Я разрешаю себе летать

Николай Щербатюк

Я разрешаю себе летать

Глава 1. Первый отрыв от земли

1. Когда я впервые осмелился поверить

Как я вообще пришёл к мысли, что левитация возможна.

Страх перед неизвестным

Когда я впервые осмелился поверить, что человек способен левитировать, я, по-честному, испугался. Не восторг, не вдохновение – именно страх стал моей первой реакцией. Страх оттого, что привычная модель мира может быть разрушена. Всё, чему нас учили, начиная с детского сада и заканчивая университетом, было построено на аксиоме: человек не летает. Мы не птицы, не дроны и не маги. Мы подчинены гравитации. Мы принадлежим земле. И вдруг – мысль, что это ложь.

Не знаю, откуда она пришла. Может быть, изнутри. А может, была кем-то подброшена. Я шёл по улице, обычный день, ничего мистического. Просто вдруг понял, что мне стало тяжело идти. Не физически – душевно. Как будто каждый шаг по асфальту становился актом предательства. Я смотрел на небо, и было ощущение, что я забыл что-то очень важное. Что-то, без чего жизнь перестала быть полной.

Я остановился у пешеходного перехода, дождался зелёного, и на другой стороне вдруг услышал внутри себя фразу:

«А ведь ты мог бы пролететь».

В этом не было иронии. Это не был голос. Это было как тихая мысль, но не моя. Точно не моя – слишком чужая и слишком правдивая. Я тогда усмехнулся, как делают все взрослые люди, когда на секунду дурацкая фантазия прорывается в будни. Я пошёл дальше. Но что-то изменилось.

С тех пор мысль о полёте стала приходить всё чаще. Не как желание, а как вызов. Как нечто, от чего нельзя спрятаться. Я пытался её рационализировать: мол, это про свободу, метафора, способ убежать от рутины. Но это было не так. С каждым днём мне становилось всё очевиднее: я не просто хочу летать – я чувствую, что это возможно.

Внутренний поиск

Я начал искать. Не в гугле – там всё просто: «человек не может левитировать, потому что…», дальше идёт физика. Меня это не устраивало. Я искал иначе: прислушивался. Наблюдал за сновидениями. За телом. За реакциями, когда речь заходила о гравитации. И однажды я заметил странную вещь: каждый раз, когда я представлял, как отрываюсь от земли, сердце начинало биться не так. Как будто тело знало больше, чем ум.

Тогда я задал себе вопрос:

«А если ты всегда знал, что это возможно, просто никто не позволял тебе поверить?»

Вот тут и случился первый внутренний сдвиг. Я понял, что вера – это не что-то, что даётся или приходит. Вера – это разрешение. Я просто разрешил себе не считать это безумием.

И в этот момент я изменился. Не внешне – никто бы и не заметил. Но внутри я как будто открыл дверь в комнату, которую всю жизнь считал замурованной. И комната оказалась полна света.

С этого дня я начал тренироваться – не телом, а вниманием. Сначала просто сидел в тишине и представлял, как поднимаюсь. Не в смысле фантазий – а так, как представляешь, что двигаешь пальцем. Без напряжения, просто с направленным намерением.

Сначала не было ничего. Никаких чудес. Я просто сидел, дышал, ощущал ноги на полу. Но однажды я вдруг почувствовал себя легче. Это длилось секунду, может, меньше. Но я был не в теле. Я был над ним. Это чувство исчезло так же быстро, как пришло. Но я успел его зафиксировать. И это было главное.

Потому что именно в этот момент я впервые поверил по-настоящему.

Новый уровень реальности

Я перестал искать доказательства. Перестал проверять. Я знал. Не умом, не логикой – знанием, которое идёт из глубины, как внутреннее «да». Как будто душа сказала: «Наконец-то».

Тогда всё изменилось. Я перестал считать себя просто человеком. Я стал воспринимать себя как нечто большее, чем тело. Я не отрицал физику – я просто понял, что она не предел. Что есть уровни, где другие законы, другие возможности. И эти уровни всегда были доступны, просто ум стоял как охранник у двери, не пуская меня внутрь.

