Прыжок в преисподнюю

Александр Клюсов

Прыжок в преисподнюю

       Александр Клюсов

ПРЫЖОК В ПРЕИСПОДНЮЮ

Санкт – Петербург

2000 г.

I. Как рождаются «Ёжики».

Когда бы не был я сутул,

Я мог бы ровно сесть на стул.

Но, коль сутулость я имею,

Сижу неровно, как умею!1

Что может сказать один достопочтенный опер другому достопочтенному оперу в ответ на поздравление с получением очередного заявителя?! Ну, конечно же, джентльменское: «Иди ты в жопу!» И будет прав, ибо нет ничего более неприятного, чем очередной заявитель, когда ещё не разобрался с десятком предыдущих…. Именно такая фраза прозвучала из уст Витьки Воробьёва в адрес друга и сокамерника Коли Штиля в ответ на ехидное: «Ну, что поздравить с новым глухарём?». Дело в том, что охотником Николай никогда не был, и вообще считал, что убивать животных безнравственно. В его же положении эта фраза вообще звучала кощунственно. Так, что с любой стороны поздравление выглядело полным издевательством.

А если учесть, что последние полчаса, а именно столько прошло с момента окончания рабочего дня, у него в голове крутились незамысловатые строчки:

Пусть сдохнет враг,

Пусть будет водка

И полногрудая красотка!

то его настроению не позавидуешь…Коля попытался отбрыкаться от заявителя, но, дежуривший нынче по управлению майор Чупейда, слыл человеком упрямым и злопамятным, и отговорок типа «Меня уже нет!» не понимал. Пришлось опять выкладывать на стол ручку, бумагу и выслушивать длинный почти невероятный рассказ семидесятилетней старухи о её злоключениях. Рассказ оказался занятным. Изольда Тихоновна Бретер, так звали старушку, поведала, что с 08.06.99г. на 09.06.99г. из её квартиры, по адресу Старокамышенская ул. дом 2 кв. 16, которая, между прочим, находится на четвёртом этаже шестиэтажного дома ещё дореволюционной постройки, из кухни разом исчезли почти все острые предметы. В остальных же трёх комнатах ничего не пропало, такое ощущение, что вор туда вообще не заходил. А надо заметить – там было, что взять! Старушка обитала в этой квартире давно, а до того там же жили её родители, а ещё раньше – родители родителей, в общем, семейный подряд. Столовое серебро, фамильные драгоценности, награды, картины и т.д. Периодически перечисление ценностей сопровождалось фразами типа: «Ах, мой папа был страстный коллекционер!!!» или «Это досталось мне от бабушки!» После этого, продолжение рассказа могло показаться просто невероятным, а список похищенного поверг Николая в тихую панику. Руки вспотели, в груди похолодело:

вилок из столового набора на 12 персон – 12шт.

ножей оттуда же – 12шт.

ножей кухонных – 4шт.

топорик для разделки мяса – 1шт.

шампуры из набора – 10шт.

Дело в том, что большая часть этого списка была обнаружена опер группой РУВД девятого утром тут же у дома в разных концах двора. Двадцатишести из вышеперечисленных предметов соответствовало четыре трупа и один тяжелораненый, который, не приходя в сознание, скончался в отделении реанимации Пешковской больницы. Ребята были как блезнецы-братья, крепкие коротко стриженные, без особых примет и без документов, но с самым современным вооружением. Пистолеты –пулемёты с глушителями, ножи – «спрингфилд», радиостанции. Но всё оружие без опознавательных знаков, иностранного производства, отпечатки пальцев в картотеке не значились. Чёрные комбинезоны и шапочки с прорезями для глаз. Короче, кино, американский боевик, да и только. Судмедэксперт Петрович сказал, что за двадцать пять лет ковыряния в жмуриках он такого шашлыка (кивнув на шампуры) ещё не видел, и, что с тем, кто это вытворил, лично он встречаться бы не рискнул. А мнение Петровича кое-что значит. Он в свои неполные пятьдесят гвозди стопятидесятки на палец, как шнурки, наматывает…. В общем, создавалось такое впечатление, что кто-то задался целью, сделать из этих безымянных парней ёжиков. И надо заметить, это у него неплохо получилось. Судя же по пятнам крови во дворе – претендентов на ёжиков было больше, но остальные ушли своим ходом, унося оставшиеся предметы в себе. Но самое странное было в другом, из пяти человек ни один не успел выстрелить! Впрочем, те, кто смог уйти, тоже не стреляли, ни одной гильзы группа во дворе не нашла. Вот такие вот пирожки с котёнками, ты их ешь, они пищат, брызги в стороны летят!

