Тархистанец и дракончик

Чуть отдышавшись, юноша плавным движением встал на колени.

– Господа мои, – немного охрипшим голосом заговорил тархистанец. – Позвольте ничтожному рабу…

– Ээ, парень, – укоризненно покачал головой дядька Вэар. – Брось. Какие господа. Сядь, давай. Дар. Рот прикрой. Орёл залетит.

Вэар забрал плащ у Дара, кинул на песок подле тархистанца, кивнул принцу и сел, вытянув длинные ноги. Дар пристроился рядом, невольно прижавшись к дяде.

– Садись, слышь? – повторил Вэар, глядя на тархистанца.

Тот вздрогнул и сел, скрестив ноги.

– Как звать-то? – спросил Вэар.

– Берк, господин мой! Бастард великого тисрока Илхана, благодетеля народов, да живет он вечно! – скороговоркой проговорил тархистанец.

Изумленному Дару почудилась гордость в этих словах.

– Вэар и Дар. Орландские дозорные, – представил их в ответ дядька. – Говори, как согреешься. К нам поплывем.

– Я в порядке, господин мой, – тут же ответил Берк. – Не зачем задерживаться из-за негодного…

– Видим твой порядок, – хмыкнул Вэар. – На лошадь сесть сможешь?

– Да, господин мой! – Берк тут же вскочил на ноги, чуть покачнулся, но устоял.

– Ну, садись, – Вэар кивнул на савраску. – Пришел-то сюда почему?

Дар отметил, как легко Берк вскочил в седло.

– Госпожа моя бабушка Лилиан, мать великого тисрока Илхана, да славится его имя, много дивных историй рассказывала нам, бастардам…

– Почему ты называешь себя бастардом?! – не выдержал принц, тоже взлетевший в седло игреневой лошадки.

– Матерь моя лишь раз обрела благосклонность тисрока, юный господин. Наложницей она не стала…

– Ушел-то почему? – буркнул Вэар, ведя савраску к реке.

Берк тоскливо вздохнул.

– Сегодня на рассвете нерадивого раба должны казнить, господин мой. Но жалкий раб испугался… Подумал малодушно, что смерть в пустыне будет легче и что…

– Охрана-то куда смотрела? – хмыкнул Вэар, осторожно заводя савраску в воду.

Берк пожал плечами.

– Мало кто бежит, господин мой. Драконы и собаки везде найдут беглецов… Но сейчас драконы улетели, а люди и собаки не любят пустыню… К тому же, все говорят, здесь и так – верная смерть. Вот твой раб и подумал, – Берк судорожно вздохнул и наклонился к лошадиной шее. – Пойду в пустыню, может гуля бабушки Лилиан встречу. Пусть лучше она сожрет…

– Причем тут гуль? Бабушку ты почти нашел, – засмеялся Дар. – Бабушка Лилиан сейчас в Анварде!

– Госпожа бабушка Лилиан жива?! – Берк так резко обернулся к Дару, что чуть не соскользнул с лошади в воду. – Но… Ты ошибаешься, юный господин! Раб твой был на похоронах матери великого тисрока и видел…

– Так у вас и про деда Ветра говорят, что он мертвый! – отмахнулся Дар. – Мне Дар-старший рассказывал, как в тридцать первом ваши кричали, мол, дедушка – гуль!

– А… Разве нет? – пробормотал Берк и тут же спохватился, – Прости, юный господин, я…

Взгляд тархистанца заметался по сторонам. Он явно подумывал встать на колени, но посреди Орлянки делать это было как-то не сподручно.

– Как будто мы гулей не знаем, – фыркнул Дар. – Они ж тупые и злющие…

– Осторожней. Лошадки поплывут сейчас, – буркнул Вэар, сам уже плывущий подле савраски.

– Вы зачем поплыли, толком не согревшись? – спросил, подлетая, Айихар. – Заморозите совсем гостя…

Дар обернулся к тархистанцу и вздрогнул: губы юноши вновь посинели, а тело начала бить дрожь.

– Ой! Ты потерпи чуть-чуть! – вскричал мальчик. – Вон, командир костер развел, наверное, и чай уже заварил! Сейчас согреешься!

