Чаша проклятых

Алексис Скифос

Чаша проклятых

Чаша проклятых

Пролог

– Что это?

Бесформенный предмет, лишь чудом замеченный в одном из ковшей исполинской драги, был благополучно извлечен и выставлен на всеобщее обозрение. Да, из-за него пришлось остановить производство, но рабочие, похоже, были этому лишь рады. Добыча соли и лечебной грязи в таких условиях была адовым испытанием: температура редко падала ниже уровня +25 градусов, постоянная дымка над морем затрудняла дыхание, а соль, казалось, оседала даже в лёгких людей.

– Сложно сказать, пока тут столько грязи и соли, – резонно заметил один из рабочих, вытирая пот, струящийся со лба тыльной стороной ладони. На коже осталась белая полоса. – Ахмед, тащи сюда шланг. Давай отмоем эту штуковину. А вы чего встали? Нечего тут глазеть! Драга простаивает!

Толпа рабочих, собравшихся возле находки, тут же разошлась по рабочим местам. Действительно, простой техники по местным меркам стоил очень дорого. И каждый работник понимал, что чем дольше стоит драга, тем меньше он получит заработной платы. Таковы были суровые условия добычи соли на Мертвом море.

Ахмед, рослый иорданец в желтом комбинезоне, подтащил ближе шланг. Он подключил его к фуре, снабжающей водой практически весь их участок.

– Как думаешь, что это такое?

– Не знаю, – флегматично хмыкнул Ахмед, открывая вентиль на шланге. Он всегда был не особо разговорчив. – Там может быть что угодно. Сейчас смоем грязь и посмотрим.

Упругий поток воды направили прямо в кусок глины и ила, стоящий на плоском камне посреди технической площадки. Под давлением вязкая грязь и соль стали стекать вниз, постепенно обнажая сердцевину находки. Внутри странного комка обнаружился сосуд, похожий на современную емкость для запекания в духовке, только намного глубже. Он был вытянутой, лодкообразной формы и на острых концах его красовались две изогнутые ручки. Посудину покрывал тонкий слой соли и было неясно, какого она цвета и материала.

– Надо же! Мы нашли какой-то доисторический ночной горшок, – рассмеялся первый из рабочих. Его звали Малик, и он был тем, кто первый заметил странный предмет в драге. – А я-то думал, что мы сундук с сокровищами раскопали! Ну, или динозавра хотя бы. Что теперь с этим делать-то?

– Делай всё по инструкции, не ошибешься, – спокойно проговорил Ахмед, отключая воду. – Сдай посудину начальнику участка и всё тут. Что, тебе своей работы мало?

– Да, ты прав, дружище, прав, – задумчиво проговорил Малик, поглаживая бороду. На его лице отразилась тень сомнения и тут же пропала. – Пойду, сдам эту штуку.

Ахмед попрощался и отправился к себе – наверх. Он был тем, кто управлял той самой драгой, в ковше которой нашли древнюю посудину. Малик же, аккуратно взяв посудину за ручки, направился к вагончику начальника.

Яков Кальбах руководил участком добычи соли вот уже 7 лет и был одним из самых опытных сотрудников компании AHAVA Dead sea Labaratories, занимающейся изготовлением косметики из даров Мёртвого моря. Это был пожилой еврей, посвятивший любимой работе половину своей жизни.

– Что это такое? – Яков встретил своего подчиненного на пороге вагончика. –Выловили какой-то очередной мусор?

– Вроде бы нет, – растерянно проговорил Малик, бережно устанавливая сосуд на нижнюю ступеньку железной лестницы. – На вид он очень древний. Материал – глина. Или что-то похожее. Во всяком случае, точно не металл.

– А ты можешь рассказать мне что-то, чего я не вижу собственными глазами? – раздраженно проговорил еврей.

– Больше ничего обнаружить не удалось, – развёл руками Малик. – Да мы особо ничего и не исследовали. Просто принесли находку Вам, чтобы разобраться.

– Ладно-ладно, это действительно правильное решение, – смилостивился Яков, глядя на сосуд у своих ног. Он уже точно знал, кому сможет продать диковинный артефакт. – Ступай, поработай!

Малик спокойно попрощался и ушёл к драгам. Яков ещё долго провожал рабочего взглядом, а когда тот пропал из виду, то осторожно поднял сосуд за ручки и внёс в свой вагончик. Он поставил его на стол, а сам запер дверь. И позвонил тому, про которого подумал в первую очередь, едва лишь увидел рабочего с необычной находкой.

– Привет. Есть разговор.

– Излагай.

– У меня есть кое-что для тебя.

– Стоящее?

– Конечно! Когда я тебя подводил?

