Вишенка на кактусе

Дарья Донцова

Вишенка на кактусе

© Донцова Д. А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава первая

– Умей люди читать мысли друг друга, большинство семей развалилось бы через неделю после свадьбы.

Я посмотрела на свою соседку, которая произнесла эти слова, и тихо спросила:

– Лиза, что случилось? Могу чем-то помочь?

Елизавета молча кивнула.

– Степа, у тебя тьма знакомых и клиентов – может, среди них есть гипнотизер?

Я ожидала от Лизы каких угодно слов, так что эта просьба очень удивила.

– Пусть залезет в мой мозг и прикажет ему забыть то, что я узнала, – продолжила подруга. – Пусть сотрет информацию. Я порылась в интернете, там таких умельцев много, у каждого полно восхищенных откликов. Но это же соцсети! Можно попросить друзей тебя расхвалить или самому накропать тексты, нанять кого-то для самопиара. Хочется отыскать профессионала!

Я тихо вздохнула. Лиза очень хочет выйти замуж, а все никак. Не следует полагать, будто она глупая, некрасивая, и мечтает о супруге, который станет ее содержать. Лиза Максимова – умная, с высшим образованием, симпатичная внешне, заведует отделом в большом банке, получает очень хорошую зарплату.

Ее покойный отец, Николай Максимович, владел серьезным бизнесом. Римма Федоровна, мама, не так давно ушедшая из жизни, была художницей. Муж устраивал выставки ее работ, многочисленные его приятели их живо раскупали. Родители обожали единственную дочь. Семья Максимовых никогда не жила в нищете. Девочке покупали все, на что падал ее глаз: игрушки, книжки, конфеты, одежду. Когда малышка появилась на свет, ее привезли в прекрасный дом в поселке, где живут в основном богатые и знаменитые. Поэтому друзья детства у Лизы тоже были не из простых. Понятно, что ясли и садик она не посещала. Когда родители куда-то уходили вместе, за Елизаветой присматривала няня Валентина Юрьевна Крылова. После того как воспитанница подросла, женщина стала экономкой, а потом управляющей. Она давно стала членом семьи, у нее коттедж неподалеку от дома хозяев.

Несмотря на почти обожествление в детстве и отрочестве, Елизавета выросла не избалованной. На девочку никогда не жаловались педагоги, она с первого класса была отличницей, любимицей сверстников и учителей. Получив золотую медаль, выпускница легко поступила в МГУ, она всегда любила математику. Когда у Лизы в руках оказался красный диплом, она купила квартиру в Москве, в доме, где уже жили мы с Романом. И вот тогда мы и познакомились.

Все началось с неприятности. Однажды утром в санузле, который прилегает к одной из наших ванн, с потолка полилась вода. Я побежала к соседке, ее не оказалось дома. Протечку убрали не сразу. Елизавета долго извинялась, настояла на оплате ремонта, прислала замечательных мастеров. А я принесла ей чемоданчик с косметикой, подарок от фирмы БАК, которая принадлежит моему мужу Роману Звягину. Когда-то меня взяли туда помощником стилиста, а теперь я член совета директоров, и, поверьте, мой карьерный взлет не связан с тем, что я стала супругой владельца холдинга. Ну да не обо мне сейчас речь.

Мы с Лизой быстро подружились. Я знаю о ее мечте выйти замуж и родить ребенка, а еще лучше двоих, а то и троих. Но никак не получается! Почему? Ответа нет. Поверьте, Елизавета не дура, она хорошо воспитана, никогда не задирает нос, не сверкает бриллиантами. Дорогие украшения есть, но они хранятся в сейфе в банке. Одевается Максимова элегантно, нет у нее губ-пельменей, а ногти не похожи на когти трехпалого ленивца. Не знаете, кто это такой? Откройте фото в поисковике и полюбуйтесь на лапки зверушки. Если пойдете с Елизаветой в гости, то она поддержит беседу на любую тему, не испортит никакую компанию. Вокруг подобной девушки женихи должны собираться толпами. И так и есть. Но два, может, три свидания, – и очередной Ромео оказывается заблокирован везде. Лиза приходит ко мне, смеется:

– Очередной ухажер отправлен в туман! Не мой человек. А зачем мне абы кто? Я ищу свою половину!

Елизавета никогда не унывает. И вдруг – слова про гипнотизера!

