Звезды в астрологии, истории и культуре

С I века до н. э. благодаря многочисленным завоеваниям римская цивилизация начала превращаться в невероятную смесь наук и культур, столкновение которых только способствовало их развитию. Как известно, влияние Востока и Греции на Рим достигло пика в эпоху правления Цезаря и Октавиана Августа, между I веком до н. э. и I веком н. э.

Многие ревностные блюстители этики древнего и республиканского Рима, такие как Катон[24], с пренебрежением и осуждением относились к быстро распространявшейся моде на гороскопы. По словам великого политика, ситуация становилась невыносимой: римляне обращались за предсказаниями и гороскопами по самым мелочным вопросам. И, что еще хуже, становились зависимыми от мнения астрологов, едва ли не попадая к ним в рабство.

Усугубляло положение растущее число самозванцев – магов и гадалок, которые, ничего не смысля в астрологии, пользовались ситуацией, чтобы обмануть бедный народ и нажиться. Дошло до того, что в 139 году до н. э. было принято радикальное решение – выслать всех астрологов прочь из Рима.

В эпоху Республики (509–27 годы до н. э.) и позже, в период Империи, подобные меры будут приниматься неоднократно. В попытках побороть беспредел будет издано как минимум 15 указов, которые, в сущности, не окажут особого эффекта. За короткое время наука о звездах успела стать народным достоянием римлян, причем чаще всего к ней обращались не по вопросам политики, а по личным и семейным мотивам. Мало кто из ученых занимался астрологией во имя ее изначальной цели – общественного блага. Только с конца I века до н. э. в Риме стали появляться серьезные астрологические труды, например сочинения философа и астролога родосской школы Посидония из Апамеи. Его философско-астрологическое учение, исходившее из концепций стоицизма, породило соответствующую культурную полемику и в Риме.

Посидоний родился около 135 года до н. э., а умер в 50 году до н. э. Ему было около 35 лет, когда в Риме родился Гай Юлий Цезарь, представитель одного из самых влиятельных родов той эпохи. Римская культура, в которой рос Цезарь, все сильнее ощущала на себе влияние Греции, где, как мы могли заметить, продолжал набирать обороты интерес к астрологии. К тому моменту Марк Манилий уже написал поэму «Астрономика», а Варрон много лет как состоял на службе у Гнея Помпея Великого, который в будущем станет злейшим врагом Цезаря. Римский писатель и юрист Авл Геллий рассказывает о жреце Корнелии, которому во время пребывания в Падуе явились в видении войска Цезаря и Помпея, готовившиеся к сражению. Ему удалось не только предсказать противостояние двух великих командующих, но и угадать исход битвы[25]. У Данте в «Божественной комедии»[26] войну Помпея и Цезаря и победу последнего предсказывает этрусский провидец Арунт, упоминаемый и Луканом в поэме «Фарсалия»[27] (Pharsalia).

Цезарь, которому было суждено стать одним из величайших полководцев Рима, прославился не только как талантливый военачальник, но и как интеллектуал и выдающийся почитатель небесной науки. Многие древние источники приписывают ему трактат по астрологии и астрономии «О светилах» (De Astris), к сожалению, ныне утерянный. Безусловно, было бы интересно узнать, существовала ли взаимосвязь между его военными кампаниями и наукой о звездном небе и какой она носила характер.

В Риме к астрологии обращались преимущественно по личным или семейным причинам.

Хотя сам трактат не сохранился, его название часто фигурирует в работах более поздних ученых и историков. Авторство Цезаря оставляет сомнения, однако есть множество свидетельств, подтверждающих, что завоеватель Галлии на протяжении долгого времени усердно занимался изучением небесных сфер. Статья Патрицио Доменикуччи[28], преподавателя античной литературы в университете Кьети и Пескары, содержит важные открытия касательно упоминаний трактата «О светилах» у других авторов. Так, в статье упоминаются римские историки Плиний и Светоний, которые утверждали, что трактат содержал указания на пересмотр положения Солнца в зодиаке и стадий формирования звезд. Едва ли у Цезаря было время на то, чтобы лично осуществлять необходимые подсчеты. Вероятнее всего, он поручил кому-то провести астрономические наблюдения и изложить их в трактате согласно его указаниям. Учитывая интерес Цезаря к астрологии, вполне возможно, ему принадлежит не только идея сочинения, но и некоторые доводы научного характера.

