Хроники Песочных Врат: Часовой Риф

Алехандро Рамзес

Хроники Песочных Врат: Часовой Риф

ПРОЛОГ

Песок. Он был повсюду. В глазах, в волосах, на губах, солёный и едкий, смешанный с морской водой. Сознание возвращалось к Самире обрывками, как куски разорванного паруса во время шторма. Последнее, что она помнила – холодный камень под ладонями, могучий ствол дерева, в который превратился Хасан, и его голос, прошептавший: «Иди. Твоё путешествие только начинается».

Она лежала на обломках корабельной мачты, качаясь на волнах, которые с каждым разом становились всё выше и злее. Небо походило на синяк – фиолетово-багровое, прошитое молниями. Воздух пах грозой и озоном. Её тело ныло, одежда промокла насквозь, а где-то глубоко внутри, в том месте, где раньше ощущалось тихое жужжание хронометра, теперь была лишь пустота и тишина.

Самира с трудом подняла руку, разжала пальцы. На её ладони лежал сломанный хронометр. Стекло было треснуто, песок высыпался наружу, но две стрелки, словно в насмешку, застыли в мёртвой точке, указывая на два символа, выгравированных на циферблате: вулкан и странный, похожий на трезубец знак, который она не могла опознать.

Волна с силой ударила в обломок, и Самира едва удержалась, впившись пальцами в скользкое дерево. Из водной пучины, прямо перед ней, медленно поднялось нечто огромное и слизистое. Щупальца, покрытые присосками размером с её голову, потянулись к ней. Гигантский кальмар. Его единственный глаз, холодный и бездушный, как у доисторического чудовища, смотрел на неё с безразличным голодом.

Она потянулась за ятаганом, но ножны были пусты. Оружие потерялось в пучине. Самира зажмурилась, готовясь к удару, к холодному прикосновению щупалец, к темноте…

И в этот момент сквозь рёв шторма и грома пробился новый звук. Низкий, протяжный, похожий на рог раненого зверя. Это был звук корабельного горна.

Из-за гребня гигантской волны, ощетинившись парусами, вырос корабль. Он был меньше, чем те торговые галеоны, что она видела в портах, но сработан на совесть и выглядел боевым зверем. Его корпус был выкрашен в тёмно-синий, почти чёрный цвет, а на косых парусах красовалась эмблема – стилизованный полумесяц, обвитый якорем. Носовую фигуру – резную деревянную женщину с песочными часами в руках – окропила пена.

Кальмар, отвлечённый новым присутствием, развернулся, и его щупальца метнулись к новоприбывшему. Но корабль был проворнее. Раздалась команда, невнятная из-за расстояния и ветра, и с палубы полетели зажжённые горшки с чем-то маслянистым. Они разбились о голову твари, и она вспыхнула сине-зелёным пламенем. Кальмар издал пронзительный, свистящий визг и скрылся под водой, увлекая за собой клубы пара и запах гари.

Небольшая шлюпка с двумя гребцами отчалила от корабля и направилась к ней. Самира уже почти теряла сознание от усталости и холода. Последнее, что она увидела, прежде чем её веки сомкнулись, был силуэт мужчины на корме шлюпки – широкоплечий, с повязкой на глазу, а рядом с ним – большая собака, которая внимательно смотрела на неё умными карими глазами.

* * *

Ей снились горы. Снежные вершины Карадага, тёплый ветер, дующий с долин, и тихий голос Хасана, читающего древние манускрипты. Потом сон перешёл в кошмар. Извержение. Гнев горных духов. Джамиля и Рамазан, отвлекающие чудовищ, чтобы дать ей время… Их крики… Превращение Хасана в дерево, его корни, впивающиеся в каменную плоть вулкана, чтобы усмирить его.

– Ты должна идти, Самира, – прошептали листья на ветру. – Мир больше, чем наши горы. Искажение времени идёт извне. Найди источник.

Она увидела орла. Того самого, что кружил над Аракулом в день битвы. Он парил высоко в небе, а затем спикировал вниз и бросил к её ногам дубовый лист. На листе был выжжен тот самый знак – трезубец.