– Ты же поможешь? – не утихала подруга. – Спроси у Колесникова. Он ректор какого-то психологического вуза, его жена Лариса – твоя постоянная клиентка.

Я быстро поняла, о ком речь.

– Григорий Николаевич сейчас в Италии, вернется в конце сентября.

– Позвони ему, – не сдалась Елизавета.

– Объясни, что случилось? – попросила я.

Подруга посидела некоторое время молча, потом шумно вздохнула.

– Почти две недели с ума схожу, не ем, не пью.

– Рассказывай. Что я услышала, то во мне и утонуло. Никогда не раскрываю чужие секреты. Иногда надо просто поговорить, и станет легче.

Лиза кивнула.

– Слушай. Только не задавай вопросы, не перебивай.

И я услышала странную историю.

В банке, где работает Лиза, есть две столовые. Одна – на первом этаже, для всех сотрудников, там вкусно кормят, варят хороший капучино, продают выпечку. Цены умеренные, поэтому народу всегда много. А на шестом уровне, там, где расположены кабинеты руководства, – крохотное кафе. Поскольку в отсек, где сидит начальство, можно попасть только зная код от замка особого лифта, обедающих там крайне мало. Хозяйничает на кухне шеф-итальянец. Но Лизе его стряпня не нравится, а кроме того, она хочет отдохнуть. А в харчевне для элиты стоит один длинный стол. Кто-то еще всегда за ним устраивается, приходится заводить беседу, и разговор рано или поздно заходит о служебных делах.

Поэтому Елизавета в районе трех часов дня идет на соседнюю улочку в кондитерскую «Бельведеро пиано». Кофе и чай хозяйка там заваривает прекрасно, пирожные и выпечка заслуживают похвалы. И, что особенно привлекательно для Максимовой, в зале всего три столика. В обеденное время за одним часто сидит хмурый дядька в дорогом костюме, за вторым – похожий на него мужчина. Они приходят раньше Лизы, всегда здороваются с ней, едят молча. Телефонами никто не пользуется, друг с другом они не болтают. Простой человек, клерк из расположенных неподалеку контор в «Бельведеро пиано» не пойдет. Чашечка кофе там стоит в пять раз дороже, чем в любом другом заведении. Это милое местечко работает для богатых. Елизавета не склонна транжирить деньги, но ей в середине дня необходим короткий отдых – вот такой каприз. А за исполнение собственных желаний приходится платить.

Но не так давно в приятном уголке случилась смена контингента. Вместо двух вежливых, но держащих дистанцию дядечек за одним из столиков обнаружилась молодая, хорошо одетая дама. Увидев Лизу, она слегка улыбнулась, поздоровалась и уткнулась в свой планшет, давая понять, что она не намерена с кем-либо общаться. Елизавета вежливо ответила и вынула из сумки книгу. Меньше всего ей хотелось вступать в беседу с незнакомкой. И у той, похоже, не было такого желания.

Подобная сцена повторялась несколько дней, потом посетительница вдруг протянула Елизавете пластиковую карту.

– Меня зовут Нелли Рожкова, я владелица сети магазинов «Лапы и хвост». Если у вас есть домашнее животное, то заходите в любую нашу торговую точку. Это вам ВИП-скидка. Лично у меня – чихуахуа Роза Львовна!

– А я мать кота британской породы по имени Карл Иванович, работаю в банке, – улыбнулась Лиза, вручая Нелли свою визитку. – Звоните, всегда отвечу на вопросы о финансах.

На следующей неделе женщины мило улыбались друг другу, Нелли интересовалась здоровьем Карла Ивановича, Лиза передавала приветы Розе Львовне. Обменявшись любезностями, обе женщины спокойно, молча занялись своими делами. Но недавно распорядок снова изменился. Нелли подсела за столик к Лизе и тихо сказала:

– Я прихожу сюда только из-за вас. Долго собиралась начать эту беседу, понимаю, можете сейчас отправить меня куда подальше. Но, пожалуйста, выслушайте. Я не попрошайка, у меня успешный бизнес, но я потратила много времени на ваши поиски. Понимаете?

Сказать, что Лизу удивили эти слова, – это не сказать ничего. Но Максимова спокойно ответила:

– Нет. Зачем меня искать? На сайте банка указаны номера телефонов руководства, можно позвонить и договориться об аудиенции. Так все поступают, когда я нужна.

– Конечно, – согласилась Нелли, – но я не знала ни ваших паспортных данных, ни места работы. Как бы тогда я нашла вас?

