Коллекционерша, или Комплекс Электры. Всем женщинам, перепутавшим секс с любовью, посвящаю

Ночью. В лесу.

С мужиком, которого увидела впервые в жизни.

Конечно, он трахал меня тут же, между сосен. Я смотрела на проезжающие машины из ночной темноты и от этого возбуждалась еще сильнее.

Я не могла кончить от количества выпитого, но кайфовала.

Это был просто секс моей мечты: рискованный, опасный, на грани преступления, и такой манящий от всего этого.

Впервые член внутри меня не выпадал, не становился мягким, он просто таранил меня какое-то дикое долгое время, а я улыбалась и плакала, что это происходит со мной сейчас.

Что я встретила того, кто умеет управлять своим членом. Кто знает, как долбить.

Потом мы поехали в гостиницу, и я впервые узнала, что такое «королевский секс».

Это ночь без сна. Между грезами и реальностью.

Я не спала. Он не спал. Всю ночь. До утра. Бесконечное соитие. Сквозь усталость, дрему, и желание слиться еще.

С ним мне впервые за свою сексуальную жизнь захотелось рассмотреть мужской член.

Все, что были до него, казались жалкими подобиями того, что изначально создал бог.

То, что увидели мои глаза, тут же подхватило мое тело. Оно вспомнило, как в стихах древних поэтов описывалось это устройство:

нефритовый стебель, бамбуковая палочка.

Это было именно так.

Не дряблый мешочек, а готовый к бою восставший ствол.

Такой ровный, крепкий, сильный, в пульсирующих прожилках, обтянутый нежной и почти прозрачной кожей. Он был прекрасен. Его верх гордо округлен сферической головкой, которая блестяще демонстрировала собственное превосходство.

Она не была скрыта кожей.

И знала ценность своей красоты.

На моих глазах член двигался, словно разговаривал со мной. И вот именно в этот момент мне дико захотелось к нему прикоснуться губами.

Впервые в жизни.

Я не знала, как, но это был жадный долгий поцелуй, словно я весь свой душевный голод направила на идеальную материнскую грудь.

Присосалась и не могла оторваться…

Скажу честно, с грустью, тоской и большим сожалением, что такого любовника я в жизни больше не встречала.

Бросила я его сама, потому что он предложил стать его женой и уехать в его страну.

Я испугалась и сбежала.

***

С тех детских пор, когда я увидела то, что болталось дряблой соплёй между ног моего отца и дяди Шурика, мне не давало покоя изучить, почему это уродство вызывает такой сильный интерес у взрослых.

Помню нашу маленькую комнату, где по вечерам мы всей семьей смотрели телевизор перед сном.

Слева стоял старый расправленный диван, на котором лежал мой отец. На спине. Телевизор находился прямо за его макушкой.

А сам он смотрел на меня и на маму. Мама сидела на диване тоже. Поперек папиного тела. Крест накрест. Она смотрела телевизор.

Для меня в этом не было ничего необычного, если бы папа через определенное количество минут не начинал дергаться и просить еще, а мама смеялась и говорила:

«Ну, хватит!»

И продолжала что-то делать.

Они были накрыты одеялом и оно шевелилось.

Она цыкала на отца, но смеялась при этом, смотрела на меня, отворачивалась и продолжала их взрослую игру.

Потом я стала понимать, что мама держит в руках папин член и мнет его.

И папе от этого становится хорошо.

Их не смущало, что я нахожусь рядом. Как зритель.

Мне кажется, их мало что смущало в этой взрослой теме секса….

Шестой

…И я должна была превратиться в хрупкую теплую женщину, которая не нуждается в сексе, а хочет близости.

Но, пока, ее тщательно скрывает аппетитная толстушка…

Я быстро поняла, что мужчинам нужен секс и они любят пышные женские формы.

Женщина-пышка может привести любого в свою постель.

А внутри я была нескладной, длинной, худющей, и такой грустной и одинокой девочкой-подростком.

Наверное, от страха разоблачить себя и увидеть такой, я попала в следующее недоразумение под номером шесть.

Он пришел чинить рабочий компьютер, а я стала его соблазнять. Захотелось мне повеселить девчонок на работе.

Только он оказался сумасшедшим провокатором. Без слов, оба решили, что и домашний компьютер требует ремонта.

Он пришел точно так же, как Второй (только без рыцарского набора), сразу же завалил меня на диван и кончил через пару минут.

Сполз к краю, прижал меня к стенке и на два часа растянул историю своей печальной любовной жизни.

Он говорил так долго о своей жене-учительнице в младшей школе, которую выворачивает от вида использованных пакетиков чая, забытых им на кухонном столе. Она ненавидела матерные слова и слово «член» у нее тоже вызывало рвоту. Она никогда не видела «это» у своего мужа.

