире и ей не нужно было ничего объяснять. Женщина ненавидела мать Алисы и делала многое, чтобы защитить девочку, она знала, что Вера Степановна боится ее.Несколько раз Вера пыталась ввязаться в драку с соседкой, но Людмила была неробкого десятка и сильно отлупила агрессоршу в ответ. Сила против силы, Людмила была моложе и сильнее. И сейчас Людмила Ивановна подавив ругательства, которые так и рвались у нее при виде избитого ребенка, приветливо улыбнулась девочке и произнесла:

– Как хорошо, Алиса, что ты поможешь мне, сама я не справлюсь.

– Идемте, Людмила Ивановна.

Первым делом соседка обработала зеленкой колени девочки. Конечно, никуда они не ходили. Это было придумано только для матери, чтобы дать ребенку возможность избежать материнских издевательств.

- Бедная, ты бедная, в чем душа держится, – говорила и одновременно гладила соседка Алису по голове. – А отец, что?

– Я не знаю. И алименты он не платит, матери со мной слишком тяжело, я сломала ей жизнь, – с прерывистым вздохом ответила Алиса и зарыдала, вцепившись в соседку. Сейчас уже можно. Людмила Ивановна никогда ее не обижала, с ней было всегда спокойно. И девочка в тайне мечтала о том, чтобы ее матерью была соседка Людмила.

– Ну хватит-хватит, слезами горю не поможешь, – все так же поглаживая по голове произнесла Людмила. – Мать твоя - тварь, конечно. Побудь у меня, если хочешь, мне сегодня в ночную смену. А сейчас давай я тебя накормлю. Небось твоя горе-мать оплеухи раздает, а кормить забывает.

Девочка кивнула головой, вытирая слезы. Ей не было стыдно за слезы перед соседкой, это было чуть ли не единственное место во всей вселенной, где ее никто не обижал, вкусно и досыта кормили, а еще иногда давали немного денег на мороженое.

Когда перед девочкой поставили тарелку с супом, а рядом поставили порцию пюре с котлетой, она чуть снова не разрыдалась. Это был целый пир. Но, подавив, слезы, она накинулась на еду. Неизвестно, когда в следующий раз удастся так вкусно поесть.

Этот день Алиса провела у соседки, помогая с разными делам. Ей было спокойно. Но вечером той нужно было уходить на работу, а девочке возвращаться к матери.

13 лет. Март. За пятнадцать лет до...

Мать привела «гостя». Пахший перегаром и потом мужчина ухмыльнулся, увидев Алису:

— А это кто? – хриплый голос прозвучал отвратительно. – У тебя что, дочь есть? Не-не, на детей я не подписывался.

Вера Степановна искусственно засмеялась.

– Алиса, познакомься, это дядя Юра, он у нас погостит. Она хорошая девочка и не будет нам мешать.

Мать смотрела на нее сейчас с дичайшей злобой. Ладони Алисы стали липкими от пота, ее опять ждет экзекуция. Она застыла, ощущая, как её тело превращается в лёд, главное, сейчас ничего не сделать, чтобы не спровоцировать мать.

Алиса надеялась только на то, что мать не начнет ничего при очередном «дяде Юре». Все они появлялись в жизни матери с завидным постоянством. Жили где-то месяц-два, причем за мамашин счет, а потом стащив какую-нибудь вещь из дома, исчезали навсегда. И первые несколько дней после того, как они сбегали были для девочки страшными – ее мать лютовала и жертвой была сама Алиса.

И вот сейчас, глядя, в эти ненавидящие глаза, Алиса понимала, что мать может не сдержаться и ударить ее сейчас.

Спасение пришло неожиданно.

— Тёть Вера! — дверь квартиры распахнулась с грохотом.

В коридоре стоял Марк, тринадцатилетний парень из соседнего подъезда и ее единственный друг.

— В нашем подъезде трубы прорвало, первый этаж заливает, вас срочно ищет управдом! – тараторил Марк.

Мать Алисы была уборщицей, за которой были закреплены несколько домов. И подъезд , где жил Марк, был за ней закреплен. А управдом был очень суров и всех держал в ежовых рукавицах.

