Риона Санчез. Часть 6. Обитель богов

Никита Тихонов

Риона Санчез. Часть 6. Обитель богов

Глава 1. Память о павших и клятвы живых

Школа Фалько Росо, расположенная среди снежных вершин Альпийских гор, укрывалась в живописной долине. Не так много людей на свете знали о существовании этой школы, и еще меньше – о ее расположении, и совсем уж единицы лично посещали эту школу.

Фалько Росо ревностно хранила свои секреты, а ее выпускники не спешили делиться ими с окружающими.

Окончившие тайную школу молодые парни и девушки разлетались по всему миру, исподволь и незаметно, меняя наш мир к лучшему, отводя от него угрозы, неведомые другим.

Дело это было опасным, и за долгие годы существования школы немало ее выпускников погибло, стараясь выполнить свой долг, сохраняя собственную честь и спасая чужие жизни. Никто из учеников и выпускников школы не был забыт.

Фалько Росо умела хранить тайны, но умела и помнить о подвигах.

В самой северной части долины, далеко от учебных корпусов, шумных студенческих общежитий и школьной суеты располагалась просторная пещера, о существовании и назначении которой знали немногие студенты.

Пещера была образована двумя скалами, отколовшимися от горного массива в год основания школы. В летописях Фалько Росо говорилось об ужасной грозе, бушевавшей в тот день. Две молнии ударили в гору, и от нее откололось два огромных монолита, которые, рухнув на землю, образовали дольмен, со стороны напоминавший сокола, сложившего крылья куполом. Дольмен был достаточно просторным, при желании под сенью каменных крыльев могли поместиться все ученики и преподаватели школы. Высота свода была около десяти метров, и верхушка дольмена терялась в темноте, но по слухам, там располагался камень, очертаниями напоминавший голову сокола, опущенную в скорби по погибшим. Считалось, что если в дольмен войдет человек со злыми помыслами, то каменная голова сорвется со своего места и расплющит негодяя.

В этом дольмене располагался мемориал, посвященный ученикам и преподавателям Фалько Росо, отдавшим свои жизни в борьбе за мир и счастье на планете. В каменной породе были выдолблены небольшие овальные углубления, где горели негасимые лампады. Издалека их пламя напоминало легкое шевеление перьев – крылья сокола покрывал узор из огненных перьев. Рядом с каждой нишей на камне было вырезано имя.

В дольмене нечасто собирались люди. Каждый из учеников был отмечен здесь, но те, кто знали об этом месте, заходили в дольмен только в особо торжественных случаях.

Сегодня был как раз такой.

Последний месяц зимы выдался на редкость теплым. На лужайках школы уже смело поднимала зеленые головы изумрудная трава, почки на деревьях набухли, готовые вот-вот выпустить свежую зелень. Солнце радовало студентов и преподавателей, регулярно посылая в окна учебных аудиторий свои золотые лучи. Ночи были ясными и звездными.

Именно в одну из таких ночей в дольмене собралась небывалая для этого места толпа.

Донна Барк, нынешний директор Фалько Росо, стояла спиной к стене. Лампад в нишах было достаточно, чтобы осветить внутренности дольмена, но все же их не хватало, чтобы прочесть все надписи на табличках. В полумраке на стенах плясали причудливые тени, свет отбрасывал на лица блики.

Донна прокашлялась, прогоняя ставший в горле ком, и посмотрела на присутствующих. Казалось, совсем недавно многие из них перешагнули порог школы впервые.

Хайне и Хильда Стигсон, Дарья Озендок, Максимилиан и Офелия, на их фоне даже Джек Барнс – молодой мужчина с темными волосами и жесткой черной бородкой – казался взрослым и умудренным годами, что уж говорить о самой Донне?

Директор вглядывалась в лица учеников. Нет, они уже далеко не дети. Дарья уже окончила школу, но попросила Донну оставить ее в Фалько Росо как ассистента, Офелия и Макс были учениками последнего курса, да и Стигсоны уже отметили свои шестнадцатые дни рождения. На долю этих детей выпало столько испытаний, с какими не всякий взрослый мог бы справиться, все они выглядели гораздо старше своих лет. Даже не так! От них веяло чем-то гораздо более взрослым, чем положено людям в их возрасте! Испытания и потери закаляют характер, но еще и старят душу. Донна с грустью смотрела на ребят, она бы отдала не только свой директорский пост, но и половину оставшихся ей в жизни дней, за то, чтобы вернуть на лица учеников беззаботные улыбки. Вряд ли только кто-то из них согласился бы на такой обмен.

