Ты вернула мне жизнь

– Просто хочу немного порадовать Надежду.

– Да не, я не против, – Вениамину и в самом деле было все равно. – Ладно, пошел я. Дела.

Надежда появление Марка встретила с улыбкой.

– Добрый день, – мягко произнесла она. Этот мужчина ей нравился. Глупо, но ей казалось, что он очень добрый. И надежный. А еще его глубокий голос было приятно слушать. – Сегодня приходили из полиции. Пообещали быстро найти моих родственников.

– Значит, найдут, – ответно улыбнулся Марк. – Это вам, – он протянул букет, который Надя, взяв в руки, принялась внимательно разглядывать.

– Спасибо. Очень красивые.

– Я поищу вазу, – Марк отвернулся, сделав вид, что оглядывается в поисках вазы. Давно уже никому не дарил цветов, только матери. И сейчас милый букет в тонких руках всколыхнул ненужные воспоминания. Он бы и рад забыть, но не получается. А кто-то не может вспомнить.

– Оказывается, я была беременна, – тихо сказала Надя. Повернувшись, Марк увидел, что в ее глазах стоят слезы. – Не помню. Не знаю, – она всхлипнула.

Он не нашел ничего лучшего, как сесть на кровать и обнять новую знакомую за подрагивающие плечи. Надя, опустив голову ему на плечо, доверчиво прижалась, будто ища защиты.

– Они задавали так много вопросов, а я помню только свет фар и как вы взяли меня на руки, – уткнувшись носом ему в шею, Надя плакала. Марк гладил ее по узкой спине, чувствуя под ладонью мягкую ткань футболки и тепло женского тела. Пусть выплачется, ненормально, наверное, в такой ситуации все время улыбаться. В больнице лежать само по себе не очень приятно, а уж когда никто к тебе не приходит – и подавно. – Элла Валентиновна сказала, что вы спасли мне жизнь.

"Много лишнего Элла говорит,” – подумал Марк.

– Вам нельзя расстраиваться, – напомнил он указания невролога. – В свое время память вернется. Прошло всего ничего – четыре дня.

– Да? – удивилась Надя. – А мне кажется, что намного больше. Ой, извините, – она резко отпрянула от Марка и тут же поморщилась. Такие быстрые движения ей делать еще нельзя, сразу головокружение.

– У вас совсем никаких воспоминаний? – спросил он осторожно. – Я читал про амнезию, но, если честно, толком ничего не понял. Но, кажется, должны быть какие-то обрывочные воспоминания.

– Мы разговаривали с Георгием Александровичем об этом. Я вспомнила, что у меня в комнате висели плакаты девичьих групп. Как картинки какие-то, но… – Надя снова шмыгнула носом, – но я не могу вспомнить адрес. Или номер школы, в которой училась. Даже день моего рождения не помню. Но, кажется, что он зимой.

– Вот видите, уже хоть что-то, – Марк ободряюще погладил ее по руке. – Вы даже говорить стали чуточку быстрее.

Надя вздохнула.

– Нужно вспомнить, – она пыталась сдержать слезы, но не получалось. – Куда я пойду отсюда, если не вспомню?

– Ко мне, – спокойно произнес Марк, и не отвел взгляд, когда Надя с удивлением и неверием посмотрела ему в глаза. – Если, конечно, не боитесь.

– Хуже просто не может быть, – она пальцами вытерла слезы. – Но я буду мешать…

– Нет, – быстро перебив ее, Марк пояснил: – Я живу один. Есть свободная спальня, так что вы меня не стесните.

– Настоящая потеряшкааа… – она снова расплакалась.

Марк тяжело вздохнул, снова притягивая Надю к себе. У нее есть причина для слез, и никакие слова не смогут утешить. Уж он-то знал это точно. Сколько выслушал этих слов! Пока однажды не сорвался и не послал всех утешителей матом очень далеко. Разгромил квартиру, напился и рыдал.