– Действительно, трудная задача, – согласилась Елизавета.

Рожкова продолжила:

– Много лет назад вашу маму, Римму Федоровну, и мою бабушку, Ирину Николаевну, связывала крепкая дружба.

– Простите, никогда не слышала про Ирину Николаевну, – удивилась Елизавета.

– Анастасия Федоровна, ваша мама, хотела окрестить вас Светланой. То есть Фотинией, в святцах нет Светланы. Многие считают, что это имя придумал Василий Жуковский, поэт начала девятнадцатого века, он написал балладу «Светлана», но ранее Александр Востоков создал романс «Светлана и Мстислав». Мстислав был князем, сыном Святого Владимира. А женщину сочинитель придумал, основываясь на имени Фотиния, которое происходит от древнегреческого «фотейнос», в переводе «светлая». Поскольку Святой Светланы не было, девочек крестят Фотиниями.

Лиза хотела отдохнуть, поэтому она остановила Рожкову, объяснив:

– Вы ошибаетесь, мои родители, Николай Максимович и Римма Федоровна, не ходили в церковь, и меня туда никогда, ни в детстве, ни в отрочестве не приводили. И я Елизавета. А вы сначала правильно назвали имя моей покойной мамы, а потом вдруг назвали ее Анастасией Федоровной…

Глава вторая

– Пожалуйста, выслушайте! Мы с вами сестры! – перешла на шепот новая знакомая. – Я могу это доказать! Ведьма правду знает!

Лиза рассмеялась и встала.

– Чем дальше, тем интереснее. Я единственный ребенок у родителей. Кстати, ни у отца, ни у мамы ни братьев, ни сестер не было. Не знаю, с какой целью вы придумали эту чушь. Прощайте.

Но уйти Максимовой не удалось – Рожкова вцепилась в рукав ее блузки.

– Да, у женщины, которая вас из роддома домой принесла, нет никакой родни. Я потом появилась на свет у Анастасии Федоровны, вашей родной мамочки. Я ее дочка, ваша младшая сестра. Умоляю, дайте договорить, все объясню, не уходите! Римма Федоровна вас не рожала!

У Лизы дома есть альбомы, где много ее фото. И первое из них – выписка из роддома. Счастливый папа держит сверток с младенцем, рядом мама с букетом. Потом идут снимки, как няня, Валентина Юрьевна, встречает во дворе дома хозяйку с дочкой. И, конечно, радостный отец рядом.

Любой человек, услышав вздор, который несла Нелли, встал бы и ушел из кафе, дав себе слово больше никогда не посещать это заведение. Но Лиза – добрая, даже слишком. Она увидела слезы в глазах Нелли, ее дрожащие губы, красные пятна на лице, и поняла, что женщина очень сильно нервничает. Вероятно, она верит в то, о чем говорит. Следовало ее выслушать, а потом подумать, как поступить.

– Хорошо, – кивнула Максимова. – Говорите, но без ненужных подробностей, без описания вашего психологического состояния и тому подобного. Исключительно сухая информация. У меня после обеда два совещания, поэтому у вас полчаса.

Нелли кивнула и начала.

Анастасия Федоровна, ее мать, не любила праздной болтовни, говорила только по делу, кратко и спокойно. Казалось, ничто и никто не может выбить старшую Рожкову из колеи. Что бы ни случилось у дочери, реакция матери всегда была одинаковая. Она выслушивала жалобы, потом произносила:

– Не стоит рыдать по пустякам, надо просто понять, каким образом превратить беду в радость.

Когда Неля в восьмом классе после экзамена по математике придя домой в слезах, сказала: «Получу двойку! Не решила ни одного примера, задачу даже читать не стала!» – Анастасия не закатила скандал. Она молча ушла не пойми куда, вернулась вечером и, как всегда, спокойно сказала:

– Зря себя ругаешь. Почти все твои ответы правильные, задача верно решена. Но допущена небольшая ошибка в одном примере, поэтому поставили четверку.

– Ма! – подпрыгнула Неля. – Может, ты в другую гимназию зашла? Я сдала пустой лист!

– Нет, ты сильно нервничала, поэтому ничего не помнишь. Твоя оценка – «хорошо», – возразила Анастасия. – А с сентября начнешь заниматься в кружке при ветеринарной академии. Девочку с хорошим аттестатом, которая два года ездила туда и познакомилась с преподавателями, точно возьмут на первый курс. Ты же любишь животных.

