Корейский Гамбит

– Ранг у него не ниже Учителя. Я уверен, что он профессионал высокого уровня. И кстати, – решил немного охладить пыл господина начальник СБ, – он не знал кого спас.

– В смысле? – сильно удивился господин Юн.

– Он её не узнал, когда она показала лицо, – посмотрел на руководителя Ан. – И даже когда Чанми-ним сказала свою фамилию, он никак не отреагировал.

– Как интересно, – задумался господин Юн. – Ну предположим, что девочку он действительно не знает, не являясь фанатом к-поп групп, что в его возрасте удивительно. Но не знать нашу фамилию?.. – в какой-то степени у господина Юна имелись завышенные оценки по поводу их семьи, но фамилия Юн была известна большей части Коре. – Очень странно. Кстати, может быть он бывший военный?

– Слишком молод, хотя об его возрасте я могу судить только со слов госпожи. Но голос молодой. И не совсем понимаю, где в таком возрасте он мог получить такую подготовку.

– Гений?

– Скорее всего, – кивнул Ан. – Но не совсем понятно, почему полез освобождать её, раз даже не знал кто она.

– Ещё интереснее… – задумался руководитель. – Что-то мало в это верится.

– Да, господин, – поддержал его Ан.

**********

Дом Йоны и её бабушки

Взялась за Йону бабушка сразу, как только смылся Джун, бросив тут её бедную. А когда бабуля начинала говорить таким тоном, то ослушаться её Йона не могла. Пришлость её рассказать всё!

Принятие ею решения покончить жизнь самоубийством, падение с моста и темнота… А потом она неожиданно для себя очнулась на коленях парня в его объятиях:

– Отпусти! – потребовала Йона, попытавшись освободиться.

Как раз минуты через три, после слов Ком Ён Мина о скором наступление рассвета.

– Как согреешься, отпущу, – спокойно ответили ей в очередной раз.

Она попыталась вывернуться, но ничего у неё не получилось. Несмотря на всю её силу, он совершенно спокойно удерживал её.

– Мне неудобно! – пыталась она довести свою мысль до него. – Люди смотрят.

– Неудобно на потолке спать, футон падает, – озадачил тот Йону.

– Я не… Ты совсем… – пыхтело на коленях злобненькое женское создание.

– Ты лучше мне расскажи, почему решила стать чемпионкой по прыжкам в воду с высоты?

– А зачем мне жить? – зло сказала она, опять попытавшись безуспешно вырваться. – Я инвалид! И это не лечится.

– И в таком виде люди живут, – спокойно сказал парень.

– Ты не понимаешь! – не успокаивалась она. – У меня только бабушка, а она старенькая. И я для неё обуза. Денег у нас мало, а тут ещё я… Ей тяжело со мной, с инвалидом.! Ей без меня будет проще.

– Нормально, ты, за бабушку решила. От, дура! – он сильнее прижал её к себе, будто ребёнка его родитель, чтобы успокоить плачущего отпрыска. – Дать бы тебе по жопе, – вот такое она вообще не ожидала услышать.

Попытка очередного бунта была подавлена в зародыше! Её трепыхающееся тело сильно прижали к телу парня. Она ощущала покрывающие его тело стальные мышцы, а в правом ухе отчетливо раздавалось мерное и медленное биение его сердца.

– Ох, бедная, – прозвучало со стороны старухи Расон. – И ведь выбрала Мост Самоубийц. Что ж вас всех сюда тянет?!

Стоило Джуну попытаться вспомнить, как обрывки информации в его голове сложились в определенную и неприятную картину:

Мапо-дэгё, официально именуемый Мост Жизни. Однако, есть у него и второе название – Мост Самоубийц. Все прекрасно знают о том, что в Коре проблема самоубийств стоит весьма остро, и с ней никак не могут справиться, и самый популярный, если можно так выразиться, способ – это прыгать с мостов в реку Ханган, протекающую через весь Сеул. И именно мост Мапо, почему-то, стал самый востребованный, отчего и появилась это печальное название. Власти города решили заняться этой проблемой, сменив дизайн моста, тем самым максимально пытаясь повлиять на чувства и помочь остановить потенциальных самоубийц от рокового шага. Не особо это помогло в количестве самоубийц, покончивших жизнь на этом мосте.

