Любовь на русском языке

Сергей слушал не перебивая. Дослушав до конца речь пассажира, он, улыбнувшись, молча нажал кнопку «Play» на встроенном магнитофоне, и из обоих динамиков громко понеслась мелодия: «Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три-четыре. Выполняйте правильно движения! Прочь влияние извне, привыкайте к новизне, вдох глубокий до изне-можения!» Такая реакция Сергея была неожиданной для Вадима, он не подозревал, что тот также может бесконечно слушать песни Высоцкого, наслаждаясь мастерством стихосложения, погружаясь с героями песен в их мир: высоко в горы, глубоко в шахту, в окопы во время Великой Отечественной войны или перемещаясь в Париж с возлюбленной.

Каждая песня – маленький фильм, проигрывающийся перед глазами во время ее исполнения. Два с половиной часа в дороге до Степаногорска пролетели незаметно. Сергей подвез Вадима к дому, помог выгрузить чемодан и, сказав на прощание: «Вадим Николаевич, нужна будет помощь, обращайтесь», – отбыл в сторону финансового отдела. Вадим посмотрел на входную дверь в подъезд своего дома. Он отсутствовал всего неделю, но ему казалось, что целую вечность. Любимые детки Любаша и Танюша ждали его приезда и, конечно, будут радоваться его возвращению. А что же жена Наталья? Вадим в очередной раз поймал себя на мысли, что ему не хотелось ее видеть. Потому что он ее (больше) не любил. Но должен быть рядом. За прошедшую неделю он совсем не соскучился. Поднял чемодан и вошел в подъезд.

«Ты в Москву. Я в Германию?»

На следующий день в половине одиннадцатого утра Вадим был уже «у дедушки». Осмотрел квартиру, не найдя каких-либо значимых изменений в кухне, ванной комнате, системе отопления, освещения и водоснабжения, поставил на плиту чайник, чтобы вскипятить воду для кофе, выставил на стол печенье, пряники, коробку конфет и вазу с вареньем.

Ровно в 11:00 раздался звонок в дверь. «Это она!» – пронеслось у него в голове. Отворив дверь, он увидел ее, о которой мечтал, не переставая думал и представлял их встречу после долгой разлуки. Да-да, эта неделя была очень долгой для него. Несмотря на насыщенность событиями, встречами, беседами, он мысленно постоянно возвращался к ней. И вот она стоит перед ним, смотрит, улыбаясь: «Здравствуй, мой хороший!» Вадим не удержался, выйдя на площадку, подхватил Лилию на руки и занес в квартиру. Только тут, закрыв дверь, он осторожно поставил ее снова на ноги, не отпуская из своих объятий, проговорил: «Здравствуй, моя родная, моя любимая, моя Малышня! Я ужасно по тебе соскучился!» «Ты моя обезьянка: ужасно – это же мое любимое слово, ты сам так говорил!» «Наверное, ты меня заразила. Теперь это и мое любимое слово». Им не хотелось выпускать друг друга из объятий. Это были тоже минуты счастья, когда ничего вокруг не существовало, были только они и только вдвоем. За два года они уже хорошо изучили друг друга, понимая с полуслова или вообще без слов.

Насладившись первыми впечатлениями и эмоциями от встречи, Вадим спросил: «Золотайка, кофе?» «Потом», – ответила его любимая. Он поцеловал ее в губы, подхватил на руки, не переставая покрывать ее лицо поцелуями, и перенес к их дивану. «Милый мой, хороший мой, любимый! Я так ждала тебя, я считала денечки, когда увижу тебя снова!» «Ты моя радость, мое счастье, родная моя», – повторял Вадим, скользя своими большими руками по волосам, спине, груди возлюбленной…

Они оба медленно возвращались в реальность, лежа на диване, обнявшись. Вставать совсем не хотелось. Насладившись объятиями и обоюдной нежностью, Вадим первый поднялся, чтобы приготовить кофе, в то время как его любимая приводила себя в порядок. «Дорогая, кофе в постель?» «Я мечтала бы об этом», – ответила Лилия, занимая свое привычное место за столом, где уже дымился ароматный кофе, распространяя неимоверно приятное благоухание на всю квартиру. «Мечты сбываются!» – оптимистично подхватил Вадим. «Расскажи, как ты съездил в Москву?» – наконец решилась спросить Лилия, понимая, что ответ в любом случае будет не совсем приятным. Невольно став сразу серьезным, Вадим начал рассказывать своей Малышне о поездке, стараясь передать главное: «Мой друг Сергей предложил мне работу на должности начальника торгового отдела в Москве. Отдела как такового пока не существует, его нужно будет сформировать, организовать и руководить им в последующем. Новое направление – реализация изделий из натурального меха и кожи. Основные партнеры – фирмы в Греции и Южной Корее. Жилье на первое время он предоставляет. Все дальнейшее зависит от развития направления. Я предложение принял, взяв один месяц на решение всех формальностей и домашних дел. С первого сентября я должен быть в Москве и приступить к работе. Уезжаю пока один, без семьи. Семья остается в Степаногорске. Но, конечно, я буду приезжать».