Проконсультировавшись с астрономом Созигеном Александрийским, в 46 г. до н. э. Цезарь провел реформу римского календаря. В предыдущем календаре Нумы Помпилия длина солнечного года зависела от лунных фаз, что порождало существенные неточности. Цезарь (от имени которого происходит название юлианского календаря) внес поправки, которые действовали вплоть до следующего и окончательного преобразования, принятого папой Григорием в 1582 году. Реформа Цезаря приравняла календарный год к астрономическому, который составлял 365 дней и 6 часов[29]. Вполне возможно, идея этих усовершенствований возникла в результате военного похода Цезаря в Египет. Видимо, знакомство с более развитой с астрономической и астрологической точек зрения культурой привело римлян к осознанию необходимости обновить продолжительность года и в Риме.

В «Записках о галльской войне»[30] (Commentarii de Bello Gallico) присутствуют некоторые детали, указывающие на интерес Цезаря к небесным светилам. Например, в ходе британской кампании он приказал собрать показания о длительности дней и ночей с опорой на показания водяных часов. И действительно, в тексте упоминается, что существуют небольшие острова, помимо Британии, где «в период зимнего солнцестояния ночь длится тридцать дней подряд»[31]. По предположению Доменикуччи, данные измерения были необходимы для координации военных действий в Британии[32]. Кроме того, 30 и 31 августа 55 года до н. э., наблюдая за отливами и приливами в Атлантическом океане, Цезарь точно подметил их обусловленность фазами Луны и в особенности полнолунием.

«В ту же ночь случилось полнолуние, которое обыкновенно вызывает в Океане сильнейшие приливы, что нашим не было известно. Потому-то военные корабли, на которых войско осуществляло переправу […], заливало волнами […]. Множество кораблей разбилось […], остальные же сделались непригодными к плаванию»[33].

В трактате Цезарь также часто упоминает солнцестояния и равноденствия, демонстрируя свои познания в астрономии.

«Ввиду дурного состояния кораблей Цезарь не считал благоразумным подвергать войска опасностям шторма и пускаться в плаванье в период приближения равноденствия»[34].

Эти два фрагмента показательны, поскольку доказывают, что Цезарь не только интересовался астрологией, но и разбирался в ней. Его утверждения позволяют предположить, что наука применялась как в навигации, так и в военно-политической сфере, что делает еще более вероятной гипотезу о его авторстве.

Согласно теории Альфреда Клотца, переводчика «Записок» Цезаря на немецкий, в книге XVIII «Естественной истории» (Naturalis Historia) Плиния наблюдения о восходе и заходе созвездий, необходимые для расчета асцендента и изучения положения планет в зодиаке, взяты непосредственно из трактата «О светилах»[35].

Наиболее полный из дошедших до нас учебник астрологической науки классического периода, «Учение в восьми книгах» (Matheseos libri octo), принадлежит римскому астрологу IV века Юлию Фирмику Матерну. Из греческих авторов он упоминает Арата из Сол, из римских – Юлия Цезаря и «Аратею» (Aratea) Цицерона. Как утверждает Фирмик, в трактате «О светилах» Цезарь подробно описал созвездия и двенадцать знаков зодиака, основываясь на наблюдениях за их восходом и заходом.

