Любовь и зомби

Александра Зайцева, Ксения Комарова

Любовь и зомби

© Зайцева А., текст, 2025

© Комарова К., текст, 2025

© Валор А., ил., 2025

© ООО «Феникс», оформление, 2025

* * *

Голоса в темноте

Вадик

Всё стало проще, когда я нашёл топор. Не знаю, как он оказался среди тряпок. Я обрадовался, конечно, потому что с топором уже не так страшно ждать помощи.

Они сначала шли по двое-трое, выли у двери, царапались. Я наблюдал в окно. Одни уходили, другие приходили. Могли бы навалиться вместе, но не умеют договариваться. Хотя некоторые на нормальных людей ещё похожи. А потом явилась целая толпа, и у неё был вожак. Крупный такой. Он ударил в дверь мощно, стены дрогнули – я отбежал в угол и упал на тряпки. Так и нашёл топор.

Если выбьют дверь или окно – влезут. Я это понимал, но нечем было забаррикадироваться. Ни мебели, ни досок. Этот сарай вообще не приспособлен для конца света.

Потом снаружи всё стихло. Хотелось думать, что они ушли, но я чувствовал: рядом. И тут в окне мелькнули лохмы, появилось лицо вожака. Бледное, круглое, раздутое, и слюни пузырями. Или не слюни, я особо не присматривался. Противная рожа, короче. И эта рожа со всего маху врезалась в стекло, посыпались осколки.

Я прыгнул вперёд и махнул топором. Рожа взвыла и застряла. Вот и хорошо, думаю, пусть так и остаётся, дыру собой затыкает. Но кто-то дёрнул его назад, и вместо одной головы в окне появились сразу три. Так в сказках бывает: рубишь змея, а он регенерирует. Богатырю назло.

Я решил проверить теорию о трёхглавом змее и снова замахнулся топором. Они отступили. Как смог завесил окно тряпкой, а они повозились за стеной и начали подкапываться под сарай. Пол в нём не бетонный – гнилые доски, из-под которых очень скоро показались пальцы с когтями. Лезут. Лезут. Я оттоптал им пальцы, но это их только разозлило.

Тогда я подумал, что надо выбираться на крышу. Возле сарая есть дерево. В одном фильме герои спаслись, прыгая по деревьям, с ветки на ветку. Но только я приподнялся на цыпочки и стал ощупывать потолок, как услышал, что по крыше ходят. Судя по глухому ворчанию, один из этих. Они везде: по бокам, снизу, сверху.

А здесь только я и топор. И помощи всё нет.

Значит, буду отбиваться, пока сил хватит. В конце концов, это всего лишь сон. Рано или поздно он закончится и будет неважно, что тут случилось. Сарай никому не скажет, что от страха меня вырвало прямо на тряпки.

Вика

Одного не понимаю, чего они на меня взъелись. Я тоже мёртвая. Внутри, если вы в курсе, что это значит. Но своей они меня не считали, скалились, тянули корявые руки, агрессивно так. Я залезла на дерево. Потому что не терплю вторжений в личное пространство. А когда они ушли, спустилась и попыталась разжечь костёр. Мёртвым тоже холодно, я мёрзла ужасно. Даже живая так не мёрзла. Даже зимой, когда шла из школы через метель. Все кости как ледяные стали, того гляди переломятся с хрустом. Я набрала мелких веток, лапника, сложила кучкой, как учил обэжэшник давно в походе. Он говорил, что надо зажечь с одной спички. Фартово. У него всё либо «фартово», либо «распили меня болгаркой!»

Спичек не было – откуда они у меня? Дети спичкам не игрушка. То есть наоборот. Решила попробовать трением или через линзу. Сняла очки, стала ловить луч солнца. Но по закону подлости солнце быстренько скрылось за тучами – сразу и насовсем. И вот я сидела у неразожжённого костра и думала, что же делать дальше. Костёр не удался, вообще всё не удалось, хоть плачь. Но я же не размазня, чтобы плакать, даже если никто не видит.

И тут опять появились они. Сначала один выглянул из-за дерева, но сразу убежал. Я подумала: ничего удивительного, он, судя по всему, парень, а парни все с придурью. В смысле психически нестабильные и закомплексованные. Потом ещё двое пришли. Начали рычать, как собаки у соседки. У неё два здоровенных волкодава: всегда голодные и лают, пока не охрипнут. Рюкзак мне разорвали в пятом классе. Бабушка зашила кое-как, я потом с ним ещё год ходила, позорилась.

