Криминальные истории. Синие розы

– И еще важная информация. Три месяца назад Лебедева подавала иск в арбитражный суд против Морозовой. Обвиняла ее в недобросовестной конкуренции и переманивании клиентов.

– Мотив налицо. Деловой конфликт, переросший в личную ненависть.

Орлова дополнила картину:

– По результатам вскрытия, жертва была здорова, никаких хронических заболеваний. Смерть наступила исключительно от отравления ядовитыми парами.

– Значит, убийца не рассчитывал на какие-то сопутствующие факторы. Только на действие яда.

Волков показал коллегам увеличенную фотографию среза стебля розы:

– Обратите внимание на эту деталь. Стебель срезан профессиональным флористическим ножом под углом 45 градусов. Срез сделан очень аккуратно, с соблюдением всех правил.

– То есть букет готовил опытный флорист?

– Безусловно. Любитель не смог бы так ровно и красиво оформить композицию.

Белов принес результаты анализа упаковочного материала:

– Розы были завернуты в специальную флористическую бумагу производства итальянской фирмы "Фиоре Белло". В Москве такую бумагу продают только в трех магазинах.

– Проверяй покупки за последнюю неделю.

– Уже работаю над этим.

Соколова подвела промежуточные итоги:

– Картина преступления становится яснее. Виктория Лебедева, имея мотив для устранения конкурентки, приобрела промышленный краситель и изготовила ядовитую смесь. Покрасила белые розы, оформила букет и доставила его в цветочный магазин, зная, что Морозова придет туда за заказом.

– Остается доказать ее причастность, – добавил Волков.

– Улик достаточно. Покупка красителя по поддельным документам, мотив, профессиональные навыки флориста. Нужно провести обыск в ее салоне.

В это время пришли результаты проверки флористической бумаги. Белов зачитал информацию:

– Упаковочную бумагу "Фиоре Белло" покупали на прошлой неделе пять человек. Среди них – Виктория Лебедева. Купила десять листов в среду.

– Еще одна улика против нее.

Орлова дополнила экспертное заключение:

– Концентрация яда в организме жертвы указывает на то, что она вдыхала ядовитые пары в течение 12-15 минут. Это означает, что она действительно долго рассматривала и нюхала букет.

– Убийца точно рассчитал психологию жертвы, – заметила Соколова.

Волков сделал последний важный анализ:

– В красителе обнаружены следы парфюмерной отдушки с запахом розы. Убийца добавил ароматизатор, чтобы замаскировать химический запах цианида.

– Продуманность деталей поражает.

– И еще одна деталь. Микроскопические частицы пыльцы в красителе принадлежат не розам, а хризантемам. В мастерской убийцы недавно работали с хризантемами.

Белов связался с салоном "Нарцисс":

– В салоне Лебедевой на прошлой неделе действительно готовили большую партию композиций из хризантем для корпоративного заказа.

– Круг замыкается, – констатировала Соколова. – У нас достаточно доказательств для задержания подозреваемой.

– Но нужно действовать осторожно, – предупредил Волков. – Если она изготавливала ядовитые красители в своем салоне, там могут остаться опасные вещества.

– Привлекаем спецподразделение химической защиты. Обыск будет проводиться с соблюдением всех мер безопасности.

Команда ЦКР подготовилась к задержанию Виктории Лебедевой. Экспертиза неопровержимо доказала, что синие розы были окрашены промышленным красителем с добавлением смертельной дозы цианида. Букет был изготовлен профессиональным флористом и специально доставлен в магазин для убийства Елены Морозовой.

Искусственная красота синих роз оказалась смертельной ловушкой, тщательно спланированной человеком, который превратил свои профессиональные навыки в орудие мести.

Глава 3: Ядовитые лепестки

Медицинский центр "Здоровье Плюс" располагался в престижном районе города, и именно туда команда ЦКР отправилась за медицинской картой убитой Елены Морозовой. Старший лейтенант Соколова изучала документы в кабинете главного врача, доктора Семена Петровича Кузнецова, который лично наблюдал покойную в течение последних пяти лет.

