Измена. Прости меня, родная

Татьяна Михаль

Измена. Прости меня, родная

ГЛАВА 1

* * *

– ЯРОСЛАВ —

Лёгкий полумрак ресторана прятал от других посетителей моё мрачное лицо, но не от Эмиля.

– Ты какой-то хмурый. В чём дело, Яр?

Сложно просить о таком, но надо. Набрался храбрости и произнёс:

– Соблазни и переспи с моей женой, Эмиль. И влюби её в себя.

Мой голос прозвучал глухо и как-то неуверенно, будто я сам от себя не ожидал, что на самом деле это скажу.

Друг посмотрел на меня как на идиота.

– Шутка несмешная, Яр.

– А я и не шучу… – прошептал я.

Эмиль замер. Мы долго молчали. Он думал, что я скажу, будто пошутил.

– Стоп. Ты реально хочешь, чтобы я соблазнил Алину? Твою любимую жену? Женщину, которая тебя боготворит и обожает? Нет. Ты точно шутишь. – Голос друга, всегда спокойный, прозвучал взволнованно.

Я сделал глоток. Горло обожгло, лёгкие свело. Ирония. Рак лёгких. Четвёртая стадия. Даже мой любимый односолодовый мне теперь враг.

– Нет, Эмиль. Не шучу. У меня осталось шесть месяцев. Ну, плюс-минус. Врачи говорят, мне ещё повезло.

Он выругался. Резко, грубо. Я впервые видел, как у него дрожат руки.

– Когда ты узнал? Почему мне не сказал?

Пожал плечами и горько улыбнулся другу:

– Сам недавно узнал. Так что… Просто пойми, я не хочу, чтобы моя любимая наблюдала, как я гнию на глазах. Как я кашляю кровью. Как превращаюсь в развалину.

С силой сжал руку в кулак.

– Алина не знает? – спросил Эмиль, но тут же сам и ответил на свой вопрос: – Конечно, не знает, иначе бы ты не просил меня… о таком…

В груди болело. Хотелось… много чего хотелось.

– Она через неделю улетит одна на море. Мы с ней планировали вместе, помнишь? А теперь я буду «в командировке». А на самом деле, – я улыбнулся горько, – буду отдыхать в онкоцентре. С трубкой в вене, в объятиях химии…

– И ты хочешь… – он осёкся, – ты хочешь, чтобы я полетел вместо тебя?

– Я хочу, чтобы ты там оказался «случайно». Понимаешь? А там дело техники. Ты умеешь обращаться с женщинами, Эмиль. Тем более, я сделаю так, что она на меня сильно обидится, если вообще не возненавидит… Сделаю так, чтобы она подумала, будто у меня любовница…

Друг вскочил с места, отошёл, потом вернулся. Он нервничал. Я знал его, как свои пять пальцев. Он метался между моралью и… любовью к моей жене. Для него это был шанс.

Он вернулся и сел обратно.

– Ты заберёшь у неё право знать, Ярослав. Ты заберёшь у неё время. Эти шесть месяцев жизни с тобой, она ведь тебя так любит. Ты отнимешь у неё шанс проститься с тобой. Быть рядом. Что ты творишь, а? Это же… это же ад какой-то! А мне что потом делать? Я возненавижу себя за эту подлость, Яр! А Алина? Она узнает, что я знал…

– Она поймёт… Простит…

Эмиль тряхнул головой, горько рассмеялся и произнёс сдавленным тоном:

– Яр… Как же так? Тебе всего сорок… Вы женаты всего пять лет и даже детей не успели сделать… А ведь ты мог бы ей дать ребёнка, оставить после себя про…

– Нет, – оборвал его на полуслове, – никакого продолжения. Этот вид рака – он наследственный. Мой дед и мой отец от него умерли. Я не хочу, чтобы и мои дети пострадали от этого недуга. Пусть на мне всё и оборвётся. А дети у Алины будут. Ты ей их дашь.