«К семье, – вырвалось у Лилии. – Вадик, а как же я? Неужели у нас с тобой все кончено? Я на тебя не сержусь, я тоже просто не знаю, что делать. Я хочу быть с тобой, каждый день, каждую минуточку. Я хочу просыпаться с тобой и засыпать у тебя на груди. Я мечтаю об этом по ночам. Я не хочу прятаться от людей, когда мы с тобой встречаемся, а хочу гордиться тобой, что ты мой, мой любимый муж. Моему младшему брату пришел уже вызов в Германию. До конца года он уедет. Мне и родителям может тоже прийти в любой момент. Я решила, что с мужем не поеду, только с детьми. Подам документы на развод еще здесь, в Степаногорске. Мой любимый, скажи же, что мы будем вместе!» «Мы будем вместе! Потому что я тебя люблю и сделаю все, чтобы мы были вместе». Чтобы «закрепить» свои слова, Вадим встал, подошел к Лилии, припал на одно колено, взял ее правую руку в свою и, глядя в ее грустные голубые глаза, прижался щекой к ее руке и добавил: «Трудности мы преодолеем, потому что наша любовь сильнее. Она поможет нам набраться терпения, принять и воплотить в жизнь правильное решение». Лилия другой рукой провела нежно по его волосам, в глазах ее блеснули слезы: «Родной мой, любимый мой, я тебе верю. Все у нас будет хорошо. Езжай в свою Москву, только не забывай меня, ладно? Обещаешь?» «Обещаю», – ответил Вадим, вставая с колена.

Два счастливых часа пролетели как пять минут, Лилии нужно было идти, значит, им, влюбленным как два белых лебедя, нужно было надолго расставаться. Да, действительно, понятие «надолго» имело для них обоих совсем другой смысл. Даже отсутствие рядом любимого человека в течение нескольких минут было уже большим испытанием, на преодоление которого нужно направить силу и энергию.

Москва. Новые обязанности. В воздухе пахнет пеплом

Выйдя на перрон Казанского вокзала из скорого поезда «Акмола – Москва», Вадим сразу же почувствовал висящую в воздухе напряженность. В столице было неспокойно. В дороге он выходил на остановках, чтобы приобрести свежие номера газет «Комсомольская правда», «Известия» и «Коммерсантъ». Точки зрения журналистов и экспертов отличались друг от друга только в деталях. Конституционный кризис был налицо.

Противостояние Правительства Российской Федерации и Парламента обострилось. Пользуясь данной ситуацией, внешние неназванные силы продолжали свою работу по расчленению страны на множество маленьких «независимых» республик. 1 июля 1993 года Свердловский облсовет принял решение о провозглашении Уральской республики и начале работы над ее Конституцией. В то же самое время в Токио собирается т. н. «Группа семи» и принимает решение выделить дополнительную «помощь» Российской Федерации в размере 3 миллиардов долларов на продолжение программы приватизации и структурной перестройки, одновременно открыв свое представительство в России для наблюдения за ее ходом.

Только что проведенная денежная реформа в России вызвала шоковое состояние у населения. Как писала газета «Родина»: «С нуля часов 26 июля 1993 г. все бумажные деньги, выпущенные в 1961–1992 гг., «прекращают обращение на всей территории Российской Федерации». Вашим наличным – конец, они больше не деньги, их можно только обменять на «банкноты нового образца». И вам разрешено обменять только 35 тыс. руб. А за это вам поставят в паспорт печать, чтобы вы больше – ни-ни, нигде и никогда не могли обменять сумму больше. Все, что больше 35 тыс. руб., сдадите в Сбербанк, и эти деньги вам зачислят на депозит сроком на 6 месяцев без права на выдачу наличных. На весь обмен (разгар отпусков, жаркое лето) даются на всю страну, на все 148 млн чел., где бы они ни были, только 10 рабочих дней, с 26 июля по 7 августа. Десять!