– Елена Викторовна была нашей постоянной пациенткой, – рассказывал врач, перелистывая толстую медицинскую карту. – Очень внимательно относилась к своему здоровью, регулярно проходила обследования.

– Доктор, нас интересуют аллергические реакции, – уточнила Соколова. – Были ли у жертвы какие-то особенности в этом плане?

– О да, у Елены Викторовны была довольно выраженная аллергия на цветочную пыльцу. Поллиноз средней степени тяжести. Она регулярно принимала антигистаминные препараты, особенно в весенне-летний период.

Кузнецов открыл раздел с результатами аллергопроб:

– Посмотрите, вот результаты тестов от прошлого года. Резко положительная реакция на пыльцу березы, тополя, амброзии. И что особенно важно – очень сильная реакция на эфирные масла роз.

– Насколько сильная? – заинтересовался капитан Волков.

– Четвертая степень по шкале интенсивности. Это означает, что при длительном контакте с розами у нее могли развиться серьезные респираторные нарушения.

Соколова внимательно изучила медицинские заключения:

– А знала ли сама Елена Викторовна о своей аллергии на розы?

– Конечно, знала. Я лично рекомендовал ей избегать длительного контакта с этими цветами. Объяснял, что при ее чувствительности даже непродолжительное вдыхание эфирных масел роз может вызвать приступ удушья.

– И как она реагировала на эти рекомендации?

– Довольно болезненно. Елена Викторовна владела салоном красоты, и цветочные композиции были частью интерьера. Она постоянно спрашивала, можно ли как-то снизить чувствительность к розам.

Волков уточнил медицинские детали:

– Доктор, если человек с такой аллергией будет долго нюхать розы, что может произойти?

– При обычных обстоятельствах – сильный приступ астмы, отек слизистых оболочек, затрудненное дыхание. Но если в воздухе присутствуют дополнительные токсичные вещества…

– То есть аллергическая реакция может усилить действие яда?

– Безусловно. Организм, ослабленный аллергической реакцией, гораздо хуже справляется с любыми токсинами.

В кабинет вошел лейтенант Белов с результатами проверки телефонных разговоров подозреваемых:

– Елена Викторовна, у меня важная информация. Виктория Лебедева звонила в медицинский центр "Здоровье Плюс" две недели назад.

– С какой целью? – насторожилась Соколова.

– Представилась коллегой Морозовой по цеховому объединению. Интересовалась, нет ли у Елены Викторовны медицинских противопоказаний для работы с цветами.

Доктор Кузнецов побледнел:

– Боже мой… Я помню этот звонок. Женщина спрашивала о совместимости аллергии Морозовой с профессиональной деятельностью. Говорила, что планируется семинар для флористов.

– И что вы ответили?

– Объяснил, что у Елены Викторовны серьезные проблемы с переносимостью эфирных масел роз. Подчеркнул, что длительный контакт может быть опасен для здоровья.

Соколова и Волков переглянулись. Картина становилась все более ясной.

– Игорь, есть ли записи этого разговора? – спросила руководитель группы.

– К сожалению, нет. Но есть запись в журнале звонков с номером телефона. Номер зарегистрирован на Викторию Лебедеву.

В это время в медицинский центр позвонила подполковник Орлова:

– Елена, у меня результаты повторного анализа биоматериала жертвы. В крови обнаружены высокие концентрации гистамина и других медиаторов аллергической реакции.

– Что это означает?

– Перед смертью Морозова переживала сильнейший приступ аллергии. Организм был максимально ослаблен, когда в него попал цианид.

– То есть убийца сознательно использовал аллергию как способ усиления действия яда?

– Именно так. Умирала она не только от отравления, но и от анафилактического шока.

Команда ЦКР покинула медицинский центр с важными доказательствами. Стало ясно, что убийца не просто знал о существовании аллергии у жертвы, но и целенаправленно использовал эту информацию для планирования преступления.

Следующей остановкой стал цветочный салон "Нарцисс", где работала главная подозреваемая Виктория Лебедева. Салон располагался в полуподвальном помещении старинного особняка и производил довольно мрачное впечатление. В отличие от светлого магазина "Флора", здесь царила атмосфера упадка и не успешности.

