Проект: Я

Проект: Я

© Издательство «Четыре», 2025

Анна Алексашина

Родилась в 1985 году в Хабаровске. Культуролог, журналист. Пишет прозу, стихи, песни, для литературных конкурсов, марафонов и просто так. Любит мечтать и, по словам самого автора, «не монтируется с реальным миром». Выдумывает свой. Любит поболтать обо всём на свете. Философствовать. Ищет похожих.

Фонари

Живу обычной жизнью фонаря,По вечерам плююсь оранжевым свечением.И городские птицы с умилениемПопеременно гадят на меня.Я вижу жизни часть, но только там,Где я стою и что я освещаю.Меня ужасно сильно удручает то,Что не могу смотреть по сторонам.Фонарь-сосед, угрюмый и жестокий,Мне говорит: «Свети – вот жизнь твоя».Но временами он вздыхает, одинокий,Такой же одинокий, как и я.Я знаю: нас таких везде навалом,Пусть и локация у каждого своя:Кто освещает путь бразильским карнавалам,Кто в камне отражается Московского Кремля.Мы, фонари, светящиеся точки,Раскиданы по миру тут и там.Все вместе светим, все по одиночке,Не в силах посмотреть по сторонам.

О

Замечали ли вы когда-нибудь, что буквы бывают обидные, лишние?

Возьмём, например, букву «О». Ничего себе такая буква, можно сравнить с цифрой 0. Казалось бы, как буква или цифра может нравиться / не нравиться? Есть и есть.

Но стоит вслушаться, и мы получаем:

О – одиночество,

О – ожидание,

О – отречение,

О – огурец. (В последнее время тошнит от него.)

Лукавая буква. Зацикленная, бесконечная, безразрывная.

Даже когда ты один, один, (произнесите это слово – вы услышите два звука). Предлагаю официально заменить букву в слове «Один» на «Адин», ровно, как мы произносим.

Какая прекрасная буква «А»! Начало. Твёрдо стоит в алфавите, как колонна, как будто точно знает, откуда вышла и куда придёт.

Ты Адин. Пускай.

Один. Как приговор.

«О» не имеет конца и начала, как отшлифованный булыжник на песке, лишний и противный, или галька под ногами, на которую больно наступать.

Слово «остановка», например, туда же. Она может быть станцией, да, конечным или начальным пунктом пути, но никак не Остановкой с бесконечным кругом в самом начале.

Потому и Он – несоразмерно, безгранично одинокая часть, ровно, как и Она; даже когда эти две частички люди станут называть «они», пресловутая бесконечность одиночества никуда не денется. Не денется до тех пор, пока не появится местоимение «мы».

Я говорю глупости. Все буквы нужны. Не нужны только мысли и ассоциации, с ними связанные.

Особенно Одинокие мысли, написанные в Ожидании…

Притча

В одном большом-большом лесу, в окружении исполинских деревьев появился маленький-маленький росток. Глядя снизу на своих товарищей, он рос и мечтал о том, как бы побыстрее стать высоким. И вот однажды маленькая гусеница села на листик маленького ростка и спросила:

– Отчего ты такой грустный?

– Медленно всё как-то тянется. Хочу быстрее вырасти. Чего толку быть маленьким и ничтожным? – ответил росток.

– Желание нехитрое, – усмехнулась гусеница. – И я, пожалуй, его исполню. Хорошее у меня сегодня настроение. Только смотри: время вспять обернуть будет нельзя.

– Ах, что мне это время! Милая гусеничка, исполни скорее моё желание!

И гусеница, она же царица леса, сделала всё, как обещала.

Росток стал тянуться к солнцу всё быстрее и быстрее и вскорости обогнал своих собратьев по лесу. С высоты теперь смотрел на них новоиспечённый великан и радовался своей удаче. Однако быстро понял, что на высоте своих друзей он не слышит, не понимает, и только редкие птицы да палящее солнце, сменяемое луной, стали его соседями.

Загрустил исполин. Поник листьями да вскоре и сгнил совсем. Лесорубы его под корень и срубили, чтобы другим деревьям жизнь не портил.

Какова же мораль? Да, знаете ли, довольно простая: всегда Всему Своё Время!

Смысл

Маленький-маленький клопик Муньос никогда не нравился сам себе.

«Ну что за усики? Что за брюшко?! – вечно причитал он, разглядывая себя в луже воды. – Вот летают кругом красивые бабочки, ползают разноцветные гусеницы, а я? Ну на кого похож я? Убожество, да и только».