– Это не аргумент. Ты хочешь жить.

– В моём желании ничего не изменилось.

– Допустим. Скинешь время и место встречи сообщением.

Ровно через три дня глиняный сосуд, аккуратно упакованный и помещенный в запаянный ящик, имеющий все сопроводительные документы дипломатической почты, приземлился в аэропорту имени Джона Кеннеди. Человека, который привёз сосуд в США из Израиля, знали лишь в узких кругах и только по прозвищу «Еврей».

Глава 1

До боли широко распахиваешь глаза, и весь мир обрушивается сразу – цвета, звуки, запахи. Ты стоишь на коленях, острые камни впиваются в тонкую кожу. Холодно – пронизывающий ветер налетает порывами и пробирается под одежду. В небе сгущаются тучи. Ветер подхватывает песок и остатки чахлой растительности, поднимает в воздух и уносит вниз по склону горы.

Запекшаяся корка на губах трескается. Во рту появляется металлический привкус и соль. Кончиком языка, осторожно касаешься губ и слизываешь кровь. На душе так тяжело, словно произошло что-то непоправимое. Здесь и сейчас… По лицу стекает что-то тёплое. Слёзы? Или всё-таки кровь?

Царапаешь камни окровавленными ногтями и не узнаешь свои руки. Длинные, смуглые пальцы с короткими ногтями хватаются буквально за каждую пядь земли. Неподъёмная скорбь буквально раздавливает, а дикий ужас не даёт поднять голову и взглянуть на груду тряпья, лежащую неподалеку.

Ты точно знаешь, кого ты там увидишь. Его. Единоутробного брата своего…

Растерзанное тело, на котором не осталось живого места. Лицо, разбитое камнем в кровавую кашу и потерявшее человеческий облик. Хрупкое и опустевшее вместилище духа, не выдержавшее натиска неудержимой злобы и зависти.

И всё же заставляешь себя поднять голову. Слёзы ослепляют, но не лишают зрения.

– Господи! – ты не узнаешь языка, на котором кричишь. – Прости прегрешения мои!

***

– Мэри! Проснись! Мэри! Ты опять кричала во сне!

Из недр липкого кошмара спас громкий стук в дверь. Пробуждение получилось резким и мерзким: Мэри вскочила с постели в холодном поту, с колотящимся у горла сердцем и приступом острой мигрени. В её комнату стучалась соседка и лучшая подруга – Киа.

– Мэри, всё в порядке? – доносился обеспокоенный голос из-за двери.

– Да, всё хорошо, – хрипло отозвалась Мэри. После ночных криков в горле пересохло. – Спасибо, что разбудила.

– Нет проблем, – голос Киа прозвучал уже более спокойно. – Дай знать, если захочешь поговорить об этом, ладно? Я пойду, приготовлю завтрак.

– Ты ж моя спасительница!

Соседка ушла, звонко стуча каблучками. Мэри необычайно удивляла эта её суперспособность – всегда и везде выглядеть сногсшибательно. Джессика просыпалась на час раньше, чтобы сделать лёгкий макияж и подобрать наряд, успевая при этом не только привести себя в порядок, но и приготовить завтрак. Это и обескураживало, и восхищало одновременно.

Мэри с трудом выбралась из своей комнаты и отправилась в ванную. Она в их съёмном доме была одна и располагалась на втором этаже. Нужно было лишь пробежать по коридору и всё. Эта короткая пробежка показалась бесконечно долгой и отняла весь остаток сил. Тяжело дыша, словно бегун после марафона, девушка устало оперлась о раковину, и лишь затем подняла глаза на зеркало.

– Кажется, я схожу с ума, – пробормотала Мэри, глядя на отражение – бледное лицо с острыми скулами, огромные голубые глаза и взъерошенные кудри цвета вороньего крыла. – С этим нужно что-то делать.

Контрастный душ помог Мэри привести себя в порядок, и она спустилась к завтраку. Киа тем временем приготовила привычную яичницу с беконом и горячие бутерброды к кофе. Аромат на кухне стоял невообразимо аппетитный, и ночные ужасы постепенно отошли на второй план. У обеих девушек проснулся по-настоящему зверский аппетит и вдвоем они смогли съесть и яичницу, и бутерброды. Удивительно, как эти две хрупкие девушки могли вместить в себя столько съестного и не потолстеть. Подруги обычно подшучивали между собой и называли друг-друга ведьмами.

– Кто будет готовить кофе? – проговорила Киа, игриво покачивая ногой на высоком барном стуле.