Я с силой сжал руку в кулак и сказал резко:

– Эмиль, я хочу, чтобы она смеялась. Влюбилась. Чёрт, пусть она обижается на меня за эту внеплановую «командировку». Пусть потом ненавидит, что я не сказал правду. Но только не плачет каждый день у моей кровати. Ты сделаешь это для меня?

Он уставился в стакан, будто там можно было найти ответ.

– Почему я, Яр? Почему не кто-то другой?

Я выдохнул. Медленно.

– Потому что ты всегда её любил. И до сих пор любишь. И ты сделаешь её счастливой.

Он посмотрел на меня резко.

– Ты знал?

– Всегда знал. Но ты был порядочным. В словах, делах. Никогда не переходил черту. А теперь… – горло сжало, я зажмурился на миг, чтобы не показать свою слабость. Потом договорил: – Теперь, может, это шанс. Для неё. Для тебя. Для вас.

– Это измена.

– Это жизнь, мой друг.

Он молчал. Потом произнёс тихо, но с яростью:

– А тебе не кажется, что ты просто трус, Яр? Не хочешь, чтобы тебя запомнили слабым, больным, умирающим. Ты не для неё это делаешь. Ты для себя. Удобно умирать, когда на тебя не смотрят и не жалеют.

Слова били в самое сердце. Он прав. Частично. Может, я и правда эгоист. Может, я хочу уйти красиво. Без криков. Без слёз.

– Может. – Я глотнул ещё. – Но это мой выбор. И моя смерть. Дай мне право уйти так, как я могу и хочу.

Тишина между нами повисла тяжёлая, вязкая. Потом он заговорил. Глухо. Почти не глядя на меня.

– А если у меня получится? Если она влюбится в меня? А потом узнает, что это было твоё решение? Что я знал и молчал?

– Ты будешь рядом, Эмиль. Даже если она узнает о нашем маленьком сговоре. Но лучше молчи. Ты будешь ей хорошей опорой. А ненавидеть она будет меня. Мёртвого. Это легче. Мёртвых проще прощать.

Он снова выругался. Провёл рукой по лицу. И я понял – он почти сломался.

– Я не могу обещать, что сделаю это… – сказал он хрипло. – Не могу обещать, что всё будет по-твоему сценарию. Это не кино, Яр. Это жизнь.

– А я и не прошу идеального сценария. Только сделай так, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Пусть воспоминания её греют, когда она будет в твоих объятиях.

Эмиль кивнул. Без слов. Просто коротко. Но этого было достаточно.

Я схватил свой стакан, выпил залпом и громко стукнул стаканом по столу. Осталось закончить дело с завещанием.

Так мы сидели в тишине бара-ресторана. Днём. Два мужчины. Один – почти мёртвый. Второй – уже никогда не будет прежним.

А где-то в том же городе, Алина, с улыбкой на губах, в мечтах о чудесном отдыхе с любимым мужем, делала покупки для отпуска на море.

Она ещё не знала, что её ждёт.

* * *

– АЛИНА —

Я стояла у окна нашей спальни, рассеянно разглядывая вечерние огни города.

Море. Солнце. Белый песок. Ах, Мальдивы.

Мы так долго планировали наш отдых.

Это был наш отпуск, наш побег от всей городской суеты, от усталости и от работы.

И вот, за два дня до вылета, Ярослав «радует» меня этой своей срочной командировкой!

– Ты серьёзно? – спросила, не оборачиваясь. Голос прозвучал резко и холодно, но внутри всё кипело.

– Алина, родная, пойми… – начал он, как будто заранее знал, что придётся оправдываться.

Я резко повернулась к нему.

– Нет, это ты пойми! – воскликнула я, глядя прямо в его усталое лицо. – Тебе кажется, что это нормально? За два дня до отпуска сказать мне, что ты не летишь? Ты понимаешь, что я тоже работаю, устаю, жду этого отдыха?!

