Грэди

Принцессу и ее прекрасную фрейлину Грэди видел еще только раз. Они редко выезжали на прогулки. Однажды слуга подвел к крыльцу двух пони, головы которых были украшены плюмажем. Девочки выпорхнули во двор, одетые в костюмы для верховой езды, а потом поскакали по выложенной цветным камнем дорожке в направлении ворот замка. Стражники выпустили их. Вскоре небо потемнело, послышалось отдаленное громыхание, и наездницы быстро вернулись.

Но в те короткие мгновения, когда Грэди наблюдал за ними из своего укрытия, он чувствовал себя счастливым.

Как-то вечером, когда тени от башен дотянулись до крепостной стены, а девочки так и не показались, Грэди с разочарованным вздохом отправился в свое логово. И вдруг ему в голову пришла замечательная мысль! Он плохо знал верхнюю часть подземелья, которая находилась под самым основанием дворца. Но ведь те коридоры вели к Марилин! И пусть там не найдется второго замечательного окна, из которого можно наблюдать за ней, она все равно окажется ближе, чем сейчас. Толщи камня не имели никакого значения. Осознание того, что девочка где-то рядом, окрылит его и сделает счастливым вдвойне.

Откладывать дело на завтра Грэди не привык. Он сразу же отправился на поиски.

Пара коридоров – очень узких и неудобных – огибала огромную гранитную плиту и заканчивалась тупиками. Поворчав, Грэди продолжил поиски. Некоторые ходы после множества запутанных поворотов начинали спускаться вглубь. Тогда он возвращался и начинал сначала.

Наконец, ему удалось протиснуться в щель, которая по мере подъема расширилась и превратилась в тоннель с искусственно обработанными стенами. Местами резцом были вырезаны даже какие-то знаки. Грэди не понимал их значения, но это дало ему некоторую надежду на успех.

Тоннель тоже оказался запутанным. Он несколько раз разветвлялся, а потом все-таки сошелся в один коридор. Но именно тут ждало новое разочарование: проход был завален огромными валунами.

Остановившись в нерешительности, Грэди посмотрел на свои мохнатые руки. Они были сильными и крепкими, и все же едва ли справились бы с такими камнями. Те были размером с три лошадиных головы, а некоторые и того больше. Поднять их в одиночку просто невозможно!

И все-таки мечта не позволила Грэди отступить. Стоило хотя бы попробовать что-нибудь сделать.

Поразмыслив, он попытался столкнуть один из самых больших камней, лежащих поверх остальных. Тот покачнулся – и с шумом рухнул на пол, откатившись чуть в сторону. Упершись ногами в основную кучу, Грэди отпихнул его еще – волоком. Посмотрев на свою работу, удовлетворенно рыкнул: пусть тяжело, но все-таки она сдвинулась.

Валуны меньшего размера он старался отнести подальше – чтобы легче было разобраться с громадами. Коридор позволял: в этом месте он был достаточно широким и длинным. Когда же пришлось одолевать совсем уж неприподъемный камень, догадался воспользоваться длинным кривым сучком, принесенным рекой и приготовленным им для костра. После такого изобретения дело пошло быстрее.

Он работал целую ночь, лишь однажды сделав перерыв, чтобы напиться воды. И к тому времени, когда над миром людей взошло солнце, завал оказался разобран.

Попав на другую его сторону, Грэди решил дойти до конца коридора, а уже потом отправиться спать.

Каково же было его удивление, когда, одолев два или три поворота, он вдруг увидел свет. Обрадовавшись, заковылял быстрее, думая найти еще одно окно. Но впереди ждало новое открытие.

Проход неожиданно расширился, образуя небольшую комнатку – именно комнату, а не пещеру, потому что стены были обделаны деревянными щитами, расписанными разноцветными узорами. Здесь не имелось ни окон, ни дверей, зато потолок тоже украшала мозаика. Художник изобразил сцену из битвы: десяток воинов, обнажив мечи, противостояли ужасному лохматому чудовищу. Оно оскалило зубастую пасть, и с клыков на пол капала кровавая пена. Несколько людей уже лежали в красноватых лужах, и их глаза были закрыты.