– Мама, – попыталась вразумить дочь мать, – у меня сплошные тройки!

– Справишься, – кивнула мать. – Я со своей стороны сделаю все возможное.

И Нелли наняли репетиторов, записали ее в кружок «Юный ветеринар». И все потом получилось так, как говорила мать. Спустя некоторое время, уже с дипломом в кармане, девушка с помощью все той же мамы открыла крохотный магазинчик кормов. Мать знала, в какую сторону направить Нелли. Дочь очень любила ее.

А вот с папой она не успела познакомиться поближе – Федор Ильич рано ушел из жизни, девочка тогда совсем крошкой была.

Анастасия ушла на тот свет из-за тяжелого недуга. Физически женщина сильно ослабла, но ума не потеряла и незадолго до смерти позвала уже взрослую Нелли, попросила ее посидеть тихо, молча выслушать, что ей сейчас расскажут. Сообщение оказалось шокирующим. Мама рассказала невероятную историю.

Ирина Николаевна, мама Насти, служила главврачом роддома, получала хорошую зарплату и вела беременных, но лишь тех, кто мог заплатить. Сами понимаете, что Ирину Николаевну не назвать бедным человеком, и она обладала большим количеством нужных знакомых.

Свою дочку главврач обожала, переписала на нее кооперативную четырехкомнатную квартиру в центре Москвы, сама уехала жить на дачу. Но не подумайте, что это был домик без воды и газа. Нет, это особняк из светлого кирпича со всеми удобствами в ближайшем Подмосковье. Кроме того, у Ирины была личная «Волга», женщина прекрасно водила машину.

Вот своего папу Федора Анастасия помнила плохо, он скончался, когда девочка была совсем маленькой.

Через пару лет после свадьбы Настенька поехала рожать к маме. Все шло хорошо, беременность протекала легко. А потом случилась беда – младенец появился на свет мертвым. Настя и Федя с трудом справились с горем. Их утешали, говорили: «Вы молодые, еще будут детки». Да, Анастасия спустя три года во второй раз забеременела и родила совершенно здоровенькую Нелли, но разве вернуть того, кто умер?

Кончина ребенка подкосила и Федора, он считал себя виновным в трагедии, полагал, что беда случилась из-за его больного сердца, ведь отец и мать мужчины рано ушли от тяжелого инфаркта. Наверное, первая дочка получила от папы плохую семейную генетику. Федор каждый день ругал себя, хотя он ни в чем не был виноват, и в конце концов быстро скончался. Недаром православные люди считают уныние грехом, оно подрывает здоровье человека, ускоряет его смерть. Уныние – это самоубийство. Но есть люди, которые уходят в горе с головой, тонут в нем, не желают выплывать на берег и жить дальше.

Анастасия и Ирина Николаевна воспитывали Нелли вдвоем. Ни мама, ни бабушка не рассказали ей об умершей сестричке – зачем девочке подобная информация? Слава богу, вторая малышка росла абсолютно здоровой, никаких проблем с сердцем у нее не наблюдалось.

Ирина Николаевна скончалась в больнице, куда попала после перелома шейки бедра. Ушла она внезапно. Анастасия поехала к маме, повезла ей суп и котлеты. Домой вернулась сама не своя, сообщила дочери:

– Бабушка нас покинула.

Потом женщина легла в кровать, проспала сутки и стала прежней. Но в ее поведении появилась странность. Раньше Анастасия всегда целовала Нелличку на ночь, обнимала ее. После похорон Ирины Николаевны мать по-прежнему одевала дочь как принцессу, вывозила на море, заботилась о школьнице, но никаких нежностей больше не проявляла. Став постарше, Нелли спросила:

– Мамуся, почему ты меня не целуешь?

– У бабушки в ее последние месяцы уже в больнице нашли заболевание, – после долгой паузы ответила мама. – Вирус, который приводит к хрупкости костей и тромбозу, передается через слюну и другие биологические жидкости. Бабушка очень испугалась за нас с тобой, велела мне ни в коем случае даже не обнимать тебя.

Нелли тогда ничего не смыслила в медицине, она затряслась.

– А вдруг я уже заразилась?

– Нет, – успокоила ее мама. – Однако не следует рисковать.

И вот сейчас умирающая мать открыла дочери правду. У Ирины Николаевны не было придуманного Анастасией смертельного вируса, она просто не могла себя заставить поцеловать Нелли. Почему? Рассказ женщины обрушился на голову дочери, словно камень на голову.