Виктория Сергеевна Лебедева встретила сотрудников ЦКР с плохо скрываемым волнением. Женщина лет сорока пяти, худощавая, с нервными движениями рук, она явно находилась в состоянии стресса.

– Здравствуйте, – обратилась к ней Соколова. – Мы из ЦКР, расследуем смерть Елены Морозовой. Хотели бы задать вам несколько вопросов.

– Я уже слышала о случившемся, – ответила Лебедева дрожащим голосом. – Ужасная трагедия. Но я не понимаю, зачем вам нужны мои показания.

– Виктория Сергеевна, нам известно, что у вас были конфликты с покойной. Расскажите о ваших отношениях.

Лебедева села в кресло и нервно теребила края фартука:

– Елена Викторовна была… очень успешной предпринимательницей. Иногда ее методы ведения бизнеса казались мне не совсем честными.

– Какие именно методы?

– Она переманивала к себе лучших сотрудников, предлагая большие зарплаты. Договаривалась с поставщиками о более выгодных условиях, оставляя конкурентов без качественного товара.

Волков включился в допрос:

– А что вы знали о здоровье Елены Морозовой? О ее аллергии?

Лебедева заметно напряглась:

– Откуда мне знать о ее здоровье? Мы не были близкими подругами.

– Но вы звонили в медицинский центр и интересовались ее медицинскими противопоказаниями, – заметил Белов.

– Я… это было для семинара. Планировалось мероприятие для флористов города, нужно было учесть особенности здоровья всех участников.

– Какого семинара? – уточнила Соколова. – У нас нет информации о подобных мероприятиях.

– Семинар отменили из-за недостатка участников, – быстро ответила Лебедева.– Виктория Сергеевна, где вы были в воскресенье вечером между десятью и одиннадцатью часами?

– Дома, смотрела телевизор. Потом рано легла спать.

– Кто может это подтвердить?

– Я живу одна. Но соседи могли видеть свет в окнах.

Соколова показала ей стоп-кадры с камеры наблюдения:

– Узнаете эту женщину? Она заходила в цветочный магазин "Флора" в воскресенье в 22:15.

Лебедева долго изучала фотографии:

– Лицо не видно, телосложение может быть похоже на многих женщин. Это не доказательство.

– А что вы скажете о машине? Темная "Лада", номер М447…

– У меня "Форд" серого цвета. Можете проверить в базе ГИБДД.

Волков задал провокационный вопрос:

– Виктория Сергеевна, а вы умеете изготавливать ядовитые красители для цветов?

– Что за странный вопрос? Я использую только сертифицированные пищевые красители.

– А промышленные красители "Синтетик-247" вы покупали?

Лебедева помолчала, явно обдумывая ответ:

– Возможно, покупала. Но не помню точно, для каких целей.

– В магазине "Химреактив" есть запись о вашей покупке три недели назад. Полкилограмма красителя по поддельным документам.

– Документы были настоящие! Я представилась художницей-оформителем!

– Но таким художником вы не работаете.

– Иногда подрабатываю оформлением витрин. Это не преступление.

Белов продолжил давление:

– Виктория Сергеевна, в вашем салоне есть оборудование для точного сверления отверстий?

– Обычные инструменты флориста. Ничего особенного.

– А химические реактивы? Кислоты, растворители?

– Для чистки инструментов используются обычные средства.

Соколова решила сменить тактику:

– Расскажите подробнее о ваших отношениях с Еленой Морозовой. Когда начались конфликты?

Лебедева вздохнула и немного расслабилась:

– Года три назад мой салон процветал. У меня были хорошие клиенты, стабильный доход. А потом появилась Елена со своим "золотым" салоном.

– И что изменилось?

– Она начала агрессивную рекламную кампанию. Переманила моего лучшего флориста, предложив ему в полтора раза больше денег. Заключила эксклюзивный договор с основным поставщиком роз.

– Это был честный бизнес?

– Формально да. Но она знала о моих финансовых трудностях и пользовалась этим. Предлагала выкупить мой салон за бесценок.