Все дни его проходили в относительной тоске и печали. Он долго полз без цели и настроения. Полз далеко-далеко: сквозь огроменные поля, залитые солнцем; зелёные леса, сияющие изумрудными красками. Он полз и думал: «А какое же моё место во всём этом великолепии? Зачем такой красивой земле такое ничтожное уродство?»

Проведя в раздумьях не один час, Муньос и не заметил, как пошёл дождь. Огромные тяжёлые капли грозили разбить своей тяжестью всё что угодно.

«Надо спрятаться», – подумал клопик. Как раз вовремя, потому как впереди показался птичий двор. Муньос быстренько заполз под какую-то дощечку и стал наблюдать за обитателями двора.

Пара куриц, хмурых и хохлатых, мокрыми лапами мерили землю, цыплятки прятались в укрытии и молчали. Самым уверенным казался огромный петух Пепе. Решительными шагами он проходил назад-вперёд, как будто дождь ему был нипочём.

«Вот это красота! Вот это мощь и сила! Мне бы так!» – подумал Муньос.

Пожалуй, он бы полностью уверился в своём убеждении, если бы не услышал истошный крик петуха и не увидел бы славного Пепе прижатым к полену чьими-то огромным руками. Через минуту голова Пепе уже катилась по двору, а кто-то говорил:

– Славный был петух, конечно, но мама сказала, на петушином бульоне паэлья выходит самая вкусная.

Клопик пришёл в ужас и рванул что было силы в родные края. Прибежав к своему родному кусту и своему любимому прудику, он размышлял: «Красота и сила – это хорошо, наверное. Но жизнь дороже. Всё-таки неплохо быть клопом!»

С этими мыслями Муньос уснул и не заметил ежа Хорхе и его огромную пасть.

«Ну хоть не на голодный желудок лягу спать», – сказал Хорхе.

Так и закончилась жизнь Муньоса. Маленькая и где-то грустная, но полная впечатлений.

Иногда смысл можно искать всю жизнь, быть недовольным собой и окружающими. Но надо ли?

Санаа́ Бова

Голубова Оксана Александровна родилась в г. Ростове-на-Дону. Окончила ЮФУ по специальности «дизайнер среды», что поспособствовало увлечениям в художественной сфере. Лауреат международных и всероссийских литературных конкурсов и премий, с каждым годом лишь расширяющих список достижений. Заявила о себе в качестве поэта как участник 2-го сезона шоу «Хит» в 2014 году. С 2019 года получила несколько специальностей по программе профессиональной переподготовки, среди которых: фитнес-тренер, семейный и практический психолог, коуч и др. С 2008 года работает над масштабной сагой в жанре мистического фэнтези с элементами ужасов «В тени времён», включающей несколько серий. С 2024 года – основатель творческого объединения BOVA TEAM, ставшего началом издательского проекта.

Жизнь писателя

В мире, где всё измеряется ценой, писатель – это безумец, что платит собой ради слов, что могут никогда не быть услышаны. Его храм – это не место поклонения, а пространство, где он говорит с пустотой, что мудрее толпы. Общество смеётся над его звёздами, но он знает: их свет – это истина, что живёт дольше, чем его тело.

Его одиночество – это не тьма, а тишина, где рождаются миры.

Жизнь писателя – это хрупкий баланс на канате, натянутом между «хочу» и «надо». Это не просто выбор слов или сюжетов, а вечное сражение с самим собой, где каждый шаг вперёд – это вызов внутренним демонам, а каждый взгляд назад – отзвук мечты, манящей, как далёкая звезда. Но путь этот пролегает в кромешной тьме, где за каждым движением таится страх упасть в пропасть нерешительности, где разрушаются грёзы, а душа остаётся наедине с эхом несбывшегося.

«Жизнь писателя – баланс между хочу и надо», – так я определила свою судьбу, вот только этот баланс подобен танцу на краю обрыва, где один неверный шаг грозит падением в бездну.

Я положила свою жизнь на алтарь писательства, как жрица, приносящая жертву неведомому божеству. Три года – срок, что я дала себе, чтобы взрастить мечту и вдохнуть жизнь в слова, которые рвутся из груди, и в этой гонке за призраком успеха я отодвинула всё остальное: любовь, дружбу, простые радости бытия. Жизнь за пределами страниц стала бледной тенью, а реальность обернулась фоном для историй, что я ткала из фантазий. Мои персонажи, сотканные из желаний и боли, стали ближе, чем люди из плоти и крови. Они понимали меня, разделяли мои страхи, тогда как мир за окном смотрел с недоумением.