Самира открыла глаза. Она лежала в узкой, но чистой койке, укрытая грубым шерстяным одеялом. Качка почти прекратилась, только лёгкая покачивание говорило о том, что она всё ещё на воде. Воздух пах смолой, свежим деревом, солёным ветром и чем-то вкусным – похлёбкой или рагу.

Комната была крошечной, каютой капитана, судя по картам, развешанным на стенах, и макетам кораблей на полках. В углу на небольшом столике стоял её сломанный хронометр, аккуратно положенный на кусок мягкой ткани.

Дверь скрипнула, и в проёме возник тот самый мужчина с повязкой на глазу. Теперь она могла разглядеть его получше. Лет сорока, с лицом, обветренным морскими штормами и испещрённым мелкими морщинами у глаз. Тёмные волосы, тронутые сединой у висков, были собраны в короткий хвост. Одетая просто – поношенная льняная рубаха, кожаный жилет, прочные штаны из парусины. Золотая серьга в виде якоря поблёскивала в его левом ухе. Он держал в руках деревянную миску с дымящейся похлёбкой.

Рядом с ним, просунув морду в щель, стояла та самая собака – крупная, с умной мордой и серо-коричневой шерстью. Она внимательно обнюхивала воздух, изучая новую гостью.

– Ну вот, очнулась, – голос у мужчины был хрипловатый, но приятный, с лёгким акцентом, который она не могла идентифицировать. – Не делай резких движений. Ты провела без сознания почти сутки. Я Хайредин. Это мой корабль, «Баракат». А это Текила, она у меня главный по запахам и спасению утопающих. Это она тебя учуяла в той каше.

Собака, услышав своё имя, вильнула хвостом и издала тихое, одобрительное «гуф».

– Я… Самира, – с трудом выдавила она. Горло пересохло. – Спасибо.

– Не за что, – он поставил миску на небольшой складной столик рядом с койкой. – Ешь. Простенькая рыбная похлёбка, но сил прибавит. Потом расскажешь, что за шторм тебя занесло в эти воды и откуда у тебя эта штуковина. – Он кивнул на хронометр.

Самира с благодарностью приняла миску. Еда оказалась на удивление вкусной.

– Я… я из Аракула. Это далеко отсюда, в горах.

Хайредин нахмурился, присев на краешек деревянного сундука.

– Аракул? Не слышал о таком. А что за механизм? Никогда не видел часов, которые бы показывали… вулканы и вилы.

– Это долгая история, – вздохнула Самира, отодвигая пустую миску.

– На моём корабле всегда есть время для долгих историй, – улыбнулся Хайредин. Его улыбка преобразила суровое лицо, сделав его моложе. – Особенно если они связаны с такими… необычными вещами. И с такими необычными людьми. Видел я, как ты на того кальмара смотрела. Без страха. С вызовом. Таких в море не часто встретишь.

Текила подошла и положила свою морду Самире на колени, словно предлагая свою защиту и дружбу.

Хайредин посмотрел в иллюминатор. Солнце уже садилось, окрашивая небо и воду в багряные и золотые тона.

– Мы идём к группе островов, – сказал он задумчиво. – Места неспокойные. Частые штормы, странные течения… и пропадающие корабли. Говорят, там орудует «Сахарная Ведьма» и её приспешники из «Восток-Индастриз». Может, твои дела как-то с этим связаны?

Самира посмотрела на свой хронометр. Застывшие стрелки, казалось, пульсировали в такт её сердцу. Знак трезубца.

– Да, – тихо сказала она. – Я почти уверена, что связаны.

ГЛАВА 1

КОРАБЛЬ-ПРИЗРАК

Три дня «Баракат» шёл вдоль опасного архипелага, который на старых картах Хайредина был обозначен как «Часовой Риф». Воздух здесь был густым и сладковатым, с примесью запаха серы и гниющих водорослей. Небо даже в ясную погоду оставалось молочно-мутным, а море у берегов имело странный, нефтяной отлив. Текила, обычно спокойная, всё время проводила на носу, напряжённо всматриваясь в горизонт и тихо поскуливая.