Хайне внезапно посмотрел прямо в глаза директору, словно прочтя ее мысли. Донна твердо смотрела в голубые глаза юноши. Вокруг его век тянулись неровные шрамы, словно кожу содрали с лица, но потом вернули на место и она неровно срослась. Так и было на самом деле. Целый год юноша был слеп. Он потерял зрение, когда в школу пробрался злодей. Гестон пытался убить нескольких учеников, но Хайне удалось спасти их, правда ценой собственного зрения. Врачи считали, что юноша уже никогда не будет видеть, на месте его глаз был просто ужасный шрам. Хайне, под руководством наставника осваивал искусство жить без зрения и достиг в этом определенных высот. А потом случилась битва у Храма Осириса. Что-то случилось тогда, что-то изменилось. Зрение вернулось к юноше, вернее, он снова обрел глаза, но это не принесло ему счастья. Взгляд юноши с тех пор был суров и холоден, словно лед.

Его сестра Хильда, тоже круто изменилась с того дня. Прежде прямая и где-то наивная, она всегда говорила то, что думает, не сильно задумываясь над последствиями своих слов. Теперь же Хильда Стигсон больше молчала, чем разговаривала. Она стала прилежно учиться, поражая преподавателей своей работоспособностью и силой воли.

Макс и Офелия проводили вместе все свободное время, поначалу их пытались дразнить другие ученики, в особенности сводный брат Макса, прежде не дававший ему проходу. Юноша не стал дожидаться пика конфликта. Донна знала, что они с Офелией вызвали кузена Максимилиана и его дружков для разговора. Что там был за разговор, никто не знает, но вскоре кузен Макса покинул школу, а его прихвостни, лишившись предводителя, теперь ходили по струночке и боялись сделать лишний вздох в сторону Офелии и ее парня.

Дарья Озендок, эффектная темноволосая девушка, которая со своими внешними данными легко могла бы сделать карьеру модели, стояла чуть позади Хайне и его сестры. Лицо девушки было полно боли и скорби, но еще Донна видела в нем надежду, а то, как Дарья смотрела на Хайне, не оставляло сомнений в том, что это за надежда. Мисс Барк внутренне вздохнула. Метания юных душ были ей понятны, хоть и остались для нее самой в далеком прошлом. Дарья переминалась с ноги на ногу, пальцы ее то сжимались в кулаки, то принимались нервно теребить завязки теплого плаща. Она словно хотела взять кого-то за руку и не решалась. Донна слегка покачала головой, к Хайне вернулось зрение, но он все также оставался слепцом. Директор тряхнула головой. Не о том она сейчас думает!

– Начнете, директор? – хриплый голос Барнса эхом отразился от каменных стен и заставил Донну вздрогнуть.

Джек тоже сильно изменился. Долгое время Барнс служил Сету, темному богу зла и разрушения. Джек сумел избавиться от оков Сета и перестал быть Темным человеком. Он вернулся в Фалько Росо и теперь был правой рукой Донны, взяв на себя функции главного наставника школы. Мисс Барк знала, да и сам Джек не раз признавался в этом, что тьма все еще есть в его сердце, но он борется с ней и не даст ей вырваться наружу. После битвы у Храма Осириса Джек превратился в настоящую наседку, он заботился об учениках школы и относился к ним так, как к ним, наверное, не относились их родители. Он старался позаботиться о каждом ученике, став чуть ли не отцом для многих из них.

– Да, спасибо Джек, – кивнула Донна.

Она набрала воздуха в грудь, все-таки ей было очень тяжело говорить сейчас.

– На этих скалах, – Донна чуть кивнула головой с сторону горящих лампад, – запечатлены имена всех тех учеников, что отдали свои жизни, ради спасения людей. Каждый из них не будет забыт, пока не рассыплются в прах сами эти скалы! Даже дольше! Ведь прочнее и долговечнее любого камня – память в людских сердцах! Сюда приходят, чтобы помнить о дне смерти, помнить о скоротечности жизни, приходят, чтобы скорбеть о смерти!

Донна увидела, как на глаза Хильды, Офелии и Дарьи навернулись слезы. Макс нервно повел головой, явно сдерживаясь, чтобы не заплакать. Джек странно кашлянул, словно пряча рыдания. Один только Хайне смотрел на директора холодными, словно северное море, голубыми глазами.