– Извращенец! – оставить его последнее непристойное высказывание про её пятую точку Йона не смогла, а тут её погладили по волосам: «Возмутительно!» – вскипела она внутри, но промолчала, поняв, что бесполезно. Он был спокоен, как скала, не реагируя на её выпады.

– А ты подумала, как твоя бабушка будет жить, когда узнает, что ты покончила жизнь самоубийством? – огорошила её вопросом старая Расон.

– Ей без меня будет легче, – не совсем уверенно сказала Йона, пытаясь отстоять свою точку зрения.

– А я думаю, что известие о том, что ты покончила жизнь самоубийством, а также понимание, что это сделано в том числе из-за неё – убьет её гораздо быстрее! – жесткое высказывание, но не менее правдивое, прозвучало от Джуна.

– Я-а… Я-а… – нет она думала о подобном, но как-то… и сейчас она прочувствовала это в полной мере, осознав то, что сердце бабушки точно бы не выдержало такого известия.

Джун смотрел на изменяющееся лицо девушку, осознавшей то, что она своим поступком могла натворить. Гладя её по голове ладонью левой руки. А девушка не замечала этого, поглощенная своими чувствами.

Сам прыжок в бездну… Падение в воду, сильнейший удар об воду, хотя большей частью погашенный телом её спасителя. И вот теперь, осознание, что могло произойти с её бабушкой. Всё это наложилось и дало своеобразный «откат».

– А-а-а, больно, – тело девушки вдруг сильно затрясло, а потом начались натуральные судороги. – Спина, спина-а-а…

– А ну-ка! – Джун, удерживая бьющееся тело, встал. – Есть у вас что помягче, чтобы её положить? – обратившись сразу ко всем находящимся у костра.

Ком Ён, спорить с тем, кто только что за несколько секунд в одиночку побил банду Кривого Буна, не собирался и быстро сказал пару слов парочке бездомных.

Через минуту притащили откуда-то надувной матрас в пакете, который вскрыли и за пару минут накачали его «лягушкой», накрыв его вытащенной откуда-то простыней. Никто не помнил, когда на мусорке нашли несколько пакетов с постельным бельем, кем-то выброшенных и даже не распакованных. И вот теперь оно пригодилось.

– Больно-о-о! – стонала девушка, пока Джун укладывал её лицом вниз на матрас.

Сознательно он не понимал, что и как делает, а вот руки, будто живущие своей жизнью делали всё сами, будто автоматический режим включился. Задрана верхняя одежда и немного опущены вниз спортивные тканевые штаны, так что стали видны верхние части ягодиц – тощие и в начинающихся пролежнях.

– Не смей, извращенец! – боли болями, но девичье достоинство девушка собиралась защищать до конца.

– Господин? – сбоку раздался голос Расон, ей было страшно, но она не могла оставить девочку одну и в таком виде.

Оголять девочку при всех… Да как он может, ведь это…

– Заткнулись! – рявкнул парень, так что бездомные чуть не начали разбегаться, девушка обмерла от страха, а старая Расон чуть не упала в обморок.

Руки легли на обнажённую поясницу:

– Здесь болит?

– М-м-м… Да-а-а… – она сдерживалась, но по лицу потекли слезы.

Первую секунду Джун ничего не ощущал, да и не понимал – зачем всё это делает, а потом всю поверхность ладоней и подушечек пальцев стало колоть, будто иголками, через которые проходил слабый электрический ток.

– А-а-а… – стала сильно стонать Йона, тело начали бить судороги.

– Шибаль! – очень тихо себе под нос сказала Ком Юн, глянув на потрясённую Расон.

Между ладоней парня и поясницей девушки стало заметно серебристое свечение. Вряд ли видимое и с десяти метров, но хорошо различимое для находящихся поблизости людей.

– Омона! – это уже Расон воскликнула, когда сквозь закрытые веки парня стал просачиваться серебристый свет.

Ком Юн с испугом переглянулся с Расон, имеющий серьезный вес среди бездомных – единственной кто занимался лечением местных бездомных. Лечиться в больницах денег не было, так что приходилось заниматься самолечением или надеяться на Расон.