Короче говоря, Коля влетел в кабинет Клима, начисто забыв все правила субординации, с диким воплем: «Серёга! Есть! Нашёл!»

Сергей Николаевич Климов был начальником ОУР. В другое время он бы не преминул прочистить Штилю мозги за такое неуважение к начальнику. Но начальником он стал всего год назад, а до этого был таким же опером, как и Николай. К тому же сейчас Клим лично возглавлял группу, занимавшуюся ЧП на Старокамышенской, а потому реакция была отнюдь неначальственной:

– 

Чего тебе?

– 

Я нашёл, чьё железо в жмуриках!

– 

Да, ну?! И чьё?

– 

Да, пришла тут одна старуха, заявить о краже, и, представь себе, перечисляет всё то, что мы там понавытаскивали! Понимаешь?…

Через пять минут отделовский «жигуль» мчался на Старокамышенскую.

– 

Дверь не вскрыта, балкона нет. Если только форточка на кухне! На шестом ничего нового не сообщили. В ту ночь были дома, ещё не спали, но ничего странного не заметили. Этажом выше никого нет, хозяева за границей, по слухам, квартиру собираются продавать. Так что она пустая уже года два стоит. Мы с участковым заглянули – ничего, никаких вещей, даже пыли нет.

– 

Ничего, говоришь? Но, если там два года никто не живёт, то пыль-то должна была скопиться? Значит не два года…. Окно осмотрели?

– 

Так, осмотрели, ничего нет, ни следов ног, ни от верёвки. Подробней только эксперты скажут, но как я понимаю, от верёвки след я и сам бы заметил. Рамы там старые, дерево мягкое. Было бы видно.

– 

Так, что он, по-твоему, по стене, как муха прошёл что ли? Кстати, интересно, а что вообще он делал в пустой квартире?

– 

Ну, это ты у него спроси, когда найдёшь! А по стене? Не, не может быть! Хотя, а может он больной какой? Я слышал, что когда у людей мозги того, они на всякое способны! А я так и под автоматом не полез бы! Хотя, ты лучше Витьку вон спроси, это он у нас в выходные по скалам ползает.

– 

Виктор, ты у нас эксперт по мухам, ну, в смысле, по лазающим. Объясни, как человек может попасть в запертую квартиру, не взломав замок? Судя по всему – по стене. Однако верёвок сверху не спускали.

– 

Шеув! Там между кирпичом щели, в среднем, миллиметров десять в ширину и пять в глубину….

– 

Короче!

– 

Короче, я бы не рискнул.

– 

А если бы тебе деваться некуда было? Если б иначе – хана?

– 

Ну, если б да кабы…

– 

Нет, ну, а всё-таки?

– 

Когда жить захочешь, не так раскорячишься! Хотя, нет, не рискнул бы.

– 

То есть, в принципе, можно?

– 

В принципе, можно всё, но это должен быть асс. Я таких по пальцам пересчитать могу.

– 

И за всех отвечаешь?

– 

Серёг, ты знаешь? Дело не в этом. Даже если бы кто-то из них здесь прошёл, в чём я лично – сильно сомневаюсь, то на картину, что мы видели внизу, ни у кого из них красок не хватит! Не ту художественную школу заканчивали. Так что – пат.

– 

Я бы сказал, что партия только начинается!

Кириллов и Федюня уже закончили. Результат оказался неутешительный всё, что оставил преступник, был нечёткий след левой ноги, ориентировочно сорок третьего – сорок четвёртого размера. Прямо скажем – негусто. Результат обхода соседних домов тоже ничего не дал. Большая часть жильцов на дачах, всё-таки разгар лета. Единственное, что удалось установить, так это то, что всё произошло с часу до полвторого ночи. До часу гражданин из седьмой квартиры выгуливал своего ротвейлера, а в час тридцать прошло сообщение по 02 о наличии нескольких неподвижных тел во дворе дома 2 по Старокамышенской. Сообщение поступило от гражданина Хляева, проживающего в двенадцатой квартире дома номер четыре по той же улице, который, вернувшись с дачи на своём потрепанном «запорожце», едва не наехал на одно из тел.