Мать выбежала из квартиры, прихватив с собой дядю Юру. Марк тоже схватил Алису за руку:

— Бежим. Скоро они поймут, что я соврал.

– Зачем ты соврал?

– Увидел как твоя мамаша тащит этого алкаша, дворника из соседнего квартала, к вам домой. Я же знаю, что она не любит, когда ты дома и мешаешь ее личной жизни, – тут Марк скорчил смешную гримасу. Алиса хихикнула в ответ.

Они бежали вниз по лестнице, неслышно проскользнули мимо беспокойных взрослых. Подростки бежали через парк в свое укрытие, называемое «штаб»: в полуразвалившуся будку сторожа с кучей старых вещей. В какой-то момент, Марк споткнулся и упал. Алиса остановилась.

– Что случилось?

Марк понимался на ноги, одна брючина была порвана и края джинсовой ткани быстро намокали от крови, а из земли торчал кусок арматуры, который и пропорол ногу.

– Черт... – Марк посмотрел на свою ногу.

Добравшись до места, Марк сел рядом, обнял Алису за плечи, как друг, как старший брат... Он и соседка Людмила Ивановна – вот все, кто защищали Алису. Марк был между ней и миром среди сверстников.

Их обоих не любили, ни во дворе, ни в школе. У Марка тоже семья относилась к неблагополучным. Подростки держались вместе. В учебе они звезд не хватали – последнее, что пришло бы в голову их родителям – это тратить деньги на репетиторов. Но если Алиса вела себя примерно в школе, старалась делать домашние задания, то Марк был хулиган и учиться не хотел. Алису травили сверстники, а Марка боялись и не связывались.

Подростки хорошо чувствуют слабость и безответность, поэтому Алису травили, но дели это тогда, когда Марка не было рядом. Могли наговорить гадостей, сравнивая ее с бомжихой, могли что-то спрятать из ее вещей, могли испачкать или порвать ее одежду, а могли и ударить. Но если рядом был Марк, то в сторону Алисы боялись даже взглянуть.

А еще у Марка всегда были шоколадки. Алиса не спрашивала откуда он их берет, хотя точно знала, что денег у него нет. Она догадывалась в чем дело и даже как-то сказала, что завязывал бы Марк с этим. Но тот сказал, что это ее не касается и он сам разберется. И вот сейчас он снова протянул ей шоколадный батончик и сказал:

– Алиса, я не дам тебя в обиду, мы выкрутимся, мы вместе. Нас только двое против всех.

– Что с ногой, показывай! – встревоженно сказала Алиса, отводя его руку с шоколадкой.

– Все нормально, сейчас замотаю, пройдет. Дома обработаю.

– Показывай, – приказала Алиса.

Он закатал повыше рваную штанину, и стало видно глубокую царапину, и которой сильно шла кровь.

– Марк, надо взрослым показать, тут не царапина, в больницу надо.

– Успокойся, – уверенно сказал Марк, – и не такое переживал. Да и кому мы нужны?

– Надо вернуться домой, чтобы обработать.

– Нет, я не пойду к своим, мне там достанется. Я еще и джинсы порвал. Да меня мать уроет.

– Тогда идем к Людмиле Ивановне, она поможет.

– Там мать у тебя. Наверняка ждет. Она уже в курсе, что никакой управдом ее не звал. Как мы проскользнем?

– Мы столько раз так делали, что и сейчас получиться. Людмила Ивановна дома, она поможет.

Алиса потащила его за собой. Марк шел, хромая, и он ощущал сильную боль. Но девчонке не говорил, не хватало, чтобы она узнала, тогда точно скорую помощь вызовет. А это чревато разборками с его мамашей и отчимом, они боятся, когда их куда-то вызывают. Их вызовут в больницу и месяц побоев ему обеспечен.

Биологический отец Марка погиб – замерз на улице зимой по пьяни, не дошел до дома буквально пятьсот метров. Утром его окоченевший труп нашел дворник. Мать даже не стала забирать тело папаши из морга, сказала, что хоронить не на что. Так что Марк даже и не знает, где захоронено тело его отца. После смерти папаши мать не растерялась и быстро привела в дом нового собутыльника, который стал отцом его трех братьев и сестер.