Понятия Джун не имел, как это происходит, но в районе поясницы тело девушки стало будто прозрачным. И это несмотря на его закрытые глаза, он видел её позвоночный столб и тонкие, мерцающие нити – нервные волокна, ниже поясницы прерывающиеся, а дальше темные и не подающие признаков жизни.

Отсюда инвалидность – паралич нижних конечностей.

Каким органом в своём теле он это видел и ощущал, Джун понятия не имел, но внутреннее убеждение от правильности его действий было запредельным. Он желал помочь девочке, очень сильно хотел убрать то препятствие, что мешало нормальному функционированию тела.

Никто не мог видеть, как тончайшие серебристые нити из пальцев и ладоней Джуна, касаясь кожи, становятся материальными и сквозь поры кожи девушки безболезненно проникают в тело, разветвляясь во все стороны от позвонков, проникая в лифмоузлы и нервные центры – блокируя болевые импульсы.

– А-а-х, – дрожащее тело девушки вдруг застыло: – Ой! – тихо произнесла Йона и обмерла, потеряв сознание. Испытав резкий шок от сильнейшей боли с переходом в полное её отсутствие.

Несколько нитей достигли двух поврежденных позвонков, сросшихся совершенно неправильно – пережав спинной мозг. Проникли внутрь него, пройдя через внешнее белое вещество, а потом оказались в обширном поврежденном участке серого вещества.

Нити расслоились ещё на несколько тонких усиков, которые извиваясь впились в отросшие костистые отростки неправильно сросшихся позвонков, передавивших серое вещество.

Резко прокатившееся серебристая волна пробежала по серебристым нитям и лишняя костная масса, давящая на нервы, стала растворяться, а потом полностью исчезла. В сером вещество спинного мозга началась реакция постепенной регенерации, с заделом на полное восстановление…

Реакция организма последовала незамедлительно, правда очень необычным способом как для горе-доктора, так и для самой бедной пациентки.

– Охм-м-м, – вырвалось у девушки, а потом её тело несколько раз вздрогнуло. – Мама! – она открыла свои глаза, которые были затуманены от произошедшего.

– Болит? – не понял Джун.

– Ойм, – какой-то очень смущённый и стыдливый писк, а не слова.

– Господин! Ей надо переодеться, – тихо сказала Расон, которая поняла, что случилось с девочкой, но не говорить же об этом тупому парню. Девочка-то ни в чём не виновата, что вот так, случайно опозорилась перед ним.

– Зачем? – не понял Джун.

– Помогите мне, господин! – потребовала вошедшая в раж от бестолковости парня Расон.

– Спокойно! – Джун убрал руки от поясницы, в ладони которых за миг до этого втянулись нити. – Не вопрос, – успокоил рассерженную чем-то старуху, а потом поднял девушку прямо вместе с матрасом.

Отнёс её к месту жительства Расон, где до этого уже переодевали Йону, а ему была выдана сухая одежда. Немедленно был изгнан, когда занёс матрас в жилище бабушки. А спустя минут через десять был ворчливо позван обратно.

Всё также, вместе с матрасом, Йона была возвращена к костру, размещена так, чтобы была поближе к теплу, но на безопасном расстоянии от огня.

Появилась Расон, которая молча принесла одеяло и укрыла девушку, получив благодарный кивок от Джуна, который наблюдал за подозрительно смотрящего на него девушкой. Хватило её ненадолго, а потом её глаза стали закрываться, и она уснула.

Всё недолгое время до рассвета Джун просидел рядом с девушкой, охраняя её сон. Бездомные просидели у костра совсем недолго, так как на любое движение и звук, вроде бы задремавший парень, мгновенно открывал глаза и его тяжелый взгляд «давил» на посмевшего нарушить тишину.

Не зная, что ожидать от этого опасного парня, местные жители расползлись по своим лежанкам, решив, что лечь спать гораздо безопаснее.

Кан Ён засыпал на своей лежанке в небольшой хибаре, сделанной из найденных на помойке коробок и досок, когда его сосед, на соседней лежанке, делящий с ним это незатейливое жилье, очень осторожно и тихо спросил:

– А разве Практики умеют лечить?