Ответ – ужас, чувство беспомощности. Как пробиться сквозь очереди в сберкассы? Старые деньги уже нигде не принимают. Люди в отпусках – как им вернуться, на что? Платежные карты? Их в стране практически нет. Это означало только одно – конфискационную денежную реформу». При этом обострилось осеннее противостояние между Правительством и Парламентом Российской Федерации. Белый дом в Москве – место заседания Верховного Совета Российской Федерации – физически заблокирован. Отключены вода и электричество, здание окружено войсками.

А далее, как сводки с фронта: 3 октября – прорыв оцепления Белого дома, осада телекомпании «Останкино», слышится стрельба. Жителям города рекомендовано избегать появления вблизи телецентра из-за работы снайперов. 26 октября принято решение отпустить цены на хлеб, в результате чего цены выросли почти в три раза. 9 ноября Указом Президента Российской Федерации распущен Свердловский облсовет, а все решения по Уральской Республике признаны не имеющими юридической силы. Попытка дальнейшего расчленения России была пресечена.

Все эти события, казалось бы, далекие от непосредственных должностных обязанностей Вадима на новом месте работы, оказывали существенное влияние на продвижение порученного ему проекта организации торгового отдела. Например, цены на арендуемые помещения и площади для торговых целей выросли кратно. Неуверенность в завтрашнем дне порождает желание получить прибыль здесь и сейчас. Хороших площадей не хватало, спрос многократно превышал предложение, отсюда и цены за квадратный метр продолжали ползти вверх. Все это требовало от Вадима полной концентрации внимания и приложения максимальных усилий для достижения целей, потому что его благополучие напрямую зависело от экономического состояния фирмы, где он работал. Отдушиной среди этой неспокойной обстановки была для Вадима возможность примерно один раз в неделю слышать голос своей любимой Малышни по телефону. Он звонил ей на работу в заранее условленное время, с учетом двухчасовой разницы во времени.

Непредвиденный визит

Лилия сидела в своем кабинете, утопая в мягком свете лампы, под которой бутылочки, коробочки и пузырьки казались хрупкими солдатиками фармацевтического мира. Сквозь стекло окна ложился вечерний свет, отражаясь в ее глазах золотистыми бликами. Телефон был прижат к уху, в голосе – шепот весны.

– Я так скучаю по тебе… Как там Москва?

– Все хорошо. Но без тебя – пусто. Когда мы снова увидимся?

Ее губы изогнулись в едва уловимой улыбке, когда теплый голос мужчины проникал в ее сердце, словно капли дождя в сухую землю. Но этот момент нежности в одночасье был разрушен – дверь распахнулась с такой силой, что стекла в шкафах дрогнули.

На пороге стоял он – ее муж. Его глаза сверкали, как молнии перед бурей.

– С кем ты говоришь?! С любовником?!

Пауза. Она оцепенела, будто на мгновение лишилась тела, но быстро собралась. Нажала на экран, завершив звонок, голос ее был холоден, как металл.

– Это рабочий звонок.

– Рабочий?! Я слышал тебя! Ты даже не пытаешься скрываться! Ты совсем страх потеряла?!

– Ты ведешь себя неадекватно. Я на работе. Не устраивай сцены.

– Думаешь, я слепой? Думаешь, не замечаю, как ты стала меняться? Уходишь в себя, ходишь как летающая. Улыбаешься, когда смотришь в телефон! Кто он, черт возьми?!

Она встала. Спокойно, без дрожи. Глаза – два ледяных шторма.

– Я не обязана перед тобой отчитываться.

Он шагнул вперед и схватил ее за запястье, но тут же отпустил – что-то в ее взгляде обожгло, заставило замереть. Там не было страха – только решимость.

– Ты… ты его любишь?

Молчание. Пронзительное, звенящее, как тетива перед выстрелом. Затем, почти беззвучно:

– Да. Люблю.

В воздухе повисла тяжесть, словно в кабинете стало нечем дышать. Он опустил плечи, отступил, как человек, потерявший опору.

– Значит, это конец?

– Да. Конец.

Он развернулся, хлопнул дверью с такой яростью, что стеллажи дрогнули, и исчез.