Самира постепенно приходила в себя. Силы возвращались, хотя пустота на месте хронометра по-прежнему ныла, как забытая рана. Она помогала по мере сил – чинила сети, готовила еду на маленькой камбузной плитке, изучала карты Хайредина. Капитан, в свою очередь, оказался немногословным, но внимательным собеседником. Он рассказывал о течениях, о звёздах, о повадках рыб, но уходил от вопросов о своём прошлом. Только по шрамам на его руках, похожим на старые ожоги от кандалов, можно было догадаться о многом.

На четвёртый день плавания Текила подняла тревогу. Она залаяла – негромко, но настойчиво, уткнувшись мордой в полосу тумана, внезапно поднявшуюся по левому борту.

– Что там, девочка? – Хайредин положил руку на её голову, всматриваясь в белую пелену. – Чуешь что-то?

Самира присоединилась к ним. Её кожу вдруг залязгало. То было знакомое ощущение – вибрация искажённого времени, то самое, что она чувствовала у подножия Карадага перед извержением. Только здесь оно было слабее, размазанее, как гнилостный запах.

– Здесь что-то не так, – тихо сказала она.

– Здесь много чего не так, – хмыкнул Хайредин, но его единственный глаз сузился. Он взял подзорную трубу. – Однако… твоя правда. Смотри.

Он протянул ей трубу. В разрыве тумана виднелся корабль. Трехмачтовое торговое судно, голландское, судя по силуэту. Он шёл странно – неестественно ровно, не реагируя на волны, словно призрак. На его парусах не было видно дыр, на палубе – ни души.

– «Летучий Голландец» какой-то, – пробормотал Хайредин. – Без экипажа, без шлюпок… но на плаву.

– Мы должны проверить, – сказала Самира. Внутри всё сжалось в холодный комок. Она знала, что должна это сделать.

Хайредин посмотрел на негу, потом на её решительное лицо и кивнул.

– Так и быть. Но только осторожно. Ануар! – крикнул он молодому матросу с курчавыми волосами. – Спускай шлюпку! Двое с нами, и чтобы были вооружены.

Через полчаса маленькая группа приближалась к кораблю-призраку. Он назывался «Морская звезда». Борта его были покрыты странным известковым налётом, словно корабль только что подняли с огромной глубины. От него пахло тиной, мокрым камнем и чем-то ещё… сладким и лекарственным, как разложившиеся травы.

Подняться на борт помогли крючья. Палуба была пуста. Скрип половиц под ногами звучал оглушительно громко в мёртвой тишине. Всё было на своих местах – штурвал, снасти, даже на столе в капитанской каюте стоял нетронутый обед, давно покрывшийся плесенью. Но не было ни людей, ни крыс, ни даже мух. Жизнь покинула это судно полностью.

– Как будто их ветром сдуло, – произнёс Ануар, крестясь.

– Не ветром, – прошептала Самира. Она чувствовала это всё сильнее. Искажение. Разрыв. Она шла, поддавшись внутреннему импульсу, к входу в трюм. Люк был приоткрытен.

– Эй, куда ты? – окликнул её Хайредин, но она уже откинула тяжёлую крышку.

Запах ударил в нос – резкий, химический, перебивающий запах тлена. Самира зажгла фонарь и спустилась по скрипучей лестнице. Трюм был забит ящиками с товарами – специи, шёлк, фарфор. И посреди этого богатства…

Она ахнула, отшатнувшись.

В центре трюма стояли они. Трое. Двое мужчин и женщина. Они были похожи на статуи, покрытые тончайшим слоем серого, похожего на песок, пыльцы. Их позы были застывшими в последнем мгновении жизни – один тянулся к ящику, другой укрывал женщину, та в ужасе зажмурилась. Их лица, их одежда – всё было превращено в подобие пористого камня. Но самое ужасное были их глаза – широко раскрытые, остекленевшие, в которых застыл немой крик.