Но поначалу Грэди удивила не эта сцена. Его внимание привлек маленький фонарик, висящий под потолком прямо в воздухе. Он светил необычным матово-белым светом, и показался Грэди чудом. Иногда медленно переплывая с одного места на другое, фонарик переворачивался, и тогда всполохи света то притухали, то становились ярче. По форме его можно было сравнить с яблоком. Грэди много раз видел их на мусорной куче – коричневые и гниющие. Фонарик был гораздо красивее, и, купаясь в его лучах, Грэди вдруг почувствовал, что усталость рук и тяжесть в спине исчезают.

Вдоволь налюбовавшись им, Грэди снова стал рассматривать мозаику. И вдруг обратил внимание, что руки чудовища, изображенного на картине, очень походят на его собственные. Он озадаченно сравнил их еще раз, потом перевел взгляд на ноги… Такие же широкие ступни с огромными пятками… и когти!

Неужели этот страшный зверь, бьющийся насмерть с вооруженными людьми – это?..

Открытие настолько поразило Грэди, что, хорошенько запомнив немного вытянутую морду зверя, его повисшие уши и заросшее шерстью лицо, он поспешил в свое логово.

Найти обратную дорогу не составило труда. Он привык ориентироваться в похожих друг на друга коридорах.

Вернувшись, первым делом раздул костер, а потом наложил в него дров и сделал таким большим, какой еще никогда не разводил. Отблески мечущегося пламени плясали на стенах пещеры, а дым, скопившийся под потолком, понемногу вытягивало через отверстие в верхние этажи подземелья.

Сомнения терзали Грэди, но, набравшись решительности, он подошел к маленькой заводи, которую образовывала в этом месте река. Сейчас яркий костер освещал его лицо. И тогда он склонился над водой, вглядываясь в собственное отражение.

На него смотрела чуть вытянутая морда ужасного чудовища, походившего на то, что изобразил неведомый художник. В оскаленной пасти виднелись несколько десятков огромных клыков, которым при желании можно было прокусить любые доспехи. И уши свисали по обеим ее сторонам, довершая полное сходство…

Глава 6

Прятаться за колонной казалось не так страшно, как стоять посреди широкого перехода, освещенного тусклым светом факелов. Марилин даже дышать старалась реже, чтобы не выдать себя.

Двое мужчин скрывались за широкой парчовой занавеской, и вели негромкий разговор.

– Господи, неужели это вы?

Девочка не могла ошибиться: говорил королевский лекарь. Он давно жил в замке, был человеком сдержанным, а при встречах посматривал на фрейлину неодобрительно и даже сердито. Но сейчас в его голосе звучало подобострастие.

– Ты узнал меня, Гарфилд?

– Да, сеньор. Прошло уже столько лет!

– Всего лишь пятнадцать, мой друг, всего лишь пятнадцать.

Второй голос тоже показался Марилин знакомым. Вначале она засомневалась, но когда услышала необычную хрипотцу, поняла, что тот принадлежал новому дворцовому гостю – Мустафе Рашиду. Но куда пропал восточный говор мудреца?

– Мне показалось, что много больше.

– Ты перестал ждать – вот в чем дело.

– Что вы, сеньор!

– А помнишь тот день, когда я позволил тебе почувствовать себя чародеем? Не каким-нибудь недоучкой, который только и умеет, что баловаться погодой…

Много лет назад, когда Гарфилд был еще юношей, он пришел к малоизвестному колдуну, жившему в пещере недалеко от их деревни, и попросился в ученики. Тот согласился его взять и потратил на обучение три года. А потом прогнал, назвав слишком тупым для своей науки. Пришлось Гарфилду изучать травы.

Однажды, когда он уже стал служить придворным лекарем, а королева вот-вот должна была родить первенца, чародей нашел его сам…

Гарфилд вздрогнул от этих воспоминаний.

– Как же его позабыть? Славный был денек! Тогда бедное дитя у меня на глазах стало превращаться в чудище, каких свет не видывал.

– Ты говоришь – бедное дитя? – В голосе мудреца послышалась сталь.

– Я говорю с иронией, сеньор. Принц не успел сделать сотню вздохов, а ваше волшебство уже опутало его своей паутиной, – поспешно отозвался лекарь. – Оно укрыло его, как в кокон, но я все равно видел, что происходит внутри.

– Так было задумано, Гарфилд. Это должно было заставить тебя почувствовать могущество, каким обладаю только я.