Принцесса стояла на дороге у края деревни и ждала. На ней было прекрасное розовое кружевное платье с рюшечками, легкий ветерок ласково перебирал ей локоны.

За анвардскими полями по горной дороге застучали копыта, и сердце принцессы забилось чаще. Этим утром из дозора должен воротиться Дар, и старшей сестре, конечно, надлежало его встретить. Кроме того, так принцесса сможет хоть взглядом перекинуться с возлюбленным. Суровый воин, как обычно, не позволит себе даже улыбнуться принцессе, но… Девушка затрепетала, представляя, как нелегко взрослому мужчине бороться с собой…

Вот наконец и всадники! Принцесса вздрогнула, приметив смуглого – ей показалось почти черного человека, едущего на одной лошади с Даром. Неужели дозорные поймали гуля?! Но как не побоялись с собой посадить?!

– Лини! – закричал Дар, осаживая лошадь. – Опять ты здесь?! Сколько можно?! Просил же не встречать! Не маленькие уже!

Командир и Вэар добродушно усмехнулись, покачав головами, а Берк внезапно соскочил с лошади и бросился на колени:

– Приветствую тебя, о прекраснейшая из дев! – воскликнул тархистанец.

Лини невольно отшатнулась к Вэару и прижалась к его ноге, ища защиты.

– Кто это? Что он делает? – испуганно прошептала принцесса, поднимая светло-серые глаза на мужчину.

– Малыш, чего ты? – удивился тот.

У Лини перехватило дыхание. На мгновение принцесса представила, как дозорный подхватывает ее и сажает к себе в седло… Конечно, воин так поступить не мог, сказал только:

– Это Берк. Внук Лилиан и Ветра.

– Юноша прошел через пустыню и еле жив от усталости. Хорошо бы принцессе Орландии не прятаться, а поприветствовать гостя, – поддержал Вэара Айихар, опускаясь на каменную ограду, окружавшую анвардскую деревеньку.

Лини вспыхнула, осознав справедливость упрека. Шагнула вперед и ласково произнесла:

– Встань, незнакомец. Не надо передо мною так… падать. Мы так не делаем… Я, принцесса Эйлин, приветствую тебя от всего королевского дома…

Берк поднялся на ноги и, приложив руку ко лбу, поклонился снова, но – в пояс.

– Прости, о Эйлин Прекраснейшая, если нарушил ваш обычай и огорчил тебя. Поверь, не было в том дурного умысла, но по скудоумию своему раб твой не знаком с обычаем вашей страны и….

– Короче, Лини, мы есть хотим. Хорош трепаться! – не выдержал Дар. – Садись, Берк. Поедем!

– Как ты со старшей сестрой разговариваешь? – фыркнула Лини, подражая голосу мамы.

– А как же ее высочество? – смутился тархистанец.

Дар нарочито громко вздохнул:

– Дойдет сама, не развалится! Сюда же пришла!

– Нет, мой господин! – воскликнул Берк. – Пусть ее высочество сядет к вам в седло, а неразумный раб…

– Да хватит уже себя рабом называть! – возмущенно ответил Дар. – Не хватало еще, чтобы ты пешком шел!…

– Дар, перестань, – вмешался в разговор Луд. – Принцесса забирайтесь ко мне в седло.

Лини украдкой бросила взгляд на Вэара, но тот, по заведенному обычаю, смотрел куда-то в сторону.

Луд привычно поднял девчушку и ласково потрепал жесткие кудри. Берк ловко вскочил позади Дара. Мальчик засопел. Еще года два назад сестра была нормальным человеком. С ней можно было бегать на перегонки и прятаться от учителя словесности… А сейчас такой дурищей стала… Платье еще это!.. Стыдоба!

– Господин, прости скудоумого…

Дар резко обернулся и, сидящий за его спиной Берк поперхнулся заготовленной фразой.

– Так чего тебе? – засмеялся Дар.

– Мой юный господин – принц?! – тихо спросил Берк.

– Самый младший, – пожал Дар плечами. – Только не надо меня господином называть. У меня имя есть. И я пока даже настоящим дозорным не стал. Учусь только.