Ауреус, золотая монета с изображением императора Августа, отчеканена в XX–XIX веках до н. э. (Нью-Йорк, Метрополитен-музей)

Задуманная Цезарем модернизация календаря вкупе с данными о положении созвездий относительно горизонта действительно позволяла получить гораздо более достоверные сведения для составления натальных карт. Все вышеперечисленное помогало точнее определять транзиты планет в зодиаке[36] и вычислять асцендент[37] и домификацию[38]

Помимо этого, в календарь были добавлены так называемые юлиевы фасты – десять дней, в которые разрешалось и даже рекомендовалось браться за различного рода дела. Даты проведения этих дней также опирались на положение звезд и Солнца[39].

В общем, Цезарь прекрасно понимал, насколько важна астрология и что познания в ней дают дополнительные преимущества: их можно было применять в своих интересах в любой сфере, особенно военно-политического характера.

Возможно, именно упор на астрологическую составляющую способствовал тому, что трактат Цезаря, равно как и «Эфемериды» Варрона, оказался в забвении. Учитывая, что впоследствии астрологию не раз запрещали как государство, так и церковь, в эпоху поздней Античности и Средневековья спрос на ее изучение был невелик. К сожалению, эта же участь постигла значительное число древних текстов, посвященных астрологической тематике.

Драгоценная римская камея с изображением императора Августа с двумя козерогами, 27 год до н. э. – 14 год н. э. (Нью-Йорк, Метрополитен-музей)

В биографии Цезаря встречаются и другие занятные подробности, связанные со звездами и зодиаком. Известно, например, что его любимым легионом был знаменательный легион X, который остался в истории как образец сплоченной команды, набранной из лучших людей. Вероятно, отбор солдат производил сам Цезарь, который на тот момент являлся пропретором (наместником) Дальней Испании, в 61–60 годах до н. э. Легион сопровождал Цезаря во всех походах в Галлию, Британию и Иберию, а также во время гражданской войны в битвах против войска Помпея при Фарсале, Тапсе и Мунде.

В качестве эмблемы легиона Цезарь выбрал быка, символизировавшего не само животное, а Тельца как знак зодиака, которым в астрологии управляет Венера. Согласно семейной легенде, род Юлиев (gens Iulia), к которому принадлежал Цезарь, происходил от первого царя Рима Ромула, потомка Юла, который в свою очередь был сыном Энея, рожденного богиней Венерой. По этой причине легион X еще называли Всадниками (Equestris) или Легионом Венеры (Legio Veneria). Данная деталь подчеркивает, насколько сильно Цезарь был привязан к роду и семье, – неслучайно в его натальной карте Солнце находится в знаке Рака, который считается едва ли не синонимом дома и родственных отношений[40].

Вот как Цезарь описывает десятый легион в «Записках о галльской войне»:

«[…] если даже за ним никто не пойдет, то он выступит хотя бы с одним десятым легионом, в котором не сомневается, и тот станет его преторской когортой. Этому легиону Цезарь всегда оказывал особое предпочтение и благодаря его храбрости очень на него полагался. […] Теперь он и вовсе зачислил их во всадники»[41].

После смерти Цезаря во время погребального шествия в небе появилась комета. Народ Рима тут же решил, что вспышка была не чем иным, как душой правителя, возвращавшейся к звездам и Венере, прародительнице его семейства. В дошедших до нас сочинениях Цезаря нет прямого указания на то, что он прибегал к помощи небесной науки для достижения определенных целей. Цезарь часто ссылался на удачу свою и своего войска и не упоминал звезды. Хотя, например, в седьмой книге «Записок о галльской войне», по завершении одной битвы Цезарь заявляет: «Ошибается тот, кто на войне только и делает, что ждет благоприятного момента»[42], будто бы намекая, что знает, какие моменты наиболее и наименее благоприятны для него самого.

Следует также учитывать, что многие сочинения Цезаря были написаны в том числе с целью самовосхваления или пропаганды. Если бы он признал, что в его подвигах не обошлось без помощи богов или звезд, это бы умалило их значимость.

