Адские псы

Джонни кивнул, принимая указания, и тут же начал отдавать приказы другим офицерам, которые уже разбегались в разные стороны. Вивиан наблюдала за этой координацией с чувством настоятельной необходимости. Время работало против них, и каждая упущенная минута могла стоить кому-то жизни.

Она обратила внимание, что некоторые из коллег все еще ошеломлены дерзостью побега. Зейн всегда был на шаг впереди, и его умение играть на человеческих слабостях – его главное оружие.

– Нам нужно также проверить его личные связи, – продолжила Вивиан, теперь уже обращаясь к главе охраны тюрьмы, стоявшему поблизости. – Все, кто посещал его, каждая записка или посылка, которую он получал, – все должно быть под нашим микроскопом. Зейн, возможно, использовал старые контакты, чтобы организовать побег. Нужно допросить заключенных, с которыми он контактировал. Пообещайте им уменьшить срок или любое желание в рамках дозволенного. Разумеется, за ценную информацию.

– Я уже связался с внутренней службой безопасности, – ответил глава охраны, нервно качнув головой. – Они проверяют списки посетителей и записи звонков. Допрос будет завтра. Также были найдены двое охранников без сознания в КПП.

– Они мертвы? – испугалась детектив.

– Нет. Уже пришли в себя. Мы успели опросить их. Говорят, к ним ворвался мужчина в форме охранника. Точного описания они не смогли дать, говорят лишь, что у него были усы.

Вивиан ощущала, как адреналин наполняет кровь. Работа с информацией всегда обостряла чувства, а возможность раскрыть сложный заговор еще больше подстегивала ее решимость. Каждый фрагмент, связанный с Зейном и его планами, мог стать тем самым ключом к разгадке, которого им так не хватало.

Приняв решение задержаться, она обратилась к напарнику:

– Джонни, я останусь здесь и проведу обыск в камере Де Хаана. И принеси мне список охранников с фотографиями. Нам нужно опросить еще кое-кого.

Джонни кивнул.

– Будь осторожна, Вивиан. Если потребуется помощь, я буду на связи, – сказал он, передавая ей портативную рацию.

Она направилась в сторону тюремного блока, где располагалась камера, в которой буквально вчера сидел Зейн.

Зайдя внутрь, она сразу ощутила тяжелую атмосферу, царившую здесь. Камера была типичной, с металлической койкой – он даже умудрился ее застелить, словно насмехаясь над ними, – узким окошком под потолком и незначительными личными вещами. Но именно здесь она надеялась найти хоть что-то, связанное с затеями Зейна.

Внимательно осматривая каждый угол, Вивиан искала малейшие подсказки. На первый взгляд, ничего необычного не было заметно. Однако ее внимание привлек небольшой скол в стене около койки. Она надела перчатки и аккуратно провела пальцами по шершавой поверхности, пытаясь нащупать скрытые тайники или секретные записки.

После нескольких минут осмотра она заметила, что под матрасом нетипично выступала часть подкладки. Осторожно подняв ее, обнаружила тонкую тетрадь, скрытую между слоями ткани. Сердце Вивиан забилось быстрее.

Открыв тетрадь, она увидела нечто странное: страницы были заполнены детскими рисунками, которые на первый взгляд казались бессмысленными. Жираф, собака, кошка, снеговик.

Насколько было известно, Зейн Де Хаан до убийств вел отшельнический образ жизни, ни с кем не общался, работал на автозаправке. У него не было семьи, жены и детей. Он вырос в приюте, который покинул после восемнадцатилетия, и устроился механиком.

Вивиан обратила внимание на странный контраст между известной ей биографией Зейна Де Хаана и содержимым тетради, которая лежала у нее в руках. Рисунки, сделанные неумелой детской рукой, показались ей совершенно неуместными в контексте жизни Зейна.

Она попыталась осознать значение этих изображений. Хотя на первый взгляд казалось, что они просто случайны, ее интуиция подсказывала, что это может быть важная улика или шифр, скрывающий истинное сообщение. Возможно, Зейн использовал детские рисунки как маскировку, чтобы скрыть свои планы или контакты.

Вивиан подумала о том, что ее открытие может пролить свет на скрытую часть жизни Зейна или на его психологический портрет. Возможно, кто-то из его окружения, будь то в детском доме или на работе, оставил следы, которые объяснили бы эти картинки.