Сергей поднял на уши всех, кто так или иначе мог дать ему какую-то информацию, коллег, аналитиков, «барабанов» – и ничего. То есть, совсем. Нет, конечно, о горе трупов слышали все, но вот зацепок – ноль!

Среди личного состава дело получило негласное название «Ёжики». И так прижилось, что Климов на докладе у начальника управления, чуть так и не выразился, слава Богу, язык вовремя прикусил. Папа был, как всегда, немногословен. Покрыл по матери, сказал, что его в главке с дерьмом съедят, если в ближайшие дни не будет результата, а уж он перед нами в долгу не останется. В общем, совещание прошло в деловой рабочей обстановке.

– 

Ну, какие будут предложения? – обвёл хмурым взглядом Клим своих подчинённых. Первым решил высказаться, окрылённый успехом, Коля Штиль:

– 

Бандитские разборки!

– 

Слабо. Вот если бы там калашом расписались, я бы понял, а так…. Но как версия пойдёт. Ещё?

– 

Может пьяная драка?

– 

Ага. Один алкаш так набрался, что спьяну пролез по отвесной стене, собрал у старушки на кухне всё острое и разобрался с обидчиками как истинный джентльмен. Да?

– 

Ну, вообще-то….

– 

Мимо. Проехали. Ещё?

Голос подал, доселе молчавший, Валера Мирошниченко:

– 

Я думаю, что мы столкнулись с разборками верхнего уровня. Тут без «соседей» никак не обошлось.

– 

Так, горячо, очень горячо! Только, вот в чём загвоздка, на все наши запросы ответы отрицательные. Я тут поговорил с парой знакомых, так они сами плечами пожимают. Короче, если бы это били соседи, нам бы давно надавали по рукам и забрали дело. Но все молчат, а отдуваться придётся нам. Так что поставьте на уши всех: агентуру, участковых, бабушек, наконец. Валера, подними всё, что найдёшь по спецам. Архив, военкомат, что там ещё? Я понимаю, что никто не развешивает списков спецназа в коридоре, но сейчас такая неразбериха в военном ведомстве, что на «авось» может и проскочить. Если мы в ближайшее время не дадим результатов, крячить будут по полной программе. Сначала меня, а уж я перед вами в долгу не останусь! – закончил он совещание словами начальника управления.

***

Первый час ночи, пора и домой. Купив по дороге пару бутылок пива и пачку «Петра», Сергей решил срезать и пошёл через парк. Вообще-то, Клим был крепким парнем. Семь лет занятий боксом, в армии разведбат, в рукопашной он стоил двух, а то и трёх. Придя в органы прямо после армии, он вот уже десять лет тянул лямку, не давая спуску ни себе, ни другим. Не раз ему приходилось задерживать и вооружённых и особо опасных, и он всегда выходил победителем. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. То ли усталость дала о себе знать, толи слишком увлёкся размышлениями над «ёжиками», но тот внутренний звоночек, который столько раз спасал его от бандитского ли ножа, от пули ли снайпера в Чечне, он не услышал. Точнее услышал, но слишком поздно, когда, судя по ощущениям, в голове разорвалось что-то, ну, никак не меньше РГД. Странно, но он помнил почти всё, как упал, как его, уже лежачего, стали добивать ногами, как он в этот момент подумал (ну, не смешно ли), что не поздравил Михалыча с днём рожденья, и тот обязательно обидится. Боли не было, он просто фиксировал всё происходящее, как видеокамера, как будто смотрел со стороны и не был главным участником этой сцены. Боли не было и позже, когда ему наложили тринадцать швов на затылок. Боли не было, была обида. Обида на себя, что его, волкодава сделали, как последнего пацана. Его вычислили, его ждали и сделали. И вот этого он себе простить не мог. Но было и ещё кое-что…. Дело в том, что Сергей совершенно не помнил, как всё кончилось, т.е. в какой-то момент он «ушёл». Но тогда как объяснить, что его не добили. В том, что конечная цель была именно такой, он не сомневался. Но кто-то или что-то им помешало, и они ушли. И ещё, как он оказался в больнице? Сплошные вопросы! Есть чему удивляться.