– И вы отказались?

– Конечно! Этот салон – дело всей моей жизни. Я не могла позволить ей уничтожить мою мечту.

Волков уточнил временные рамки:

– Когда произошла последняя ссора между вами?

– Месяц назад. Елена пришла сюда и в грубой форме предложила закрыть салон. Говорила, что в городе нет места для двух конкурирующих цветочных бизнесов.

– Что именно она говорила?

– Называла мой салон "жалкой лавочкой" и утверждала, что я "позорю профессию флориста". Обещала сделать все, чтобы я обанкротилась.

– А что ответили вы?

Лебедева покраснела:

– Сказала, что не позволю ей разрушить мой бизнес. Что найду способ защитить себя.

– "Найду способ защитить себя" – это звучит как угроза.

– Я имела в виду судебный иск! Хотела подать на нее в суд за недобросовестную конкуренцию!

– Но иск вы так и не подали?

– Не хватало денег на хорошего адвоката.

В салон вошла сотрудница Лебедевой – молодая девушка с испуганным выражением лица:

– Виктория Сергеевна, извините, что прерываю. Но к нам пришли люди с обыском.

Действительно, в салон входила группа техников ЦКР в защитных костюмах. Они должны были найти следы изготовления ядовитого красителя и другие доказательства причастности Лебедевой к убийству.

– Виктория Сергеевна, – официально объявила Соколова, – у нас есть ордер на обыск вашего салона. Вы имеете право присутствовать при обыске и требовать присутствия адвоката.

– Адвоката? – испугалась Лебедева. – Но я ничего не сделала! Это какое-то недоразумение!

– Тогда обыск быстро все прояснит, – спокойно ответила руководитель группы.

Техники ЦКР методично осматривали помещение салона. В подсобном помещении они обнаружили химическую лабораторию: колбы, реторты, нагреватели, точные весы. На полках стояли пузырьки с различными реактивами.

– Виктория Сергеевна, – обратился к ней Волков, – объясните назначение этого оборудования.

– Я… экспериментирую с новыми способами консервации цветов. Ищу формулы долговечных красителей.

– А это что такое? – Белов показал ей пузырек с остатками белого порошка.

– Не знаю. Возможно, какая-то соль для консервирования.

Технический эксперт провел экспресс-анализ:

– Цианид калия. Высокая концентрация.

Лебедева побледнела:

– Это не мое! Кто-то подбросил!

– А этот краситель? – показали ей упаковку "Синтетик-247".

– Покупала для экспериментов. Не знала, что он ядовитый.

– На упаковке крупными буквами написано "ТОКСИЧНО". Как вы могли не заметить?

– Я… плохо вижу без очков.

В углу подсобного помещения техники нашли незаконченную композицию из белых роз, частично окрашенных в синий цвет.

– Объясните назначение этого букета, – потребовала Соколова.

– Тренировочная работа. Изучаю технологию окрашивания.

– Точно такой же техникой был окрашен букет, найденный в руках убитой Елены Морозовой.

– Совпадение…

– Виктория Сергеевна, – жестко сказала Соколова, – у нас есть достаточно доказательств вашей причастности к убийству. Советую рассказать всю правду.

Лебедева долго молчала, затем тихо произнесла:

– Хорошо. Я признаю, что планировала… напугать Елену. Но не убивать!

– Поясните.

– Я знала о ее аллергии на розы. Думала изготовить букет с сильным запахом, чтобы у нее случился приступ астмы. Хотела, чтобы она поняла – со мной шутки плохи.

– Но вы добавили в краситель смертельную дозу цианида.

– Это была ошибка! Я неправильно рассчитала пропорции! Не думала, что концентрация будет настолько высокой!

– Виктория Сергеевна, вы понимаете, что ваши показания – это признание в совершении убийства?

– Но я не хотела ее убивать! Просто напугать, заставить отступить!

Соколова дала знак техникам завершать обыск. Доказательств было более чем достаточно для предъявления обвинения в умышленном убийстве.