«В сюжетах моих историй с персонажами, созданными из фантазий и желаний, было намного интереснее, чем с теми, кто едва понимал желание женщины за тридцать пять жить в вымышленных мирах». Эти слова – не просто признание, а приговор, что я вынесла сама себе, выбрав одиночество ради свободы творить.

Общество не прощает тех, кто смеет идти против течения. Когда я оставила работу, чтобы следовать зову мечты, мир обернулся против меня, заклеймив и называя безрассудной, неправильной, словно я нарушила неписаный закон, обязывающий жить по шаблону.

«Общество не понимало и не принимало моих стремлений, желаний и мечт, а когда я ушла с работы ради реализации мечты, меня и вовсе заклевали». Эти слова – не жалоба, а констатация истины: люди боятся тех, кто осмеливается быть иным.

Я стала изгоем в реальности, но героем для тех, кто втайне мечтал о таком же прыжке в неизвестность, но не решался. Я – зеркало их страхов и надежд, отражение того, что могло бы быть, если бы они рискнули. Но героизм этот горек, ибо он оплачен одиночеством и сомнениями.

Человеческая природа – вечная погоня за тем, чего нет. «Люди хотят того, чего не имеют и редко довольствуются тем, что у них есть». Я не исключение. Я потерялась в лабиринте собственных желаний, где каждая цель рождает новую, а каждая победа кажется лишь ступенью к недостижимому. Я создала иллюзию комфорта – хрупкий мираж, где я была свободна, где мои слова находили отклик. Но этот мираж исчезает каждый раз, когда реальность напоминает о себе нехваткой денег на молоко, потому что всё ушло на публикации и продвижение. «Комфорт, который разрушается каждый раз, когда у тебя не остаётся денег на нужды», – это не просто бытовая деталь, а символ борьбы, где мечта требует жертв, а жертвы не гарантируют вознаграждения.

И вот вопрос, что терзает меня, как древний сфинкс: «А как долго нужно вкладывать? Когда остановится это бесконечное "надо"?» Ответ жесток: никогда. Мир устроен так, что успех – это иллюзия, которую нужно создавать, поддерживать, продавать. Этот мир устроен так, что, если ты хочешь что-то заработать, ты должен создать иллюзию счастья, успеха, богатства, и только тогда ты интересна. Но что если ложь тебе чужда? Что, если твоя правда – в словах, что рвутся из сердца, а не в искусственных масках?

Возможно, я оправдываю себя.

Возможно, это лишь отговорка, чтобы не видеть себя среди «тысяч таких же писателей-неудачников, вырывающих свою минуту славы в мечтах о многотысячных тиражах». Но эти мечты – не пустые фантазии. Они – о настоящем признании, о статусе, который не рисуют мелкие издательства, а о том, что оставляет след в вечности, определяя твою значимость в литературе.

Счастлива ли я?

Нет. Я не думаю, что умею испытывать счастье вообще, ведь привыкла жить в погоне за недостижимыми результатами.

Счастье для меня – мираж, ускользающий, как горизонт. Я научилась видеть красоту в борьбе, в боли, в мгновениях, когда слова ложатся на бумагу, но счастье как состояние мне незнакомо. Я – вечный странник, идущий к свету, который, возможно, существует лишь в моём воображении. Успешна ли я? На фоне некоторых и в глазах многих – да. Но не в своих. Мои достижения – лишь песчинки в пустыне стремлений, что простирается до горизонта. Я вижу их, эти крохи, но они тонут в бесконечности того, что ещё не создано, не достигнуто. Возраст шепчет мне, что время уходит и мне далеко не пятнадцать, но я отгоняю этот шёпот, ибо душа не знает возраста, а признаёт лишь жажду творить.

«Мои достижения – песчинка из пустыни стремлений, что, возможно, никогда уже не увидят реализации». Эти слова – не о поражении, а о трезвом взгляде на реальность. Но в них же – и надежда, ибо каждая песчинка – это история, слово, мысль, что уже родилась. И если пустыня велика, то это лишь повод продолжать идти, собирая эти песчинки в горсть, чтобы однажды они стали горой.

