Шрамы моего сердца

Дженна Лекс, Эрин Морин

Шрамы моего сердца

Глава 1

11 лет. Июнь. За восемнадцать лет до…

Пол в кухне липкий от чего-то. Алиса стояла босиком, ощущая каждую засохшую крошку, каждую трещину в линолеуме под пальцами ног. Внутри все заледенело. Она ненавидела эти моменты в своей жизни и хотела, чтобы они как можно быстрее кончились. Как-то бы перенестись в ту минуту, когда все кончится. В воздухе густо пахло перегаром и старым жиром. Сейчас начнется ее персональный ад. Мать сидела за столом, медленно выпивая третью рюмку.

– Ты почему хлеб не купила?

Голос Веры Степановны был спокоен. Это всегда было хуже крика.

– Д-деньги… кончились… Я купила все, кроме хлеба по твоему списку, – Алиса сжала кулачки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

Удар бутылкой по столу. Некоторые осколки стекла сыплются на пол.

– Врёшь, мразь! Там на все должно было хватить!

Мать вскочила, опрокинув стул. Алиса инстинктивно прикрыла голову руками – поздно. Ладонь с обручальным кольцом (которое мать никогда не снимала «в память о том ублюдке») со свистом рассекла воздух и врезалась ей в висок.

Тёплый солёный вкус во рту. Разбитая губа.

– На колени.

Алиса как подкошенная упала на линолеум, чувствуя, как осколки впиваются в голые коленки. Красные капли появились по бледной коже.

– Лижи.

Мать плюнула на пол перед ней.

– Лижи, тварь! Ты думаешь, заслужила есть?!

Стыд и страх смешиваются в единый ужас.

– Когда же это закончится? И за что это ей? – в отчаянии думала Алиса. Но нет, она не плачет – ни теперь, ни потом – потому что знает: в этом доме слезы только разъяряют зверя. Хоть одна слеза, и ее изобьют до полусмерти.

В этот момент раздался звонок в дверь, мать хмуро посмотрела в сторону коридора.

– Кто там?! – крикнула мать.

– Вера Степановна, это соседка… Людмила, – послышалось за дверью, – мне Алиса обещала помочь.... в ветеринарную отнести кошку. Она дома?

Мать посмотрела на Алису и фыркнула:

– Что замерла как вкопанная, иди. Иначе эта Людка не отвяжется от меня со своими вопросами, а я не хочу сегодня с ней общаться.

Алиса быстро пошла к входной двери, а по ее ногам от коленей вниз поползли кровавые дорожки.

– Людмила Ивановна, здравствуйте, – приветлива сказала Алиса, не подавая вида, – сейчас я вам помогу, как и договаривались.

Соседка окинула взглядом девочку: она видела израненные колени, след от удара на лице, блестящие от непролитых слез глаза. Ни Людмила Ивановна, ни Алиса не обсуждали взаимоотношения между Алисой и ее матерью. Людмила жила в соседней квартире и ей не нужно было ничего объяснять. Женщина ненавидела мать Алисы и делала многое, чтобы защитить девочку, она знала, что Вера Степановна боится ее.Несколько раз Вера пыталась ввязаться в драку с соседкой, но Людмила была неробкого десятка и сильно отлупила агрессоршу в ответ. Сила против силы, Людмила была моложе и сильнее. И сейчас Людмила Ивановна подавив ругательства, которые так и рвались у нее при виде избитого ребенка, приветливо улыбнулась девочке и произнесла:

– Как хорошо, Алиса, что ты поможешь мне, сама я не справлюсь.

– Идемте, Людмила Ивановна.

Первым делом соседка обработала зеленкой колени девочки. Конечно, никуда они не ходили. Это было придумано только для матери, чтобы дать ребенку возможность избежать материнских издевательств.

– Бедная, ты бедная, в чем душа держится, – говорила и одновременно гладила соседка Алису по голове. – А отец, что?

– Я не знаю. И алименты он не платит, матери со мной слишком тяжело, я сломала ей жизнь, – с прерывистым вздохом ответила Алиса и зарыдала, вцепившись в соседку. Сейчас уже можно. Людмила Ивановна никогда ее не обижала, с ней было всегда спокойно. И девочка в тайне мечтала о том, чтобы ее матерью была соседка Людмила.