Ерунда, что мужики не плачут! Просто они плачут в одиночестве. Продал ту квартиру с шикарным ремонтом и купил эту в новостройке. Оттуда забрал только личные вещи и несколько фотографий. Чертовы шторы, вазы, ковры, да даже посуда! Все напоминало о жене и сыне: как выбирали, покупали, спорили.

Эту квартиру так толком и не обжил: мама купила минимальный набор мебели, а вот мелочей, делающих жилье домом, так и нет. Просто место убивания времени, которое остается после работы, и сна.

Марк был уверен, что поступает совершенно правильно, хотя тут была еще одна совершенно эгоистичная причина – наконец-то успокоить совесть. Убережет чью-то дочь, невесту или, быть может, жену. Свою-то не смог. Если бы тогда не важная встреча, Майя бы не поехала сама…

Сотни раз прокрученная ситуация каждый раз сводилась к одному – виноват он.

– А давайте я вам завтра что-нибудь вкусненькое принесу? – предложил Марк, чтобы отвлечь Надю. – Что вы любите?

Глава 8

– Марк Валерьевич? – на следующий день возле палаты Нади его поджидали двое.

– Да, – не стал врать он. – А вы…

– Капитан юстиции Захаров, следователь следственного комитета, – ответил среднего роста плотный мужчина, быстро подсовывая под нос Марку корочки, дальше последовал неразборчивый бубнеж и потом только снова внятно: – А это старший лейтенант Ефимчук, участковый, – и снова бу-бу-бу. Понятно, участковый поселка, в котором живут родители.

Марк вздохнул. Интересно, они специально так быстро и невнятно говорят? Удостоверения мелькнули и скрылись в карманах. Захаров смотрел цепко, будто желал одним взглядом выбить признание во всех грехах, они либо ровесники, либо этот следователь чуть старше. А вот второй на вид простой мужик хорошо за пятьдесят, усталый и потрёпанный жизнью. Оба, как говорится, в штатском.

– У нас несколько вопросов, надолго не задержим, – говорил все время Захаров.

– Конечно, – Марку скрывать было нечего, но ему совершенно не понравился взгляд, брошенный представителями органов на фирменный пакет.

– Давайте отойдем, – Захаров отправился в угол к окну. – Что вы делали ночью на трассе? Это ведь не самая удобная дорога.

– Возвращался от родителей в город, – Марк настроился на долгий разговор. – Я не езжу по новой трассе.

– Почему? – это уже вмешался Ефимчук.

– Два года назад там разбились моя жена и сын, я не могу проезжать мимо этого места.

– В каком состоянии была потерпевшая? – снова вопрос от Захарова.

– В плохом. Она не понимала где находится. Да она даже имени своего не помнит.

– А почему привезли сюда, а не в государственную больницу? – в голосе Захарова ясно читалось, что это очень подозрительно.

– Потому что врачей этой клиники я знаю очень хорошо. Да я даже не сообразил, что ее можно везти еще куда-то. А здесь точно помогут.

Марк рассказал все практически по минутам. Пусть хоть сто раз его перепроверят, с Надей он никогда не пересекался и знаком не был. Но на всякий случай принялся вспоминать, есть ли знакомый адвокат, который сможет дать консультацию.

Пока Захаров спрашивал, Ефимчук вел протокол.

– Да, регистратор есть, – Марк уже с трудом сдерживал раздражение. Ну к чему столько вопросов об одном и том же? Как будто пытаются поймать на несостыковках. – Я могу запись предоставить.

– И из салона? – тут же ухватился Захаров.

– Нет, в салоне не записываю. Я езжу один почти всегда, мне незачем.

– Ознакомьтесь и подпишите, – закончив писать, участковый протянул ему бумагу.

– Мы с вами свяжемся, если понадобится что-то уточнить, – сказал Марку следователь, убирая бумагу в папку. – Всего доброго, – его наконец-то оставили в покое. Вроде только спрашивали, а ощущение, будто вагоны разгружал.

***

– Мне в этой клинике и укол поставить денег не хватит, – участковый уселся за руль казённой машины. – А он незнакомую бабу сюда уложил.