– Чудны ваши обычаи, юный принц, – пробормотал тархистанец, внимательно осматриваясь по сторонам.

Орландцы привезли его в небольшой горный поселок – домиков на тридцать-сорок. Жилища добротные, каменные. С черепичной крышей. Ухоженные дворики. Цветочки, качели, лавочки. Заборы низенькие. Некоторые и перешагнуть можно. Во многих домах двери нараспашку. Народу немного. Лица бледные, как в самых высоких семьях, где нет ни капли рабской крови. Впрочем, откуда бы ей тут быть?

Но все же белолицые крестьяне оказались для Берка неожиданностью.

Хуже того. Никто не только в ноги воинам броситься не спешил – вообще не кланялись! Здоровались – да. Будто с родичами! Про него, Берка спрашивали. Понятно, каждому любопытно – он тут словно верблюд в конюшне. Но зачем воины объясняют что-то простым крестьянам, в голове у Берка никак не укладывалось. А принцесса?! Командир посадил Эйлин к себе в седло, словно девчонку деревенскую. В Тархистане за такое и воина бы драконам скормили! Впрочем, если в отряде сам принц, может быть Луд – родич местного короля? Или жених принцессы? Вот же он, Берк, попал…

Незаметно из-под ресниц, Берк бросил взгляд на Эйлин и внезапно понял, насколько девушка похожа на дочерей тисрока! Белая кожа и светлые, напоминающие тоненькие веточки, волосы были у многих орландцев, но у Эйлин и Дара еще и носы были большие, мясистые. «Нос тисрока» называли эту форму в Тархистане. Унаследовать такой почитали за счастье даже рабы. Но Берку удача и здесь не улыбнулась. Его шнобель хоть и немаленький, но тонкий, как у матери, отвергнутой тисроком и ставшей рыбачкой…

Вот одета Эйлин была странно. Ей бы шальвары, невесомые шелковые платья ярких цветов. И волосы стянуть потуже, а то вьются, как у барашка. Еще платье это пышное розовое… Точь в точь пирожное, которым его когда-то тайком угощала покойная бабушка Лилиан. Или всё-таки не покойная?

Дорога вдоль поселка – по которой можно было промчаться в одно мгновение, если бы не любопытство крестьян (как всё-таки воины разрешают?!) – наконец вывела их к мосту, переброшенному через широкую расщелину. Конечно, мост этот и сравнить нельзя было с широкими, словно небесный свод мостами Ташбаана. Но Берк разглядел подъёмный механизм, которого, говорят, не было сто лет назад, когда тисрок и восемь великих родов покинули Анвард.

За мостом виднелся окружённый стеной темно-розовый маленький скромный замок с четырьмя башенками. Неужели это столица? С другой стороны, Анвард всегда описывали, как розовый замок на утесе. Замок, а не дворец. Странные эти орландцы.

Им на встречу уже спешили двое стражников. Поздоровались, про Берка спросили. Броситься на колени Берк не решился. Сидел за спиной у принца, не смея поднять головы, и внимательно наблюдал из-под ресниц за орландцами.

Наконец въехали на мост. Тот вел к башне с воротами. Берк насчитал пятерых стражников, приветливо машущих руками его спутникам.

Костюмы и вооружение орландцев сильно отличались от тархистанских.

Прямые клинки, длинные луки, совсем другой крой одежды, не видно шелковых тканей и драгоценных камней, из-за чего одежда воинов не так уж сильно отличается от крестьянской. К тому же крестьяне не боялись рядиться в нарядные цветные рубахи… Очень странно!

Проехав через ворота, Берк с дозорными оказались на просторном дворе перед замком. Справа и слева среди садовых деревьев стояли явно хозяйственные постройки. Двое мальчишек – чуть помладше Дара – подбежали забрать лошадей и – конечно же! – спросить принца, кто этот темнокожий незнакомец. Берк попытался представить, чтобы дети слуг при всех обратиться с вопросами даже к сыну наложницы тисрока! Да их бы так выпороли – месяц на спине спать не смогли!

– Я предупрежу! – весело крикнул Дар и первым помчался в замок.