Быть писателем – это не профессия, а приговор. Это значит жить наедине с кошмарами, что рождаются в глубинах души, и страхами, что шепчут о тщетности усилий. «Быть писателем, тем, кто несёт это как звание отпечатком на душе, означает оставаться наедине с самыми жуткими кошмарами и страхами». Это ежедневная смерть в момент, когда ставишь точку в эпилоге, и воскрешение, когда начинаешь новую книгу. Каждая история – это жизнь, прожитая заново, каждый финал – прощание, а каждое начало – надежда. Но этот цикл изнуряет, ибо он требует всей твоей сути, не оставляя ничего для мира за пределами слов.

Романтизация писательства, что захватила просторы интернета, – это ловушка. Она создаёт иллюзию, будто творчество – это лёгкий путь к славе, но я вижу правду: «Романтизация писательства стала культовой на просторах интернета, создавая так много иллюзорных витрин однообразного творчества, загнанного в рамки популяризированных жанров, что становится сложно отличить лик одного автора от другого».

Мир жаждет историй, но лишь тех, что вписываются в легко продающиеся шаблоны. А что делать тем, чьи слова – не товар, а откровение? Тем, кто пишет не для толпы, а для вечности? Я стою на распутье, где одна дорога ведёт к компромиссу, а другая – к одиночеству, но я выбираю вторую, ибо только там я остаюсь собой.

Моё существование – это гонка за призрачной версией меня, что ускользает, как тень в предрассветном зареве. Всё моё существование – многокилометровый забег за той версией себя, которая раз за разом ускользает, стоит мне лишь увидеть её призрачный силуэт в предрассветном зареве. Я участвую в данном марафоне, прекрасно осознавая, что, возможно, никогда не догоню, но этот бег и есть моя жизнь. Писательство – это не о достижении цели, а о пути… о том, как ты меняешься, как твои слова трансформируют мир, пусть даже в крошечной его части.

Я – писатель. И это не выбор, а судьба.

Это танец теней, где я сама – и свет, и тьма. И если мне суждено идти в этой тьме, я буду идти, держа в руках перо, как факел, что освещает дорогу, пусть даже только для меня.

Лилия Гаманина

Родилась в Альметьевске (Татарстан), в военном гарнизоне. Детство прошло на репетициях армейской художественной самодеятельности, вспоминает автор.

В 1992 году семья переехала в Уфу, где Лилия начала писать стихи, но однажды под воздействием неодобрительной субъективной критики уничтожила свои первые рукописи. В 2000 году завершила обучение по специальности «режиссура драмы» в Уфимском государственном институте искусств на кафедре режиссуры в театральной мастерской Рифката Вакиловича Исрафилова, известного театрального педагога. Сегодня Лилия – автор множества юмористических рассказов, сказок и стихов в прозе. Она ведёт личную страницу в соцсети «ВКонтакте» и публикует свои произведения на литературном портале «Проза. ру».

Глюк

Знойный летний день. Уфа задыхается от жары, а я стою на остановке «Дом Печати» в ожидании автобуса. Люди спешат домой, детки ноют, чтобы купили мороженое, и только я, без мыслей, без эмоций, вглядываюсь вдаль. Чувствую чей-то взгляд. Да. Крупных-крупных глаз. Спиной. Знаю, что кто-то пристально изучает меня, впивается взглядом. Оглядываюсь. Никого. Отхожу на другое место. Снова настойчивый взгляд. Что-то реально мониторит меня. Нахально и враждебно.

Оглядываюсь. Никого. Отхожу на другое место. Снова бурение глазами. Это просто игра какая-то, как догонялки, только невидимая. Сколько нервов хватит эту невидимую нервотрёпку терпеть? Я стану психом в таких условиях.

Оглядываюсь. Никого. Отхожу на другое место. Снова настойчивый взгляд. Зараза… если сейчас меня увидят знакомые, точно подумают: что за сумасшедший маскарад я устроила на «Дом Печати»? И завтра будут только об этом судачить. Со стороны мои действия так, наверно, и выглядели, как сумасшедший танец на остановке. Фу!

И тут выходит он. Мелкий. Чёрный. В общем, не зверь, не собака и не кот, инвентарь неземного происхождения. Суетливый, обросший шмотьём и волоснёй, грязный мелкий, на малюсеньких ножках, похожий на заросший радиоприёмник.

Я начинаю оглядываться. Никого. Я и он.

– Ты кто? Тебя как зовут?