– Подозрительно добрый, – поддакнул Захаров. – Мотайся теперь сюда, других дел мало. Через пару дней девица очухается и найдутся родные.

– Вот-вот, – Ефимчук был согласен со следователем. – Она быстрее очухается, чем я писанину закончу. Напишу отмену, как срок отчитываться подойдет. Уголовки тут явно нет.

Видавшая всякое служебная машина участкового смотрелась на парковке частного медицинского центра нелепо. Рядом с блестящими джипами и седанами пыльная рабочая лошадка ясно давала понять, что они здесь лишние.

Участковый, выезжая с парковки, думал о том, что тут такой уход, что и сам бы отлежался недельку-другую. Все вежливые, современный ремонт, койки в палатах навороченные, а не обычные кровати. Отдохнет и отправится домой, а ему лишний геморрой.

Мало отчетов и проверок по краже каждой курицы да пьяных драк, так еще и эта на его шею. И городским же не спихнешь! Хотя им сподручнее. Видно же, что городская. Если бы в его районе кто-то потерялся, уже бы весь мозг бы ему выели. В общем, лучше бы дамочке все вспомнить, а то даже зацепиться не за что! Все травмы получены при падении, насильственных нет. Может, за грибами пошла да заблудилась.

А места у них хорошие, в этом году и грибов хватает. Жена уже кадушку насолила.

***

– Добрый день, – натянув улыбку, Марк вошел в палату к Надежде. – Я тут купил разного на свой вкус, чтобы был выбор.

– Здравствуйте, – у Нади глаза стали круглыми, когда она увидела пакет. – Не уверена, что мне это можно.

– Можно, я уточнял. Это просто всякие фрукты-сухофрукты. Понемногу разных, чтобы вы определились, что вам больше по вкусу, – Марк принялся выставлять на столик содержимое пакета. – Скажите, вам логотип на пакете ничего не напоминает?

– Простите, нет, – Надя и в самом деле не могла вспомнить этот магазин.

– Да и ладно, – отмахнулся Марк. – Вспомните. Вам можно вставать?

– Можно. Но только ненадолго. Я уже устала лежать, – пожаловалась Надя. – И знаете, такое ощущение, что мне приходилось много лежать. Хотя врачи говорят, что проблем со здоровьем у меня нет. Ну, кроме головы и … – она опустила взгляд, недоговорив.

– Ну раз можно вставать, – нарочито бодро сказал Марка, – тогда давайте помогу вам пересесть в кресло, и мы приступим к дегустации.

– Думаю, даже если я все только попробую, это будет слишком много, – Надя осторожно встала с кровати, без резких движений, чтобы голова не закружилась. Уж неизвестно, каким чудом, вероятно, невролог просто волшебник, но сегодня было намного лучше. Боль оставалась фоновой, но уже терпимой. Судя по синяку, приложилась она сильно, удивительно, что не расшибла лоб совсем. – Спасибо, – и снова она благодарит Марка, который поддержал ее на коротком пути буквально в пару метров до кресла.

– Не за что, – ответил он, усаживаясь в кресло напротив. У Марка появился еще один вопрос к Новицкому: могут ли люди с амнезией не ориентироваться в стоимости продуктов и услуг? Наверняка нет, ведь и цены, по идее, они тоже забывают. Надежда принимает такое лечение как само собой разумеющееся, интересно, почему? Думает, что это нормально, просто не понимает или это когда-то для нее было привычно? – Почему ничего не пробуете? Боитесь? – он решил пошутить, но ответ был неожиданным:

– Боюсь, – тихо призналась Надя. – Но не попробовать это, – она указала рукой на фрукты и орехи, – а выходить из этой палаты. Я ведь ничего не понимаю. Я забыла о себе все… Где мои родители? Есть ли брат или сестра? Замужем я или нет? Беременность была, а кольца нет, – она тяжело вздохнула и опустила взгляд на сцепленные в замок руки, лежащие на коленях.

Марк встал из своего кресла и подошел к Наде, опустился перед ней на корточки, накрыв ее руки своими.