Она решила, что необходимо изучить прошлое Зейна более подробно, возможно, связавшись с приютом, где он вырос, или с людьми, знавшими его в тот период. Может быть, эти рисунки связаны с какой-то детской игрой или воспоминанием, о котором никто кроме него не знал.

Сначала стоит показать тетрадь специалисту по психологии преступников и криптографии. Возможно, опытный взгляд сможет расшифровать загадку, которая ускользала от очевидного понимания.

После изнуряющей рабочей ночи дико уставшая Вивиан возвращалась домой. Завтра ей предстоит допрос заключенных и отчет перед начальством. Последнее не придавало никакого оптимизма. Босс был требователен и скрупулёзен. Припарковав машину на ближайшей автостоянке, она пошла в сторону своего дома.

Ночи Серемора всегда были холодными, но необычайно красивыми. Небо, усыпанное миллиардами звезд, застилало весь город.

Вивиан остановилась на миг, подняв голову к небу, осознавая, как прекрасен этот момент: миллиарды звезд над головой, свежий воздух, тишина вокруг. Серемор славился именно холодными, почти мистическими ночами. Красота небесного свода казалась контрастом ее работе, погруженной в мрачные преступления и тайны.

Она глубоко вдохнула, отпуская хотя бы часть напряжения дня. Этот краткий момент покоя напоминал, что за пределами расследований и работы есть жизнь, что можно остановиться и найти немного счастья под звездами.

Подойдя к дому, она нащупала в кармане холодный металл ключей и уже собиралась открывать дверь, как тут боковое зрение уловило движение справа. Мелькнула тень среди деревьев. Было очень тихо, и каждый звук она слышала отчетливо.

Подсознательно ее рука скользнула к пистолету, который она всегда держала при себе, осторожно обхватив его рукоять. Она знала, что порой в ночи Серемора можно встретить бродяг или прохожих, но ее инстинкты подсказывали, что это не просто случайное присутствие.

Стараясь оставаться незамеченной, она сделала несколько шагов в направлении тени, затаив дыхание и сосредоточив слух. Больше никаких звуков не было слышно, но интуиция подсказывала, что кто-то все еще рядом и, возможно, следит за ней. Вивиан прекрасно понимала, что не может позволить себе игнорировать это.

Она остановилась за деревом, стараясь рассмотреть в темноте того, кто скрывался неподалеку. В этот момент кто-то снова шевельнулся, но на этот раз будто нарочно шумя, как бы провоцируя ее подойти ближе.

Сердце Вивиан билось с такой силой, что она слышала его удары, казалось, гулко отзывающиеся в ночной тишине. Холодный воздух Серемора, обычно освежающий, сейчас казался леденящим до костей. Она двигалась бесшумно, следя за каждым шагом и стараясь не выдать себя. Ее глаза привыкли к темноте, и она наконец уловила слабый силуэт, почти сливающийся с тенями деревьев.

Ее пальцы крепче обхватили рукоять пистолета, и она напряглась, готовая к любому повороту. Легкое дуновение ветра прошлось по листьям, добавляя еще больше напряжения. Неизвестность ситуации вызывала чувство тревоги и усиливала сосредоточенность.

Сделав еще шаг вперед, Вивиан прошептала:

– Кто здесь?

Но ответа не последовало, как и дальнейших движений со стороны источника звука.

Детектив, держа пистолет наготове, сделала рывок вперед, направив оружие перед собой. Она не знала, чего ожидать: может, это был всего лишь бродяга, возможно, кто-то следил за ней, или же это был неизвестный враг. Ночь вокруг будто сгустилась, обволакивая все в темный, почти осязаемый покров.

Вивиан замерла, не веря своим глазам. Вместо человека из тени вышел… черный доберман. Его фигура четко вырисовывалась в свете редких уличных фонарей. Собака стояла неподвижно, внимательно глядя на нее. Гладкая блестящая шерсть делала ее почти неотличимой от ночи, и лишь яркие умные глаза выдавали присутствие живого существа.

Вивиан облегченно выдохнула, опустив пистолет, и невольно улыбнулась.

– Ну и напугал ты меня, – прошептала она, глядя на добермана, который, казалось, совершенно не был настроен агрессивно. Напротив, в его взгляде читался интерес и, возможно, даже намек на дружелюбие.