Он вздохнул и как-то тяжело опустился на край кровати, протёр ладонями лицо, будто умылся. Такой усталый, такой чужой. Сердце сжалось, но я не могла остановиться.

– Я позвоню твоему начальству, Яр! Пусть они узнают, что их «незаменимый Ярослав» – тоже человек, которому нужен отдых! Пусть, наконец, вспомнят об этом!

– Лина, родная, моя, пожалуйста, – он поднял на меня умоляющий взгляд. – Не звони никому. Это действительно важно. Новый проект. Если я не буду в курсе с самого начала…

– Всё. Мне всё ясно, – перебила его, усмехнувшись горько. Начала расхаживать перед ним туда обратно. – На тебе свет клином сошёлся. Без тебя всё развалится. Мир рухнет. Браво, Ярослав, ты просто… как всегда выбрал не меня, а свою проклятую любимую работу! Я понимаю, что твоя должность главного архитектора важна и без тебя всё построят вкривь и вкось, но ты не забывай, что у тебя есть жена! Ау! Родной мой, я существую!

Я хотела добавить ещё что-то язвительное и резкое, но он поднялся и подошёл ко мне. Его руки коснулись моих плеч.

– Лина, ты во всём права, – сказал он тихо. – Я виноват. Но я, правда, не могу. Но обещаю, что постараюсь вырваться. Как только смогу. Это не навсегда, понимаешь? Это на несколько дней. А потом… я прилечу к тебе. Договорились?

Я отстранилась. Горячий гнев сменился ледяной решимостью.

– Тогда я тоже не поеду. Не хочу одна бродить по пляжу, смотреть на парочки, которые держатся за руки. Не хочу каждый вечер ужинать одна, думая, почему мой муж опять где-то там, а не со мной!

– Лина, – он обнял меня крепче, не давая уйти. – Не надо так. Это твоё море. Ты мечтала о Мальдивах. Ты заслужила этот отдых. Я не прощу себе, если ты лишишь себя этой радости из-за меня.

Я закусила губу. Гнев смешался с обидой.

Как он может быть так убедителен?

Почему мне всегда хочется верить ему, даже когда всё кричит о том, что это неправильно?

– А что, если я позвоню? Проверю, есть ли эта «командировка» вообще? – мой голос был резким, колючим.

Ярослав замер. На миг. Но сразу улыбнулся – как-то грустно, почти умоляюще.

– Позвони, если хочешь. Но, Алина, я люблю тебя. Я не обманываю тебя. Просто жизнь иногда бросает нам вызовы. И я хочу, чтобы ты знала – я бы предпочёл быть с тобой. Всегда. Вечно. В любой жизни.

Я долго молчала. В голове проносились мысли одна за другой.

Он врёт? Или это действительно просто работа?

А вдруг…

Вдруг у него появилась другая женщина?

Нет. Это не про Яра. Или всё-таки про него?

– Ты уверен, что всё нормально? – спросила уже тише, обняла его, прижалась к сильной груди мужа и проговорила: – Если есть что-то, о чём я должна знать, скажи мне, чтобы это ни было, Яр. Даже если это… что-то ужасное, что может разбить мне сердце… Я тебя очень люблю, и ты знаешь, что прощу тебе всё…

– Уверен, – его губы коснулись моей макушки. Он крепко обнял меня в ответ, зарылся лицом в мои волосы. – Я всегда с тобой, Лина, даже если мы вдруг не будем рядом.

Он так искренне говорил, что на мгновение я почувствовала себя глупо.

Но где-то глубоко внутри всё равно мне было не по себе.

Что-то было не так.

– Хорошо, – вздохнула я. – Но если ты не приедешь, Ярослав… если снова что-то помешает… я не знаю, что я сделаю. Хотя, знаю. Я тебя побью твоей битой. Клянусь. Организую тебе до-о-олгий больничный.

Он рассмеялся.