Август, империя и звездный путеводитель

В эпоху Империи положение астрологии окрепло настолько, насколько это было возможно для того времени. Историк Светоний рассказывает, что, еще не достигнув вершины славы, первый император Рима Октавиан Август (63 год до н. э. – 14 год н. э.) по совету своего приятеля Марка Випсания Агриппы обратился к именитому астрологу Феагену. Тот изучил натальную карту Октавиана и, впечатленный картиной, подтвердил начертанную ему на звездах предрасположенность к власти. Говорят, Феаген был настолько потрясен, что незамедлительно вскочил и с благоговением пал перед юношей на колени.

Из сказанного можно сделать вывод, что натальную карту Октавиану составили согласно обычаям: еще при рождении. Более того, он не перестал питать интерес к звездной науке и после того, как добился власти. Вполне возможно, что эпизод с Феагеном, который приводит Светоний, оставил отпечаток в памяти императора. Символично, что во время правления Август наложил запрет на составление и чтение гороскопов императоров, нарушение которого каралось смертной казнью[43]. В 30-х годах XX века аналогичный приказ принял Гитлер, запретив изучать натальные карты руководителей фашистской партии (включая собственную).

Оглядываясь на годы гражданской войны за римское господство, Август, безусловно, понимал, какую опасность и даже угрозу представляло для него толкование его натальной карты. Пугало и то, что это могло пошатнуть политическую стабильность Рима.

Так, уже при Августе (а может, и раньше) начинает распространяться убеждение, что астрология должна оставаться привилегией избранных или и вовсе только императора. Сила ее влияния была такова, что приходилось следить, чтобы астрологические прочтения не бросали тень на фигуру правителя. Данное обстоятельство в очередной раз показывает, какой популярностью пользовалась астрология у римлян и какое доверие ей оказывалось.

Благосклонное отношение императора к науке прослеживается и в другой важной детали. Август, родившийся 23 сентября 63 года до н. э.[44], приказал отчеканить монету со своим лунным знаком зодиака (который в Риме той эпохи имел то же значение, что для нас сегодня – солнечный), а именно с Козерогом.

Лоуренс Альма-Тадема. Триумф Тита. 1885 (Балтимор, Волтерз-Арт-музей)

Возможно, выбор эмблемы был продиктован не только лунным знаком, но и демагогически-агитационным потенциалом символа. В астрологии Козерог, помимо прочего, олицетворял власть, силу, превосходство, рациональность, жизнестойкость и умение держать все под контролем. Эти характеристики воплощали главные качества любого лидера, незаменимые для того, кто хотел вести за собой других. В символе сочеталось влияние Сатурна и Марса (тогда Уран еще не открыли) – планет, управляющих знаком Козерога[45].

Рис. 7. Лоуренс Альма-Тадема. Триумф Тита. 1885 (Балтимор, Волтерз-Арт-музей)

Учитывая, что в Риме астрология была распространена повсеместно, люди прекрасно понимали, что подразумевалось под этим знаком, так что Козерог на монете оказался своего рода посланием Августа римлянам. Земной знак воплощал качества не только императора, но и самой империи, которую тот представлял. Козерог означал здравомыслие, долговечность, твердость, логику, успех, власть, каркас государства (Сатурн), а также командование, силу, энергию и военную мощь Рима (Марс). По легенде, Марс, бог войны, был отцом Ромула и, соответственно, положил начало всему римскому роду – поэтому-то Август и выбрал для собственных легионов символ Козерога. Позже император Тиберий свяжет свои легионы со знаком Скорпиона, тоже управляемого Марсом[46]. Красная планета отвечала за два основополагающих элемента древнеримской культуры – войну и сельское хозяйство. Козерог снова появился на монетах эпохи Империи 1 июля 79 года н. э., когда Тит Флавий Веспасиан приказал отчеканить в честь своего 15-го переизбрания монету с собственным профилем и Козерогом, вздымающимся над шаром. Изображение было призвано не только олицетворять господство, власть и продолжение Золотого века Августа, но и, что интересно, указать на выигрышное сочетание планет в Козероге в натальной карте Тита (Солнце, Юпитер, Меркурий и Марс). Что касается Августа, то историки до сих пор не сошлись во мнении о точной дате его рождения. Хотя ей принято считать 23 сентября, одни все же настаивают на 22-м, другие на 24-м. Благодаря астрологическим сведениям о положении планет, взятых из эфемерид[47] того периода, мы можем обоснованно утверждать, что император родился 21 сентября (23-е по старому юлианскому календарю) между полуночью и восьмью утра. Все потому, что именно в данный отрезок времени Луна переходила из созвездия Козерога в Водолея. При составлении ориентировочной натальной карты я учел и то, что у человека с таким влиянием Солнце и Меркурий не могли находиться в двенадцатом доме, а, скорее всего, были в первом. Дополнительная информация позволяет сократить гипотетический отрезок времени, в который мог родиться Август: почти наверняка это случилось 21 сентября между полуночью и пятью утра.