Собака не двигалась, словно выжидая, что детектив сделает дальше. Вивиан наклонилась, протянув руку, и тихо произнесла:

– Откуда ты взялся, друг?

Доберман медленно подошел ближе, осторожно обнюхав ее протянутую ладонь, затем мягко ткнулся носом. В этот момент Вивиан почувствовала, как напряжение медленно уходит, и странное чувство облегчения охватило ее. Ночной гость, оказывается, был не таким опасным, как казалось вначале.

Вивиан коснулась ошейника, на нем было выгравировано имя: «Оникс».

– Приятно познакомиться, Оникс! – улыбнулась Вивиан.

Но ее улыбка вмиг пропала, когда она перевернула табличку с именем. На обратной стороне красовалась символика «Адских псов» – огненная морда собаки.

– Черт, – прошептала детектив, почти потеряв дар речи.

Этот символ нельзя было спутать ни с чем, и он нес неотвратимую угрозу.

Она почувствовала, как все ее тело напряглось. Оникс был не просто случайной собакой – он явно был кем-то направлен, возможно, выполнял роль связного или даже посланника.

Оникс рванул вперед, его мощное тело, словно сливаясь с тенью, исчезло в темноте улиц. Вивиан застыла, чувствуя, как реальность ускользает из-под ног. Только что она держала руку на ошейнике пса, и вот он исчез, оставив ее в густой тишине ночи, наполненной вопросами.

Ее разум отчаянно пытался осмыслить происходящее. Знак «Адских псов» на ошейнике, странное поведение собаки, ее поведение, напоминающее игру в кошки-мышки. Все это вызывало смесь страха и возбуждения, почти мистического трепета.

* * *

После бессонной и беспокойной ночи детектив Торн и ее напарник Джонни Рейс прибыли в районное управление полиции, где им предстояло провести допрос заключенных, каким-либо образом связанных с Зейном. Атмосфера в здании была напряженной: каждая деталь, включая голые серые стены и холодный свет, подчеркивала серьезность намеченного дела.

Торн шла впереди, держа в одной руке стакан с горячим эспрессо, а в другой – папку с досье заключенных, которые должны присутствовать на допросе. Ее светлые волосы, собранные в тугой пучок, колыхались в такт шагам, а объемная челка аккуратно очерчивала скулы. За время работы в полиции ей приходилось иметь дело со множеством преступников. Она подвергалась нападению, ей угрожали, желали смерти, но именно Зейн оставил кровавый след в ее душе.

Ее напарник, Джонни Рейс, шел следом, высокий и подтянутый, с длинной челкой и коротко подстриженными светлыми волосами и легкой улыбкой, которая сдержанно подчеркивала его дружелюбный и коммуникабельный характер. Но сейчас он был сосредоточен на предстоящем деле, хотя всегда старался сохранять спокойствие даже в самых сложных ситуациях. Он поступил в отделение вскоре после поимки Де Хаана. И только Вивиан заметила необычность его имени, на что напарник отвечал, что его отец – поклонник знаменитого детектива Джонни Рейса.

Они вошли в допросную, оборудованную стандартно: стол, два стула для детективов и один для подозреваемого, камера в углу, записывающая каждый момент. Первым был приведен заключенный по имени Макс Райф – мужчина среднего возраста, с усталым лицом и темными кругами под глазами.

Детектив Торн еще раз пролистала досье Макса, запоминая все детали: убийство жены на почве ревности, срок – двадцать лет, отбыл уже шесть. Это было немаловажной информацией, особенно учитывая тот факт, что он делил камеру с Зейном.

– Макс, – продолжила она после небольшой паузы, оторвав взгляд от досье и встречаясь с заключенным глазами, – ты и Зейн были в одной камере в течение какого времени?

– Немногим более года, – пробормотал Макс, пытаясь оставаться спокойным, но нервозность проявляла себя в мелких движениях.

– Значит, вы успели хорошо познакомиться, – отметила Торн, делая акцент на двух последних словах.

Макс усмехнулся, но это было скорее нервное действие.

– В таком месте всем приходится как-то ладить. Не хочешь же ты провести срок в постоянной напряженности.

Торн кивнула, показывая, что понимает его мысль, и сделала шаг вперед в своем допросе.

– Довелось ли вам знать, с кем встречался Зейн во время заключения? – продолжала она, тщательно подбирая слова, чтобы надавить на места, которые могли бы вызвать реакцию.

Собеседник Торн скрестил руки, напряженно глядя на детектива, словно взвешивая, сколько стоит сказать. Он закусил губу, избегая ее прямого взгляда, но через секунду нехотя произнес:

– Тут всем приходится с кем-то дружить, иначе долго не продержишься. Зейн был непростым парнем, выбирал окружение тщательно. Он знал, с кем можно вести дела и от кого держаться подальше. Был один тип, с которым он частенько пересекался, – Харви звать. Он гример. Не могу сказать, что именно их связывало, но вроде бы они несколько раз пересекались.

Торн прищурилась, переваривая информацию. Гример. Связь между Зейном и Харви становилась еще более запутанной. В таком месте, как это, человек с профессией гримера мог выполнять и более темные услуги: менять внешность, скрывать следы побоев, возможно, помогать с поддельными документами. Но почему Зейну понадобился гример?

– Гример, говоришь? – нарочито спокойно уточнила Торн, давая понять, что ее заинтересовала эта деталь. – В местах вроде этого гример может заниматься чем угодно, от обычной помощи до чего-то посерьезнее. Ты случайно не знаешь, зачем Зейну мог понадобиться такой контакт?

Собеседник пожал плечами, и в его глазах мелькнула тень неуверенности.

– Слушайте, я не в курсе всей подноготной. Но есть слухи, что Харви делает кое-что особенное для тех, кто хочет скрыться. Никаких подробностей, но он вроде как умеет «затирать» людей так, что и мать родная не узнает. Если Зейн что-то задумал… возможно, он готовил почву для побега или пытался стать невидимкой, если понимаете, о чем я.

Зейн замаскировался и под видом другого человека смог сбежать из тюрьмы. За эту зацепку стоит держаться.

– Благодарю за сотрудничество, – сказала детектив Торн, сдержанно кивнув, но внутри нее все бурлило. Теперь у нее была серьезная зацепка: Зейн, вероятно, уже давно не Зейн, а кто-то другой, кто покинул тюрьму, прячась за новой личиной. Если Харви помог ему исчезнуть, то ключ к его нахождению теперь лежал в темном ремесле этого гримера.

Другие заключенные, с которыми Вивиан пыталась вести допрос, словно замкнулись, не желая раскрывать ни слова полезной информации. Каждый из них, едва взглянув на нее, надевал маску равнодушия или легкой насмешки, будто знал нечто, чего не могла знать она. Вивиан ловила мельчайшие жесты: нервные движения пальцев, косые взгляды, сжатые губы. Каждый из допрошенных был настороже, не позволяя себе сказать лишнего, словно оберегая какую-то общую тайну.

Одни отмахивались от вопросов, лишь посмеиваясь в ответ: «Что ты хочешь услышать? Здесь каждый сам за себя». Другие делали вид, что ничего не знают, лишь смотрели ей прямо в глаза с пустым, непроницаемым выражением. Один из заключенных с кривой усмешкой заявил: «Ты думаешь, что мы просто так расскажем, что тебе нужно? Ты в сказку попала?» – и скрестил руки, намеренно больше не обращая на Торн внимания.

Однажды Вивиан уже видела такое – осознанное, осторожное молчание, когда каждый участник как будто молча поклялся не раскрывать тайну. Она поняла, что здесь ее навыки простого допроса были бессильны. Эти люди защищали что-то – возможно, из страха, возможно, из лояльности, а может, и потому, что знали, насколько опасно было бы раскрыть эту информацию.

Детектив, не желая больше терять время на молчаливых заключенных, быстро завершила допрос и вместе с Джонни отправилась к техникам, намереваясь проверить записи с камер видеонаблюдения. Она знала, что каждый угол тюрьмы покрыт камерами, фиксирующими движения как внутри, так и снаружи здания.

Она выдвинула жесткий запрос: предоставить видеозаписи со всех точек наблюдения за последние сутки и полный список сотрудников, покинувших здание в тот вечер. Вивиан была уверена, что в этой череде кадров, мельчайших движений и пересечений можно будет найти зацепку – нечто, что ускользнуло от внимания охраны или выглядело на первый взгляд совершенно незначительным.

Получив записи, они начали просматривать их, обращая особое внимание на моменты, когда любой человек пересекал контрольные точки. Каждый шаг сотрудников, каждый выход заключенных на прогулку или перемещение по коридорам тюрьмы – все стало объектом ее пристального анализа. Вивиан интуитивно почувствовала, что среди этих записей скрывается тайна Зейна. Ей оставалось лишь найти это маленькое, почти незаметное звено, которое указывало бы на точку исчезновения Де Хаана.

Но внезапно за день до побега на записи попал Зейн, который хитро помахал рукой и лукаво улыбнулся прямо в объектив. Затем он вошел в свою камеру. Внутри не было видеонаблюдения, таков был закон о конфиденциальности, ведь даже заключенные имеют на это право.

– Что за бред? – удивился Джонни, усмехнувшись.

Вивиан стало не по себе. Зейн знал, что записи будут просматриваться, и оставил ей послание. Но что оно могло значить?

Детектив Торн решила оставить просмотр записей на своего напарника и снова посетить камеру Де Хаана, чтобы найти хоть какую-то зацепку. Она вновь ворвалась туда и начала хаотично осматривать помещение. Ничего не изменилось, все было так же, как и в прошлый раз.

«Когда мы смотрим в зеркало, видим лишь свое отражение, это говорит о нашем самолюбии. Но иногда стоит взглянуть глубже».

Эта мысль словно ударила Вивиан молнией. Она застыла, осознав, что могла упустить очевидную улику. Зеркало.

– Джонни, где в тюрьме может быть зеркало? – спросила она через рацию.

– Зеркало? Кажется, я видел его в кабинете начальника тюрьмы, – ответил напарник.

– Отлично! Встретимся там. Конец связи.

Детектив Торн направилась к кабинету, минуя два этажа и длинный коридор. Она ворвалась туда, ловя удивленные взгляды присутствующих.

– Прошу прощения, но мне нужно проверить ваше зеркало. Где оно? – Ее голос был резким и уверенным, не дающим места для возражений.

Все замолчали, а начальник тюрьмы, стоящий у стола, поднял брови. Он был явно озадачен ее требованием, но, не теряя лица, попытался уточнить:

– Но зачем вам? – Он не скрывал любопытства и настороженности. Очевидно, ожидал чего-то другого.

Вивиан, не отвлекаясь от задачи, ответила лаконично:

– Там возможны улики.

Ответ был коротким, но откровенным и не оставлял пространства для других вопросов. Начальник тюрьмы замер на мгновение, но, видя в глазах детектива решимость, лишь кивнул, а затем повел ее в глубь помещения, в небольшую внутреннюю комнату.

Там было темно, лишь одно тусклое свечение падало на старое зеркало, которое висело на стене. Вивиан подошла ближе, сердце забилось быстрее, когда она начала его осматривать.

Торн ощупала раму, проводя пальцами по холодному металлу, а затем перевела внимание на заднюю сторону зеркала, на скрытые углы и швы. Но с каждым движением она действовала быстрее, почти беспокойно, как будто что-то внутри заставляло торопиться.

Не хватало терпения, а каждый угол, каждая трещина в зеркале не приносили той информации, которую она искала. Вивиан схватила зеркало и с размаху, не думая о последствиях, разбила его. Осколки со звоном посыпались на пол, но в ее глазах не было паники. Вместо этого виднелась уверенность в том, что она на правильном пути.

Начальник стоял, не веря своим глазам, его лицо побледнело, а сердце забилось быстрее. Вивиан стояла посреди комнаты, окруженная осколками разбитого зеркала, взгляд ее был твердым и уверенным.

В тот момент вбежал Джонни – его дыхание было тяжелым, а глаза полны паники.

– Что случилось? – пролепетал он, не понимая происходящего. Он замер на пороге, заметив осколки стекла, разлетевшиеся по полу, и только тогда увидел Вивиан, стоящую в центре комнаты с по-настоящему жутким спокойствием на лице.

– Вот она, – уверенно произнесла Вивиан, не обращая внимания на растерянность Джонни.

Среди осколков лежала маленькая бумажка, сложенная в два раза. Вивиан ухватилась за нее, мысленно ликуя, что ее догадка подтвердилась. Она раскрыла ее и быстро прошлась взглядом по буквам, жадно поглощая информацию.

«Я уверен, ты нашла эту записку. Браво! Настоящий детектив.

Теперь будь на чеку, Ви. Я приду за тобой. И я буду максимально грешен в своих действиях. Угадай, какой грех для меня более искусителен? Не угадаешь. Похоть.

P. S. Прекрасный пес, правда?»

Глава 3

Грешник

День побега. 12:15

Стук металлических столовых приборов и глухие разговоры заключенных эхом разносились по тюремной столовой. Зейн, как обычно, сидел за столом и методично ел свою порцию – полусырые безвкусные макароны, посыпанные парой кусочков дешевой колбасы. Еда была однообразной, и к этому обеду он уже привык. Внешне казалось, что его это не беспокоит. Хотя за два года в тюрьме Де Хаан заметно исхудал, его мускулы оставались крепкими. Каждый день он тренировался, поддерживая себя в форме, зная, что это может стать его спасением.

Вдруг рядом возник массивный силуэт – заключенный ростом под два метра, плечи шириной почти на весь проход. Его тело было покрыто татуировками, будто сплошным слоем чернил, на котором виднелись причудливые узоры, символы и имена, замысловатые рисунки и даже мелкие шрамы. Лицо человека еще больше устрашало: от переносицы до подбородка простиралась черная линия, пересекающаяся с другими татуировками, придавая его взгляду жесткость и неумолимость.

У Зейна на лице тоже была татуировка – простой, но выразительный крест. Она пересекала левую бровь и ровно тянулась вниз, от уголка глаза до самой скулы. Этот крест добавлял взгляду резкости и почти животного магнетизма, что-то дикое и бесстрашное сквозило в его холодных глазах. Никто из заключенных не знал, что значит эта татуировка.

– Говори, Мор, – не глядя на того человека, приказал Де Хаан, продолжая спокойно доедать свой скудный обед.

– Босс, мы нашли его, – раздался грубый, чуть сиплый голос Мора.

Зейн кивнул, словно получая давно ожидаемое известие, затем, как хозяин положения, неторопливо вытер рот салфеткой и приготовился ждать. Мор, гигант с татуированным лицом, притащил за шиворот молодого человека, невысокого и худощавого, явно новичка. Парню было не больше двадцати, и его глаза метались в панике, а руки судорожно пытались вырваться из стальной хватки. Мор бесцеремонно бросил его к ногам Зейна. Большая часть заключенных оставалась равнодушной, лишь некоторые бросали любопытные взгляды, но никто не вмешивался.

– Как тебя зовут? – Зейн встал и посмотрел на парня сверху вниз.

– Х-харви, – пролепетал тот, голос его дрожал от страха.

Зейн, не спеша, опустился на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Харви и встретиться с его испуганным взглядом. В этом движении ощущалась какая-то почти зловещая мягкость, предвещающая опасность, скрытую за его спокойствием.

– Мне бы пригодились твои способности, Харви, – произнес Де Хаан, пристально глядя на юнца, словно оценивая его возможности. – Сделаю тебе уникальное предложение: ты помогаешь мне, а я гарантирую тебе безопасность на весь твой отбываемый срок.

Харви сглотнул, его взгляд метнулся к огромному силуэту Мора, который стоял позади, скрестив руки на груди. Он понял, что отказ здесь вряд ли допустим.

– Согласен, – пролепетал он.

Зейн резко поднялся с места, его фигура, казалось, увеличилась в размерах в момент, когда он встал. Он был полон уверенности и властности, каждый его мускул выдавал привычную непоколебимую силу. Даже самая незначительная деталь, включая его татуировку, придавала образу нечто грозное и неотразимое.

– Отлично! – произнес Зейн, обращаясь к Харви, и его голос звучал четко, как удар молота по наковальне. – Приходи сегодня в туалет в 17:07. И ни минутой позже. Если опоздаешь – нашему соглашению конец.

Словно предостерегая о последствиях, он произносил каждое слово с такой точностью, будто от этого зависела не только судьба Харви, но и его собственная. Взгляд Зейна был проницательным, но в нем не было ни капли милосердия.

Внезапно к ним подошел охранник.

– Что тут происходит? Марш по камерам! – приказал он.

Зейн, не обращая внимания на сотрудника тюрьмы, развернулся и с грацией, присущей хищнику, вышел из столовой. Его шаги были уверенными, а внимание окружающих словно проводило его до самой двери. Заключенные, до этого равнодушные, сейчас перешептывались, гадая о том, что происходит. Некоторые восхищенно смотрели на Зейна, считая его лидером, другие – с опаской, видя перед собой чудовище, способное на все ради достижения целей.