– Я приеду, родная, – заверил меня, сжимая в объятиях. – Обещаю…

Его губы нашли мои. Такие любимые, родные.

Его поцелуй был тёплым, но за ним скрывалась какая-то непонятная горечь. Как будто он прощался.

Я закрыла глаза, решив отогнать все дурные мысли.

Но в ту ночь я долго не могла уснуть, слушая его ровное дыхание рядом.

И чувствуя, как тень чего-то неуловимого ложится на нашу жизнь.

Наверное, мне просто показалось.

ГЛАВА 2

* * *– АЛИНА —

Мы с мужем стояли у входа в аэропорт. И молчали.

Я чувствовала, как всё внутри сжимается.

Вихрь эмоций, переживаний, противоречий, охватывал меня, и я никак не могла понять, что делать с собой.

Почему-то было так тяжело прощаться.

Ярослав смотрел на меня. Пристально. Отчего-то в его взгляде скрывалась тоска. Он обнял меня. Крепко. И я почувствовала, как сильно он напряжён, как будто между нами выросла невидимая стена.

– Может, я всё-таки останусь? – проговорила я, полная сомнений.

– Лина, мы уже сто раз это обсудили, – произнёс он мягко, но настойчиво. – Даже если останешься, меня всё равно не будет рядом. Я уеду в командировку. Так какая разница?

– Я… Я не знаю. Мне тяжело почему-то. Ярослав, может, ну, этот отпуск? Жаль, конечно, потраченных денег, но… Чёрт, я, правда, не знаю. Не хочу лететь одна, – сказала я, опуская взгляд. – Как я могу отдыхать, когда ты будешь работать в поте лица?

– Ты должна лететь, – сказал он упрямо и решительно положил руки мне на плечи, чуть их сжал. – Ты заслуживаешь этого отдыха, любимая. Ты так хотела полететь на Мальдивы. Ты должна быть там. Будешь наслаждаться солнцем и морем. А я… я закончу дела и сразу прилечу. Обещаю, родная.

Его слова звучали так уверенно и ладно, что бери и лети. Но что-то в его голосе звучало не так, как обычно. Сомнение? Нет, скорее скрытое беспокойство.

– Яросла-а-ав, – протянула я и внимательно посмотрела ему в глаза, пытаясь уловить хоть каплю уверенности. – Ты не будешь рядом, а я буду одна… От одной мысли, что буду без тебя, уже по тебе скучаю, родной.

Он покачал головой, вздохнул – длинно, судорожно.

– Ты не будешь одна, любимая, – его голос стал более решительным. – Пойми, я хочу, чтобы ты была счастлива, даже если я не могу быть с тобой прямо сейчас.

Я хмуро кивнула и сжала кулаки, борясь с внутренним конфликтом.

Ощущала, как моё сердце разрывается от чувства вины.

Всё, что я могла думать – это то, что не хочу расставаться с любимым мужчиной.

Как же сильно я его люблю!

– Только прилетай быстрее, ладно? – шёпотом попросила его, обняла его за шею и прижалась к  такой родной и сильной груди мужа. – Я буду тебя ждать, Яр.

– Поверь, родная, мне очень трудно отправлять тебя одну… – проговорил он сдавленно.

Я прижалась к нему сильнее, обняла его крепче, и почувствовала, как его губы касаются моей макушки.

Всё внутри меня протестовало против того, чтобы улетать. Но Яр был прав. Я должна лететь.

Что толку, если останусь? Он уедет и буду я всё равно одна, только буду как дура куковать в городе. Так лучше это делать у моря под нежным солнцем, лёжа на золотом песке с коктейлем в руке.

– Ты обязательно помни, я тебя люблю, моя Алина. Бесконечно люблю, – его голос был низким и напряжённым, словно он тоже боролся с этим чувством – не хотел отпускать меня. – Скоро увидимся. Обещаю.

Он глубоко вздохнул, и в его глазах скользнула непонятная тень. Я увидела это – беспокойство, которое Ярослав так тщательно скрывал, и это заставило моё сердце взволнованно затрепетать.