«Идите отсюда!» – крикнула я этим нервным типам. Смелая такая. Они перестали рычать, замерли. И вдруг повалили из леса – сразу много, толпа, и все ко мне со своими грязными руками. Что делать, пришлось бросить костёр и снова лезть на дерево. Это уже не смешно и поднадоело. Я всё-таки не белка и не дятел.

И тут я заметила сарай вдалеке. Вокруг него бродило штук тридцать этих, один на четвереньках ползал по крыше. Неужели внутри кто-то есть? Я тогда подумала: не может быть. Мне казалось, я навсегда тут одна. Корявые не считаются, они не люди. Может, и были ими когда-то, но сейчас это пейзаж.

Лесной пейзаж с сараем.

Илья

Ну, приплыли. Это что вообще такое?! Капец! Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Эй, давайте, пошлите голос с неба или что у вас там есть! Вот это вокруг – типа зомби?! Так их быть не может чисто физически. Мертвецы не могут двигаться и тем более бегать: для этого нужны мышцы в тонусе. Я спортом с трёх лет занимаюсь, знаю. Зомби не способны выкапываться из земли: она для них слишком твёрдая. И питаться им совершенно незачем. Метаболизм отсутствует, все биологические процессы на нуле.

Но эти, походу, не в курсе, неграмотные. И живее всех живых. Когда они полезли ко мне в душевую кабину, я реально заорал. Как баба. Надеюсь, никто не слышал. Помыться не дали. Я резко открыл дверь, вмочил кулаком в челюсть одному, свалил подсечкой другого и побежал. Голый. Некогда было одежду собирать.

В коридоре их было уже полным-полно. И все кинулись на меня. А я не тормоз, реакция есть, завожусь мгновенно. Прыгнул в окно, откатился и рванул к лесу. Хуже всего не то, что голый, а что босиком. Бежать было больно. А за мной катилась целая свора этих тварей. Ничего себе лагерь! Спортивный, ага.

Может, это розыгрыш? Кто-то сидит в кустах и угорает, на телефон снимает? Потом выложат. Всех найду, руки поотрываю.

На секунду я даже остановился, хотел сказать: «Пацаны, хорош, поржали, и хватит». Оглянулся, а эти типа зомбаки… реально настоящие. Никакой это не прикол. Меня всего передёрнуло. Как будто сверху вместо нормальной воды полилась ледяная. Тупо паника.

Добежал до забора и сначала подумал, что всё, конец. Он бетонный, конкретный такой, высокий и широкий. Потом смотрю, рядом валяется деревянная лестница. Странно, конечно, откуда здесь лестница? Но, с другой стороны, мне-то какая разница. Влез, лестницу на ту сторону перекинул, попал одному дурику по тыкве. Он присел, руки растопырил, вроде обнять меня хочет, а потом так и завалился набок. Зато другие встали у забора и давай подпрыгивать. И вот я, как кот, сверху. Только у кота есть шерсть для тепла, а я трясусь от холода. Они внизу. Куда дальше бежать, непонятно. Поглядел на лес. За деревьями что-то мелькнуло.

Может, есть ещё кто нормальный, как я. Шансов мало, но вдруг?

Алина

А она мне такая: ты пишешь ерунду, бла-бла, никто читать не будет. Подруга, называется. И ещё говорит: ты что думаешь, самая умная, самая талантливая? Я ей ничего тогда не ответила. Понятно же, завидует. И вообще, она никому со своим мнением не интересна, я на токсичных людей внимания не обращаю.

Хотя в чём-то она права. Зомби – такое… не очень. Просто унылые и противные. Утром в школе все похожи на зомби, особенно зимой. Но, с другой стороны, круто же: взять тему, которую заездили, и сделать годноту. Я решила попробовать. Купила скетчбук, ручку «стирай-пиши», заперлась в своей комнате, чтобы никто не вошёл, включая кота. Мне тишина нужна. И покой, и конфеты шоколадные для усиленной работы мозга.

Решила сначала нарисовать всех. Зомби получился неплохо, на школьного охранника похож. Потом главных героев сделала: пусть это будут два парня и девчонка. Я люблю треугольники. Она не может выбрать из двоих, оба её добиваются. Почему в жизни такого не бывает, во всяком случае со мной? Так-то всем друг на друга пофиг, добиваются только денег, баллов или первых мест на олимпиадах. Об этом не напишешь: скучно.