– Мы сейчас нарушаем эту традицию, – продолжила Донна после паузы, – сегодня не день смерти! Сегодня день рождения! Не только день рождения Рионы, сегодня день рождения надежды! Посмотрите на эти стены!

Донна обвела дольмен рукой:

– Что вы видите на этих стенах?

– Имена погибших, – голос Дарьи прозвучал глухо.

– Я вижу здесь надежду! Вижу сотни и тысяч спасенных жизней! Вот что я вижу, вот почему здесь горят эти лампады! Вот почему их свет никогда не тускнеет! Они символ надежды.

Все стали смотреть на стены.

– Год прошел с тех пор, как Риона Санчез подарила нам надежду, проявив настоящее мужество! – Донна заговорила, когда все повернулись к ней снова, – сегодня ее день рождения! Сегодня день рождения надежды. Риона дала нам ее, дала нам поверить в себя и свои силы! Дала смелость прямо смотреть в лицо своим страхам и никогда не сдаваться, даже если враг сильнее. За этот год мы сделали многое, мы спасли множество людей от смерти. Все это благодаря ей, благодаря Рионе! Тысячелетняя традиция сегодня будет нарушена. Сегодня мы вспоминаем не день смерти Рионы, а день ее рождения!

Донна подошла к углублению и, чиркнув спичкой, зажгла небольшую лампаду. Затем, склонив голову, сделала несколько шагов назад, давая другим посмотреть на мягкий свет.

– Мы помним, что ты сделала для нас! – тихо проговорила женщина. – Мы помним и не дадим этой памяти пропасть!

– Вы так говорите, словно она умерла! – не выдержала Хильда. – Говорите о рождении и надежде, но сами, словно уже смирились с тем, что ее нет!

– Да, Хильда, – кивнула Донна, – Я говорю так, будто Рионы нет с нами. Но ведь ее нет! Мы помним о ней, помним о том, ради чего она жила и ради чего сражалась! Мы тоже сражаемся и тоже готовы пожертвовать собой ради других! Риона отдала свою жизнь, чтобы мы могли жить!

– Ничего она не отдала! – упрямо наклонила голову Хильда. – Она вошла в этот храм! А если вошла, то значит и выйти сможет!

По щекам Хильды текли горькие злые слезы.

– Она не умерла! – прошептала девушка, пряча лицо в ладонях. Дарья и Офелия, сами с красными от слез глазами принялись успокаивать подругу.

– Хильда ведь права, – произнес Хайне, – мы не видели тела, а значит хоронить Риону неправильно.

– Храм поглотил и ее, и Макэдона, – покачала головой Донна, – больше года ни от кого из их нет известий.

– И что? – вскинулся Хайн. – Это не повод говорить о ее смерти!

– Я и не говорю о смерти! – Донне надоело пререкаться, – я говорю о жизни и надежде!

– Дело в том, – вмешался Барнс, – что каждый из нас потерял! Кто-то подругу, кто-то ученицу, а кто-то дочь. Можно и не говорить о смерти, но то, что мы скучаем, то, что нам хочется верить, – это непреложная истина.

– Сегодня была нарушена традиция, – повторила Донна, – мы зажгли лампаду не в честь погибшей ученицы, а в знак того, что ее жертва не будет забыта! А теперь – пора возвращаться в школу.

Донна быстро вышла из дольмена и вдохнула иорозный воздух, наполненный ароматами весенних цветов. Горло ее сдавливало от желания разрыдаться. Да, она искренне верила в свои слова, в то, что она произносила внутри пещеры, но тем не менее скорбь душила ее, не находя выхода.

– Вы думаете, что Рионы больше не вернется? – позади Донны стоял Хайне.

Донна заметила, как остальные стали выбираться из пещеры и двигаться в сторону мерцающих вдали огней жилых корпусов.

– Мы не знаем, что произошло в этом чертовом храме, – резко ответила Донна, – но, если бы Риона могла вернуться, разве бы она не сделала этого?

– Не знаю, – вздохнул Хайне, – что же нам делать?

– Нам надо жить дальше! – мисс Барк посмотрела на вышедшую из дольмена Дарью.

Девушка вытирала слезы и украдкой смотрела на Хайне, стоявшего к ней спиной.

– Нам надо жить дальше, – повторила Донна, – не замыкаться в себе, на отравлять себя бесполезным чувством вины. Риона точно не хотела бы такого для нас!

– А что делать мне? – Хайне повернулся и посмотрел вслед удаляющейся Дарье.