– Виктория Сергеевна Лебедева, – официально объявила она, – вы задерживаются по подозрению в убийстве Елены Викторовны Морозовой. Имеете право хранить молчание и требовать присутствия адвоката.

Лебедева безвольно опустилась в кресло. Ее план мести обернулся полным крахом. Зависть к более успешной конкурентке довела ее до преступления, которое разрушило не только чужую жизнь, но и ее собственную.

Команда ЦКР завершила работу на месте происшествия. Экспертиза неопровержимо доказала, что убийца знал об аллергии жертвы и сознательно использовал эту информацию для усиления действия яда. Ядовитые лепестки синих роз стали орудием тщательно спланированной, хотя и неудачно исполненной мести.

Глава 4: Корни зла

Специализированная химическая лаборатория ЦКР работала всю ночь. Капитан Дмитрий Волков склонился над газовым хроматографом последнего поколения, изучая спектрограмму красителя, найденного в салоне Виктории Лебедевой. На мониторе компьютера медленно формировались сложные молекулярные структуры, каждая из которых рассказывала свою историю о происхождении смертоносной краски.

– Елена, результаты готовы, – позвал он старшего лейтенанта Соколову в семь утра. – То, что мы обнаружили, полностью меняет направление расследования.

Соколова вошла в лабораторию с чашкой кофе, готовясь выслушать очередную порцию технических подробностей.

– Что показал углубленный анализ?

– Этот краситель – не просто промышленная краска "Синтетик-247", как мы думали изначально. Это уникальная модификация, созданная в лабораторных условиях с добавлением целого комплекса редких химических соединений.

Волков указал на спектрограмму:

– Основа действительно анилиновый краситель, но к нему добавлены: наночастицы серебра для усиления яркости цвета, стабилизатор на основе редкоземельных металлов, пластификатор с молекулярной массой 2847 дальтон и самое главное – катализатор цианидного соединения.

– Поясните простым языком.

– Кто-то создал идеальную формулу для убийства. Краситель не просто содержит яд – он усиливает его действие в несколько раз и обеспечивает медленное равномерное испарение токсичных веществ в течение суток.

Соколова изучила молекулярные формулы на экране:

– А где можно изготовить такую смесь?

– Только в высокотехнологичной химической лаборатории с доступом к редким реактивам и точному аналитическому оборудованию. Домашними методами такое не приготовишь.

В лабораторию вошел лейтенант Белов с результатами проверки поставщиков химреактивов:

– Дмитрий, Елена, у меня важная информация. Компоненты для изготовления этого красителя покупались в четырех разных местах, причем в малых количествах, чтобы не привлекать внимания.

– Расскажи подробнее.

– Наночастицы серебра заказывались через интернет-магазин "НаноТехнологии", стабилизатор покупался в НИИ металлургии, пластификатор – в компании "ХимСинтез", а цианид – в медицинском университете.

– Кто совершал покупки?

– Разные люди, но все по поддельным документам. Описания внешности очень похожи – женщина лет сорока, среднего роста, блондинка.

Соколова нахмурилась:– Лебедева планировала убийство очень тщательно. Но где она могла изготовить краситель? В ее салоне нет соответствующего оборудования.

Волков продолжил анализ:

– Обратите внимание на эту деталь. В красителе обнаружены микроскопические примеси титана, циркония и других металлов, которые используются в производстве высокоточного лабораторного оборудования.

– Что это означает?

– Краситель готовился в лаборатории, где есть спектрометры, центрифуги и другие приборы с титановыми и циркониевыми деталями. Такое оборудование стоит миллионы рублей.

Белов проверил базы данных научных учреждений:

– В Москве всего двенадцать лабораторий с таким уровнем оснащения. Половина из них – государственные НИИ с серьезной охраной. Остальные – частные исследовательские центры.

– Проверяй все подряд. Ищи связи с Лебедевой или возможность доступа посторонних лиц.

В это время подполковник Орлова принесла дополнительные результаты вскрытия:

– Дмитрий, в тканях жертвы обнаружены следы редкого изотопа цинка. Его используют только в экспериментальных медицинских препаратах.

– А где можно достать такой изотоп?