Я ещё раз посмотрела на мужа. Он широко мне улыбнулся и подмигнул.

– Ладно, ты убедил меня, – проворчала я.

Поправила сумочку на плече. Он взял мой чемодан, и мы вошли в здание аэропорта.

Регистрация прошла быстро.

А потом… Пришла пора попрощаться.

– Бли-и-ин, Яр, не хочу улетать, – заныла я.

Он рассмеялся и подарил мне тёплый поцелуй в висок.

– Мы расстанемся совсем ненадолго. Обещаю, Лина, – он взял моё лицо в ладони, и его губы нашли мои.

Этот поцелуй был не просто прощанием – это было всё, что он ко мне чувствовал. В его поцелуе была страсть, любовь, нежность и… отчаяние. Как будто он прощался со мной… навсегда.

Поцелуй был долгим, сладким и с привкусом горечи.

Я чувствовала, как его руки крепко обнимали меня, как его дыхание смешивалось с моим.

Оторвался от меня с неохотой. Бережно убрал с моего лба непокорную прядку и заправил её за ухо. Улыбнулся и вдруг сказал странные слова:

– А ещё я хочу, чтобы всегда помнила… Ты очень сильная, Алина. Ты – боец, моя родная. Ты – моё сердечко. Не забывай об этом. Я люблю тебя. Навсегда люблю.

В его голосе звучала хорошо скрытая боль. Но меня сложно было провести, я знала мужа, знала его интонации и нутром чувствовала, что что-то не так.

Может, у него проблемы на работе?

– Я тоже тебя люблю, – прошептала в ответ. Я была озадачена его словами.

Он отступил, и, несмотря на его решимость, заметила, как его лицо потемнело от беспокойства.

– Ну всё… пока, любимая, – сказал он.

Я вздохнула и кивнула.

– Прилетай скорее, Яр. А то ведь я вернусь и устрою тебе маленький ад, – проговорила я, и мой голос был твёрд, хотя внутри всё ещё кружило чувство вины.

Он кивнул, пытаясь скрыть свои собственные переживания, и всё же улыбнулся.

– Лети. Всё будет хорошо.

Я быстро прошла досмотр. Осталась одна.

В VIP зоне выпила невкусный кофе, съела панакоту и достала книгу, которую взяла с собой на отдых.

Если честно, я надеялась, что рейс отменят или очень надолго задержат и у меня будет жирная такая причина, не полететь.

Но как назло, никаких отмен и задержек не возникло.

Пассажиров летело много. В основном парочки. И этот факт весьма сильно меня бесил.

Было и две семьи с детьми.

Я с тоской посмотрела на пятилетнюю девчушку. Её папа с такой скорбью, но и с любовью вынес её шалости, как хвостики, которые она заплела у него на голове.

Было смешно и приятно наблюдать за счастьем других.

Закусила губу и поняла, что именно я потребую от Яра за его подставу с отпуском. Прилетит и я поставлю его перед фактом – мы будем делать бэбика. Да.

Всё, прекращаю принимать противозачаточные. Хватит нам жить без детей. Пришло время.

Села в кресло самолёта, застегнула ремень, и хотя я пыталась успокоиться, мне было тяжело.

Когда самолёт начал набирать высоту, я отправила ему смс-ку:

«Всё, я полетела. Люблю и целую тебя, родной».

Ещё не поставила на режим «в самолёте», как пришёл от него ответ.

«И я тебя на букву Л, моя родная…»

* * *

– ЯРОСЛАВ —

Аэропорт остался позади. Я гнал автомобиль в сторону города.

Холодный, точнее, ледяной воздух кондёра впивался в кожу, но мне было всё равно.

Сейчас я не чувствовал ни боли, ни холодной пустоты в груди.