– Ты лучше больше таких вопросов никогда и никому не задавай! – взгляд не успевшего заснуть Кана был таким красноречивым, что спросивший испуганно сжался и сделал вид, что уснул.

Сам поняв, что секреты Практиков могут стоить жизни не только ему, но и всем местным жителям, которые случайно узнают то, что им знать совершенно не нужно.

Утром, как только девушка проснулась, Джун подхватил её на руки и не слушая никаких пререканий, понёс домой. Благо она жила не так далеко от моста, с которого сбросилась.

Глава 5

– Как ты могла? – увлажнённые слезами глаза бабушки Йоны натурально жгли внучку осуждением. – Я бы не пережила твою смерть. Я бы просто умерла!

– Прости, хальмони. Прости меня, – девушка обняла бабушку, а потом они долго сидели обнявшись, плача и говоря друг другу всякие благоглупости.

– Ох! – наконец встрепенулась бабушка. – Тебя же надо покормить, – она сорвалась и убежала на кухню, готовить любимой внучке завтрак.

Расон, пока переодевала Йону, успела ей шепнуть, что с ней произошло во время совершенного непонятного сеанса лечения от этого хама и извращенца. И почему Расон решила её переодеть.

Краска стыда в очередной раз залила лицо молодой девушки. И всё из-за вновь проступившего в её голове постыдного воспоминания…

– Как же стыдно! – сидя на кровати, она стукнула пару раз правой рукой по кровати от злости, непроизвольно обратив внимание, что во время этой вспышки гнева у неё пошевелились пальцы ног.

Пальцы пошевелись сами – большой и мизинец: именно сами, а не от сотрясения от ударов рукой по кровати!

– Ха-льм-они-и-и! – дикий крик внучки сорвал её бабулю с кухни, где она готовила Дак Гомтан (куриный суп, – прим.).

– Что? Что случилось? Тебе больно? Ты… – причитала её хальмони, которая пока бежала с кухни, чуть два раза не упала.

– Пальцы! Они…

Лан Чунь посмотрела на ступни девочки, который торчали из-под поддернутого вверх тонкого одеяла. И… Вот пошевелились пальцы на левой ноге, а вот на правой… Потом ещё раз… Это было просто невозможно. С момента получения травмы, внучка ни разу не смогла пошевелить своими пальцами, как ни пыталась.

– Да как? Как?! – бабуля очень осторожно стала щупать ступни своей девочки, не веря своим глазам. – Не может быть. Гуаньинь (персонаж китайской, вьетнамской, корейской и японской мифологии, бодхисаттва или божество, выступающее преимущественно в женском обличье, спасающее людей от всевозможных бедствий, – прим.) Спасибо тебе.

– Это он! Он!

– Кто? Ты о чём? – пыталась добиться от внучки объяснений бабушка.

– Он!

«Я к тебе попозже зайду. Посмотрю, как ты выздоравливаешь. Пока», – в голове Йоны прозвучал слова Джуна, перед тем, как он ушел.

Получается, что он знал. Он знал! Что это произойдёт.

– Да кто – Он? – ничего не понимала счастливая до безумия бабушка девушки.

– Омона! (Боже мой! – прим.) – вырвалось у Йоны. – Гуаньинь, спасибо тебе. Нет, Джун, я буду молиться за тебя. Я сделаю для тебя всё. Всё что захочешь!

Бабушка в этот момент плакала и нежно гладила небольшие ножки внучки, не веря в чудо, но оно было перед её глазами. Она надеялась, что за пальцами внучка сможет шевелить ногами и встанет на ноги…

**********

Настроение вдруг резко пошло вверх!

Девчонке помог, от её назойливых охранников сбежал, ха-ха…

Необходимо было обдумать, откуда у него такие возможности и опыт в нанесении вреда себе подобным. Это, конечно, очень классно, но сильно настораживает.

Джун очень не любил, когда чего-то не понимал. Имея стойкое убеждение, что такой опыт и подготовку можно наработать в очень специфических условиях и обстоятельствах.

Настораживали два момента:

Во-первых, слишком он молод, а такое нарабатывается годами; во-вторых, он совсем не понимал и не помнил, где мог получить такие знания и подготовку.