Задумалась и нарисовала одного из парней голым. Надо ему хоть носки добавить, а то мама начнёт в моих вещах рыться, увидит и сразу скандал: Аля мальчиков без одежды рисует. Для мамы это новости, она даже слова «тычинка» и «пестик» считает неприличными. А меня принёс аист. Удивительная птица этот аист – дотащил, не надорвался.

Короче, вот они. С тёмными волосами – добрый защитник. Блондин – наглый будет, но с юмором, нескучный. Девчонка сначала в очках, потом снимет и станет красоткой – классика. И зомби, много-много зомби. Пусть они будут в лесу. Там тихо, хорошо, поют птицы, пахнет черникой, смолой, тепло и…

– Ничего себе – тепло! У меня сейчас от холода позвонки посыплются!

– Из какого места?

– Ха-ха-хах… эй! Больно! Ты нормальный? Как врежу!

– Не ори, там эти ходят. Зомби. Которых вот эта тощая нарисовала. И меня нарисовала. Голым. Слышь, подруга, дай-ка сюда блокнотик, я тебя тоже рисовать буду.

– Руки убери!

– Дай, я сказал!

– Так, хватит. Не трогай девушку.

– А то что?

– А то тряпка свалится. Слабовато ты её намотал, еле держится.

– Кстати, ты эту тряпку хорошо осмотрел? На неё кое-кого вырвало.

– Ха-ха-ха!.. Всё, молчу. Это шутка была, успокойся!

– Детский сад, штаны на лямках. Мы тут скоро погибнем, если вы не заметили. Может, будем выход искать?

– А зачем его искать? Дверь там. А там окно, выходи на здоровье.

– Угу, к зомбам, они заждались. Только сначала очки сними, станешь красоткой, они влюбятся и жрать тебя не захотят.

– Нет, спасибо. Я про другой выход.

– На крышу, что ли?

– Ты всегда такой умный? Смотрите, эти зомби раньше были нормальными, а потом что-то случилось. Надо выяснить. Вдруг всё ещё можно исправить.

– И как мы это выясним?

– Не знаю.

– Класс! А ты что скажешь, авторка пошлых картинок?

– Я не авторка. И я тоже не знаю. Я даже имён ваших не знаю. Отстаньте.

– Да, надо бы познакомиться…

– Меня Вадик зовут. Не Владик, потому что это Влад. А Вадик – это Вадим.

– Нет, не так. Пусть каждый представится и расскажет. Типа: «Здравствуйте. Я Вадим, и я алкоголик».

– Чего?!

– Как в кино, там все в кружок садятся и рассказывают. Только там алкоголики, а мы жертвы зомби. Всё равно делать больше нечего, сидим и помощь ждём. А так кто-нибудь может ценное вспомнить. Тогда мы поймём, как из этой ловушки выбираться.

– Э-э-э…

– А что рассказывать?

– Всё! К примеру, как ты оказался в этом сарае.

– Ладно. Только не перебивайте, мне сосредоточиться надо. Короче. Я в этот сарай пришёл, потому что…

– Нет, давай как положено. Здравствуйте, я Вадик. И дальше.

Вадик

Я Вадик! Здравствуйте. Не Владик, а Вадик! Прошу запомнить.

Бесит, когда путают, а потом говорят: какая разница? Особенно, если это моя тётка, папина сестра. Мы с ней уже пятнадцать лет знакомы, ну потому что мне пятнадцать лет, но называет исключительно Владиком. Издевается. При этом если её назвать не девушкой, а женщиной, прибьёт и глазом не моргнёт. Вот такая она девушка. Весит под сто килограммов, а лицом похожа на старую шимпанзе. Только у обезьян глаза умные и человечные, я в Московском зоопарке видел. И общее выражение одухотворённое. А у тётки обычно такой вид, будто она ела малину и клоп попался. Очень трудно испытывать к ней тёплые родственные чувства, короче.

Но я всё равно к тётке на лето поехал. Сам попросился. Сестра моя старшая весной ребёнка родила и пока что у нас живёт, чтобы мама помогала за ним смотреть. Они все постоянно орут. Младенец – потому что больше ничего не умеет, а мама с сестрой – потому что каждая лучше знает, где у него колики. А у меня чувствительные уши. То есть обострённый слух. Короче, я сильно страдаю, когда орут.