Марилин слушала их слова, затаив дыхание. Она плохо понимала, о чем идет речь, но злорадный голос ученого заставил ее задрожать от страха. Полутемный коридор, освещаемый редкими факелами, и звенящая тишина засыпающего замка только подлили масла в огонь.

Мужчины прятались за портьерой. Обычно этим переходом в ночное время пользовались лишь стражники, а об их приближении можно было узнать заранее – по громыхающей поступи. Поэтому лекарь со звездочетом были уверены, что их никто не подслушивает.

– Ты сохранил кулон?

– Тот самый, с шеи младенца?

– Конечно! Другие меня не интересуют.

– Сохранил, сеньор. Король побоялся снять свой подарок! – Лекарь неожиданно нервно хихикнул.

– Покажи.

За занавеской послышалась возня.

– Ты сорвал его до превращения или после? – Голос Мустафы Рашида стал насмешливым.

– После. Но даже для меня это было страшно, сеньор. Я думал, чудище отхватит мне палец. Если бы вы видели, какие у него выросли клыки! Им позавидовали бы африканские крокодилы. Да и когти на руках тоже могли испугать всех дворцовых собак.

Звездочет засмеялся. От его смеха у девочки мороз пошел по коже.

– Вспомни еще шерсть! Вот что делало его настоящим чудовищем. Когти можно обрезать, зубы – выбить, а вот постригать мальчишку каждый день – на это король не пошел бы никогда.

– Он так и сказал, монсеньор, слово в слово!

– Значит, я хорошо изучил этого человека. Гордыня не позволила бы ему сохранить сыну жизнь. Кстати, кто бросил его в колодец?

– Я. Король в это время рыдал, спрятавшись за кухонной печью. Потом мы оба пошли к королеве, и все ей рассказали.

– Правду? – В вопросе послышалось удивление.

– Нет, мы заранее сговорились, будто ребенок родился мертвым. И, чтобы не доставлять королеве лишней печали, не показали его ей.

Что-то похожее на догадку мелькнуло в голове девочки. Во всяком случае, речь теперь шла о таких вещах, в которых она могла разобраться: о короле, королеве и их сыне. Правда, не совсем понятно, что с ним случилось, откуда взялись африканские крокодилы, и зачем лекарю понадобились все дворцовые собаки…

Это походило на страшную сказку. Только зачем взрослым мужчинам рассказывать друг другу сказки, спрятавшись за занавеской? Может быть, они готовятся к показу фокусов и сочиняют для этого новую историю?

– Ты все выполнил правильно, Гарфилд. Когда я приду к власти, будешь вознагражден за это. – Скрипучий голос напрягся и зазвенел. – Ждать осталось недолго. Все эти годы я искал ингредиенты для своего самого великого волшебства. Нет, не только эти годы! – Звездочет едва не перешел на крик. – Ты выглядишь стариком, но еще юн по сравнению со мной. Я живу уже много сотен лет, и история этого замка – моя история. Ты не можешь помнить, как я строил его день за днем, рисуя ночами в своем воображении башни и бойницы, а утром силой колдовства воплощал их в камне.

– Сеньор, так вы!.. – прошептал в ужасе лекарь.

– Да, я Муртишвейн, самый великий чародей в этой стране и всех прилегающих странах. Уже давно я никому не называл своего настоящего имени. Но о нем сложены легенды. Триста тридцать три года и три месяца я ждал, когда можно будет исполнить задуманное. И скоро все, кто живет в этом замке, будут уничтожены или присягнут мне на верность.

– А король, сеньор? – Кажется, голос лекаря даже запинался от страха.

– Он добровольно подпишет указ о передаче мне короны и всех привилегий. А за это получит одну единственную…

– Какую?

– Остаться в живых.

Это совсем не походило на сказку. Марилин вздрогнула и даже рот себе закрыла ладошкой, чтобы не вскрикнуть. Ноги ее сами собой подкосились, и пришлось опереться на каменную колонну, чтобы не упасть. Бежать, скорее бежать отсюда! Еще несколько минут – и она упадет в обморок от услышанного.

– Что вы сделаете с принцессой, сеньор? Она еще совсем ребенок.

– Ты жалеешь ее? – с угрозой в голосе произнес чародей.