Над этим надо было серьезно и долго подумать…

Встряхнулся, вспомнив, что у него совершенно другие проблемы сейчас. Надо работу искать и место для ночлега, тем более, что время ужина подходило. А он кроме салата сегодня ничего не ел, чашка кофе за еду не считается.

Район Добонг откровенно не вызывал чувство, что здесь живут зажиточные люди. Много обшарпанных и запущенных жильцами домов.

Среди малоэтажных зданий попадались двух и трёхэтажные, даже парочка пятиэтажных, но их было мало и смотрелись они будто чужеродные объекты среди своих малых собратьев.

Попадались достаточно зажиточные и ухоженные дома, рядом с которыми стояли совсем недешевые автомобили, но они были исключением на общем фоне. Часть домов были вообще заброшены хозяевами, судя по их обшарпанному внешнему виду и неубранному мусору перед входными калитками и воротами.

Как раз один из таких заброшенных домов его очень заинтересовал!

Небольшой по площади двухэтажный домик с небольшим земельным участком вокруг дома, обнесённый высоким деревянным забором. С двух сторон – справа и слева находились соседские дома. На этот домик Джун обратил внимание, увидев его с небольшого холма, возвышающегося над прилегающими домами.

Вид так себе, но судя по всему, когда-то этот дом знал гораздо лучшие времена. Хозяева имели неплохие деньги, чтобы содержать его в достойном состоянии, но это было давно.

Судя по накопившемуся мусору перед небольшими железными воротами, а также слою пыли на ручке на калитке в железных воротах, позволяющих протиснуть внутрь совсем небольшой малолитражке, можно было сделать вывод, что дом давно пустует.

Шатающихся по району людей хватало, и судя по услышанным разговорам, это были приезжие, решившие прогуляться по этому старому аутентичному району Сеула.

Убедившись, что поблизости отсутствуют живые субъекты в прямой видимости, Джун быстро поставил ногу на выступающую металлическую деталь на воротах, ухватился руками за верх ворот – и через пару секунд мягко приземлился в небольшом дворике перед домом. Обратил внимание, что весь двор перед домом был выложен гладкой, серой плиткой. Травы в стыках не было, что является хорошим показателем. Быстрый взгляд за дом позволил увидеть небольшую лужайку с подсохшей травой.

– Повезло, – улыбнулся Джун, увидев, что на втором этаже видна чуть приоткрытая створка одного из двух окон на фасаде. И быстро взлетел на второй этаж, цепляясь за выступы и щели между кирпичами.

Убедившись, что ему не померещилось, он открыл створку окна и проскользнул внутрь дома, оказавшись в небольшой комнате, абсолютно пустой. Быстрый осмотр позволил убедиться, что несмотря на приоткрытую створку, дождевая вода внутрь дома не попадала, не считая, конечно, слоя грязной пыли на подоконнике.

В комнате делать было нечего, так что он вышел из двери, оказавшись в небольшом коридоре, где были ещё две двери и спуск вниз на первый этаж.

Одна из дверей вела в пустую, чуть большую комнату, а за второй дверью оказался совмещенный санузел: унитаз и душевая с прозрачной, закрывающейся дверью, отсекающей от остального санузла; поддоном для стока воды и лейкой над ним.

Спустившись по крутой лестнице вниз на первый этаж, он оказался в большом, прямоугольном и открытом помещении – зал, почти во весь этаж; совмещенным с небольшим кухонным уголком с раковиной, электрической плитой на две комфорки; небольшим местом с ровной поверхностью для готовки еды и несколько навесных шкафчиков над плитой и раковиной. Приятной неожиданностью стал холодильник, стоявший справой стороны от плиты. Вилка была выдернута из розетки, но он сразу заурчал, как только Джун вставил штекер в розетку.

Над всем кухонным «уголком» были два окна, выходящие во двор дома. Правее от холодильника была видна входная дверь. Между ней и лестницей наверх оказался небольшой туалет с раковиной. Ещё одно окно на противоположной стене от кухонного уголка, выходило на задний двор – двор – небольшая лужайка, покрытая пожухлой травой.