– Догони ее, болван ты такой! – усмехнулась Донна. – Тебе сейчас тяжело, как и всем нам, но мисс Озендок приходится еще тяжелее!

– Почему? – удивился юноша.

– Ох, мужчины! – воскликнула Донна. – Да потому что она потеряла подругу и при этом влюбилась в парня этой самой подруги! Она не может не чувствовать то, что чувствует, но и рассказать о своих чувствах не может! Поговори с ней!

Хайне задумался на мгновение, затем решительно кивнул и быстрым шагом направился за остальными участниками церемонии.

Путь к кампусу пролегал через долину, Хайне шел быстро, впечатывая подошвы ботинок в белый гравий дорожки. Мелкие белые камешки в лунном свете словно бы и сами светились.

Макс и Офелия, обнявшись шли первыми, за ними, отстав на десяток шагов, медленно брел Джек Барнс. Мужчина ступал очень тяжело, на него давили тоска по дочери и чувство вины за то, что его дочь теперь никогда не вернется к нему.

Дарья Озендок шла последней, легкое не по сезону темное платье развевалось на ветру, на плечи девушка накинула меховую шаль тонкой вязки.

Хайне быстро нагнал девушку, но по мере того, как он приближался к ней, его решительность таяла, словно снег на весеннем солнце. Он замедлил шаг.

Девушка обернулась и посмотрела на него. В глазах ее стояли слезы. Хайне окончательно растерялся.

– Погода сегодня просто отличная, – промямлил он, – февраль нас просто радует.

– Да, для зимы просто замечательная погода, – голос Дарьи дрогнул.

– Но ты все равно, слишком легко оделась, – сказал парень, подходя к девушке.

За прошедшее с пропажи Рионы время Хайне сильно вытянулся, раздался в плечах. Тренировки и сражения закалили его тело, сделав его гибким и сильным. Фигура Хайне внушала трепет и уважение. Юноша вертел в руках свою ставшую уже знаменитой трость. В трости был скрыт тонкий гибкий клинок, которым Хайне владел виртуозно.

Дарья посмотрела на него снизу вверх. Девушка не была низкорослой, скорее наоборот, но Стигсон все равно превосходил ее ростом почти на голову.

– Это шаль из козьего пуха, – Дарья провела ладонью руки по легкой, почти невесомой ткани, – вязать такие меня научила бабушка. Родителям до меня дела особо не было, но бабуля всегда находила для меня время, она всегда знала, как приласкать и чем угостить. Она научила меня многим вещам, в том числе, как сделать такую шаль.

– А я своих бабушек и дедушек вообще не знал, – усмехнулся Хайне, – в этом вопросе нам с Хильдой совсем не повезло.

Дарья грустно рассмеялась.

– Давай, я провожу тебя до общежития? – Хайне сам удивился, что сумел произнести эти слова.

– Думаю, не стоит, – ответила девушка, – дорога пуста, да и что может случиться в Фалько Росо? Здесь надежная охрана, так что ничего со мной не случится.

– В этом я не сомневаюсь, – пробормотал Хайне, – и все же давай пойдем вместе.

Девушка пожала плечами, и они направились вдвоем к корпусу.

Хайне неспешно вышагивал рядом с Дарьей, не решаясь взять ее за руку. Девушка шла молча, время от времени поправляя шаль на своих плечах.

Они довольно быстро добрались до общежития. В окнах почти не горел свет. Офелия, Макс и Джек уже вошли внутрь и теперь, скорее всего, уже были в своих комнатах.

Дарья остановилась у входной двери так резко, что Хайне почти налетел на нее. Сейчас он стоял так близко к девушке, что мог ощутить аромат ее волос. Хайне вдохнул полной грудью и ощутил, как у него закружилась голова. Дарья подняла глаза, и их взгляды встретились.

Хайне почувствовал, как у него задрожали колени, как земля стала уходить из-под ног. Лицо и глаза Дарьи были так близко! Они заполнили все пространство вокруг, Хайне не мог отвести от них взгляда. Губы девушки приблизились, Хайне наклонился и ощутил на своих губах терпкий и сладкий вкус поцелуя.

Время остановилось. Хайне не знал, как долго они стояли у дверей общежития, да это было и неважно. Он не хотел, чтобы это заканчивалось! Пусть бы они стояли так вечно!

Двери распахнулись и на пороге появилась Хильда.

Дарья отпрыгнула от юноши.

– Что здесь происходит? – проговорила Хильда с угрозой. – Братец, может ты объяснишь мне?