Молчит. Ни глаз нет, ни ушей нет, ни носа, четыре ножки суетливых, тонких. Даже лица у него нет. Какая-то галлюцинация.

– Ты кто? – интересуюсь у него.

Молчит. Хорошо, раз молчишь, я сама тебе дам имя. «Глюк». Оглядываю его капитально. Детально. Суетлив. Готов к атаке. Зубов нет, зато есть куча мелких ножек, быстро улепётывающих в любом направлении. Очень мелкий, разглядеть сложно. По факту очень похож на мусор. Видимо, поэтому его никто не замечает и никто не удивлён, что он фактически присутствует при людях. Интересно: он говорлив? Но я не слышу ни писка. Молчун какой-то. Шедевральный молчун.

– Зачем ты ко мне подошёл?

Ну вот и ответная реакция – мелкая дрожь. Засуетился. «Что тебе надо?» – мысленно задаю вопрос, потому что понимаю, что у товарища что-то не так с коммуникацией.

Мысленно он отвечает, что потерян, очень голоден, одинок и никому не нужен. Он совсем один в городе, и никто его не видит, кроме меня. Дальше – неясное бормотание, но, судя по всему, сам не знает, чего хочет. Просто прибился от безысходности.

Я же мечтаю, чтобы приехал мой автобус. Я уеду, свалю как можно быстрее из этого странного места, а этот Глюк прибьётся к другому прохожему. Приятно осознавать, что мысли мои он всё-таки не слышит, не реагирует и не откликается. Красота!

Внезапно становится его так жалко! Бездомыш. Потерялся в этом мире. Ищет кого-то. Свой мир он точно потерял, и ощущение, что, если его собьёт автобус, ему уже всё равно. Вот тут он встрепенулся. Дорогу в свой мир он не знает.

Я не хочу иметь ничего общего с этой глюкочатиной. Мне оно надо? Пулей влетаю в автобус. Фух! Всё позади, Глюк остался на «Дом Печати», а я еду спокойно домой. Больше никакой фантастики.

«Ну это ты так думаешь. Мистика только начинается», – слышу мысленный ответ.

Со спины холодок. Мурашки носятся, как стадо парнокопытных насекомых, покусывая каждую мою клетку. Я поняла: это он, Глюк с остановки. Он вселился в нервную систему, ему нравится меня трясти и шарахаться по всему моему телу.

Смотри-ка, какой раздражитель. Бомбит, гадёныш, вовсю.

В общем, я еду не в одиночестве. Со мной этот пассажир, который вселился в тело и, судя по шараханьям, ищет тёплое место.

Я в шоке. Мне неприятно. Понятно, будем проводить переговоры: «Глюк. Сейчас домой доедем, там поговорим, хорошо?»

Итак, переговоры с Глюком.

Дома укутываюсь в тёплый плед, наливаю чай и кофе в разные чашки и попеременно пью. Появляется Глюк.

– Меня зовут Мураш.

Вот как! И имя есть, и заговорил мыслеформами. У меня к необычному спутнику вопрос:

– Глюк, то есть Мураш, зачем ты мне?

– Всё просто. Я хочу обратить на себя внимание. Мне холодно, я голоден. Одинок. Из всего мира только ты смогла увидеть меня.

– Понимаешь, Мураш, я отлично понимаю, что ты взломал мою нервную систему. Для чего?

– А я не появляюсь просто так. Вспомни, как я появился. Тебе сначала отказали две редакции. А за 40 минут, как меня увидеть, писатель, критик N безжалостно, бесцеремонно, перед всем коллективом писателей вышвырнул тебя из литсообщества при Доме культуры. Ты не могла плакать, слёзы душили, но ты проглотила потрясение. Я должен был появиться! Я твой друг.

– Мураш. Спасибо за заботу, но скажи мне, вот этот вот взгляд – это что?

– Паническая атака, – Мураш улыбнулся, как Чеширский кот.

– Но ведь мне не страшно.

– Внешне не страшно, хорошо держишься, зато ты смогла вызвать меня, вплоть до того, что я покинул свой мир нервных волокон.

– Я хочу вернуть тебя назад в твой мир, и чтобы всё было спокойно. Как нам это сделать?