И вот теперь я внутри. Я – тот, кто разрешил себе летать. И это всё изменило.

2. Сила запретного желания

Почему желание летать не отпустило меня с детства.

Запретная память о полёте

Желание летать – это не просто фантазия. Это древний, почти инстинктивный зов, который я чувствовал с самого раннего возраста. Не как игру, не как мультик про супергероя, а как что-то, что мне по-настоящему принадлежит, просто временно утеряно.

Я помню, как в детстве ложился на кровать, закрывал глаза и представлял, что лечу. Это не было воображаемым полётом – это было воспоминание. Чёткое, почти телесное. Я знал, как тело ощущается в воздухе. Знал, как воздух шелестит мимо ушей. Знал, как это – держаться не за землю, а за ничто. Как будто я просто вспоминал то, что делал раньше, в другой жизни, в другой форме… или до того, как забыл, кто я есть.

Но всякий раз, когда я делился этим, взрослые реагировали одинаково: «Это мило», «Ты у нас фантазёр», «Ноги на землю, парень». И я начинал стыдиться. Как будто сделал что-то неправильно. Как будто само желание летать – это что-то запретное.

Меня учили, что гравитация – это закон. Что человек – это двуногое существо, привязанное к земле. Что падение – естественно, а подъём невозможен. Мне объясняли, что птицы летают, потому что у них есть крылья, а у меня нет. И что если я хочу летать – мне нужна техника, костюм, пропеллер, ракета, но не я сам.

Но желание не ушло. Наоборот – чем сильнее его душили, тем ярче оно жило внутри. Оно росло в тени, как сорняк в трещине бетона. Я прятал его, не говорил никому, но оно дышало. Каждый раз, когда я видел птицу, в груди что-то откликалось. Не зависть, нет. Признание. Как будто она и я знали одну и ту же тайну.

Иногда мне снились полёты. Они были другими, чем обычные сны. Я летал без усилий, без махов крыльев, просто поднимался – по внутреннему импульсу. И всегда было одно и то же ощущение: я просто переставал быть тяжёлым. Не боролся с землёй – я переставал принадлежать ей. В этих снах было чувство родины. Не страны, не места – а состояния, в котором я чувствовал себя естественным. Без границ, без веса, без нужды в объяснении.

Но утро приносило гравитацию. И снова – школа, скамейка, рюкзак, ботинки, пол, тяжесть.

Приземление и внутреннее сопротивление

Я долго не понимал, почему это желание не уходит. Почему оно упорно живёт во мне, хотя мир говорит: «Забудь». Со временем я даже начал думать, что со мной что-то не так. Все вокруг довольны тем, что ходят, бегают, ездят. А я хочу взлететь. Значит, я не такой. Значит, ненормальный.

Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: это было моё настоящее «я», которое отказывалось сдаться. Это было не желание – а знание, спрятанное под маской желания. Это была внутренняя память о свободе, которая не может быть убита, даже если ты сам решил в неё не верить.

Мы живём в мире, где почти всё естественное называют ненормальным. Дети говорят с воображаемыми друзьями – им ставят диагноз. Люди чувствуют энергию – им говорят, что это внушение. Кто-то слышит голос сердца – а ему объясняют, что это ерунда, нужно логикой думать. И вот это желание летать – из той же оперы. Оно слишком настоящее, чтобы быть дозволенным.

Когда ты хочешь летать, ты автоматически становишься опасным. Не для общества – для системы. Потому что человек, который не принимает ограничения как истину, становится неудобным. Он неуправляем. Он перестаёт бояться. А если ты не боишься упасть – что с тобой можно сделать?

В подростковом возрасте я пытался забыть про это. Серьёзно. Я даже шутил над собой. Говорил друзьям, что раньше мечтал летать, а теперь мечтаю просто «не облажаться на экзамене». Я стал нормальным. А нормальный – значит тяжёлый. Приземлённый. Рациональный. Тот, кто ходит, а не летает.