Но ещё большее удивление его ждало в отделении милиции, куда он отправился прямо из травмпункта. Дело в том, что его обидчики никуда не ушли, они остались лежать там, где по их задумке должен был остаться Клим. Трое, все ранее неоднократно судимые. Олег Шнырёв по кличке Шныря. Николай Смольцов по кличке Шило, прозванный так за то, что виртуозно работал шилом, в том смысле, что, не задумываясь, пускал его в ход в драках или разборках. И Василий Костин по кличке Спица. Все трое, как пишется в протоколах, получили травмы несовместимые с жизнью, от коих и скончались. У Шныря была сломана шея. Шило получил удар в нос, да такой, что обломки костей вошли в мозг, и он умер раньше, чем понял, что происходит. У Спицы было сломано два ребра, при чём обломок одного из них проткнул сердце. Но все эти подробности Сергей узнал позже из акта экспертизы, сейчас же, тупо глядя в сухие строчки рапортов, пытался понять, как могло произойти, что три здоровых мужика вдруг оказались трупами. А ведь они не были новичками, каждый прошёл неплохую школу под названием «зона» и слабаками не были. Будучи человеком трезвым и рассудительным, он изначально, без всяких сомнений откинул мысль о возможности своего участия в финальной сцене. Клим реально оценивал свои возможности и понимал, даже в открытой схватке шансов у него было мало, а в этой ситуации они вообще сводились к нулю. Тогда кто же их так отделал?

Нет, надо вспоминать, надо! Ведь он всё видел, пусть почти в бессознательном состоянии, но видел. Перед глазами крутились какие-то обрывки, неясные тени, но законченной картинки пока не складывалось. Прямо как в том анекдоте: вспоминай угробище, не видишь, убивают… Так, попробуем по порядку: удар, асфальт и ноги. Не получается. Ещё раз: удар, асфальт, ноги, ноги… ноги которые бьют. Так, дальше, дальше! Нет, с изображением напряжонка. Хорошо, а звуки, звуки какие-нибудь? Так, тупой удар – это мне по чайнику въехали. Сопение, удары, кто-то сквозь зубы: «Сука ментовская! Сдохни!» Опять сопение, опять удары. Нет, что-то было ещё…. Ну, вспоминай! Сопение, удары, сопение, удары. Стоп! Вот оно! Есть! К этому моменту Клим был на грани, и эти детали слабо отпечатались в его сознании, но чем больше он над этим думал, тем яснее становилась картинка. Где-то рядом лёгкий шелест, выдох и тихий хруст. Потом дважды звук, как будто половик вытряхнули, и только после этого Клим окончательно вырубился.

– 

Половик, половик, господи, ну какой же я идиот! Боксёр сраный! Да, ведь это рукав хлопал! При резком ударе как раз такой хлопок и будет! – Теперь всё встало на свои места. Кто-то в течение четырёх-пяти секунд отправил на тот свет троих… Интересно девки пляшут! По четыре штуки вряд! Значит, был ещё один человек, был! Человек, которому Сергей был обязан жизнью. Один, вряд ли больше. Но какой?! В три удара уложить быков, которых и кирпич об голову не остановит! Интересно, а почему он после того, как оттащил Климова в больницу, исчез? Из скромности? Или ответственности испугался? Хотя, кто хоть немного знаком с нашей системой правосудия, именно так и поступит. Сергей терялся в догадках. Налицо были два события явно не укладывающиеся в рамки обычной жизни города: четыре, нет, пять, трупов на Старокамышенской и три в парке. При чём в рамки не лезли не сами трупы, и даже не их количество (чего уж греха таить, привыкли). Так вот, объединял их, так сказать, способ ухода из жизни. И в парке и на Старокамышенской действовал профессионал. Только профи мог так разложить нападающих и сгинуть без следа. Парк более или менее поддавался объяснению. Ну, шёл человек. Ну, увидел, что кого-то бьют, и решил вмешаться (бывает же), ну, малость перестарался (учили-то убивать, а не пьяных уродов успокаивать). Когда же по окончании посмотрел на дело рук своих – ужаснулся, это ж можно и срок получить. Вот и не стал судьбу испытывать… Хотя, что-то подсказывало, что дело не в этом. А вот «ёжики» – это, как говаривал дед Евграф Петрович, совсем другой коленкор будет. Как показала экспертиза, кроме тех пяти, судя по пятнам крови, было ещё как минимум трое. Учитывая внешность «мальчиков», отсутствие документов и то, что никто их не искал и опознавать, не рвался, здесь попахивало конторой. Конторой в том самом смысле, в каком её понимают люди служивые. Но, если это так, и там была спецгруппа, то, что же за безымянный скалолаз их там положил? Или положили? Нет, всё-таки положил… Что-то неуловимое, иногда ещё называемое интуицией, подсказывало, что всё это штрихи одной картинки. А если так, то с художником лучше в мастерстве не состязаться. Замочит на хрен, и не поморщится. Хотя стоп! А что делали эти, с позволения сказать мальчики, в том дворе? Как показал опрос, ни одной фигуры, которая могла заинтересовать, какие бы-то ни было, конторы в тех домах не проживало. Одни пенсионеры либо почти пенсионеры. Все живут там не один десяток лет. Никто квартир или комнат не сдавал. Так за кем же они пришли? Видимо за «художником»! Ага, за ним пришли, типа, кисти в сторону, краски на пол! А он, как бы, против отказался… Мол, моя художественная школа круче, чем ваша! С другой стороны, тебе парень вообще грех обижаться, всё-таки, жив остался. Эксперты ничего, что могло бы пролить свет на эту ситуацию, не обнаружили. Ни на одном из извлечённых предметов чётких отпечатков пальцев не обнаружено. Как это прокомментировал Коля Штиль: «И порешил их дух бестелесный…». Хотя, есть один человек, способный пролить хоть некоторый свет на все эти игры плаща и кинжала. Значит, самое время навестить Михалыча.