Всё как-то размывалось, словно этот мир был сделан из мыльных пузырей, которые вот-вот лопнут, оставив меня один на один с тем, что не видно, но что я ощущал каждой клеточкой своего тела – этот уничтожающий меня изнутри спрут, с которым я не в силах справиться.

Я отбросил мысль о том, что теперь Алины не будет рядом. Не будет её в моей жизни. Хотя, её уже нет. Моя красавица теперь не для меня.

Эмиль обязательно покорит её сердце, он должен вытеснить из него все чувства ко мне и… она будет счастлива.

Я ещё раз прокрутил в голове сцену, как она обнимала меня на прощание, как в самое сердце тронула её улыбка, тёплая и искренняя. А теперь эти осколки счастья разлетались в холодном воздухе салона.

Она не знала. Она даже не могла себе представить, что я оставляю её одну не просто так. Вроде бы по доброй воле. Мне хотелось, чтобы она нормально и полноценно жила, а я… я, чёрт возьми, будь проклят этот рак, умирал.

Я не мог найти в себе сил, чтобы рассказать ей об этом, не мог сказать, что всё кончено.

Подъезжая к городу, увидел придорожный бар.

Решил заехать и выпить.

К чёрту всё.

Вошёл в бар и огляделся. Почти никого. Это хорошо. Лучше здесь, чем в тихой квартире или онкоцентре. Как будто здесь будет проще дышать.

Свою боль мне стало трудно прятать даже от самого себя.

Я чувствовал себя старым, порванным башмаком.

Слишком тяжело делать вид, что всё зашибись, когда это не так.

Сел за столик в углу, и заказал первое, что пришло на ум – бутылку односолодового.

Я не знал, что мне сейчас нужно – успокоение или прощение.

Всё это было так странно, так больно, что слёзы, которые я пытался сдерживать, стали выходить наружу.

Их было много, они стекали по щекам, и я не мог остановить их, как не мог бы остановить неизбежное наступление зимы или лета.

Каждая капля слезы – это мучительная боль, от которой не было спасения.

А потом нахлынули мысли, воспоминания.

Время шло, а я всё сидел в этом баре, всё глубже погружаясь в туман своих чувств. Вспоминал все эти счастливое годы, которые я проводил рядом с любимой, её улыбкой, нежностью, любовью.

И я сам, собственными руками отдал её другому мужчине. Лучшему другу… Я не мог выкинуть эту мысль из головы.

Но почему-то эта ревность – она не обжигала и не сжигала.

Напротив, что-то в душе становилось спокойным, как будто я сам себе уже не принадлежал, и не мог что-то изменить.

Да, я хотел бы сидеть на облачке и видеть свою Алину счастливой. Она заслуживала счастья.

А я?

А я уже сбитый лётчик. Списанный материал. Я уже всего лишь оболочка человека, который когда-то жил, мечтал, радовался, но уже не живу… Только я не знал, как ей сказать об этом, не знал, как это ей объяснить…

Только теперь, когда она уже улетела, когда я остался один, всё это ощущение безвозвратного конца затмевало мой разум, щемило сердце.

Печаль, горечь, бессилие.

Взял бокал и выпил ещё одну рюмку. Тепло разлилось по телу, но с этим теплом пришла и боль. Грудь сжало, и я вдавил лицо в ладони, пытаясь сдержать хриплый, душераздирающий плач.

Слёзы продолжали литься, будто кто-то обрушил на меня целый мир сломанных надежд.

Память вернула меня в ночь, когда мы с Алиной только познакомились. Как она смеялась, как её глаза светились, как она говорила… Я влюбился в неё с первого взгляда.

Сразу понял, что она – моя женщина. Моя судьба. Моя жизнь и моё сердце.

Это была любовь. Большая. Взаимная. Настоящее чудо. Но теперь я перестал верить в чудеса. И больше не могу быть тем человеком, которым был тогда.

Что ж, зато она будет счастлива с Эмилем.

В конце концов, я сам стал инициатором их будущих отношений. Пусть у Эмиля получится её соблазнить.

И ведь почему-то от этих мыслей даже легче стало. Легче осознавать, что она будет с тем, кто её по-настоящему любит.

Мелодия из колонки бара звучала всё тише, и я снова посмотрел на стакан, моя рука едва держала бокал.

Взгляд мутнел. Мысли прыгали. Были одни и другие. Вроде бы я смирился со своим планом, но, тут же внутри поднимала голову жгучая ревность. Откуда она взялась? Я сам себя не понимал.

Чёрт… я не знал, как пережить эту боль. И не знал, смогу ли пережить вообще всё это.

Начал уставать от собственных мыслей.

Мне хотелось просто забыться и исчезнуть.

Измученное тело требовало чего-то, чего не может дать ни один человек, ни одна встреча.

Больше не было смысла держаться за жизнь, которая уже давно мне не принадлежала.

Слова не могли выразить того, что я чувствовал. Я был словно потерянный, брошенный катер с огромной пробоиной, не имеющий ни единой возможности додрейфовать до спасительного берега. Есть только один путь – пойти ко дну.

Мой мир рушился, а жена улетела… и что теперь?

А что если она не поддастся Эмилю, оттолкнёт его?

Сердце разрывалось на тысячу частей при мысли о том, как она будет жить тогда без меня.

Это самая страшная мысль, которая терзала, не давая покоя. Ведь именно я был тем, кто научил её доверять людям, кто дал ей тепло, кто знал все её сильные и слабые стороны, кто видел, как она преображалась с каждым годом, становясь красивее и мудрее.

– Прости меня, родная, – прошептал, обессилено прикрывая глаза. – Прости меня, что я не смогу быть с тобой. Прости… за всё.

ГЛАВА 3

ХАРАКТЕРИСТИКИ ГЕРОЕВ

Лазарев Ярослав Олегович. Возраст – сорок лет. Знак зодиака – козерог.

Профессия и работа: Ярослав – архитектор с международным признанием.

Его работы украшают крупные города страны, но он никогда не был тем, кто стремится к славе и гламурным вечеринкам.

Он всегда любил трудиться в тени, создавая уникальные проекты, которые будут служить людям многие десятилетия.

Ярослав ценит практичность и эстетику, его стиль в архитектуре – минимализм с элементами классики.

На работе он требователен к себе и коллегам, но с необычайным терпением, когда речь идёт о конечном результате. Он не допускает ошибок и не прощает их себе. Перфекционист во всём. Возможно по этой причине он эмоционально истощился и подвергся страшному недугу.

Привычки: Ярослав придерживается строгого режима, стараясь поддерживать свою физическую форму.

Каждое его утро начинается с пробежки. Его сильное и красивое тело – результат десятилетий дисциплины и упорства.

Вечерами Ярослав часто сидит за чертежами, перебирая проекты и идеи. Он также любит читать, особенно книги по психологии и философии, которые помогают ему разбираться в людях, в себе.

Мечты: В глубине души Ярослав мечтает о тихой жизни за городом, в доме, который он сам спроектирует и построит.

Мечтает о том, чтобы с каждым годом меньше зависеть от города и корпоративного мира.

Он иногда себе представляет, как просыпается с любимой женой в доме на холме с видом на лес и проводит дни, создавая проекты для своих собственных и Алининых нужд, а не для коммерческих заказчиков.

Но эта мечта остаётся только мечтой, скрытой за маской напряжённой работы и обязательств перед компанией и семьёй.

Достижения: Ярослав – человек, достигший многого в своей профессии. Он стал одним из лучших архитекторов своего поколения, но при этом никогда не был в центре внимания.

Его проекты украшают крупные города. Он гордится тем, что сделал, но всегда чувствует, что мог бы сделать больше, если бы не ограничивал себя в других сферах жизни.

Несмотря на свою высокую профессиональную репутацию, он всегда сохраняет скромность, и в его успехах нет ни единого намёка на хвастовство.