– Нисколько! Просто думаю, что она ни в чем не виновата…

– Когда люди огнем и мечом изгоняли меня из собственного дома, они не думали о своих детях. Им хотелось владеть замком, равного которому не было на земле. Потом стали в нем жить, и поколения сменялись поколениями. И те забыли, как их далекие предки лишили меня покоя и сна. Только река под замком не пересохла с той поры! – Слова прозвучали так зловеще, что фрейлина на секунду все-таки потеряла сознание. Уже опускаясь на пол, она пришла в себя, и успела ухватиться за шнур от портьеры.

– Я пришел отомстить каждому, кто окажется на их стороне. Принцессу превращу в жабу, посажу в стеклянный графин, и буду каждый вечер курить трубку, любуясь ее зеленым хвостом. Фрейлина – тоже гадкое создание. Эту девчонку сделаю кухаркой и заставлю таскать воду из дальнего колодца. Как только мне не понравится приготовленное ею блюдо – велю пороть вымоченными прутьями.

И вот тут Марилин не выдержала и вскрикнула от ужаса. Картинка, которую нарисовало ее воображение, была такой яркой, что по спине девочки пошли мурашки – будто действительно заживали рубцы от ударов.

Голос за портьерой сразу замолк, и фрейлина поняла, что выдала себя с головой. Сейчас ее могло спасти только бегство. Она подобрала подол платья

бросилась по коридору к одному из выходов. Но успела сделать всего несколько шагов, когда развевающийся на шее шарфик был схвачен сильными руками. От неожиданности потеряв равновесие, Марилин покатилась по ковровой дорожке.

Кто-то быстро прикрыл ей ладонью рот, другой человек заломил руки и запутал их за спиной золотистым шнуром. Потом на голову надели темный мешок – и потащили по коридору. Она пыталась сопротивляться, но получила ощутимый удар по голове.

Пока шли, никто не проронил ни слова. Девочка тоже не могла кричать из-за кляпа во рту. Она даже мычать боялась, потому что поняла, с кем имеет дело. Это были настоящие заговорщики, и ради своих замыслов они могли совершить злодейство.

Едва не лишившись чувств от страха, Марилин все-таки смогла сообразить, что мужчины спускаются на нижние этажи. Заслышав мерные шаги стражи, они прятались в укрытия, зажимая девочке и нос, так что та едва не задыхалась. Потом осторожно продолжали путь, пока, наконец, не вошли в какое-то помещение, скрипнув входной дверцей.

Через мешковину фрейлина почувствовала вкусный запах пряностей, и сразу же догадалась, что они на кухне.

– Насколько я помню, он где-то здесь? – спросил чародей, перехватывая свою ношу удобней.

– Точно так – в кладовой. Обычно его закрывают крышкой. Иногда еще укрепляют перекладиной и вешают замок.

– Замок нужно снять и выбросить. Лишние помехи нам ни к чему.

Они направились к кладовой, обходя печи и большие котлы. Девочка услышала звук открывающейся задвижки, и тотчас вокруг разнесся отвратительный запах помойки.

– Они это едят, сеньор? – прикрывая нос платком, отчего его голос стал гнусавым, спросил лекарь.

– Конечно! А куда деваться? Зато девчонка будет им на сладкое! – Скрипучий голос снова стал язвительным. – Кухаркой придется сделать принцессу. И первое время ей наверняка будет доставаться от палача. Белоручки долго постигают ремесло.

С этими словами чародей наклонился над колодцем, дно которого утопало во тьме, и со вздохом облегчения сбросил девочку вниз.

Она пыталась взвизгнуть, до конца еще не веря в свой страшный конец, но ее голос оборвался, когда тело со всего размаха упало в кучу мусора и покатилось с него на каменные плиты пола.

Глава 7

Грэди рыдал. Он ревел так, что стены подземелья испуганно дрожали.

Костер понемногу затухал, и пещера погружалась в темноту. Ту самую, из которой теперь Грэди никогда не выбраться. Темноту, которая навсегда станет его убежищем. Потому что ему нет места среди людей.

О чем он вздумал мечтать? О том, что будет катать Марилин на своих плечах вместо пони? Станет отгонят от нее собак, охраняющих ворота? Да она просто упадет в обморок, увидев его когти. А когда он попытается что-нибудь сказать, и зарычит, как сто несмазанных дверных петель – умрет на месте.