Приблизительная натальная карта императора Октавиана, вычисленная исходя из положения Луны в знаке и возможного Солнца в первом доме

Некоторые историки утверждают, что у Октавиана Августа был асцендент в Козероге, вот он и решил отчеканить его на монетах. Но и это маловероятно: 21 сентября созвездие появилось из-за горизонта около часу дня, тогда как источники утверждают, что император родился на рассвете.

Это лишь один из примеров того, как астрология может помочь раскрыть загадки истории, если уметь ей пользоваться.

Среди видных астрологов имперского периода можно выделить Каллиппа Кизикского и более известного Гиппарха Никейского, однако и в римской литературе той поры часто встречаются упоминания космологических теорий и астрологические отсылки: например, в поэме Лукреция «О природе вещей»[48] (De rerum natura) или в «Георгиках»[49] (Georgiche) Виргилия. Витрувий в трактате «Десять книг об архитектуре»[50] (De architectura libri decem) также затрагивает тему астрологии и астрономии. Особенный интерес представляет рассказ великого архитектора о построении зданий в соответствии с расположением планет – идея, уходящая корнями в глубокую древность, но пользовавшаяся большим успехом и в Средневековье.

Философ Сенека внедряет в трактат «О природе»[51] (Naturalium quaestionum) элементы мунданной астрологии[52], опираясь на труды вавилонского ученого Бероса (ок. 350/340–280/270 годы до н. э.), основателя астрологической школы острова Кос:

«[…] Движение светил определяет дату свершения мирового пожара и потопа. Пламя охватит землю, когда все звезды, движущиеся на разных орбитах, сойдутся в созвездии Рака. Потоп же грянет, когда те же самые светила соберутся в Козероге»[53].

Дело в том, что созвездие Рака появляется в летние месяцы, а Козерога – в зимние. Сенека добавляет: «Оба знака чрезвычайно могущественные, ибо порождают солнцестояния – два переломных момента года».

Заслуга Бероса состояла еще и в том, что его труды возродили в Риме интерес к теории о соединениях – особых взаиморасположениях планет, сила которых способна привести к серьезным пертурбациям. Перемены такого порядка касаются не отдельных личностей, а имеют больший масштаб и могут затрагивать группу людей и даже целое общество. Отсюда берет начало «теория соединений» (teoria delle congiunzioni), позже переименованная в «теорию Великого года» (teoria del grande anno).

Императоры-астрологи

У всех римских императоров, от Октавиана до Тиберия, Клавдия, Нерона, Веспасиана, Адриана, Аврелиана и Септимия Севера, были придворные астрологи. Они консультировали правителей по различным вопросам и составляли соляры, чтобы отслеживать положение дел в Империи и ход военных кампаний. В то же время наравне с пророчествами и толкованиями звездного неба римляне продолжали верить в приметы и древние обычаи.

Существует легенда, что мать Тиберия, пока ходила беременной, носила на груди яйцо – символ плодородия. Когда яйцо треснуло, из него появился цыпленок с уже оформившимся крупным гребешком. Предсказатели восприняли предзнаменование как добрый знак, что младенцу уготовано большое будущее в управлении Империей[54].