Лет десять назад Клим, тогда ещё участковый в пригородном посёлке, помог одному пенсионеру. История была занятная. Данила Михалыч Меринков – скромный пенсионер жил в собственном домике на окраине посёлка. Две радости было у старика: когда приезжали из города внук с внучкой и крохотный садик, превращённый им в настоящее произведение искусства. На своих шести сотках Данила Михалыч умудрился создать целый ботанический музей. Чего там только не было, рядом росли малина и облепиха, черноплодная рябина и крыжовник. Одной смородины с десяток сортов, а ещё яблони, груши. Но особой любовью пользовались цветы. В этом Меринкову не было равных. К нему приезжали даже из других городов, чтобы получить заветные семена или луковицы. При чём, денег, несмотря на нищенскую пенсию, Данила Михалыч не брал. Грех, говорит, на душе зарабатывать. Но не всем в посёлке нравилось это великолепие. Кто-то завидовал, не веря, в бескорыстность деда, вот, мол, не иначе деньги лопатой гребёт. А кто и просто ненавидел, только за то, что красиво. Сложная у русского человека психология…. И вот однажды проснулся Данила Михалыч среди ночи, даже сначала не понял почему, вроде как от постороннего звука, но, как он сам потом говорил: «Сердце разбудило!». Выскакивает на крыльцо, а там три изрядно подвыпивших бугая из «золотой молодёжи» его цветник в землю втаптывают. Просто так, из пьяного куража. В свои шестьдесят Михалыч был ещё мужиком крепким, и выпить мог, что молодому не угнаться, да и за женским полом приударить возможности не упускал. А, учитывая, где он провёл большую часть жизни…. Ну, скажем так, ребяткам не поздоровилось. Может и обошлось бы, но один, вишь ты, решил ножичком старика попугать, идиот. В общем, двое попали в больницу. Попал бы и третий, но вовремя протрезвел и свалил. Но незадача с этим всем приключилась, один из попавших в больницу, тот самый, с ножичком, оказался, сыном весьма влиятельного папаши. И Меринков из потерпевшего быстренько оказался обвиняемым. Вот тут Клим и показал, на что способен. Очень уж его задела вся эта история. За две недели он накопал на этих недорослей столько, что, если задаться целью, то можно было их упечь всерьёз и надолго. Куда его только не таскали, но Сергей выдержал, и после длительных переговоров все разошлись «полюбовно». Начальство ещё долго вспоминало ему тот случай, но зато он приобрел в глазах старика непререкаемый авторитет и полное его доверие. Они подружились. Так вот, Данила Михалыч Меринков на поверку оказался подполковником в отставке, прослужившим двадцать пять лет в некоем хитром подразделении специального назначения и объездил половину земного шарика, служа проводником идеи «Пролетарии всех стран – соединяйтесь!». Периодически Михалыч даже натаскивал оперов по вопросам рукопашного боя. И те впоследствии наверно не раз поминали добрым словом уроки Меринкова. Вот к нему-то и отправился Климов за консультацией, а заодно и с днём рожденья поздравить.