– Аллах милостивый… – прошептал Хайредин, спустившийся за ней. Он подошёл ближе, протянул руку, но не посмел прикоснуться. – Что это? Болезнь какая?

– Нет, – голос Самиры дрогнул. Она указала на пол. Между «статуями» на деревянных половицах лежали несколько небольших, похожих на песок, кристаллов. Они pulsировали тусклым, зловещим светом. – Это… это не болезнь. Это время. Его здесь слишком много. Оно вытекло и… окаменело их.

Она обернулась и увидела на стене, рядом с лестницей, выжженный знак. Тот самый, что был на её хронометре. Трезубец.

– Мы должны уйти. Сейчас же, – сказал Хайредин, и в его голосе впервые зазвучала неподдельная тревога. Он схватил её за руку и потащил к выходу.

Они покинули «Морскую звезду» так же быстро, как и прибыли. Когда их шлюпка отчалила, Самира в последний раз посмотрела на злополучный корабль. Ей почудилось, что одна из каменных фигур в трюме… пошевелилась. Повернула голову в их сторону.

На «Баракате» Хайредин молча налил ей и себе по кружке крепкого рома.

– Ну что, Самира из Аракула, – выдохнул он, глядя на заходящее солнце. – Похоже, твоя долгая история только что стала нашей общей. И, честно говоря, она пахнет бедой. Большой бедой. Рассказывай всё, что знаешь. Про свои горы, про этот вулкан… и про эти проклятые песочные часы.

И Самира, глядя в его серьёзное лицо и на преданную морду Текилы, сидевшей у её ног, начала рассказ.

ГЛАВА 2

ЦЕНА СВОБОДЫ

Рассказ Самиры занял несколько часов. Она говорила о своём народе, джиннах гор, о древнем долге хранить равновесие. О Песочных Вратах, которые были не просто артефактом, а частью мироздания. О ярости Карадага и о том, какую цену пришлось заплатить за его усмирение. Хайредин слушал, не перебивая, лишь изредка попивая ром. Его лицо было непроницаемо, но в глазах мелькало то понимание, то удивление, то тень старой боли.

Когда она закончила, на палубе уже давно стемнело. Лишь тусклый свет фонаря освещал их лица, а где-то вдали слышался грустный крик ночной птицы.

– Искажение времени… – наконец произнёс Хайредин, вращая в руках пустую кружку. – Значит, это оно превратило тех несчастных в камень. И это оно привело тебя сюда.

– Мои стрелки указывают на этот трезубец, – кивнула Самира. – И на то, что происходит здесь. Я чувствую это. Тот корабль… это лишь симптом. Цветок на болоте. Настоящая болезнь – глубже.

Хайредин тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в сторону тёмного горизонта.

– «Восток-Индастриз». Я не удивлён. Они как раковая опухоль. Расползаются повсюду, сметая всё на своём пути. Они и есть то болото.

– Ты говорил, что они орудуют здесь. Что ты о них знаешь?

Капитан помолчал, собираясь с мыслями. Текила подползла ближе и положила голову ему на колени, словно чувствуя его напряжение.

– Знаю я с ними не понаслышке, – начал он тихо, и его голос приобрёл новый, горький оттенок. – Десять лет моей жизни они украли. Десять лет в аду на земле, который они называют «кофейными плантациями» на далёком острове.

Он расстегнул манжет своей рубахи и задрал рукав. В тусклом свете Самира увидела не просто шрамы. Это был brand – клеймо. Выжженное на коже изображение того самого дракона, обвивающего земной шар.

– Меня схватили, когда мне было лет двенадцать. Турецкий мальчишка с стамбульских доков – легкая добыча. Продали, как скот, по цепочке, пока я не оказался на одном из их кораблей. «Товар» – называли они нас. Трюмы, где мы были набиты, как селёдка в бочке. Воздуха не хватало, люди умирали от жажды и болезней… а тех, кто вызывал проблемы, просто выбрасывали за борт на корм акулам.