– В фармацевтических исследовательских центрах. Очень ограниченное количество организаций имеет лицензию на работу с подобными веществами.

Волков свел воедино все данные:

– Получается, убийца имел доступ сразу к нескольким типам редких материалов. Либо он работает в крупном исследовательском центре, либо у него есть связи в научных кругах.

Соколова дала распоряжение:

– Игорь, составь список всех сотрудников научных учреждений, которые имели доступ к нужным реактивам за последний месяц. Особое внимание – женщинам подходящего возраста.

– Уже работаю над этим.

Через час Белов вернулся с первыми результатами:

– Нашел интересную закономерность. Все необходимые компоненты есть в одном месте – в Научно-исследовательском институте биомедицинской химии имени Павлова.

– И что там происходило в последнее время?

– Месяц назад там была сокращена лаборатория органической химии. Уволили пять сотрудников, среди них – Анну Павловну Крылову, химика-аналитика.

Соколова заинтересовалась:

– Возраст, внешность?

– Сорок три года, среднего роста, блондинка. Работала в институте восемь лет, специализировалась на синтезе биологически активных соединений.

– А есть ли у нее связи с цветочным бизнесом?

– Вот тут самое интересное. Крылова – сестра Виктории Лебедевой. Они вместе владели салоном "Нарцисс" до недавнего времени.

Все кусочки мозаики начали складываться в единую картину.

– Значит, Лебедева не могла изготовить краситель сама, – констатировала Соколова. – Ей помогала сестра-химик, имевшая доступ к редким реактивам и лабораторному оборудованию.

Волков углубился в изучение молекулярной структуры красителя:

– Теперь понятно, почему состав такой сложный. Профессиональный химик создавал идеальное орудие убийства с учетом всех факторов – от скорости испарения до взаимодействия с тканями растений.

– Можем ли мы доказать, что краситель изготовлен именно в институте Павлова?

– Да. Каждая лаборатория имеет свой "химический почерк" – уникальное сочетание примесей от используемого оборудования и реактивов. Этот краситель точно готовился на приборах института.

Белов дозвонился до администрации института:

– Анна Крылова действительно была уволена месяц назад в связи с сокращением штата. До увольнения неделю работала одна в лаборатории, сдавала дела.

– Кто контролировал ее работу?

– Никто. Она была опытным сотрудником, ей доверяли. Расход реактивов в последнюю неделю не проверялся.

– Идеальная возможность для изготовления ядовитой краски, – резюмировала Соколова.

Орлова дополнила картину медицинскими фактами:

– Судя по концентрации изотопа цинка в тканях жертвы, он был добавлен в краситель для усиления токсического эффекта. Профессиональный подход к убийству.

Волков обнаружил еще одну важную деталь:

– В красителе есть следы специфического растворителя – диметилсульфоксида высокой очистки. Его используют только для приготовления особо чистых химических препаратов.

– А где его можно достать?

– Только в научных лабораториях. В свободной продаже такой чистоты не найти.

Соколова связалась с оперативной группой:

– Нужен срочный ордер на обыск квартиры Анны Крыловой. И проверьте ее банковские счета – возможно, Лебедева заплатила ей за изготовление краски.

– Уже выезжаем по указанному адресу.

Белов нашел дополнительную информацию о Крыловой:

– После увольнения из института она не смогла найти новую работу по специальности. Подавала заявления в несколько НИИ, везде получала отказы.

– Мотив для помощи сестре?

– Возможно. Плюс финансовые трудности после потери работы.

В лабораторию позвонили оперативники с места обыска:

– В квартире Крыловой найдена химическая мини-лаборатория. Колбы, реторты, точные весы. И главное – остатки всех компонентов, которые входят в состав ядовитого красителя.

– Отлично. Изымайте все для экспертизы.

– И еще одна деталь. Найден дневник с подробными записями процесса изготовления краски. Все этапы расписаны по дням.

Волков получил образцы из квартиры Крыловой и немедленно приступил к сравнительному анализу:

– Молекулярные структуры полностью совпадают. Краска, которой были окрашены розы, изготовлена именно здесь, в квартире Крыловой.