Лилия осталась одна. Кабинет вновь наполнился тишиной. На экране телефона светилось имя: Вадим. Она коснулась его, будто прикоснулась к ладони сквозь стекло.

– Все. Теперь пути назад нет.

– Я рядом, Лилия. Я всегда буду рядом.

«Оправдываться не собираюсь!»

Когда она вернулась домой, в прихожей уже ощущалось напряжение. Оно висело в воздухе, как дым от невидимого пламени. Муж шагал по комнате взад-вперед, как зверь в клетке.

– Уже весь город гудит, что ты себя по телефону предлагаешь направо и налево! Ты слышишь, что творишь?! С ума сошла на старости лет? Тебя видели в чужих машинах, с разными мужиками! У тебя дети! Ты думаешь о них?! Немедленно скажи мне, кто он, этот ублюдок, разрушивший нашу семью!

Она сняла пальто, сложила его аккуратно, поставила сумочку. Все в ее движениях было неспешно, точно и сильно.

– А ты не забыл, сколько раз ты меня предавал? Просто ради похоти. Ради развлечений. Унижая меня, топча мои чувства. Ты думал тогда о детях? Ты думал обо мне?

Он открыл рот, но она не дала ему ни секунды:

– Ты приходил домой с запахом чужих духов, с пустыми глазами, с равнодушием, из-за которого хотелось кричать! Ты все время прикрывался тем, что работаешь и приносишь деньги. А я что? Я тоже работаю. Я воспитываю наших детей. Я берегла наш дом. А ты? Ты уже давно предал и меня, и их.

Она выпрямилась, как солдат перед боем.

– Я больше не хочу жить с тобой. Я встретила человека. Я полюбила. И, наконец, я хочу быть счастлива. Я подаю на развод.

Его лицо перекосилось. Вскипевшая злость ударила по венам.

– Да кому ты нужна, старая?! Кому нужны твои дети, кроме меня?! Этот твой любовничек наиграется с тобой и бросит! А ты приползешь ко мне. На коленях. Только поздно будет! Поняла, тварь?!

Он занес руку – ладонь дрожала, готовая рухнуть на ее лицо. Но она не дрогнула. Она сделала шаг вперед. Прямо под удар.

Голос был спокойным, как лед, но в нем было столько стали, что можно было разрубить гору:

– Только попробуй. Посажу.

Она смотрела прямо ему в глаза. В ее взгляде не было ни страха, ни боли. Только уверенность. И конец. Настоящий.

Он опустил руку, будто его ударили в грудь. Сразу сжался, осунулся. Развернулся и вышел на балкон, захлопнув за собой дверь, будто надеясь спрятаться от самого себя.

А Лилия осталась стоять в комнате. Впервые – свободной.

На Лилию нахлынули обильным потоком воспоминания детства. Трезвый отец был просто золотым человеком. Работая сначала водителем в прокуратуре, затем часовым мастером, причем очень хорошим мастером, постепенно приобщился к алкоголю. Выпив изрядную дозу спиртного, становился невменяемым. Сказать, что распускал руки, – не сказать ничего. Избивал мать так, что она неделями не могла выйти на улицу, все лицо было синее от побоев и в кровоподтеках. Чтобы защитить детей, пыталась давать деспоту отпор, приводя его в ярость. Лилии же с братьями приходилось убегать из дома, просясь на ночлег к соседям. Подобная история повторялась несколько раз в месяц снова и снова. Отца забирали в милицию, но через несколько часов отпускали. Необъяснимым было бездействие матери, не решавшейся с ним развестись, потому что это все могло и для детей печально закончиться. Достигнув четырнадцатилетнего возраста, Лилия поступила на фармацевтическое отделение Целиноградского железнодорожного училища, приезжая домой только один-два раза в месяц на выходные. В восемнадцать лет вышла замуж, чтобы не остаться «старой девой». Начало замужней жизни напоминало ее годы детства, с той лишь разницей, что муж не распускал руки, хотя, употребив лишнего, словесно часто обижал, не приходя ночевать, придумывал какие-то небылицы. До Лилии доходила информация о его изменах, однако ей не хотелось в это верить. Она надеялась, что, может, пройдет, как-то рассосется, может, она сама ведет себя неправильно. Все-таки двое детей, ему трудно. Смотрела вокруг и видела, что бывает и хуже. Но почему она должна равняться на худшие примеры? Ее лучшая подруга Анна, с которой они со школы делили все девчачьи радости и горести, была тоже замужем. Муж Миша – большой, красивый, образованный, умный и интеллигентный человек – просто носил Анну на руках. Для Лилии это был пример идеальной семьи. Даже если у них с Вадимом не получится быть всегда вместе, жить по-старому и терпеть она больше не будет. Точка. Ошибку матери она повторять не желает. Если это тоже будет ошибка, то это ее собственный выбор, и винить в этом будет некого. Тем более, кто может нас строже судить, чем мы сами?

