Проклятие Черной Иконы

Анела Калинор

Проклятие Черной Иконы

Если бы всё это не произошло с моим близким другом – человеком, с которым я делил не только годы юности, но и многие тяготы деревенской жизни, – я, пожалуй, так и остался бы упёртым скептиком. Сказал бы, что всё это глупые выдумки, старушечьи сказки, что деревня живёт страхами и байками, которыми кормит саму себя, лишь бы скрасить скучные вечера. Пожал бы плечами, покрутил пальцем у виска и пошёл своей дорогой.

Но однажды пришлось стоять у свежей могилы и видеть, как грубые канаты медленно спускают пустой гроб в тяжёлую, промокшую от дождя землю. И тогда что-то внутри меня дрогнуло. В такие минуты даже самый закоснелый неверующий начинает задумываться: а не витают ли рядом с нами силы, о которых мы смеем только шептать?

Я помню, как дождь мелкими каплями бил по крыше старой часовни, а в сыром воздухе стоял запах мокрой земли и прелых венков. Казалось, будто сама природа скорбит или предостерегает, а пустота, что опускали в землю вместо тела моего товарища, была страшнее любых слов.

Я не раз ловил себя на мысли: может быть, не стоило мне так легкомысленно отмахиваться от разговоров той женщины, что жила на отшибе? Она обитала у подножия горы, в покосившейся избе, и появлялась в деревне не чаще пары раз в неделю – да и то только на рынке. Люди к ней относились по-разному: кто видел в ней колдунью, кто – пророчицу, а кто считал сумасшедшей старухой. Мы же с Сашкой вечно отшучивались: мол, что взять с одинокой старухи, которая пугает детвору и щекочет нервы суеверным бабам.

Но у неё был странный дар. Стоило ей подойти, уставиться прямо в глаза и прошептать несколько фраз – и человек мог неделями мучиться от этих слов. Будто они не голосом произнесены, а в душу выжжены. И теперь, вспоминая, что она сказала моему другу, я и сам ощущаю холод под сердцем, дыхание сбивается, кожа покрывается мурашками.

Сашка был мне почти как брат. С юности мы завели традицию: каждую субботу – на рыбалку. Вставали чуть свет, брали снасти и шли к далёкому пруду, который мы однажды нашли случайно. Дорога туда была трудной: через поле, заросли, болотца, где ноги тонули в жижи и корни хватали за сапоги. Местные туда почти не совались, предпочитали сидеть на привычной заводи за дорогой, где рыбы было мало и где каждый куст был изведан вдоль и поперёк.

А мы искали своё, особенное место. И нашли – озеро, словно спрятанное в тумане.

Я помню его до мелочей. Утренний холод пробирает, а на воде лежит густой туман, сквозь который пробиваются первые лучи солнца. Воздух пахнет сырой травой и болотными цветами. На берегу кричат лягушки, в камышах шуршат утки, а если сидеть тихо и терпеливо, то можно заметить выдру, осторожно выползающую к воде.

Озеро было загадочным. Стоило нам туда добраться, как небо темнело, тучи скапливались одна на другой, и резкий ветер налетал так, что волосы вставали дыбом. В деревне в это время всё сияло, дети плескались в пруду, собаки прятались от жары в будки. А здесь – вечные сумерки, вечный холод. Будто место это жило собственной жизнью, независимой от мира вокруг.

Рыбы там водилось несметное количество. Окуни буквально сами прыгали на крючок, будто стремились вырваться из воды любой ценой. Мы всегда возвращались с полными садками, а соседи терзали нас вопросами, где мы нашли такую удачу. Мы лишь усмехались и отмахивались: тайна должна оставаться тайной.

Эти походы были счастливыми годами – до тех пор, пока я не женился. Тогда всё изменилось. Я отдавал каждую свободную минуту жене и дочери, а Сашка всё чаще оставался у озера один. Постепенно он стал отдаляться, становился молчаливым, уходил в себя. Иногда я присоединялся к нему, но он сидел, не замечая меня, будто ждал чего-то там, за горизонтом, и лишь редкие слова вырывались из его уст.

Однажды, возвращаясь с рыбалки, мы проходили мимо рынка. И тогда из-за прилавков вдруг выбежала та самая старуха. Её вид был страшнее, чем когда-либо: волосы седые, торчали клочьями, словно через неё прошёл разряд молнии, руки вытянуты вперёд.

Я вздрогнул, отшатнулся назад. В груди вспыхнул звериный страх, такой сильный, что мне хотелось схватить друга за руку и бежать. Но она схватила его раньше. Её пальцы, похожие на птичьи когти, впились в плечо Сашки. Она уставилась на него чёрными глазами, полными лопнувших сосудов, и прошептала хриплым, мерзким голосом: