Последнее чувство

Дмитрий Вектор

Последнее чувство

Глава 1. Эссенция меланхолии.

Дождь по стеклам небоскребов стекал, словно слезы гигантов, и Лилия Вэн знала, что сегодня будет хороший урожай печали. В её оранжерее на сорок третьем этаже башни "Кристалл" уже зацветали первые бутоны меланхолии – нежно-голубые, с серебристой каймой лепестков, от которых веяло тоской осенних вечеров.

– Красавицы, – прошептала она, осторожно поправляя стебель особенно крупного цветка. – Ещё немного, и вы будете готовы.

За окном мегаполис жил своей бешеной жизнью: по воздушным трассам проносились левитирующие автомобили, голографические рекламы мерцали между зданиями, а где-то внизу, в глубине каменных ущелий улиц, обычные люди спешили по своим делам, не подозревая, что высоко над ними процветает торговля самым ценным товаром во Вселенной – человеческими эмоциями.

Лилия провела ладонью над рядом горшков, чувствуя, как её дар откликается на каждое растение. Здесь была страсть – алые розы с шипами, от прикосновения к которым кровь становилась горячей как лава. Там нежность – белые фиалки, чьи лепестки были мягче материнских объятий. А в дальнем углу, за тонированным стеклом специальной камеры, дозревали её самые дорогие творения – цветы первой любви, переливающиеся всеми оттенками розового заката.

*Двадцать семь лет*, – подумала Лилия, любуясь своим садом. *Двадцать семь лет я выращиваю то, что другие считают неосязаемым.*.

Её телефон завибрировал – сообщение от Виктора Чжана, главного брокера Теневого рынка.

Экстренный заказ. Премиум-класс. Сегодня, полночь. Обычное место. Принеси самое лучшее – клиент особенный.

Лилия нахмурилась. Виктор никогда не был многословным, но сегодня его лаконичность казалась напряженной. *Особенный клиент* в их мире означал либо очень богатого покупателя, либо очень опасного. Иногда – и то, и другое.

Она подошла к климатической системе и настроила идеальные параметры для окончательного созревания меланхолии. Завтра с утра город затопит волна грусти – тысячи людей проснутся с необъяснимой тоской в груди, не подозревая, что их эмоции были аккуратно собраны в маленьких стеклянных флаконах и проданы тем, кто готов заплатить за чужую боль.

*Не думай об этом*, – приказала себе Лилия. *Ты даёшь людям то, чего им не хватает. Кто-то не может плакать после потери – ты даёшь ему печаль. Кто-то разучился радоваться – получает экстракт восторга. Это справедливый обмен.*.

Но сегодня эти мысли не приносили привычного успокоения. Что-то в воздухе изменилось. Растения чувствовали это первыми – несколько бутонов радости в углу поникли без видимой причины, а цветы беспокойства, наоборот, распускались слишком быстро.

Лилия взяла лупу и внимательно осмотрела увядающие стебли. Никаких паразитов, грибка или других болезней. Просто порча. Словно кто-то высосал из растений саму суть, оставив лишь красивую, но пустую оболочку.

– Это невозможно, – пробормотала она, переходя к следующему ряду.

Там картина повторилась. И в следующем. И в следующем.

За двадцать семь лет работы Лилия ни разу не сталкивалась с подобным явлением. Её растения были защищены лучшими заклинаниями, оранжерея оснащена самыми современными системами безопасности. Кто или что могло проникнуть сюда незамеченным?

Звук лифта в коридоре заставил её вздрогнуть. В это время в здании не должно было быть никого, кроме неё. Система безопасности работала в полном режиме, лифт блокировался после девяти вечера.

Лилия потянулась к панели сигнализации, но остановилась на полпути. В воздухе появился новый запах – не цветочный, не химический. Что-то древнее и тревожное, от чего волосы встали дыбом, а в горле пересохло.

Дверь в оранжерею медленно отворилась.

На пороге стоял мужчина – высокий, одетый в безупречный чёрный костюм, с лицом, которое могло бы украсить обложку журнала, если бы не глаза. Глаза цвета полированного обсидиана, в которых отражалась пустота между звёзд. Глаза, которые видели слишком много и слишком долго помнили.

– Лилия Вэн, – произнёс он, и его голос прозвучал как далёкий гром. – Наконец-то.

Она инстинктивно отступила, чувствуя, как растения вокруг начинают увядать ещё быстрее. Теперь она понимала причину странной порчи. Этот человек – или то, что выглядело как человек – нёс в себе что-то противоположное жизни. Что-то, что высасывало эмоции, как чёрная дыра поглощает свет.

– Кто вы? – Лилия попыталась, чтобы голос звучал твёрдо, но предательское дрожание всё же проскочило.

– Меня зовут Кейрос, – он сделал шаг вперед, и температура в оранжерее упала на несколько градусов. – И у меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Вокруг его ног цветы радости превратились в чёрную пыль.

– Я ничего вам не должна, – Лилия сжала кулаки, пытаясь активировать защитные заклинания оранжереи. Ничего не происходило. Её магия словно натыкалась на непроницаемую стену. – И если вы сейчас же не уйдёте, я вызову охрану.

Кейрос усмехнулся, и этот звук был похож на шелест осыпающихся листьев.

– Охрану? – он окинул взглядом помещение, где теперь половина растений лежала безжизненными останками. – Думаете, обычные люди смогут что-то сделать с тем, кто собирает эмоции уже триста лет?

*Триста лет.* Цифра ударила в сознание как молния. Лилия всегда знала, что в их мире существуют не только люди, но *это* *это* превосходило её самые смелые предположения.

– Чего вы хотите? – выдавила она.

Кейрос подошел ближе, и теперь она могла разглядеть в его глазах что-то совсем не человеческое – голод. Не физический, но гораздо более страшный. Голод того, кто потерял способность чувствовать и готов на всё, чтобы вернуть её.

– Я хочу, чтобы вы вырастили для меня одну эмоцию, – сказал он тихо. – Самую редкую. Самую ценную. Единственную, которую я не могу найти нигде в мире.

– Какую? – Лилия уже знала ответ, но все равно спросила.

– Искреннюю любовь, – Кейрос протянул руку, и в его ладони материализовался флакон из чёрного стекла. – Любовь без корысти, без страха, без условий. Любовь, которой я когда-то был человеком.

Воздух вокруг флакона мерцал, словно раскалённый асфальт в летний день. Лилия чувствовала исходящую от него силу – и ужас. Что бы ни содержалось в этом сосуде, оно было способно уничтожить не только её сад, но и её саму.

– А если я откажусь?

Кейрос медленно сжал пальцы. Флакон исчез, но ощущение угрозы только усилилось.

– Тогда я найду другого садовника, – он повернулся к выходу, оставляя за собой дорожку из мертвых растений. – Но сначала мне придётся убедиться, что вы больше никому не помешаете.

Он остановился у двери и обернулся. В свете неоновых реклам за окном его лицо на мгновение показалось совсем другим – изможденным, полным древней боли и бесконечной усталости.

– У вас есть три дня, чтобы подумать, Лилия Вэн. После этого я вернусь за ответом.

Дверь захлопнулась. Лифт зазвенел, уносив странного посетителя вниз. А Лилия осталась одна среди руин своего сада, понимая, что её жизнь только что изменилась навсегда.

Она посмотрела на часы – до встречи с Виктором оставалось четыре часа. Времени едва хватало, чтобы собрать то немногое, что уцелело после визита Кейроса, и попытаться понять, с чем – или с кем – ей придётся иметь дело.

Но сначала нужно было спасти то, что ещё можно было спасти. Лилия взяла секатор и начала срезать уцелевшие цветы, аккуратно помещая их в специальные контейнеры. Работа успокаивала, давала время подумать.

*Искренняя любовь,* – размышляла она, упаковывая особенно удачный экземпляр нежности. *Почему именно она? И почему он уверен, что только я смогу её вырастить?*.

Ответ пришёл внезапно, как вспышка молнии. Её дар был не просто в выращивании эмоций – Лилия могла культивировать только те чувства, которые сама когда-то испытывала. Каждый цветок в её саду был отражением её собственного сердца, её собственной боли и радости.

А это означало.

Лилия замерла с секатором в руках, осознавая ужасающую истину. Кейрос знал о ней больше, чем она сама. Он знал, что где-то в глубине её души до сих пор жила та самая искренняя, безусловная любовь, которую он так отчаянно искал.

Глава 2. Торговцы душами.

Одиннадцать вечера. Лилия спускалась по заброшенным эскалаторам старой станции метро «Хрустальная», которую закрыли для пассажиров ещё десять лет назад. Официально здесь проводили ремонтные работы, но все знали правду – в глубине подземных туннелей процветал самый прибыльный чёрный рынок города.

Рынок Эмоций.

В руках у неё был кейс с остатками сегодняшнего урожая – тем немногим, что уцелело после визита Кейроса. Двадцать флаконов различных чувств, от простой радости до сложной экзистенциальной тоски. Не густо для экстренного заказа премиум-класса, но выбора не было.

Воздух становился гуще с каждым спуском. Здесь, в глубине земли, эмоции словно накапливались, создавая удушающий коктейль из чужих переживаний. Лилия натянула на лицо специальную маску-фильтр – без неё находиться на рынке дольше часа было опасно. Слишком много эмпатов сходили с ума, надышавшись концентрированными чужими чувствами.

Последний поворот, и перед ней открылся грандиозный подземный зал бывшей станции. Когда-то здесь спешили на работу обычные люди, а теперь.

Теперь здесь торговали их душами.

Рынок кипел даже в поздний час. Под сводчатым потолком, украшенным голографической имитацией звёздного неба, располагались десятки торговых точек. Каждая специализировалась на своём виде эмоций: тут были лавки простых чувств для массового потребителя, эксклюзивные бутики редких переживаний, подпольные притоны запрещённых эмоций.

– Свежая ревность! Только что из сердца покинутой невесты! – кричал торговец в ярко-жёлтом плаще.

– Детское удивление! Чистое, без примесей цинизма! – вторил ему конкурент.

Лилия прошла мимо рядов, не обращая внимания на зазывал. Её место встречи находилось в центре рынка, в кафе «Амброзия» – единственном заведении, где подавали не только обычную еду, но и эмоциональные коктейли для гурманов.

За угловым столиком её уже ждал Виктор Чжан – мужчина неопределённого возраста, в дорогом сером костюме, с лицом, которое было бы совершенно заурядным, если бы не глаза. Глаза опытного брокера, который мог оценить эмоцию с одного взгляда и знал точную рыночную стоимость человеческой души.

– Лилия, – он поднялся при её приближении, галантно отодвинув стул. – Ты выглядишь взволнованно. Это хорошо для бизнеса.

– Виктор, – она села, не выпуская кейс из рук. – Твоё сообщение звучало срочно.

– И было таковым, – он сделал знак официанту, и тот тут же принёс два бокала с переливающейся голубоватой жидкостью. – "Утешение". Подумал, тебе пригодится.

Лилия подозрительно посмотрела на напиток. Эмоциональные коктейли были популярны среди торговцев – они помогали сохранять эмоциональный баланс в агрессивной среде рынка. Но она предпочитала оставаться трезвой во время деловых встреч.

– Спасибо, но я за рулём, – солгала она.

Виктор усмехнулся, но настаивать не стал.

– Как скажешь. Итак, к делу. У меня есть клиент особенный. Он ищет что-то очень специфическое, и я подумал о тебе.

– О чём именно речь?

– Искренняя любовь, – Виктор произнёс эти слова тихо, почти шёпотом.

Лилия чуть не подавилась воздухом. Совпадение? Или.

– Это невозможно культивировать, – быстро сказала она. – Искренняя любовь не растёт в горшках, Виктор. Это ты знаешь.

– Обычно да, – он отхлебнул из бокала, и его лицо на мгновение смягчилось под воздействием эмоционального коктейля. – Но этот клиент настаивает. Он готов заплатить – Виктор наклонился ближе, – миллион.

*Миллион.* За эту сумму можно было купить небольшой остров или особняк в элитном районе. За эту сумму любой садовник эмоций продал бы душу дьяволу.

А может быть, именно это и требовалось.

– Кто он? – спросила Лилия.

– Назвался Кейросом, – Виктор пожал плечами. – Не местный. Возможно, из Европейских кланов. Очень убедительный.

Сердце Лилии учащённо забилось. Значит, это не совпадение. Кейрос играл с ней в кошки-мышки, используя её же контакты для давления.

– Я не могу взяться за этот заказ, – сказала она.

– Почему? – удивление Виктора было искренним. – Лилия, ты лучший садовник в городе. Если кто и сможет.

– Я сказала – не могу, – оборвала она. – У меня другие планы.

Она открыла кейс, демонстрируя своё сегодняшнее предложение. Виктор профессионально осмотрел флаконы, его лицо постепенно хмурилось.

– Что это? – он поднял бутылочку с увядшим цветком печали. – Лилия, это это испорченная эмоция.

– Знаю.

– Весь урожай? – он быстро проверил остальные флаконы. – Боже мой, что случилось? Кто-то проник в твою оранжерею?

Лилия колебалась. Рассказать Виктору правду означало подвергнуть его опасности. Но и молчать было неправильно – брокер имел право знать, с чем имеет дело.

– Появился конкурент, – выбрала она нейтральную формулировку. – Кто-то с очень сильным влиянием на эмоции.

Виктор откинулся на спинку стула, его лицо побледнело.

– О нет, – пробормотал он. – Только не это.

– Что? – встревожилась Лилия.

– В последние недели по рынку ходят слухи, – Виктор нервно оглянулся по сторонам, убеждаясь, что их никто не слушает. – Говорят, в город пришёл Коллекционер.

– Кто такой Коллекционер?

– Демон, – Виктор почти беззвучно произнёс это слово. – Древний. Один из тех, кто создал первые рынки эмоций, ещё в средние века. Легенда гласит, что он собирает редкие чувства, как другие собирают марки или монеты. И что его присутствие портит эмоции вокруг.

Лилия почувствовала, как холод поднимается от желудка к горлу. Значит, Кейрос был не просто демоном. Он был *легендой*.

– Но это же сказки, – слабо возразила она. – Байки для новичков.

– Может быть, – Виктор допил свой коктейль. – Но три садовника уже потеряли свои урожаи за эту неделю. И все описывают одно и то же – растения просто увядают, словно кто-то высосал из них саму суть.

Лилия вспомнила свою оранжерею, дорожку из мёртвых цветов, которую оставил после себя Кейрос. Сомнений больше не было.

– Что мне делать? – спросила она.

– Закрыться, – не раздумывая, ответил Виктор. – Увезти что можешь, остальное сжечь. Переехать в другой город, лучше на другой континент. И молиться, чтобы он тебя не нашёл.

– А если я не хочу бежать?

Виктор посмотрел на неё так, словно она сошла с ума.

– Лилия, это *Коллекционер*. С ним не торгуются. Ему не отказывают. Он берёт то, что хочет, и не важно, готов ты это отдать или нет.

В этот момент в кафе вошёл мужчина. Высокий, в чёрном костюме, с лицом классического красавца и глазами цвета полированного обсидиана. Несколько посетителей за ближними столиками внезапно замолчали, их эмоциональные коктейли потемнели и стали горчить.

Кейрос.

Он окинул взглядом зал, его внимание на мгновение задержалось на Лилии, затем он направился к стойке бара.

– О, нет, – прошептал Виктор, его лицо стало цвета мела. – Это он. Это же он, да?

Лилия кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Мы должны уйти. Прямо сейчас, – Виктор уже поднимался со стула.

– Он не сделает ничего здесь, – сказала Лилия, хотя сама не была в этом уверена. – Слишком много свидетелей.

– Свидетелей? – Виктор истерично рассмеялся. – Лилия, он демон. Ему плевать на свидетелей.

Как будто услышав их разговор, Кейрос повернул голову в их сторону. Их взгляды встретились через весь зал, и Лилия почувствовала, как воздух между ними накаляется от невидимого напряжения.

Он поднял руку в жесте приветствия. И улыбнулся.

В эту секунду все эмоциональные коктейли в кафе одновременно помутнели и превратились в отвратительную чёрную жижу. Посетители в панике начали покидать свои места.

– Бежим, – прошипел Виктор, схватив Лилию за руку.

Но было поздно. Кейрос уже приближался к их столику, оставляя за собой дорожку из увядших декоративных растений и испорченных эмоций.

– Добрый вечер, Лилия, – сказал он, останавливаясь возле их стола. – И вы, должно быть, господин Чжан. Я много слышал о ваших деловых качествах.

Виктор попытался что-то ответить, но изо рта у него вылетели только бессвязные звуки.

– Время нашего уговора ещё не истекло, – напряжённо сказала Лилия.

– Конечно нет, – Кейрос сел на свободный стул, игнорируя панику вокруг. – Я просто хотел убедиться, что вы не планируете необдуманных поступков. Бегство из города, например.

– Я никуда не собираюсь, – твёрдо ответила она.

– Прекрасно, – он повернулся к Виктору, который дрожал как осиновый лист. – А вы, господин Чжан, больше не будете передавать мои предложения другим садовникам. Лилия – единственная, кто может дать мне то, что я ищу.

– Я я да, конечно, – заикаясь, выдавил Виктор.

– Отлично, – Кейрос поднялся. – До встречи, Лилия. У вас остается два дня.

Он развернулся и направился к выходу. За ним потянулся шлейф из мёртвых эмоций и разрушенных надежд.

Когда демон исчез в туннелях метро, Виктор наконец смог говорить:

– Лилия, – его голос дрожал, – что бы он от тебя ни хотел – дай ему это. Не стоит твоя жизнь никаких принципов.

Лилия молча собрала свои флаконы в кейс. Виктор был прав, но он не знал главного. Кейрос хотел не просто искреннюю любовь. Он хотел *её* любовь. И получить её он мог только одним способом – заставив Лилию влюбиться в него.

А влюбиться в демона означало потерять не только принципы.

Это означало потерять душу.

– Увидимся, Виктор, – сказала она, поднимаясь со стула.

– Лилия, постой!

Но она уже шла к выходу, оставляя брокера наедине с его страхами и испорченными эмоциями.

На улице холодный ночной воздух ударил в лицо, принося долгожданное облегчение. Лилия глубоко вдохнула, пытаясь избавиться от удушающей атмосферы рынка.

Два дня. У неё было два дня, чтобы найти выход из ситуации, которая казалась безвыходной. Два дня, чтобы понять, как победить демона, который существовал веками и собирал эмоции как трофеи.

Два дня, чтобы не стать его последним трофеем.

Лилия посмотрела на город, раскинувшийся вокруг неё. Миллионы людей спали в своих постелях, не подозревая, что их чувства – товар. Что их радости и печали выращиваются в оранжереях как овощи на грядке.

Глава 3. Отравленный сад.

Лилия вернулась в свою оранжерею глубокой ночью, когда город наконец затих, и только неоновые огни реклам продолжали мерцать между небоскребами как искусственные звёзды. Лифт поднимал её на сорок третий этаж под монотонную мелодию, и с каждым этажом тревога в груди нарастала.

Дверь в оранжерею она открывала как хирург – осторожно, готовясь к худшему. И худшее её ждало.

За те несколько часов, что она провела на рынке, порча распространилась дальше. Теперь мёртвыми были не только растения на пути следования Кейроса, но и те, что росли в соседних секциях. Словно невидимый яд медленно просачивался сквозь воздух, отравляя всё живое.

Лилия включила аварийное освещение и прошла между рядами. Её цветы страдания почернели и осыпались. Розы страсти съёжились, превратившись в уродливые комки засохших лепестков. Даже её самые стойкие культуры – герберы привязанности, способные выживать в любых условиях – медленно увядали.

Но больше всего её потрясло состояние дальней камеры, где она выращивала самые редкие эмоции. Там, за бронированным стеклом, в идеальных климатических условиях, находились её шедевры – материнская любовь, детское доверие, первый поцелуй. Эмоции настолько чистые и сильные, что их можно было культивировать только в полной изоляции.

Теперь камера была пуста. На полках лежала только чёрная пыль.

– Боже мой, – прошептала Лилия, прижимая ладони к стеклу.

Двадцать лет работы. Двадцать лет кропотливого труда, бесконечных экспериментов, поисков идеальных условий для каждой эмоции. И всё это уничтожено за один вечер присутствием древнего демона.

Она опустилась на колени прямо посреди мёртвого сада, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Не от жалости к себе – от ярости. Чистой, обжигающей ярости на того, кто посмел вторгнуться в её мир и разрушить его.

*Искренняя любовь,* – подумала она, сжимая кулаки. *Он хочет искреннюю любовь? Получит. Но не ту, на которую рассчитывает.*.

Лилия поднялась и направилась к своему рабочему столу. Если Кейрос думал, что она сдастся после демонстрации силы, он жестоко ошибался. У неё было оружие, о котором он не подозревал – знания.