Но внутри оставалась тонкая трещина. Через неё сочился свет. Я мог его игнорировать, но не мог его уничтожить. Он был слишком реальным.

Возвращение к себе

Потом в жизни стали происходить странности. Я встречал людей, которые говорили намёками. Кто-то упоминал левитацию в йоге. Кто-то говорил, что тибетские монахи умели парить. Кто-то рассказывал про ясновидящих, которые перемещались без движения. Я делал вид, что мне неинтересно, но внутри всё вздрагивало: ещё один след. Ещё один штрих к картине, которую я когда-то знал наизусть.

Я стал читать между строк. Стал искать не то, что говорится, а то, что скрыто в тоне, в паузе, в тишине. И с каждым шагом понимал: я не один. Таких, как я, много. Просто мы молчим. Потому что слишком долго нас учили, что наше желание – неуместное. Что это грех. Фантазия. Безумие.

Но вот парадокс: всё, что делает человека живым, в какой-то момент было запретным. Желание быть свободным. Желание любить не по правилам. Желание идти за мечтой. Желание не слушать страх. Желание вспомнить, кто ты есть – на самом деле.

Желание летать – не исключение. Оно живёт во мне с самого начала, потому что я не родился для тяжести. Я родился, чтобы помнить, что я – не только тело. И каждый раз, когда я прятал это желание, оно возвращалось. Потому что не давало мне забыть: внутри меня есть нечто, что уже летает. Всегда летало. И ждёт, когда я перестану стыдиться его.

Теперь я знаю: сила этого желания в том, что оно никогда не уходит. Оно может притвориться забвением, может спрятаться под слоями логики, но оно всегда со мной. Как зов домой. Как напоминание: «Ты можешь. Ты должен. Ты уже летишь – просто открой глаза».

3. Я встретил того, кто летает

Мой первый опыт встречи с человеком, нарушающим законы физики.

Неожиданная встреча

Я не искал его. Честно. Я вообще не ожидал, что когда-либо встречу реального человека, который не просто говорит о левитации, а делает это. Потому что, если быть откровенным, даже после всех своих внутренних ощущений, снов и вспышек памяти, я всё ещё жил с занозой сомнения: а вдруг это всё – иллюзия? А вдруг я просто хочу слишком сильно, и потому придумываю?

И вот в такой момент – не во время медитации, не в горах, не на затворническом ретрите – а в самый обычный день, в городе, полном спешки, я встретил его.

Это было в парке. Поздний вечер. Лето. Солнце уже почти скрылось, и по дорожкам лениво ходили люди, кто-то кормил птиц, кто-то слушал музыку в наушниках. Я шёл медленно, думая о своём. Я тогда как раз переживал сильный внутренний конфликт: желание летать становилось всё сильнее, но реальность вокруг оставалась земной. Я чувствовал себя зажатым между мирами.

Я шёл мимо старой ротонды, полуразвалившейся, скрытой деревьями. Обычно там никого не бывает – она будто вне времени. И вдруг я почувствовал странное давление в воздухе. Как будто само пространство стало плотнее. Я остановился. Огляделся. Пусто. Но что-то было не так.

Именно в этот момент я услышал лёгкий звук, почти шорох, как будто ткань коснулась воздуха. Я повернулся и увидел его.

Он не стоял. Он парил. Невысоко – может, на 40–50 сантиметров над землёй. Спокойно, без напряжения, как будто его тело просто забыло, что оно должно быть тяжёлым. Он был в светлой одежде, волосы в беспорядке, лицо – как у человека, который не заботится о времени.

Мы встретились глазами. И я не почувствовал страха. Я почувствовал… узнавание.

Я сделал шаг ближе – очень медленно, почти инстинктивно, боясь спугнуть этот момент, как можно испортить идеальную тишину неосторожным словом. Он всё ещё висел в воздухе, в полном покое. Потом, как будто специально для меня, медленно опустился на землю. Без звука. Без тяжести.