– Давайте не будем отчаиваться раньше времени? – предложил он. – Вы… – запнувшись, продолжил, – живы. А это уже немало. Физически здоровы. Дело передано в полицию и они начнут поиски. Еще я просматриваю информацию о пропавших в нашем городе в соцсетях. Вам пока нельзя ни телефон, ни телевизор, но я мониторю группы, в которых ищут пропавших.

Надя вздохнула, опять он ее утешает, но как же страшно даже выходить из палаты, которая стала для нее уютным защищенным мирком.

– Персик хотите? Очень сладкие, – Марк поднялся и пошел мыть руки в прилегающий к палате санузел. Все купленное он вымыл дома.

Следующие минут двадцать они провели замечательно: пробовали фрукты и сухофрукты, орехи и сравнивали впечатления. Зато Надя отвлеклась, а он узнал, что лучше покупать. Новицкий вообще угрожал какой-то специальной диетой, чтобы головной мозг быстрее пришел в норму. Как сложно это все!

Марк никогда не мечтал быть врачом, его увлекали современные цифровые технологии. Это Веник грезил медицинским, и поступил, и выучился… А теперь рассказывает всякие жуткие истории, от которых кошмары снятся. Чувство юмора у друга очень мрачное. Хотя у Марка оно пропало совсем.

– Марк, а чем вы занимаетесь? – Наде было интересно. – О себе я-то ничего рассказать не могу.

– Всем понемногу, – он внимательно наблюдал за тем, как новая знакомая, аккуратно очистив персик от волосатой шкурки, нарезает его на дольки. Даже стало немного стыдно за обычную манеру просто откусывать и вытирать подбородок от сладкого липкого сока, хорошо, что не рукой! Вот Надя, нарезав персик, пододвинула тарелочку на середину небольшого столика. Манеры, однако! Опомнившись, продолжил: – Ставим видеонаблюдение, прокидываем сети. При желании заказчика и его финансовой возможности – напичкаем дом почти любой электроникой.

– Ничего не поняла, – Надя в растерянности пожала плечами. – Но персик был очень вкусным, – она аккуратно промокнула губы салфеткой. Марк отметил, что и это движение ей привычно. Кажется, она не тырила в детстве яблоки в саду у соседей. Зеленые, кислые, гадость! Но они привлекали пацанов просто из желания пощекотать нервы. А потом можно было получить ремня от отца.

– Да тут мало кто может понять, – Марк не обиделся. – Вон, хотя бы спросите у Веника, он только скажет, что я слишком умничаю.

– Вениамин ваш друг, я догадалась. Но вы очень разные.

– Еще бы! Когда я потрошил папин магнитофон, Веник бинтовал коленку своей сестры, намазав предварительно зеленкой. Что поделать, мы жили рядом, буквально через несколько домов друг от друга, и тут выходов было два: либо дружить, либо драться. В общем, мне этого тощего приходилось иногда защищать, а потом Веник вырос и вот. Травматолог из его уст теперь звучит как угроза.

Надя часто заморгала, не понимая, а потом засмеялась. Просто не сразу уловила смысл шутки.

– Знаете, он вас раза в два крупнее, так что верится с трудом, – Надя сомневалась в правдивости рассказа.

– Ваше право, – не обиделся Марк. – Что такое? – похоже, уже научился различать настроение по мимике.

– Кажется, мне лучше вернуться на кровать. Не хочется затягивать процесс выздоровления, – ответила Надежда.

Марк помог ей устроиться на кровати и попрощался до завтра. Ему еще нужно поговорить с Новицким по поводу страха Нади выйти из палаты.

– Ну, положим, психотерапевта я найду хорошего, – Георгий Александрович смотрел на Геренгера испытующе. – Придёт, поговорит. Но повторюсь, восстановление памяти может потребовать дорогостоящего курса лечения и постоянной работы с психотерапевтом. Решать, конечно, тебе, но ты и так потратил уже огромную сумму на незнакомую женщину. Надя полежит у нас еще недельку, и если Элла будет согласна, то выпишем. И знаешь… – невролог огляделся по сторонам, покачался с пятки на носок и обратно, – риск, конечно, дело благородное, но надеюсь, у девушки нет никаких психических расстройств и ее пребыванию ночью на трассе есть разумное объяснение.