– Это просто. Сидеть пить чай, пить кофе. Быть в тепле. Вкусно кушать, беседовать, а потом в дар тебе придёт озарение. Озарение приходит в момент осознания ошибок и с собой приводит вдохновение. Настоящее вдохновение не такое, как у других авторов, когда можно подглядеть, ущипнуть из текста, а создать своё. Вот что за дар. С вдохновением придёт и яркая индивидуальность. В вашем мире это называется «свой почерк».

– Благодарю за дары. А что мне делать с писателями, которые отвергли, а потом ещё и украли мои тексты? Как простить? Ты прав, я пережила весь ужас изгнания из коллектива, мои стихи были никому не нужны, и самое страшное – они не нужны были среди писателей. Казалось бы, это ведь единомышленники.

– Всё верно. Вспомним, как ненавидели и травили Пушкина. Сказочного Пушкина! Но единомышленником может быть только настоящий талант. Тот, кто не завидует, кто найдёт доброе слово и окажет поддержку. Настоящее творческое сердце. В некоторых сообществах сидят люди без огня, просто пожалей их и постарайся простить. Худший затравит, профессиональный автор скажет правду и искренне поправит, а с настоящим другом ты от души поговоришь, услышишь искренние слова без унижений.

– Мне ходить на встречи с поэтами, с теми, кто не принял? В тот самый любимый «литкруг»? Искать доброе сердце?

– Нет. Найди покой в душе, читай больше книг, среди великих строк ты быстрей пойдёшь по волнам творчества. И не ищи откликов, не жди лайков, это сеть тщеславия.

– Мураш, благодарю тебя. Мы, получается, заключили мир?

– Да. Мир. Но помни: я всегда рядом.

Мураш начал светлеть, его облик стал тёплым и красивым, он начал светиться невероятным Светом. Я поняла, что он оставляет меня. Уходя, Свет обернулся и сказал:

– Я оставлю тебе ещё один подарок, божественный. «Нерв». В мире художников это особо ценится, он будет приходить в строки и главным твоим признанием будет тогда, когда незнакомый человек, прочитав твой рассказ, ответит тебе: «У тебя есть нерв».

Светлана

Иванова-Шипилова

Светлана – профессиональный музыкант, виолончелистка и пианистка, живёт в Москве. Много лет работала в разных творческих коллективах.

С 2016 года полностью переключилась на литературную деятельность. Стихи пишет и публикует очень интенсивно. Потомственный поэт. Отец – Олег Васильевич Иванов (1938–1995) – был прекрасным, ярко одарённым поэтом, не успевшим получить широкого признания.

Светлана – автор пяти поэтических сборников, в том числе романа в стихах «Песни об Орфее» и поэмы «О прекрасной Иоланте».

Член Интернационального Союза писателей (с 2018 г.), МО Союза писателей России (с 2019 г.), лауреат поэтических конкурсов. Впереди – много интересных творческих проектов.

«Я – Женщина! Я музыкант, поэт…»

Я – Женщина! Я музыкант, поэт,Жена и дочь, возлюбленная, мама;Я – Женщина, дарующая Свет,Которого нам так недоставало.Его раздобываю изнутри,Себя сжигая в пламенном экстазе —Сияет он! Любуйся! Посмотри!Ведь он противоборствует проказе!Светильник свой зажгу в высоком месте.Всё осветит – таинственно и ясно —Свет разума и свет любви чудесной,Чтоб жизнь прожить со смыслом, не напрасно.

«Я так люблю деревья и цветы…»

Я так люблю деревья и цветы,Виолончель и нежный вальс Шопена!Лелею звуки, строки и мечты,Легко смеюсь и плачу затаенно.Я выгляжу наивной и смешной,Беспомощной немножечко и странной…Чуть-чуть открытой, звонко-озорной,Принципиальной… Впрочем, очень разной!Не мне теперь судить, какая есть я.Но главное, – я БЫТЬ хочу, а не казаться:Влететь в окно весенней звонкой песнейИ лучшей в ней мелодией остаться!

«Я так хочу любить и быть любимой —…»

Я так хочу любить и быть любимой —Людьми, Пространством, Небом и Землёй.Мне Свет волшебный дан и то же имя,Чтоб навсегда осталась я собой.Мечтаю всё отдать и без остатка —Любимым, и Планете, и Стране…Дай Бог, чтоб жить спокойно, мирно-гладкоИ позабыть о горе и войне!Так жду я и признанья, и признаний,И признаюсь сегодня всем в любви,Но главное – чтоб следовать ПРИЗВАНЬЮ, —Даруя, умножать дары свои.