– Ты видел, – сказал он.

Голос был простой, тихий, как будто он говорит со мной изнутри моей собственной головы.

Я не ответил. Просто кивнул. У меня не было слов. Не от удивления, а от того, что всё во мне одновременно сложилось в одно большое “Да”.

– Многие чувствуют. Но мало кто решается увидеть, – продолжил он.

– Я… я всегда знал, что это возможно, – наконец выдавил я. – Но не думал, что это реально. Не… здесь.

Он улыбнулся.

– Здесь? Где ещё, если не здесь?

Урок вне логики

Мы сели на скамейку. Точнее, он сел. Я всё ещё был напряжён – не телом, а умом. Я пытался понять, как это возможно. Как? Почему он? Где учился? Кто он вообще?

– Я чувствую, что ты хочешь задать тысячу вопросов, – сказал он. – Но ни один из них не поможет тебе летать.

Это меня удивило. Я ожидал инструкций, советов, объяснений. А он просто сидел. Спокойный, лёгкий, как будто вне веса, даже когда касался земли.

– Но… как ты это делаешь? – спросил я, не выдержав.

Он посмотрел на меня долго.

– Я не делаю. Я перестал делать.

– Что это значит?

– Пока ты стараешься левитировать, ты борешься с гравитацией. А гравитация – это не физика. Это убеждение. Глубокое, как корень в земле. Я просто перестал быть тем, кто верит в тяжесть.

Эта фраза вошла в меня, как клинок. Не болью, а ясностью. Она была… абсурдно простой.

– Но это же против законов природы… – попытался я спорить.

Он покачал головой.

– Ты знаешь только те законы, о которых тебе рассказали. А природа – она не о правилах. Она – о возможности. И если ты чувствуешь зов летать, это значит, что ты от природы способен на это. Иначе этот зов не жил бы в тебе.

Я замолчал. Всё внутри меня трещало. В одном углу ума я пытался сохранить старую картину мира. В другом – всё кричало: вот же оно! ты видишь это! не отступай!

Я задал последний вопрос, почти шёпотом:

– Почему я? Почему я это увидел?

Он посмотрел на меня как-то особенно – не глазами, а будто всей своей сущностью.

– Потому что ты готов был не отвернуться.

Он встал. Подошёл к центру ротонды. Закрыл глаза. Воздух вокруг него снова стал странно плотным, но в то же время лёгким. Он поднялся. Медленно, спокойно. На метр. На два. Висел в воздухе, как мысль без начала и конца. И затем – исчез. Не в смысле магии. Просто ушёл за грань моего восприятия. Как будто вышел за кадр мира, оставив в нём только тишину и свет.

Трансформация восприятия

Я остался один. Долго сидел. Потом пошёл домой. Но это уже был другой я. Я больше не мог жить как раньше. Потому что я видел. Я встретил того, кто летает. И, главное, я поверил, что это реально. Не как чудо, а как возможность, которую можно вспомнить.

И с этого дня всё изменилось. Я стал не просто мечтать – я начал вспоминать, как летать.

4. Первое ощущение лёгкости

Что произошло со мной, когда я перестал сопротивляться.

Отказ от усилий

Я не знал, что именно произойдёт. Я вообще перестал чего-либо ждать. И, как оказалось, именно это и было главным условием.

До того момента я всё время искал: технику, состояние, подходящее время суток, особую еду, особые позы, дыхания, практики. Я пытался выстроить лестницу в небо из шагов и инструкций. И каждый раз, когда казалось, что вот-вот… я срывался обратно в ум. Ум говорил: «Ты слишком напряжён», а в следующее мгновение: «Ты недостаточно стараешься». Он постоянно спорил сам с собой, и я – между ними.