Хайне повернулся к сестре.

– Я поцеловал Дарью, – спокойно ответил он, – я этого хотел! И я это сделал!

– Мы вместе это сделали, – Дарья подошла к нему, – я люблю твоего брата!

– А как же Риона? – Хильда так сильно сжала челюсти, что казалось, желваки сейчас прорвут белую кожу девушки.

– Пойдем внутрь? – решительно сказал Хайне. – Там и поговорим.

– Не хочу я никуда заходить! – кипела Хильда. – Объяснись здесь и сейчас!

Хайне вместо ответа просто вошел в здание. Девушки последовали за ним.

В гостиной царил полумрак, в камине потрескивали сухие поленья, несколько ламп под зелеными абажурами освещали гостиную.

Хайне и Дарья сели на небольшой диванчик, Хильда забралась с ногами в кресло напротив.

Дарья положила голову на плечо юноши, Хайне машинально стал гладить ее по волосам. Пряди волос, словно шелк, струились в его ладони. Он ощущал приятное покалывание в кончиках пальцев.

– Вы серьезно? – Хильда с гневом смотрела на брата и подругу. – А как же Риона? Она же твоя девушка! И твоя подруга!

– Хильда, ее больше нет, – Хайне с трудом произносил слова, больше года прошло! Жизнь не стоит на месте!

– Не надо разговаривать со мной, как с ребенком! – Хильда взвилась со своего места. – Я все это прекрасно понимаю! Мир сейчас на грани катастрофы, а Риона пропала! Не о том вы думаете!

– Может быть именно о том, – Дарья опустила голову, – когда еще думать о любви, если не на пороге разрушения? Любовь созидает, дает силу и возможности сдержать натиск бури!

– Шикарное оправдание! – фыркнула Хильда. – Так Рионе и скажешь при встрече!

– Да при какой еще встрече? – не выдержал Хайне. – Не будет никакой встречи! Риона пропала давным-давно! Думаешь она хотела бы, чтобы мы всю оставшуюся жизнь провели в одиночестве?

– Опять! Да плевать я хотела на то, что кто-то там скажет!

– Тогда в чем проблема? – спросил Хайне.

– Вы же предаете мою подругу! – ответила Хильда. – Предаете свою подругу!

– В чем предательство? – Хайне напряженно свел пальцы рук. – Она пропала! Нет ее больше! Ты думаешь мы не скорбим? Мы не скучаем?

– Судя по вашему поведению, вовсе нет! – ответила Хильда. – Такое ощущение, что вы рады ее отсутствию!

Дарья зашипела, словно рассерженная кошка, Хайне резко выпрямился.

– Это не так, – покачал он головой, – Мы точно так же, как и ты, скорбим о потере! Но надеяться не на что. Рионы нет уже больше года, мир трещит по швам, может быть это последние дни этого мира!

– Вот именно! – Хильда вскочила с места и нервно зашагала по гостиной. – Все катится к черту, а вы что тут устроили? Какой-то бразильский сериал!

– Не преувеличивай, – поморщился Хайне, – это жизнь! Она всегда движется вперед!

– Ты ее хоть любил? – Хильда остановилась и вперила горящий взор в брата.

Хайне замялся, прикрыл не мгновение глаза.

– На этот вопрос не так-то легко ответить, – проговорил он наконец.

– Да с чего это? – фыркнула Хильда. – Чего уж проще – либо любишь, либо – нет!

– Риона – моя подруга, – ответил юноша, – то, что я испытывал к ней, сложно назвать любовью. Мы с ней друзья. Мне кажется, мы изначально оба это понимали. А вот любовь – это все-таки нечто иное. Любовь связывает двоих, словно нить, нить судьбы.

На несколько минут в комнате повисла тишина. Дарья и Хильда ошарашено смотрели на Хайне, который сам замер после того, как произнес эти слова.

– Ты хочешь сказать, что Риона и Орест? Нет! Даже слушать не хочу про это! Он же пытался ее убить! – Хильда размахивала руками и снова нервно ходила из угла в угол общего зала.

– Но ведь не убил, – вклинилась в диалог Дарья, – сама подумай, как много связало Макэдона с Рионой? А теперь они оба пропали!

– Заткнись, Озендок! – резко ответила Хильда. – Я не знаю, что вы там себе придумали, но, когда Риона вернется, вы первым делом расскажете ей обо всех ваших похождениях!

– Не было никаких похождений! – рассмеялся Хайне. – Ты же знаешь!