Решение принято: еду в Москву

Поздней осенью 1993 года старшая дочь Лилии Людаша, как она ее любя называла, училась уже два месяца в Московском государственном университете на географическом факультете. В редких телефонных разговорах с матерью она с гордостью рассказывала, как ей нравится учеба в университете, какое это замечательное учреждение. Предметом особой гордости Людаши являлся тот факт, что один из курсов читал известный всему Советскому Союзу ведущий телепрограммы «В мире животных» профессор ученый-зоолог Николай Николаевич Дроздов, любовно называемый студентами Ник-ник. В отличие от некоторых других предметов, к нему на лекцию нужно было приходить заранее, чтобы занять место, потому что желающих послушать было так много, что самая большая аудитория университета едва могла вместить в том числе и сидящих на ступеньках, а также стоящих в проходах студентов. Николай Николаевич никому не отказывал и не запрещал присутствовать на лекциях. Невероятный, потрясающий успех среди студентов можно отнести не только на счет его глубочайших знаний, личного опыта, наблюдений, но и просто солнечного, светлого характера и манеры общения с окружающими. В качестве примера можно назвать его жизненный принцип, которым он охотно делился со всеми: «Смейтесь, пойте и танцуйте!»

Собрав по возможности кое-какие продукты, зимнюю одежду, Лилия решила отвезти это все любимой дочери в Москву. Думала ли она в это время о Вадиме? Конечно, думала и очень хотела с ним встретиться. Хотела сама рассказать ему, что с мужем они теперь просто живут в одной квартире, но они совсем чужие люди. В телефонном разговоре с Вадимом она сообщила дату и время прибытия поезда на Казанский вокзал города Москвы, попросила ее встретить.

Вокзал был заполнен шумом объявлений и суетой пассажиров. Вадим стоял у платформы, не ожидая ничего особенного, когда вдруг почувствовал чье-то пристальное внимание. Он повернулся и замер – перед ним стояла Лилия.

Вадим (шепотом, ошеломленно): «Лилия? Это… это ты?»

Лилия (улыбаясь сквозь волнение): «Да, я. Я не смогла больше ждать, не смогла больше быть без тебя». Он не верил своим глазам. Казалось, что сердце замерло на мгновение, а потом забилось с удвоенной силой. В следующую секунду он крепко обнял ее, забыв о прохожих. Вадим: «Ты здесь… Я не верю…» Но как? Почему?

Лилия (шепотом): «Я просто поняла, что не могу без тебя. Мы пытались забыть друг друга, но это невозможно». Вадим (гладя ее по волосам): «Господи, Лилия… Я так мечтал снова тебя увидеть. Но это безумие… ты понимаешь?»

Лилия (взглянув ему в глаза): «Да. Но разве наша любовь – не самое важное?»

Он взял ее чемодан и, не выпуская ее руки, повел к выходу. Они почти не говорили по дороге к нему домой, лишь изредка переглядывались, словно боялись разрушить этот момент. Когда они вошли в его квартиру, Лилия огляделась – здесь все напоминало о нем. Она провела пальцами по деревянному столу, словно проверяя, реально ли все это.

Лилия (тихо): «Здесь так уютно… Я много раз представляла, где ты живешь».

Дверь тихо захлопнулась за их спинами, и вместе с ней остался снаружи весь шум большого города. Внутри квартиры – полумрак и теплый свет от торшера, будто сам вечер решил стать свидетелем их встречи. Она сняла пальто, аккуратно повесила его и медленно прошла по комнате, оглядываясь, будто касаясь взглядом каждого предмета, как старого знакомого.

– Здесь так спокойно… словно другой мир.

– Здесь – да. Но у меня внутри… настоящий ураган. Я будто живу на пороховой бочке с тех пор, как мы снова заговорили.

Он подошел ближе, взял ее за руки, и на мгновение между ними стало так тихо, что слышно было, как трепещет дыхание.

– Мы не можем жить в этом «между». В этом «вроде вместе, но не совсем». Так дальше нельзя.