И вот однажды, вечером, я просто устал. Не от практики, а от ожидания. Я сидел на полу, облокотившись на стену. Комната была тихой, свет почти погас. Ни музыки, ни благовоний. Никакой подготовки. Только я – немного измотанный, немного растерянный… но, впервые за долгое время, непретендующий ни на что.

И вот тогда оно пришло. Не внезапно, не как вспышка – а как тишина, которая вдруг стала глубже.

Я почувствовал, что что-то меняется. Не вовне – внутри. Как будто кто-то, очень аккуратно, снимает с меня невидимый груз. Не с плеч, не со спины – из самой сердцевины. Я не двигался. Не дышал особенно. Просто позволил себе ничего не делать. Просто быть.

Первое ощущение лёгкости

В теле вдруг появилась странная вибрация. Очень тонкая, почти эфемерная, но невообразимо живая. Не мурашки. Не дрожь. А пульсирующее ощущение лёгкости, будто воздух внутри меня начал подниматься к поверхности.

Я не пугался. Это было… правильно. Именно так. Без сюрприза. Я знал, что это возможно. Я просто раньше мешал.

Чем? – спросишь ты. Всё просто. Я сопротивлялся. Сопротивлялся не гравитации, а самому факту, что я могу быть лёгким. Потому что внутри каждого из нас есть программа: "Ты должен держаться", "Ты должен контролировать", "Ты должен оставаться на земле". Эти "должен" как якоря. Пока ты им веришь – ты не летишь.

А в тот вечер я ничего не должен был. Я устал быть правильным. Устал пытаться "достичь". И в этой усталости, в этом отпускании – я впервые почувствовал лёгкость. Как если бы всё тело перестало быть объектом усилия и стало пространством для полёта.

Это было не как во сне. Я не видел себя парящим над землёй. Я просто чувствовал, что граница между мной и воздухом стала проницаемой. Я был не телом в комнате, а чем-то гораздо большим – чем-то, что не весит ничего.

И вот тут произошло странное: я почувствовал, что теряю вес, не двигаясь. Ступни всё ещё касались пола, но больше не было ощущения «прилипшей тяжести». Больше не было ощущения, что я прижат к земле. Казалось, что, если бы кто-то дотронулся до меня пальцем – я бы просто оторвался, как воздушный шарик.

Я не пытался «использовать» этот момент. Не прыгал, не пытался оттолкнуться. Я знал: это не физика. Это качество присутствия. И если я попытаюсь воспользоваться этим – всё исчезнет. Потому что полёт – это не акт воли, это акт доверия.

Я просто сидел. И чувствовал, как внутри тела появляется свет. Да, именно свет. Не яркий, не слепящий. А мягкий, как зарождающийся рассвет. Он исходил изнутри и заполнял всё. И вместе с ним – чувство, что я не один. Что со мной – нечто большее. Или Я – нечто большее, чем привык о себе думать.

Это состояние длилось недолго. Может, пять минут. Может, меньше. Но время в нём было искажено. Оно не текло, не тянулось – оно растворилось. Я был вне него. Вне всего. Только лёгкость. Только присутствие. Только чистая свобода без движения.

Осознание и новое мировоззрение

Когда я вышел из этого состояния – всё вернулось: тяжесть, мысли, стены комнаты. Но я уже был другим. Я знал, что произошло. Я впустил себя в состояние лёгкости, не подавляя, не форсируя, а перестав сопротивляться.

И тогда я понял главное: лёгкость – это не то, что нужно искать. Это то, что есть, когда ты перестаёшь держаться за тяжесть.

Мы всю жизнь приучены к сопротивлению. Мы напрягаемся, чтобы дышать, чтобы двигаться, чтобы выживать. Мы живём, будто должны доказать своё право быть. Мы держим эмоции, мысли, чужие ожидания. Мы держим себя на месте, даже если давно хотим взлететь.

Но в тот вечер я выпустил всё. Не осознанно. Не методично. Просто устал держаться. И в этом отпускании открылось окно в другую реальность. В реальность, где я – не масса, а возможность. Где моё тело – не тюрьма, а инструмент. Где гравитация – не приговор, а выбор.