Марк никак не прокомментировал слова невролога. Надя вела себя как вполне адекватный человек, учитывая сложившуюся ситуацию. А там пусть все идет как идет.

Глава 9

Память к потеряшке так и не вернулась, и Марк окончательно решил забрать ее к себе. Из полиции ему тоже не позвонили, в группах их города её пока никто не искал. Перед выпиской Надя заметно нервничала, все-таки впервые увидит город – и это не преувеличение.

Элла Валентиновна уже с ней побеседовала, дала все необходимые предписания. Марк при этом разговоре не счет возможным присутствовать. Будь Надя его женой или невестой – другое дело. А так это слишком личное дело.

Психотерапевт тоже не нашла каких-то отклонений с учетом амнезии. Новицкий выдал назначений на несколько листов, в том числе диету. Записал на прием и откланялся.

Последним заглянул Веник.

– Надюша, вы выглядите изумительно, – сверкая улыбкой, рассыпался в комплиментах Вениамин. – Вам очень идет этот сарафан.

– Спасибо, – улыбнулась Надя, она чувствовала себя уже отлично, и возможность сменить футболку и шорты на платье очень радовала. – Это Марк позаботился, – она не хотела говорить “купил”, это звучало как-то обидно.

– Да-да, Мрак у нас вообще такой заботливый, – Веник веселился, глядя на мрачного друга, делающего вид, что внимательно изучает назначения. – Но все равно я вам сочувствую.

– Почему? – спросила Надя растерянно.

– Потому что все время видеть унылое лицо Мрака – сомнительное удовольствие, – пояснил Вениамин, а Марк только недовольно закатил глаза.

– Зря вы так, – строго произнесла Надя, недовольно глядя на травматолога. – У Марка очень добрая улыбка.

– Понял, Метелка, – довольно усмехнулся Марк. – У меня добрая улыбка, а ты все Мрак да Мрак.

– Ой, – отмахнулся Вениамин. – Я тебя столько лет знаю, что меня не проведешь. Рожа у тебя мрачная, а оттого типа загадочная. Вот девушки и ведутся на твою физиономию. Надюша, – он снова развернулся к пациентке, – если вдруг что – моя визитка у вас есть, – произнес интимным тоном и лихо подмигнул.

– Только у меня вот телефона нет, – развела руками Надя. – А у Марка, думаю, ваш номер и так есть.

– Готова? – Марку надоел этот цирк. Веник совсем разошелся в своем веселье. Надя вздрогнула, но широко улыбнулась, стараясь казаться уверенной.

Друг, конечно, та еще метелка, язык что помело – уболтает любого, но ей и правда платье подошло. Кирпичного цвета платье-сафари – так значилось в описании на сайте, что-то там еще шло про удобство в городе и что это лучший выбор. В общем, покупать женскую одежду – настоящая мука. С обувью он поступил проще: купил несколько пар балеток и привез ей на примерку, что не подошло – вернет обратно.

Еще Марк надеялся, что Надя сможет покупки всего остального сделать самостоятельно. Да ну он лучше сам будет кабели тянуть вместо монтажников, чем бюстгальтеры ей выбирать! Эта молодая женщина, выскочив под колеса его джипа, определенно добавила забот. А еще он не рассказал об этом происшествии родителям.

И если участковый не решит их навестить с беседой, то Геренгеры-старшие и не узнают об этом. По крайней мере, Марку бы этого хотелось. С мамы станется начать строить воздушные замки и… Совершенно точно ему не хотелось, чтобы мама решила помочь. Не нужно родителям питать напрасные надежды. Каламбур, однако.

– Да у меня из вещей расческа и зубная щетка, – ответила Надя. – Сумочки не хватает, – она грустно вздохнула.