Глава третья

В день, когда Настенька родила свою первую девочку, одновременно с ней разрешилась от бремени жена очень влиятельного богатого человека, самая близкая подруга Ирины Николаевны. Новорожденные появились на свет с разницей в пару минут, их начали обрабатывать, и случилась беда. Ребенка супруги всемогущего вельможи уронили, девочка упала вниз головой, случился перелом шейных позвонков. Слава богу, мать крошки ничего не увидела и не услышала. Место, где младенцев обрабатывали, отделялось от родильного зала стеной из непрозрачного стекла. В помещении в тот момент находились врач и акушерка. Девочку не удержала Ирина Николаевна. Главврач лично принимала роды, никому из своих сотрудников не доверила участвовать в процессе. Присутствовала лишь совсем молодая, но лучшая акушерка Галина Окина. Именно она в роковую секунду падения малышки принесла еще одну крохотную девочку, которую родила Настя. Главврач за секунду оценила ситуацию. Если «большой» человек узнает, что его дочка мертва по вине врача, то Ирине навсегда выпишут волчий билет, ее никуда не возьмут на работу, и пусть скажет спасибо, если не посадят за решетку. Семья пойдет по миру. На своего мужа и зятя в плане финансов никакой надежды у Ирины не было, оба копейки зарабатывали. Что делать?

Ирина вмиг приняла решение. Она знала, что, если младенец родился мертвым, то родителям выдается документ, подтверждающий факт появления неживого ребенка. А государственная регистрация такого малыша не производится. Не будет никакого разбирательства.

– Она скончалась до появления на свет, это сразу видно, – произнесла главврач. – Моя внучка погибла.

Наверное, акушерка подумала, что начальница оговорилась, потому что она осторожно уточнила:

– У Настеньки, слава богу, все прошло без проблем…

– Нет, – возразила начальница. – Я очень хочу стать бабушкой, но не в этот раз. Не повезло. Вот у другой роженицы прекрасная здоровая малышка, ведь так?

Галина кивнула, она все поняла. Заведующая, боясь за свою карьеру, решила подменить девочку, которую уронила.

– Быстро обработай девочку Рожковой, повесь бирки, – распорядилась главврач. – В документах укажи, что сначала на свет появилась дочка всеми уважаемого человека, а через два часа моя, увы, мертвая внучка.

Нелли слушала Анастасию Федоровну и отказывалась верить ее речам. У нее есть сестра, родная, только она воспитывалась и росла в другой семье, считает своими родителями посторонних людей, понятия не имеет, что у нее с мамой и папой нет ни капли общей крови, и все это затеяла Ирина Николаевна, бабушка Нелли? Нет, нет! Мама впала в безумие, пересказывает дочке заезженный сюжет какой-то книги! Нет числа любовным романам и детективам, в которых сюжет строится на краже младенцев или их обмене, но в реальной жизни подобное случиться не может!

Анастасия взяла дочь за руку.

– Хорошо понимаю, какие чувства ты сейчас испытываешь. Бабушка только незадолго до смерти сказала мне правду. Я родила живую девочку, та живет в семье, которая считает ее своим кровным ребенком.

Лиза схватила чашку с остывшим чаем, одним глотком осушила ее и прошептала:

– Эта девочка – я! Мои родители – не Николай Максимович и Римма Федоровна, а покойные Анастасия Федоровна и Федор Ильич Рожковы! Что теперь делать?

Я растерялась, потом тихо заговорила:

– Может… ну… мама Нелли… некоторые люди незадолго до кончины становятся… э… э… не совсем адекватными…

– Нелли утверждает, что Анастасия находилась в разуме, – остановила меня Елизавета. – Речь была четкая, логичная. И она не принимала никаких лекарств, которые затуманивают голову.

– С какой целью женщина затеяла эту беседу? Подобную тайну лучше было унести с собой.

Елизавета положила руки на стол, опустила на них голову и забормотала:

– Нелли задала вопрос маме: «Почему ты решила именно сейчас все выложить?» Про то, что женщине лучше бы ничего ей не сообщать, она промолчала. Анастасия ответила: «Вчера исповедалась отцу Николаю, он посоветовал открыть тайну, сказал: “Дочь должна услышать правду. Пусть узнает про родную сестру, возможно, они подружатся”».