Он еще много и долго говорил о ней и о ней.

Я лежала и не понимала, ну почему я такая наивная и собираю не адекватных вместо того, чтобы остановиться на одном постоянном любовнике.

***

Как-то раз я забежала к подружке домой попить воды.

Нам было лет по пятнадцать.

Она открыла дверь и быстро схватила меня за руку. Так, что я рванула и оказалась за дверью, в ее коридоре.

Я рассмеялась и звонко сказала, что мне только воды попить. Она приложила палец к губам и только теперь я могла рассмотреть ее.

Пылающие щеки, темно-пунцовые, практически вишневые и жаркие. Словно надулись. Глаза сверкают. Их дикий танец завораживает и манит. Гипнотизирует. Я сразу обмякла и мой пыл бежать куда-то делся.

И тут я услышала из комнаты странные звуки. Хлопки, шлепки, женские повизгивания, мужские стоны, тяжелое дыхание.

Мой инстинкт самосохранения сработал мгновенно и я замерла, как суслик. Видимо, в моих глазах тоже что-то отразилось. Подружка опять схватила меня за рукав и поволокла в комнату, из которой все это доносилось.

Я думала, что сойду с ума от страха, но мое возбужденное тело неслось за ней.

Я представляла себе самые пошлые и опасные картины, которые мне через мгновение придется увидеть. Зажмуривала глаза все сильнее, до боли и боялась посмотреть в реальность.

Тут меня затрясли чьи-то руки и я увидела Танину подружку Марину. Она била меня по щекам и держала стакан воды. Я почему-то расплылась по полу и в пустой комнате, где не было никого, кроме их двоих, из глубины мелькали яркие картинки и странные звуки продолжали доноситься до меня. Из телевизора.

Подружки смотрели взрослое жесткое кино.

Так впервые в жизни я познакомилась с тем, что скрывают взрослые.

Свою тайную жизнь…

Седьмой

Этот был по уши в меня влюблен не первый год.

Но с ним я принципиально не шла в секс. У него воняло изо рта ужасно.

И носил он уродливые очки в роговой оправе.

И постоянно ныл про бывшую жену.

Но, как-то, видимо, сошлись его звезды и я решила его осчастливить. Не знаю, что на меня нашло и почему я так решила себя окунуть в мерзкое сексуальное приключение, но позвонила ему сама.

Запросила поездку по городу, но мне это быстро надоело и я велела свернуть на трассу и спуститься к реке.

Это был красивый покатый берег со скалистыми ущельями. И, прямо в машине, среди вековых сосен, я оседлала его прямо на водительском сиденье и попыталась взять инициативу на себя.

Подпрыгнув несколько раз, я просигналила, присаживаясь на руль. Но он тут же кончил. И обмяк. То ли от страха. То ли от перевозбуждения.

Я следом свалилась на пассажирское кресло и очнулась в сильном шоке: где я, с кем я, зачем я это сделала?

Это был кошмарные минуты моей жизни.

Мы не произнесли ни слова больше. Он быстро натянул штаны, ссутулился, поправив свои очки и отвез меня домой.

Мне было не отмыться. Хотелось избавить себя от физической боли, которую испытывал в тот момент мой низ. Все тело стонало и плакало, а я отключала холодную воду и поливала себя кипятком….

***

С детства мне везло на странных дяденек.

Однажды я пошла за подружкой в садик. Увязалась за ее старшей сестрой. Мне было скучно одной во дворе, а сходить в другой район за Леной, с которой мы весело играли, было интересным приключением для меня.

Я шла очень довольная, что иду одна так далеко.

Детский сад был одноэтажным и располагался в бараке. Там весь район был барачного типа.

Вокруг пустынно, много кустов. Видимо, было раннее лето, потому что зелень кругом сочная и свежая. Напротив облупленной деревянной двери, куда зашла старшая сестра моей подруги и попросила меня подождать на улице, стояла такая же старая нескладная лавочка.

С бетонными белыми штуками по бокам, на которых лежали разноцветные деревянные брусья.

На лавочке сидел какой-то дяденька.

Одна нога лежала на другой. Рука обнимала лавочку. Вторая что-то крутила внизу.

А я не знала чем себя занять и просто стала смотреть в замочную скважину.

И тут позади себя я почувствовала что-то. Оно крепко обхватило меня и начало долбить мне сзади.

Через наши одежды я чувствовала твердую палку, которая больно впечатывалась в меня.

Потом картинки закружились. Я вдруг оказалась вверх тормашками и чьи-то огромные руки потащили меня в кусты.