Он говорил ровно, без эмоций, но Самира видела, как сжимаются его кулаки.

– Потом были плантации. Каторжный труд с восхода до заката под палящим солнцем. Надсмотрщики с плётками. Питание – жидкая похлёбка да заплесневелые сухари. Спали мы в землянках, по двадцать человек в комнате, на соломе, кишащей насекомыми. Я видел, как ломаются сильные мужчины. Как сходят с ума. Как умирают от истощения… или отчаяншись, бросаются на охранников, чтобы те пристрелили их и положили конец мучениям.

– Как ты сбежал? – прошептала Самира, не в силах сдержать дрожь.

Хайредин горько усмехнулся.

– Случай. Глупость. И… месть. Один из надсмотрщиков особенно любил поиздеваться надо мной. Молодой, злой. Как-то раз он отобрал у меня единственную вещь, оставшуюся от дома – медную монетку, которую мне дала мать. И бросил её в грязь. Что-то во мне щёлкнуло. Я набросился на него. Мы подрались. Он был вооружён, я – нет. Он ранил меня, – Хайредин провёл пальцем по шраму через глаз. – Но я был быстрее и злее. Я… задушил его его же собственным кнутом.

Он сделал паузу, вытирая лицо ладонью.

– Поднялась тревога. Я понимал, что меня ждёт. Побег был безумием. Плантацию охраняли собаки и вооружённые люди. Но я решил, что лучше умру в джунглях, чем вернусь в ту яму. Я бежал. Ночь, дождь, крики погони… Я спрятался в реке, дыша через тростниковую палку, пока они не пронеслись мимо. А потом… потом я просто шёл. Шёл, истекая кровью, почти без сознания. И нашёл её.

Он потрепал Текилу за ухом. Собака тихо заворчала, прижимаясь к нему.

– Её тоже бросили. Щенка, тощего, больного. Надсмотрщики посчитали, что она не выживет. Мы нашли друг друга. Она делила со мной последний кусок, грела ночами… и однажды вывела меня к побережью. К кораблю. К «Баракату». Он тогда назывался иначе и стоял на причале, почти без охраны. Капитан и старпом были в таверне. Я забрался на борт с единственной мыслью – украсть еды. Но увидел в трюмах… таких же, как я. Забитых, испуганных людей. И снова что-то щёлкнуло. Я не просто украл еду. Я открыл клетки.

Хайредин выпрямился, и в его позе появилась гордая стать.

– Поднялся шум. Вернулась охрана. Началась драка. Мы были слабее, но мы были в ярости. Мы отбились. Капитана и его приспешников мы… высадили на необитаемый островок неподалёку. А корабль стал нашим. Мы переименовали его. «Баракат» – Благословение. Потому что это было именно оно. С тех пор мы и плаваем. Ищем их корабли, их склады. Освобождаем людей. Стараемся отнять у них хоть крупицу того богатства, что они нажили на нашей крови.

Он замолчал, и тишину нарушал лишь скрип снастей да плеск волн о борт.

– Эта женщина… Кроули… – сказала наконец Самира. – Она одна из них?

– Хуже, – мрачно ответил Хайредин. – Она не просто торгует людьми. Она… экспериментирует. Ходят слухи, что она скупает у «Восток-Индастриз» «брак» – тех, кто не выдерживает работы на плантациях, болеет, стареет. И везёт их на свой остров. И оттуда никто не возвращается. Говорят, она ищет способ создавать идеальных, послушных рабов. Или солдат. А может, и то, и другое. И похоже, твоя история со временем… – он кивнул в сторону, где скрылся корабль-призрак, – даёт её экспериментам новый ужасный поворот.

Самира почувствовала, как холодок страха пробежал по её спине. Она смотрела на этого человека, прошедшего через ад, но не сломленного, а нашедшего в себе силы бороться и помогать другим.

– Мы должны остановить её, – твёрдо сказала она.

Хайредин посмотрел на неё своим единственным глазом, и в его взгляде читалось уважение.