– История странная, – оценила я рассказ. – Неужели твои родители не поняли, что воспитывают неродного малыша?

– Нет, – затрясла головой соседка, – вообще никаких подозрений не возникало. Наоборот, оба говорили, что у меня глаза – от мамы, походка, как у отца, а спокойный рассудительный характер – в деда. Папа порой смеялся: «Лизочек, ты ведешь себя прямо как твой дед. Он всегда, когда слышал от меня какой-то вопрос, говорил: “Сходу ничего сказать не могу, нужно время для изучения проблемы”. Теперь и ты так же высказываешься». А мама поддакивала: «В тебе соединились лучшие качества дедушек и бабушек. Оба моих родителя учились только на отлично».

Елизавета подняла голову.

– Что мне теперь делать? Папа умер, мама ушла. Как поступить? Мозг вскипел! Посоветоваться ни с кем, кроме тебя, не могу. Знаю, ты не сплетница, не дура, умеешь держать язык за зубами, а в остальных я не уверена.

– Если ты так похожа на старшее поколение, то, скорее всего, ты им родная, – отрезала я.

Соседка вдруг тихо рассмеялась.

– Читала недавно в интернете о том, как утка удочерила котят, они плавать научились.

– ДНК-анализ! – подпрыгнула я на стуле. – Сейчас его элементарно сделать!

Лиза протяжно вздохнула.

– Я с новостью о том, что родные мне не родные, живу не первый день. Один умный человек подсказал, где взять биоматериал покойной мамы. Она недавно скончалась. Удалось получить все необходимое для исследования, анализ вот-вот будет готов, жду результат. Только не подумай, что я рассказала тому человеку свою историю. Я соврала о недоверии к врачам, якобы подозреваю, что маму не так лечили, поэтому хочу отправить образцы тканей на исследование. Мама умерла менее года назад, проводили вскрытие – может, где-то лежат какие-то части ее тела? И, оказывается, они в самом деле хранятся!

– Генетическое исследование все на места расставит, – кивнула я.

– Эх, жаль, до архива не добраться, – снова вздохнула Максимова. – Существует такой, там держат все меддокументы… Может, хакера нанять?

– Есть идея! – обрадовалась я, схватила телефон и позвонила Илье Богданову.

– Привет, Степа! – ответил наш новый главный по компьютерам. – Что на этот раз? Опять уничтожила свою клиентскую базу? Не рыдай, сейчас объясню, как ее вернуть.

– Никогда не хвасталась, что я человек-ноутбук, – хихикнула я, – честно говорю, что не очень уверенно чувствую себя в океане интернета. А ты не разбираешься в одежде и в последний раз стригся во времена Петра Первого. Кудри тебе отстриг садовыми ножницами кучер царя.

– Неправда, – возразил Богданов, – я ходил в салон.

Я не сумела сдержать любопытства.

– В какой?

– «Парижский шик», – гордо ответил мой собеседник. – Ждал электричку, а что-то там случилось, объявили, что поезд только через сорок минут приедет. Времени было навалом, и вдруг я увидел объявление возле касс: «Работает салон красоты. Вокзальная площадь. Мастера из Италии». Дорого, вообще-то, триста рублей!

Я постаралась не рассмеяться. Если парень в Москве нашел салон, где его волосы приведут в порядок даже за тысячу рублей, то это удача. Сейчас в столице другие цены. А на Вокзальной площади мастер, который три сотни просит, конечно же, самый настоящий итальянец. А между прочим, Богданов очень хорошо зарабатывает.

– Степа, уже звонил тебе сегодня, но ты не ответила, – продолжал Илья. – Помнишь, на прошлой неделе просил тебя помочь моей сестре? Она никак на работу не устроится.

– Да, – ответила я. – Она до сих пор место не нашла?

– Нет, – буркнул Илья, – нигде не берут. А у Маргариты диплом с отличием. Она стилист и визажист Международного института моды, психолог, философ, бренд-менеджер.

– Впервые про такое учебное заведение слышу, – ответила я, борясь со смехом. – Где оно находится?

– В интернете. Там еще есть факультет здоровья есть.

– Предлагаю бартер: возьму молодого специалиста без опыта себе в помощницы, а ты за это поработаешь на меня. Нужна кое-какая информация.

– Нифига се! – заорал Илья. – Степа, да за такое все сделаю, любую инфу из-под земли выкопаю, в зубах мышей принесу, на блюдечке на стол тебе поставлю!