– Ну хватит-хватит, слезами горю не поможешь, – все так же поглаживая по голове произнесла Людмила. – Мать твоя – тварь, конечно. Побудь у меня, если хочешь, мне сегодня в ночную смену. А сейчас давай я тебя накормлю. Небось твоя горе-мать оплеухи раздает, а кормить забывает.

Девочка кивнула головой, вытирая слезы. Ей не было стыдно за слезы перед соседкой, это было чуть ли не единственное место во всей вселенной, где ее никто не обижал, вкусно и досыта кормили, а еще иногда давали немного денег на мороженое.

Когда перед девочкой поставили тарелку с супом, а рядом поставили порцию пюре с котлетой, она чуть снова не разрыдалась. Это был целый пир. Но, подавив, слезы, она накинулась на еду. Неизвестно, когда в следующий раз удастся так вкусно поесть.

Этот день Алиса провела у соседки, помогая с разными делам. Ей было спокойно. Но вечером той нужно было уходить на работу, а девочке возвращаться к матери.

13 лет. Март. За пятнадцать лет до…

Мать привела «гостя». Пахший перегаром и потом мужчина ухмыльнулся, увидев Алису:

– А это кто? – хриплый голос прозвучал отвратительно. – У тебя что, дочь есть? Не-не, на детей я не подписывался.

Вера Степановна искусственно засмеялась.

– Алиса, познакомься, это дядя Юра, он у нас погостит. Она хорошая девочка и не будет нам мешать.

Мать смотрела на нее сейчас с дичайшей злобой. Ладони Алисы стали липкими от пота, ее опять ждет экзекуция. Она застыла, ощущая, как её тело превращается в лёд, главное, сейчас ничего не сделать, чтобы не спровоцировать мать.

Алиса надеялась только на то, что мать не начнет ничего при очередном «дяде Юре». Все они появлялись в жизни матери с завидным постоянством. Жили где-то месяц-два, причем за мамашин счет, а потом стащив какую-нибудь вещь из дома, исчезали навсегда. И первые несколько дней после того, как они сбегали были для девочки страшными – ее мать лютовала и жертвой была сама Алиса.

И вот сейчас, глядя, в эти ненавидящие глаза, Алиса понимала, что мать может не сдержаться и ударить ее сейчас.

Спасение пришло неожиданно.

– Тёть Вера! – дверь квартиры распахнулась с грохотом.

В коридоре стоял Марк, тринадцатилетний парень из соседнего подъезда и ее единственный друг.

– В нашем подъезде трубы прорвало, первый этаж заливает, вас срочно ищет управдом! – тараторил Марк.

Мать Алисы была уборщицей, за которой были закреплены несколько домов. И подъезд , где жил Марк, был за ней закреплен. А управдом был очень суров и всех держал в ежовых рукавицах.

Мать выбежала из квартиры, прихватив с собой дядю Юру. Марк тоже схватил Алису за руку:

– Бежим. Скоро они поймут, что я соврал.

– Зачем ты соврал?

– Увидел как твоя мамаша тащит этого алкаша, дворника из соседнего квартала, к вам домой. Я же знаю, что она не любит, когда ты дома и мешаешь ее личной жизни, – тут Марк скорчил смешную гримасу. Алиса хихикнула в ответ.

Они бежали вниз по лестнице, неслышно проскользнули мимо беспокойных взрослых. Подростки бежали через парк в свое укрытие, называемое «штаб»: в полуразвалившуся будку сторожа с кучей старых вещей. В какой-то момент, Марк споткнулся и упал. Алиса остановилась.

– Что случилось?

Марк понимался на ноги, одна брючина была порвана и края джинсовой ткани быстро намокали от крови, а из земли торчал кусок арматуры, который и пропорол ногу.

– Черт… – Марк посмотрел на свою ногу.

Добравшись до места, Марк сел рядом, обнял Алису за плечи, как друг, как старший брат… Он и соседка Людмила Ивановна – вот все, кто защищали Алису. Марк был между ней и миром среди сверстников.

Их обоих не любили, ни во дворе, ни в школе. У Марка тоже семья относилась к неблагополучным. Подростки держались вместе. В учебе они звезд не хватали – последнее, что пришло бы в голову их родителям – это тратить деньги на репетиторов. Но если Алиса вела себя примерно в школе, старалась делать домашние задания, то Марк был хулиган и учиться не хотел. Алису травили сверстники, а Марка боялись и не связывались.