– Знаю! – Хильда внезапно погрустнела. – Я знаю. Все было очевидно, и вы не виноваты ни в чем! Я просто скучаю по Рионе.

Девушка села в кресло и заплакала. Дарья подошла к ней и нежно погладила по голове.

– Мы тоже скучаем, – сказала она тихо, – я ведь старалась не чувствовать, мне нестерпимо больно, что вот так все произошло! Я словно предала подругу! Да почему словно, ведь так все и есть!

Дарья тоже расплакалась.

Растерянный Хайне переводил взгляд с одной девушки на другую.

– А если она и вправду погибла? – Хильда хлюпала носом. – Если мы больше никогда не встретимся?

Свет в комнате на мгновение померк. Лампы, до этого исправно работавшие, вдруг потухли, в воздухе ощутимо запахло гарью и горячим пластиком.

– Что это? – прошептала Хильда. – Замыкание?

– Здесь кто-то есть, – раздался из темноты голос Хайне, который пусть и вернул зрение, но теперь полагался не только на это чувство.

– Похвально, мистер Стигсон, – холодный высокий голос прорезал темноту, – я хотел обставить свое появление чуть более театрально, но вы смешали мне все карты.

– Свет включите, – прошипела Хильда, – ни черта ж не видно!

Лампы снова вспыхнули. Хильда и Дарья на мгновение прикрыли глаза руками.

В кресле напротив них сидел, закинув ногу на ногу, худой человек с вытянутым лошадиным лицом, крупными зубами и широкой челюстью. Одет мужчина бы в серый, мышиного цвета, костюм, белую рубашку и тонкий, похожий на веревку галстук.

– Доброй ночи, – мужчина вежливо улыбнулся, слегка наклонив голову.

– Ну, теперь-то уж она не будет доброй, – фыркнула Хильда, – с такой-то компанией.

– Понимаю ваше недовольство, – снова склонил голову мужчина, – но не было времени на церемонии.

– Чего тебе надо, Сет? – Хайне с ненавистью взирал на сидящего в кресле бога. – Рионы больше нет, ты победил!

– Если бы, – со злобой выдохнул бог, – если бы все было так просто! Знаете, я одно время очень любил читать фантастику, так вот, долгие годы в таких книгах добро побеждало зло в схватке. Условный темный Властелин погибал от руки героя и все. Праздник, радость и счастье. И я подумал, что не бывает никаких темных властелинов, не стоит на скале черный замок, который охраняют скелеты. Добро и зло слишком смешались в этом мире, то, что еще вчера пугало и внушало трепет, сегодня уже банальная шутка.

– Мы что здесь на лекции по литературе? – перебила Сета Хильда, в руках девушки уже поблескивал золотой рыбкой странный предмет. – Чего приперся-то?

Хайне гневно посмотрел на сестру.

– Не смотри так на меня, – ответила Хильда, – если он сюда приперся, то не просто так!

– Верно, – не стал лукавить Сет, – мне нужна помощь.

– После всего, что ты сделал, ты еще рассчитываешь на нашу помощь? – Дарья вскочила с кресла. – Ты думаешь нам заняться больше нечем?

– Я вам в друзья не набиваюсь! – Огрызнулся Сет, но потом продолжил, уже спокойным голосом. – Я хочу предложить вам сделку!

– Какую еще сделку? – Хайе внимательно смотрел на темного бога. – Учти, работать на тебя никто не будет!

– О, здесь вы ошибаетесь, мистер Стигсон, – рассмеялся Сет, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, – Когда вы меня выслушаете, думаю у вас не будет возражений против нашего с вами партнерства.

– Еще как будет! – Хильда вдруг метнула свой нож прямо в грудь Сета.

Нож вошел в тело бога по самую рукоятку. Хайне отпрыгнул от ошарашенно смотрящего на нож в груди Сета.

– А между прочим, – прохрипел Сет, – я вам ничего плохого не сделал!

– А мы что, ждать будем? – выкрикнула Хильда. – Мы помним, кто ты такой и каковы твои цели!

– Все верно, мисс Стигсон, – Сет легким движением вырвал нож из груди. Белоснежная рубашка сразу покрылась пятнами крови, – у вас нет причин забывать ни про мои поступки, ни про цель, к которой я стремлюсь.

– Тогда мы снова зашли в тупик! – воскликнула Дарья. – Ты пришел сюда в загадки поиграть? Потому что работать с тобой мы не станем! Вообще радуйся, если тебя отсюда выпустят!