Сергей, плюнув на факт нарушения, прихватил с собой папочку с документами по обоим происшествиям, чем чёрт не шутит, когда господь пьян….

– 

Ну, заходи Серёженька, заходи! Не забыл старика, уважил! А Катька с Витькой в город уехали. Да, может, вернутся ещё сегодня. Проходи, я сейчас стол накрою. Да ты присаживайся, присаживайся! Вот пока чайку с облепихой попей, а я тут быстро….

– 

Данила Михалыч, извини, вчера никак не смог!

– 

Ничего, сегодня тоже не поздно. А что это у тебя с головой? – спросил Михалыч, кивнув на повязку на голове Клима.

– 

Да так, «бандитская пуля»….

Прошли на веранду. Меринков быстренько накрыл на стол. Они посидели, выпили по первой, закусили. За ней и вторая проскочила. И только после третьей, не чокаясь, когда мысленно помянули тех, с кем уже никогда не увидеться, Клим решился заговорить о деле.

– 

А что, Михалыч, мог ты в молодые годы с тридцати метров чем-нибудь острым человека уложить?

– 

Так я и сейчас могу! Невелика задача!

– 

А в темноте?

– 

Ты загадками не говори! Я ведь сразу понял, что ты не только меня поздравить зашёл…. Ну, ты не смущайся, не смущайся. Говори.

Клим коротко и ясно изложил суть дела, показал фотографии, схемы и даже акты экспертизы. Данила Михалыч внимательно просмотрел всё, что ему было предложено. Особенно он заинтересовался фотографиями. Вернулся к схеме бойни на Старокамышенской, снова к фотографиям. Прочитал протоколы. Закурил.

– 

Серёжа, я конечно давненько не брал в руки шашек, но есть вещи, на которые время не влияет. Так вот, не знаю я, как этот человек прошёл по стене, не знаю, почему в квартире следов не осталось. Так, что здесь от меня толку мало. А вот по поводу двора я тебе кое-что сообщить могу. Метать острые и не очень острые предметы можно по-разному. Здесь чувствуется школа, хорошая школа. Но у нас ассов такого класса не готовят, и нигде не готовят. Суди сам. Я не знаю, что там делала эта группа, но явно не в песочнице пришла поиграть. Шли они не на парад, по-тихому. Я так думаю, что, когда этот собачник свою собачку выгуливал, они уже были там, но он их не заметил. И собачка их не почуяла! Сечёшь? А наш приятель их почуял. При чём, судя по всему, почуял, ещё находясь в квартире. Иначе, зачем бы он за шампурами да за вилками полез? Есть такая способность у человека, а если её к тому же долго и целенаправленно развивали…. Встречал я людей, у которых нюх был на, скажем так, неприятности, закачаешься. Но чтобы такое! Это не человек – волк должен быть!

– 

Скорей уж волкодав.

– 

Да, волкодав, причём класса «абсолют». Даже выше, хотя такого не бывает. А ведь таких спецов на всю страну по пальцам пересчитать можно. Далее, группа шла двойками. Кстати, ты обратил внимание на то, что никто не стрелял? Вывод?

– 

Не успели.

– 

Правильно. А ты знаешь, сколько времени надо профессионалу на выстрел? Доли секунды! Значит, первым броском он должен был человека обездвижить, есть такие точки на теле. Если в неё попасть, то даже если палец на спусковом крючке, не выстрелишь. Точки-то есть, но в неё можно попасть, когда ты стоишь в метре от противника и то шансы не велики. А он это сделал с тридцати метров!!! Улавливаешь?

– 

С трудом.

– 

Тут есть ещё один маленький нюанс, бросок он ведь тоже не беззвучен, и тренированное ухо его в миг засечёт. Так вот, он или бросал во всех сразу, либо делал это с такой скоростью, что остальные просто не успели сообразить, что происходит! Я привык верить своим глазам, но весь мой опыт говорит, что это невозможно! Да, убивать он их не хотел, всё только в пределах необходимости. Если бы хотел – не ушёл бы никто. По первому вопросу в основном всё. Если интересуют подробности – спрашивай.