– Вот постреленок, – усмехнулся Луд и обернулся к Берку. – Ну, пойдем. Позавтракаем. С королевской семьей познакомишься. Ну и с Лилиан встретитесь. Айихар, ты с нами?

Берк осторожно кивнул, не представляя, чего ждать.

– Пойдемте, – поддержала командира Эйлин. – Благородный Айихар и вы, Вэар, – голос девушки дрогнул. – Хоть сегодня позавтракайте со всеми! Маменька расстраивается, что вы уходите.

– Хорошо, принцесса, – проклекотал орел и полетел вверх, к окнам.

– Придется сегодня, – криво усмехнулся Вэар, кивая на Берка.

– Не мучай Вэара, Линни, – засмеялся Луд. – Есть люди, которым в одиночестве спокойнее. Сама знаешь, Вэар не всегда таким был…

– Но нельзя же жить прошлым… – начала было принцесса, но Луд так на нее посмотрел, что девушка смутилась и замолчала.

Берк не решился уточнять, что такого произошло с хмурым здоровяком дозорным. Вместо этого он внимательно разглядывал замок. Массивный корпус из розового песчаника, узкие бойницы – в Анварде не было изящества ташбаанских дворцов, но не было и слабости, о которой так любили говорить в Тархистане. Анвард напоминал гнездо хищной птицы на высокой скале. Простое, но недоступное.

Глава 3. Госпожа Бабушка

Пять лет назад. Тархистан. Дворец тисрока

Ярко светила луна, стояла душная южная ночь, но спальне Белого дворца царила прохлада. Лилиан, мать великого тисрока Илхана Благодетеля Народов, лежала на широкой дубовой кровати под тонким пологом, защищавшим от насекомых. Ей не спалось. Бессонница давно стала для царицы самой верной и надежной подругой. Той, с кем не страшно поделиться сокровенным. Например, мыслями, что в свои сто пятьдесят чувствуешь себя разбитой старухой. А ведь, когда из Орландии уходили, праотцам было около двухсот лет, и они оставались бодры и полны сил.

Еще чаще долгими ночами Лилиан вспоминала мужа[1].

И она и Ветр родились в далекой Нарнии, а юность провели на Севере с великанами. Собственно, как почти всё их поколение. Они бродили по заснеженным горам, охотились, сражались с хищниками… Невысокий, жилистый Ветр не был ни самым сильным, ни самым ловким охотником. И все же именно ему удавалось проводить отряд по сложнейшим маршрутам, побеждать опаснейших тварей… Всего за несколько лет он стал негласным предводителем людской молодежи. Даже великаны к нему прислушивались!

Лилиан прекрасно помнила день, когда Ветр решил отправиться в южные земли. Вскоре после этого Аслан короновал Коля в правители Орландии. Тогда Лилиан не придала этому значение: подумаешь, совпало! И то, что потом муж упорно отказывался сходить на Север, казалось ей нелепым капризом, упрямством… Подумать только, она сама уговаривала Ветра сводить подросшего сына к северным великаном… Если бы он хоть намекнул, что на его поджидает колдунья!

Сейчас и колдунья и сын уверяют, будто Ветр виделся с ведьмой не один раз и полностью доверял ей… Просто жалел юного Коля и потому не призвал Колдунью на юг.

А сын – призвал. И срубил Волшебное Дерево, которое защищало страну от ведьмы. Но нарнийский лев Аслан колдунью прогнал, вернул трон Колю и проглотил Ветра.

По крайней мере, если верить словам сына, превратившегося в тисрока Илхана. И колдуньи – его советнице.

Вот только Лилиан не верила. Сто лет назад она не взяла с собой дочерей. Знала, что советы Колдуньи до добра не доведут… А уж когда в тридцать первом Илхан согласился отправить отряд в Орландию, и двое вернувшихся, проговорились, что видели Ветра… Конечно, все наперебой говорили, что это гуль, но Лилиан осознала, что её обманули даже в этом, а ее муж жив и здоров!