С тех пор я стал внимательным к лёгкости. Не к полётам – к моментам лёгкости. Когда ты идёшь – и чувствуешь, что воздух не давит. Когда ты смотришь на небо – и оно не кажется далёким. Когда ты говоришь – и голос не упрямится. Когда ты чувствуешь – и не боишься. Всё это – признаки. Признаки того, что ты приближаешься.

А первое ощущение лёгкости – оно как знак. Как привет от того, кто ты есть на самом деле.

И да, я ещё не летел в тот вечер. Но в глубине души я знал:

полёт – уже близко. Он начинается с лёгкости внутри.

5. Когда земля отпускает тебя

Момент, когда я впервые оторвался от пола (пусть даже на пару секунд).

Неожиданное событие

Некоторые вещи невозможно забыть. Первый поцелуй. Первый прыжок с тарзанки. Первый взгляд в глаза тому, кто видит тебя насквозь. Но есть одно ощущение, которое не похоже ни на одно другое – момент, когда ты впервые отрываешься от земли, и всё, что ты знал о мире, трещит под ногами, исчезая.

Этот момент – не про сантиметры. Не про «как высоко». Это про то, что произошло внутри, когда гравитация, которая держала тебя не только физически, но и эмоционально, психологически, энергетически – отпустила.

Он произошёл не в зале, не во время практики и не под прицелом камер. Это случилось совершенно случайно, когда я этого не ожидал. Хотя… теперь я знаю: это не было случайностью. Это было следствием того, что я, наконец, перестал ждать и начал позволять.

Я стоял у окна. Был ранний рассвет. Мир ещё не проснулся. Всё вокруг – серое, влажное, тихое. Город затаился в полусне. В такие моменты чувствуешь, что ты один на планете, и всё пространство принадлежит тебе.

Я не думал о левитации. Я просто стоял, наблюдая, как лёгкий туман стелется над крышами. Внезапно появилось желание сделать один медленный вдох, потом выдох – и ещё раз. Без напряжения. Без цели. Просто… быть.

И вот тогда я почувствовал изменение.

Сначала это было в стопах. Как будто плотность пола под ними уменьшилась. Не исчезла – изменилась. Стала менее твёрдой. Меньше «держала». Потом в ногах возникло ощущение лёгкости, но не той, что при расслаблении, а активной, как если бы энергия внутри стремилась не вниз, а вверх.

Я не шевелился. Только дышал. Очень тонко чувствовал, что любое желание "поймать момент" всё разрушит. Так же, как дыхание сбивает равновесие воды в чашке. Всё должно быть предельно тонким.

Ощущение отпускания

Я позволил себе просто быть в этом ощущении. Не двигаться, не анализировать. И тогда – это случилось.

Очень тихо. Почти незаметно. Без вспышки, без магии, без эффектов.

Я перестал касаться земли.

Это было не как прыжок. Там не было импульса мышц. Это было скорее как отсоединение. Как если бы я больше не был приклеен. И в следующее мгновение я оказался в воздухе. Ненадолго. Может, секунда. Может, две. Я не знаю. Я не успел испугаться. Не успел даже удивиться.

Я просто был – чуть выше пола. Свободный. Не тянущийся вверх. А перешедший в другое состояние.

В теле не было напряжения. Не было дрожи, страха упасть. Было чувство… естественности. Как будто так всегда и должно было быть. Как будто я просто вернулся в нечто давно знакомое.

И именно это меня больше всего потрясло:

Не то, что я оторвался – а то, что я не удивился.

Потому что глубоко внутри я знал: это – норма, а не чудо. Всё остальное – аномалия.

Через пару секунд я снова ощутил пол под ногами. Очень мягко. Никакого падения, никакого стука. Просто обратно, как листок, который плавно касается воды. И в тот момент я понял: всё. Возврата нет. Теперь я знаю. Не верю. Не надеюсь. А знаю.