Юный Тиберий из рода Клавдиев, приходившийся пасынком Августу, входил в число возможных претендентов на императорский трон. Стремясь обрести покой вдали от бурлящего Рима, он уехал учиться на греческий остров Родос. Там он познакомился с грамматиком и астрологом Трасиллом из Мендеса, ученым египетского происхождения, который предрек ему возвращение в Рим и восшествие на престол. Когда предсказание сбылось, Тиберий не захотел лишаться столь ценного советника и предложил Трасиллу отправиться с ним в Рим в качестве наставника.

Вдохновленный примером учителя, Тиберий сам активно занялся звездной наукой. Светоний даже нарек его «ревностным математиком» (addictus mathematicae), как в древности называли астрологов. Во многом из-за присутствия Трасилла при дворе Тиберий настолько увлекся наукой, что стал обращаться к ней ежедневно. Однажды с помощью нее он предсказал Сульпицию Гальбе, что тот станет императором, пускай и на короткий период. Вот фрагмент из книги Светония, в котором говорится о пристрастии Тиберия к астрологии.

«О богах и религии он мало беспокоился, так как был привержен астрологии и твердо верил, что все решает судьба. Однако грома он боялся безмерно, и когда собирались тучи, всякий раз надевал на голову лавровый венок, так как считается, что этих листьев молния не поражает»[55].

А вот отрывок из книги VI «Анналов»[56] (Annales) Тацита, описывающий предсказание Тиберия Гальбе.

«Не умолчу и о предсказании Тиберия относительно Сервия Гальбы, в ту пору консула; вызвав его к себе и испытав в разносторонней беседе, он под конец обратился к нему по-гречески с такими словами: “И ты, Гальба, отведаешь когда-нибудь власти”, намекая на то, что владычество его будет поздним и недолгим. Так он познакомился с наукой халдеев[57]: для ее постижения он располагал на Родсе и досугом, и наставником Трасиллом»[58].

В 26–37 годах н. э. Тиберий по наущению Трасилла перенес свою резиденцию на Капри, где продолжил заниматься астрологией. Тацит приводит эпизод, где рассказывается о знакомстве императора с Трасиллом и о жестокости первого, о которой ходили слухи:

«Всякий раз, когда Тиберий, стремясь узнать свое будущее, встречался ради этого с прорицателями, он пользовался верхними покоями дома и услугами единственного посвященного в эти дела вольноотпущенника. Невежественный и наделенный огромной телесной силой, тот окольными и крутыми тропками (ибо дом стоял на скалистом обрыве) приводил прорицателя, искусство которого хотел испытать Тиберий, и на обратном пути, если его познания были сочтены Тиберием вздорными, а сам он обманщиком, сбрасывал его в море, чтобы не оставалось свидетеля тайных занятий его господина. Итак, тем же путем по скалам был приведен и Трасилл; после того как Тиберий задал ему те же вопросы и ответы Трасилла его взволновали, ибо тот искусно открыл ему, что он завладеет властью, а также все его будущее, Тиберий спросил его, может ли он прозреть собственную судьбу, что ему принесет данный год, данный день. Взглянув на расположение звезд и измерив расстояния между ними, тот сначала колеблется, потом пугается, и чем больше всматривается в небо, тем сильнее и сильнее дрожит от растерянности и страха и наконец восклицает, что ему угрожает почти неотвратимая гибель. Тогда Тиберий, обняв его, поздравляет с тем, что он увидел надвигавшуюся на него опасность и все же останется невредимым, и, сочтя все сказанное им за оракул, удерживает его при себе, как одного из своих ближайших друзей»[59]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Натальная карта (или соляр) отражает положение всех планет в зодиакальном круге, включая Солнце и Луну, на момент рождения человека или совершения какого-либо события. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. автора.

2

Цицерон М. Т. Сновидение Сципиона // Диалоги. О государстве. О Законах. М.: Литературные памятники, 1966.