– Судя по всему, я, – хмыкнула Мэри, поднимаясь. Её соседка была с техникой, что называется, на «Вы». Сообразить, как пользоваться кофемашиной, было выше её возможностей. – Хочешь, сварю по-настоящему, в турке?

– Конечно, хочу! – обрадовалась Киа. – Заодно и расскажешь, что за кошмары тебе опять снились.

Мэри залезла в шкаф, чтобы найти молотый кофе. Её любимая медная турка на две чашки всегда стояла на видном месте, а вот был ли сам продукт – большой вопрос. Киа периодически закупала общие продукты на двоих, но вот про кофе обычно забывала. К счастью, не во время последнего закупа.

– Бинго! – с победным восклицанием Мэри вынырнула из недр шкафа, держа в одной руке турку, а в другой пакет с кофе. И тут же натолкнулась на вопросительный взгляд подруги. – Киа, я не хочу об этом вспоминать. Снова.

– Дорогая моя, – менторским тоном начала Киа, – Не подумай, что я навязываюсь. Но если это повторится, тебе снова придется обратиться к врачу. Я ужасно переживаю за тебя, понимаешь?

Мэри прекрасно понимала причину беспокойства подруги. Вот уже третий раз за неделю она кричала во сне, а, учитывая, что спят они с Накией в соседних спальнях, такое сложно не заметить. Ей было ужасно неловко из-за этих пробуждений, но избавиться от кошмаров не получалось. Один и тот же сон повторялся почти каждую ночь, словно пытаясь привлечь внимание. Но к чему? Вопросов было куда больше, чем ответов.

– Киа, я так рада, что ты у меня есть, – улыбнулась Мэри. Она прошла в сторону плиты и мимоходом чмокнула подругу в макушку. – Обещаю, если кошмары повторятся, я обращусь к доктору Якобсону.

Некоторое время Мэри молча готовила кофе. Она поставила турку на огонь и ждала, не сводя с неё глаз. Она знала, что стоит ей отойти или отвернуться на секунду, и напиток тут же выкипит.

Возвращаться к своему семейному психологу не хотелось. Иоаким Якобсон – пожилой еврей, занимающийся частной практикой дольше, чем большинству его пациентов было лет, изначально консультировал покойную маму Мэри, а затем и её саму. В детском возрасте у Мэри были проблемы с социализацией в обществе; она росла очень замкнутой и агрессивной. Психологу пришлось применить все свои навыки на максимальном уровне, чтобы превратить взъерошенного и нервного ребёнка в милую, дружелюбную девушку. К счастью, необходимости в консультациях психолога уже давно не было. Но вот сейчас…

Киа молчала, тоже погрузившись в какие-то свои мысли. Возможно, её терзало любопытство, но как хорошая подруга она не хотела давить на Мэри. И просто ждала, когда та сама расскажет все подробности.

– А вот и кофе готов! – торжествующе усмехнулась Мэри, подхватив турку, которая балансировала на грани вскипания. И это уже в третий раз. Девушка снимала турку с огня ровно три раза, не обращая внимания на то, что процесс варки из-за этого затягивался.

– Ты волшебница! – Киа принюхалась к аромату, разносящемуся по кухне, и с готовностью протянула свою чашку. – Клянусь, если б не ты и твой кофе, я бы каждое утро превращалась в зомби.

– Ты преувеличиваешь, как всегда, – хмыкнула Мэри, тонкой струей разливая кофе по чашкам. Аромат кофе взбодрил и на некоторое время заставил забыть ночные кошмары.

Мэри уселась на подоконник и обняла чашку руками. Ей всегда нравилось сидеть по утрам именно здесь, наблюдая в окно за тем, как постепенно просыпается вся улица. Для того, чтобы обустроить себе «гнездышко» девушка даже убрала растения в горшках на пол и кинула вместо них несколько цветных подушек, купленных на какой-то этнической барахолке. Теперь у неё был полноценный наблюдательный пункт, откуда всё было прекрасно видно: и то, как миссис Пламер из соседнего дома выводит гулять своего очаровательного корги; и первые посетители кофейни через дорогу; и даже стайки детишек, спешащие в школу, расположенную на пересечении двух улиц.

В отличие от своей соседки, Мэри предпочитала уют и удобство во всём. Именно поэтому на ней красовалась любимая футболка с эмблемой «Witch|bitch» на три размера больше, а не шелковый пеньюар. Пижамные брюки ей и вовсе достались в наследство от очередного бойфренда Киа, который оказался таким болваном, что не смог прожить с ней и двух недель. Парень в процессе своего позорного отъезда забыл много одежды и даже не думал за ней возвращаться. Пижамные брюки, пара футболок, косуха и ботинки плавно перекочевали из числа невостребованных вещей в девичий гардероб.