За годы работы Лилия собрала одну из лучших библиотек по эмоциональной ботанике в мире. Книги, трактаты, древние манускрипты, исследования – всё, что касалось выращивания и культивирования чувств. И где-то среди этих текстов должна была скрываться информация о демонах-коллекционерах.

Она достала с полки толстый том в потрёпанном кожаном переплёте – "Компендиум Эмоциональных Сущностей" авторства некого Мэлахия Блэквуда, изданный в 1743 году. Книга считалась одной из самых полных работ по демонологии эмоций, хотя большинство современных садовников относились к ней как к сборнику суеверий.

Лилия никогда не была суеверной.

Она пролистала страницы, покрытые мелким готическим шрифтом, пока не нашла нужную главу: "О Коллекционерах Сердец и Их Природе".

Демоны сего типа суть падшие ангелы, кои некогда ведали человеческими эмоциями по воле Творца. Во грехе гордыни возжелали они присвоить себе власть над чувствами смертных, за что и были низвергнуты в Преисподнюю. Лишённые божественного света, они более не могут испытывать истинных эмоций, но алчут их с неутолимой жаждой.

Дальше шли описания различных видов эмоциональных демонов, их повадки и способности. Лилия читала, делая заметки на полях:

Коллекционеры не убивают тел, но пожирают души. Присутствие их отравляет эмоции, превращая любовь в похоть, радость в эйфорию, печаль в отчаяние. Чем древнее демон, тем сильнее его влияние.

Это объясняло состояние её оранжереи. Кейрос не просто портил растения – он искажал саму суть эмоций, которые они содержали.

Единственным средством против Коллекционера является эмоция столь чистая и сильная, что она не подвластна порче. Но обретение таковой требует величайшей жертвы, ибо чистота достигается лишь через абсолютную искренность.

Лилия отложила книгу и задумалась. Чистая эмоция, не подвластная порче. Именно это и искал Кейрос – искреннюю любовь, которая могла бы вернуть ему человечность. Но текст говорил о жертве. Какой жертве?

Звук разбитого стекла заставил её вздрогнуть. Лилия обернулась и увидела, что одно из окон оранжереи треснуло. Не от удара – трещина появилась сама собой, словно стекло не выдержало накопившегося в воздухе напряжения.

А затем она услышала шаги.

Медленные, размеренные шаги того, кто точно знает, куда идёт. Кейрос возвращался.

– Рано, – сказала Лилия вслух, не оборачиваясь. – У меня ещё два дня.

– Я соскучился, – раздался его голос за спиной. – И хотел посмотреть, как вы справляетесь с моим подарком.

Она медленно повернулась. Кейрос стоял среди мёртвых растений, и теперь, в свете ламп оранжереи, она могла рассмотреть его лучше. Да, он был красив – красотой классических статуй, совершенной и холодной. Но в этой красоте было что-то неправильное, словно кто-то пытался воссоздать человеческое лицо по памяти, упустив какую-то важную деталь.

– Впечатляюще, – сказала она, окидывая взглядом руины своего сада. – Вы действительно древний.

– Благодарю за комплимент, – он сделал шаг ближе, и ещё несколько растений завяли. – Вижу, вы изучаете литературу по вопросу. Очень похвально.

Его взгляд упал на открытую книгу.

– Ах, Блэквуд, – Кейрос улыбнулся. – Я помню его. Самонадеянный юнец, который думал, что понимает нашу природу. Он ошибался во многом.

– В чём именно?

– Например, в том, что касается жертвы, – демон подошёл к столу и перевернул страницу. – Он считал, что цена искренней эмоции – это боль. Но он не понимал главного: настоящая цена – это выбор.

– Какой выбор?

Кейрос посмотрел на неё, и в его древних глазах она увидела что-то неожиданное – усталость. Не физическую, но душевную. Усталость от веков существования без возможности чувствовать.

– Выбор между спасением и проклятием, – сказал он тихо. – Между любовью и ненавистью. Между человечностью и силой.

– И какой выбор сделали вы?

– Неправильный, – он отвернулся к окну, за которым простирался ночной город. – Очень давно мне предложили сделку: власть над эмоциями в обмен на способность их чувствовать. Я был молод, горд и думал, что смогу обмануть систему. Получить власть и сохранить душу.