– Я знаю… Просто… все так сложно. Все сплелось в клубок. Больно дернуть за любую ниточку.

Они сели рядом, плечом к плечу, и в этой близости было что-то родное, как будто они никогда и не расставались.

– Скажи мне одно… Ты хочешь быть со мной?

– Хочу. Всем сердцем. Это единственное, в чем я абсолютно уверена.

– Тогда будь со мной. По-настоящему. Не наполовину. Не украдкой. Готова ли ты оставить все позади? Семью. Привычную жизнь. Все, что держит тебя там?

Она отвернулась к окну. В стекле отразились их лица – две тени, сливающиеся в одну.

– Я уже сделала этот выбор. Внутри себя. Давно. Но мне страшно. Страшно за детей. За то, что я могу им навредить. И за то, что… может, у нас не получится.

Он молча обнял ее, крепко, всем телом, будто хотел укрыть от всех бурь. Она дрожала слегка, как осенний лист под ветром.

– Мне тоже страшно. Но жить без тебя – страшнее. Я не хочу больше просыпаться и думать, как ты там, далеко. С другим. Без меня.

– Что ты предлагаешь?

– Начать все сначала. Где угодно. Здесь. В любом месте, где мы сможем быть вместе.

Она отстранилась на секунду, заглянула в его глаза.

– Я начала оформление документов. Собиралась уехать в Германию. Сначала – просто ради новой жизни. Ради детей. Но теперь… я хочу, чтобы ты был рядом. Не как мысль, не как мечта. А по-настоящему.

Он провел рукой по ее волосам, как будто снова учился ее касаться. Затем поцеловал в лоб – бережно, как хранитель своей самой хрупкой тайны.

– Я мечтаю о доме, где не нужно будет прощаться каждый раз. Где по утрам будет запах кофе и ты рядом. Где нет «потом». Только «сейчас».

– Это не мечта. Это будет. Мы сделаем это реальностью. Шаг за шагом. Вместе.

Они сидели, прижавшись друг к другу, и город за окнами шептал свое, но они больше не слушали. В этот вечер было только двое. И любовь, выбравшая свободу.

Любовь спасла еще одну жизнь

В пять часов утра следующего дня Вадим был уже на ногах. Стараясь не разбудить свою любимую, которая спала на правом боку в своей красивой ярко-желтой льняной ночной рубашке, подложив руку под щеку, он поправил одеяло. Очень хотелось поцеловать ее, но тогда она проснется. Ему же хотелось, чтобы она выспалась, чтобы эта счастливая улыбка не сходила с ее лица. Полюбовавшись еще несколько секунд, Вадим тихонько вышел, прикрыв за собой дверь. Сегодня ему предстояла командировка в город Волоколамск на закрепленном за ним легковом автомобиле марки ИЖ-2715, как их любовно называли, «каблучок» или «пирожок». Примерно 120 километров он рассчитывал преодолеть за 2 часа, учитывая погодные условия. После оттепели снова ударил мороз, покрыв асфальт тонкой корочкой льда. Запланированные 2 часа быстро превратились в четыре с половиной. По обе стороны дороги были видны грузовые и легковые автомобили, водители которых не справились с управлением, им оказывалась помощь. Получив груз в Волоколамске, Вадим отправился в обратный путь. Погода ухудшилась, пошел снег. Печка в салоне работала исправно.

Вадим вел машину уже несколько часов, снегопад превращал дорогу в бесконечный белый тоннель. Ветер швырял снежные хлопья в лобовое стекло, и дворники едва справлялись с их натиском. Печка работала на полную мощность, издавая монотонное гудение, которое постепенно стало убаюкивать его, словно колыбельная.

Он не помнил, как его веки стали тяжелеть, как разум помутнел от усталости.

На секунду – может, две – он потерял контроль.

Мгновение между жизнью и смертью.

Резкий толчок.

Глаза распахнулись, сердце забилось так, будто готово вырваться из груди. Фары выхватили из тьмы передний капот, а дальше… пустота.

Обрыв.

Машина медленно сползала вниз.

Вадим (в панике, резко поворачивая руль): «Черт!»

Колеса крутанулись, но под снегом сцепление было слабым. Машина еще немного сдвинулась, и передние колеса уже зависли над пропастью.

Внутри все сжалось.

Он рефлекторно схватился за руль, прижал педаль тормоза до упора, но авто продолжало предательски крениться вперед.