Отчим ненавидел подростка и часто избивал вообще без всякого повода. И ладно бы только его, своих детей он тоже не щадил.

Марк хотел вырасти поскорее, чтобы стать сильнее и дать отпор отчиму. Он мечтал, что когда пьяный отчим на него замахнется, то Марк с такой силой ударит в ответ, что тот вмажется в стену и свалится без сознания. А пока Марк был слабее, но уже пытался отвечать на его удары, что невероятно злило его отчима, и подростку доставалось еще сильнее обычного.

Он не понимал, почему его мать так поступает с ним. Почему она ни разу не попыталась защитить его от озверевшего от безнаказанности здоровенного мужика. Вначале, когда отчим начинал избивать его, то Марк звал на помощь мать, но та отворачивалась и делала вид, что ничего не замечает. Марк спросил ее о том, почему она не вмешивается, на что мать ответила, что она полностью поддерживает действия отчима, потому что Марк понятия не имеет, что такое дисциплина и хорошее поведение. И подросток понял, что помощи от матери ждать не стоит. Поэтому вовлекать своих родителей он не хотел, ему даже не увернуться с такой ногой от ударов.

Добравшись до подъезда, Алиса оценила обстановку, позвала одного пацаненка со двора, чтобы тот добежал до соседки и предупредил ее, что они придут с Марком и им нужна будет помощь. В качестве расчета за услугу Алиса отдала мальчишке шоколадный батончик, который ей дал Марк. План Алисы сработал, они попали в квартиру соседки, которая их ждала.

– Ребята, что случилось? – заохала Людмила Ивановна, увидев рану Марка. - Я сейчас обработаю, перевяжу, но срочно в травматологию нужно ехать. Сейчас позвоню твоим родителям, Марк.

– Не надо, – попытался Марк, но соседка его не слушала и набирала номер его матери, а затем и скорой помощи.

Как Марк и предчувствовал, его забрали в больницу. Там рану зашили, она оказалась глубже, чем Марк предполагал. Потом подросток пересчитал – было тридцать стежков.

Отчим попытался ударить его тут же... коридоре, но это увидел врач и сказал, что если на ребенке будет хоть один синяк, то он напишет в правоохранительные органы. Отчим тут же присмирел. Поскольку приходить на осмотр нужно было несколько раз, то отчим боялся тронуть Марка. Но запретил кому-либо из членов семьи ему помогать. К врачам, прыгая на одной ноге, Марк шел с Алисой. Она как маленький стойкий оловянный солдатик подставляла ему свое плечо.

Через несколько недель рана Марка затянулась, на ноге остался шрам – грубый, белый, как будто кто-то провел мелом по ноге.

– Теперь это моя метка, – смеялся Марк потом. – Как у пиратов...

А потом Марк случайно узнал, что все это время, пока рана заживала и он сидел дома, над Алисой опять издевались одноклассники, а та молчала и ничего ему не говорила. Марк разозлился так, что в первый же день отрезал особо вредным девчонкам волосы, а мальчишек избил.

Его родителей вызвали к директору и стоит ли говорить, что отчим дома избил его с особой жестокостью.

Когда он с синяком пришел на следующий день в школу, то предупредил всех в классе:

– Еще кто-то хоть раз попробует к Алиске полезть, просто убью. Вы что думаете, если меня нет, то можно что угодно с ней делать? Я же вернусь.... всем отомщу за нее! Последнее предупреждение. В следующий раз я не буду таким мягким, и выбитые зубы с отрезанными волосами ерундой покажутся.

Он был настолько серьезен в своей речи, что одноклассники прониклись. С тех пор они просто не замечали Алису. С ней никто не разговаривал, никто не отвечал на ее вопросы. Все делали вид, что ее просо нет. Сначала Алису это расстраивало, а потом даже стало нравится, ей стало спокойно. Марк не давал ей ощущать вакуум общения, он был рядом. И ее такой расклад устраивал полностью.