Ни одна девочка на свете не захочет дружить с чудовищем, от которого пахнет помойкой и который одним неосторожным движением может распороть ей руку до самых костей.

Засыпая в глубоком унынии, Грэди и во сне видел, как смеющаяся толпа прогоняет его обратно в подземелье. Мальчишки бросают камни и всегда попадают точно по голове. Собаки норовят ухватить за пятки, а когда он кричит от боли, еще больше раззадориваются.

Впервые в жизни Грэди проснулся в холодном поту. До сегодняшнего дня у него имелся только один враг – крысы. И те всегда избегали с ним встреч. Но людей во сне было много, и вместе они казались сильнее его – такого грозного и страшного. Странно, что на мозаике, которую он обнаружил в освещенной необыкновенным фонарем комнате, даже воины падали под ударами лап чудовища, а на лицах живых читался ужас.

«Может быть, там изображен не я?» – снова и снова спрашивал себя Грэди.

Наконец, тяжелый сон сморил его. Река, неся быстрые воды совсем рядом с логовом, тихо напевала свою песню. Но сегодня та плохо помогала.

Пробудившись, он первым делом вспомнил о таинственной комнате, и ему захотелось побывать там еще раз.

Завтрак сам собой отложился на потом. Грэди наскоро ополоснул в воде лицо, и направился по открытым вчера коридорам.

Его настроение немного улучшилось – так всегда бывает после сна. Он старался не думать о плохом, хотя перед глазами волей-неволей возникало лохматое лицо, увиденное им в тихой заводи.

Ах, как он хотел бы сейчас встретить Марилин, которая своим чудесным звенящим голоском скажет ему несколько ободряющих слов!              Вместо нее по дороге попалась стая крыс, в военном порядке бредущих к мусорной свалке. Они угрожающе запищали, встав на хвосты. В другой раз Грэди попросту ухватил бы десяток своей когтистой лапой и понес к костру. Но сейчас ему было не до охоты.

Отмахнувшись, он свернул в один из проходов. Сзади раздался торжествующий писк.

Одолев расчищенный им тоннель, Грэди сделал еще несколько поворотов – и увидел тусклый свет фонаря. При его приближении тот будто оживился – стал сверкать ярче и даже заплясал под потолком.

Мозаика теперь просматривалась еще лучше. Ошибки быть не могло – изображенное чудовище очень походило на него. Грэди вздохнул – и вдруг застыл, словно пораженный громом.

Совсем рядом зазвучали чьи-то голоса. Они слышались отчетливо – помогал привыкший к тишине слух Грэди.

– Доусон, а что вы будете сегодня мне рассказывать? – Это говорила девочка, и Грэди тотчас узнал ее по интонации. Принцесса! Ага, значит, рядом с ней находился воспитатель.

– Вы хотели бы историю о путешествиях? – Тот действительно легонько прокашлялся.

– Лучше сказку!

– О чем же, сударыня, вы желаете услышать?

– О прекрасном принце, очаровательной принцессе и…и…

– Ну-ну, говорите, не стесняйтесь, – подбодрил девочку старик. В его голосе послышалось лукавство.

– О любви. Можно, Доусон?

– Отчего же нельзя. Конечно, можно. Таких историй, ваше высочество, придумано множество. Я хорошо помню одну из них.

– А прекрасный рыцарь в ней тоже будет?

– И рыцарь, и огнедышащий дракон…

– Тогда начинайте скорее!

– Сначала, ваше высочество, положите голову на подушку и укутайтесь одеялом.

– Хорошо-хорошо! Как жаль, что здесь нет Марилин!

– Если будете лежать тихо и не перебивать меня, завтра сможете все пересказать ей сами.

– Вправду, Доусон! Я так и сделаю.

На какое-то время Грэди даже забыл о своем несчастье. Он вслушивался в речь старика, боясь пропустить хоть слово. История любви печального рыцаря и неприступной принцессы захватила его. Вначале он плохо представлял, что такое дракон, но, в конце концов, догадался, что это грозное чудовище. Оно охраняло несметные богатства и испепеляло каждого, кто приближался к пещере. Рыцарь сумел обмануть его, унеся волшебную книгу, и это послужило началу многих бед, обрушившихся на страну.