Мне было страшно. Я думала, что умираю.

Он выбрал для меня страшную смерть. Этот дяденька. Но тут заскрипела калитка и он ослабил свои руки. А я, каким-то чудом, пулей вылетела из этих кустов и влепилась в живот проходящей толстой тети, которая оттолкнула меня, назвала маленький хулиганкой и закричала вслед, что найдет моих родителей, чтобы пожаловаться.

Не помню дорогу домой, но я спряталась в ванной и даже не могла ни дышать, ни плакать. Мне рисовались страшные картинки в голове. Что сейчас придет эта тетя с милицией и меня посадят в тюрьму за то, что я делала грязные вещи.

Я прислушивалась к каждому звуку и не могла проронить даже слезинки…

А потом я, видимо, заснула, потому что проснулась я утром в своей кровати. С мокрым полотенцем на лбу…

Восьмой

Оказался вовсе импотентом.

Зачем ему были отношения со мной, для меня до сих пор остается загадкой.

А вот мне понравилась его необычная еврейская внешность, хотя жирная заплывшая фигура все портила. Но не для меня. Мне срочно нужен был именно такой урод, который будет восхищаться мной и вытворять в постели все, что я потребую.

Я села к нему в машину, хотя приехала на своей.

Мы посмотрели друг на друга, договорились о следующей встрече на нейтральной территории и разъехались.

Через несколько дней я приехала к нему.

Моя интуиция не подвела меня. Меня ждало зрелище, от которого кровь кипела.

Я смотрела на играющего в ночи на гитаре толстого гнома. Совершенно голого передо мной.

Он сидел на ковре, от которого веяло ледяным холодом и пел он так надрывно, что я временами даже верила в искренность его души.

Это я заставила его раздеться. И петь для меня.

Мне нравится смотреть на его жирные толстые складки, богато свешивающиеся одна над другой.

Смотреть, как торчат короткие крепкие ножки из-под безобразного пуза. Как ему не хватает воздуха и он пытается вдохнуть, но одышка догоняет его и он теряет на секунду контроль над собой.

Испуганные глазки начинают бегать, моля о помощи.

Но я достойно возвышаюсь над ним, стоя в метре от него, чтобы он видел, какая я красивая. Сколько во мне женственности, нежности и страсти.

Он убирает гитару в сторону и пытается боком перевалиться и встать на четвереньки, как поросенок. Выглядит это, действительно, унизительно и мерзко. Я обхожу вокруг него, словно он новогодняя елка, и сзади обнаруживаю отвратительную картину. Его морщинистое хозяйство свешивается так жалко между прозрачных коротких ножек, что мне хочется блевать.

Но я заставляю себя подойти к нему так близко, чтобы мои туфли оказались рядом с его лицом и заставляю лизать их.

Ничего не могу поделать с собой: мне мерзко и, одновременно, очень хорошо. Остается только засунуть пальцы в свои трусы, чтобы оргазм подхватил меня.

***

В группу нашего детского сада пришел новенький мальчик и мы сразу подружились.

Мне нравилось с ним играть и читать книжки в тихом уголке.

Но однажды случился очень горький день в моей жизни.

Мама привела меня в садик.

Его открыли, когда мне оставался год до школы.

Я тихо переодевалась у своего шкафчика, мама стояла рядом и улыбалась. Она всегда улыбалась, глядя на меня. Для нее я всегда была сладкой девочкой. Ангелочком и подарком в ее жизни.

Когда сандалики уже были надеты, я подбежала к маме и обняла ее за шею, которую она с любовью наклонила ко мне.

От нее так вкусно запахло духами, что я вжалась в ее песцовый воротник пальто и стала нюхать.

Тогда мама рассмеялась и протянула мне из сумочки свой драгоценный флакончик.

Я была на седьмом небе от счастья.

Открыла его и сделала так же, как видела это у мамы. По одной капле за ушки и одну на грудь. Моя грудь была закрыта узорами на платье и теперь оно пахло мамой.

Когда она ушла, я вошла в группу, будто принцесса.

Но тут меня сбивают с ног две моих подружки и зажимают в угол. Одна из них шипит и говорит, что теперь Сережа дружит с ней. И я больше не могу с ним играть.

Появление Сережи в дверном проеме вселило в меня надежду, которая вдребезги разбилась через пару минут.

Подружка развернулась к нему и взяла его за руку. Они вместе растворились в группе, а я не знаю сколько еще простояла в этом углу, и сколько я пыталась не дышать этим запахом, который напрочь смешался с моими слезами и горечью детского сердечка…

Девятый

Конечно же, после этого мне нужна была моя женская реабилитация.