С тех пор мать тисрока жила мечтой вернуться назад, и вот уже семьдесят лет у нее все готово к побегу. Но внуки… Лилиан боялась представить, что ждет её темнокожих внуков, когда не станет её и её ровесников…

Всего через месяц после побега из Орландии Илхан с друзьями привели в Ташбаан около трех десятков женщин и полусотни детей. Лилиан и её ровесники обрадовались новым поселенцам. Вот только Колдунья объявила чужестранцев рабами, а Илхан с друзьями легко и с удовольствием превратились в рабовладельцев.

Некоторым девочкам повезло: прошло несколько лет и Дик, Олвин и маленький Эверт взяли их в жены… Вначале троих, но девочки уговорили мужей жениться на их подружках… Лилиан невесело усмехнулась, вспоминая сколько споров и ссор было в том время…

Официальным наложницам и их детям тоже жилось не так уж плохо. Но те, кто остались рабынями и их потомки… А ведь большинство этих деток тоже от тисрока и его друзей, но…

– Бабушка! – раздался едва слышный шепот, и в дверь – даже не поскреблись. Пошуршались. – Бабушка!

Лилиан мгновенно соскочила с кровати, босиком подбежала к огромной резной двери и налегла на задвижку. Та, со скрипом поддалась. За дверью стояла младшая наложница великого тисрока – пятнадцатилетняя Эсин. Смуглая чернокосая девчушка с очаровательными ямочками на щечках. Но сейчас Лилиан ее даже не сразу узнала – кожа девочки стала серой, словно осиное гнездо, щеки ввалились, глаза потухли. Когда дверь раскрылась, Эсин сделала было шаг вперед, но не удержалась на ногах и упала Лилиан на руки.

– Илдиз! – крикнула Лилиан. – Илдиз, беги скорее за Бельгин!

И горничная Илдиз и целительница Бельгин были внучками Лилиан – дочерьми наложниц, которых бабушке удалось оставить при себе.

– Держись, милая, – шептала Лилиан, устраивая Эсин у себя на кровати. – Аслане всемогущий! Неужели опять Стрекоза?!

У великого тисрока было много наложниц, но жена – только одна. Первая и единственная, поддержавшая его еще в Орландии.

Лилиан бы радоваться, что сына не соблазнило принесенное иномирцами многоженство, но… Видит Лев – лучше бы все эти девочки были официальными женами! Может быть тогда Стрекоза смирилась бы и перестала мстить беззащитным детям! Но до сих пор Стрекоза бедняжек хотя бы не убивала…

Бельгин вихрем ворвалась в бабушкины покои, кинулась к Эсин…

– Вот же дочь шакала, – сквозь зубы пробормотала целительница, и ни Лилиан, ни, стоящая у двери, Илдиз, не стали уточнять о ком это она. – Воды, бабушка!

Твердой рукой чернявая Бельгин отмерила и развела лекарство. Лилиан помогла чуть приподнять Эсин, и лекарка влила девочке в рот противоядие.

– Эсин, похоже, успела желудок прочистить, – глядя в глаза бабушке, вновь заговорила Бельгин. – Надеюсь, удастся ее сейчас вытащить, но… Сама же видишь, – Бельгин понизила голос, – Супруга тисрока хочет крови…

– Но до сих пор она никогда…

– Все меняется, бабушка. Эсин нужно бежать.

– Хорошо. Попрошу Умута спрятать ее среди наложниц…

Бельгин громко вздохнула, и Лилиан вздрогнула, догадавшись, о чем думает одна из самых любимых и близких ей внучек.

– Думаешь, Эсин одолеет пустыню?

– Я не предлагаю прямо сейчас туда идти, бабушка, – пожала плечами Бельгин.

– Но… – Лилиан беспомощно обвела взглядом покои, задержавшись на побледневшей Илдиз. – Как я же я брошу…

– Бабушка! – перебила целительница. – Прости, но ты все равно скоро нас оставишь. За пустыней может и ты проживешь подольше. А мы… Мы будем знать, что есть пусть через пустыню. И в конце пути нас ждешь ты.

***

До сих пор любопытство помогало Берку держать страх в узде. Но в замке, где каждый шаг приближал юношу к орландскому тисроку, он почувствовал, как по коже побежали мурашки – словно снова в ледяную воду попал или в ночную пустыню…

– Только не вздумай на пол валиться! – проворчал командир Луд, когда спутники подошли к дверям зала.