– Я и не сомневался, что ты это скажешь. Но для этого нужен план. И информация. Я знаю, куда нам нужно держать курс.

– Куда?

– Есть одно место… порт, который они ещё не полностью поработили. Устричная бухта. Там можно найти и supplies, и, если повезёт, людей, которые что-то знают о делах Кроули. И о том, где искать её остров.

Он поднялся, его тень гигантской растянулась по палубе.

– Завтра с рассветом ляжем на новый курс. А сейчас тебе нужно отдыхать. Думаю, впереди нас ждёт ещё много рассказов. И, надеюсь, не все они будут такими мрачными.

Он ушёл, оставив её на палубе под усыпанным звёздами небом. Самира смотрела на воду, где отражался бледный лик луны. Она думала о цене свободы. О той цене, что заплатил Хайредин. О цене, что заплатили её друзья в горах. И понимала, что её собственная расплата только начинается.

Где-то в темноте, на краю её сознания, мелькнул знакомый образ – орёл с дубовым листом в клюве. Он летел на восток. Туда, где всходило солнце. Туда, где их ждала Устричная бухта и новые опасности.

ГЛАВА 3

УСТРИЧНАЯ БУХТА

«Баракат» скользил в узкий извилистый пролив, скрытый от открытого моря высокими скалами, поросшими колючим кустарником. Воздух снова изменился – теперь он пах солью, рыбой и дымком сотен костров. Устричная бухта оказалась не городом, а гигантским плавучим поселением. Сотни лодок, плотов, старых кораблей, намертво врытых в илистое дно, были связаны между собой шаткими мостками и верёвочными лестницами. Здесь жили те, кого выбросило за борт жизни – беглые рабы, опальные пираты, сломленные рыбаки, странные ремесленники, готовые за еду выковать нож или починить парус.

Шум стоял оглушительный. Крики торговцев, предлагавших вяленую рыбу и странного вида фрукты, плач детей, лай собак, скрип дерева и звяканье каких-то самодельных инструментов. Всё это гудело, как растревоженный улей.

Хайредин, стоя на штурвале, вёл «Баракат» с мрачной сосредоточенностью.

– Держи ухо востро, – бросил он Самире. – Здесь нет друзей. Есть те, кого можно купить, и те, кто купит тебя. Не доверяй никому. Текила, на взводе.

Собака издала низкое рычание, её глаза внимательно сканировали толпу на пристанях.

Ошвартовались у края поселения, у старого, полузатонувшего галеона, с которого давно сняли всё ценное. Сходни опустили с глухим стуком. Первым на берег соскочил Ануар с парой других матросов, вооружённых абордажными саблями. Они осмотрелись, и только тогда Хайредин кивнул Самире следовать за ним.

Их появление не осталось незамеченным. На них смотрели – исподтишка, с любопытством, страхом и ненавистью. Вид Хайредина, его шрамы и повязка, его уверенная походка хищника говорили сами за себя.

– Капитан! Старый черт! – хриплый голос раздался из-под тента, сооружённого из обрывков парусины и рыболовных сетей. Оттуда вылез низкорослый коренастый человек с лицом, изъеденным оспой, и кривой ухмылкой. – Живой? А я уж думал, тебя на корм рыбам пустили.

– Не дождёшься, Гном, – Хайредин не улыбнулся, но в его голосе послышалась тень привычной фамильярности. – Торгуешь воздухом, как всегда?

– Я торгую тем, что нужно, – Гном осклабился, показывая несколько отсутствующих зубов. – А тебе, я смотрю, нужно многое. Новости? Припасы? Оружие? Или… – его цепкий взгляд скользнул по Самире, оценивая, – невольницу пристроить?

Текила зарычала громче, прижав уши. Хайредин сделал шаг вперёд, и его тень накрыла карлика.

– Это моя гостья. И у неё есть уши и язык, чтобы сама решала, кем ей быть. У меня к тебе дело, болтун. И заплачу серебром, а не свинцом.