Пыль Отброшенных Миров

      Артендиль смотрел с ужасом, когда черные искры плескались вокруг, словно звёзды, упавшие с небес. Он ощущал, как тьма вырывается из его любимой, а её душа, ускользнув от его лап, отправлялась куда-то в бездну, где свет уже не мог достичь её. Все мысли о спасении и надежде, которые он питал, рухнули в самый низ бездны. Он понимал, что его действия, направленные на спасение, обернулись катастрофой.

      Сиренсила, находясь между жизнью и смертью, едва ли соображала, что происходит. Её тело содрогалось под мощным воздействием высвободившейся тьмы, как ослепительное, полное боли светило, исполняя последний вздох. В её глазах снова появлялась искорка осознания, но она уже была слишком слаба, чтобы противостоять тьме, которая сжала её в своих ледяных клещах.

      Тьма, словно живое существо захватывая его сознание и волю. Артендиль не замечал, что потерял контроль над своим астральным телом, которое обрело собственную волю. В его сознании царила только одна мысль: он держал в своих руках любимую Сиренсилу, её тело уже дрожало от последствующего удара, которое он сам же ей причинил. Вся его реальность сосредоточилась на боли, которую он видел в её глазах, и на ужасе от того, что произошло.

      Не осознавая, что астральное тело теперь действует независимо от него, он продолжал обнимать её, словно пытаясь вернуть к жизни. Копьё, что когда-то служило символом силы, теперь стало орудием его разрушения. Едва дыша, Сиренсила смотрела на него, и в её глазах отражалась смесь страха и недоумения, когда она осознала, что именно её возлюбленный – тот, кто стал причиной её страданий.

      Упыри сковали его мысли, когда тьма, завладевшая его астральным телом, продолжала двигаться, подчиняясь собственным инстинктам. Но Артендиль не мог видеть этого – его сознание было занято лишь тем, как его рука нежно гладит её волосы, не в силах осознать истинную реальность.

      "Прости меня," – шептал он, и его слова раздавались, словно молитва. Его сердце невыносимо сжималось, когда он смотрел, как жизнь уходит из её глаз. В этот момент он был погружён в глубокое горе, потерянное в сумерках собственного отчаяния.

      Словно в своем собственном кошмаре, он продолжал держать её на руках, не осознавая, что астральное тело, теперь полное тьмы, продолжает движение, игнорируя его желания и чувства. Он не знал, что тьма по-прежнему плотно обвивает их, становясь непредсказуемой и безжалостной.

      И в этот момент перед последним вздохом Сиренсилы, когда её жизнь постепенно угасала, он вдруг почувствовал, как что-то острое пронзает его спину. Внутри него вспыхнула невыносимая боль, и он осознал, что копьё, нажатое тёмной волей его астрального тела, вошло в его тело, пронзая, как острый клинок, насквозь.

      С ужасом он увидел, как это страшное оружие, обманувшее его и его любимую, сжалось вокруг них, шпагатируя их жизни к земле. В тот миг, когда копьё пронзило сердце Сиренсилы, Артендиль ощутил, как их судьбы навсегда переплетаются одним жестоким действием. Они были пригвождены к земле, и мир вокруг них потемнел, когда их души сопротивлялись тому, что происходило.

Как в замедленной съемке, он смотрел, как её глаза, некогда полные жизни и света, тускнели, погружаясь в глубокую бездну. Земля вокруг них впитывала их кровь, превращаясь в грязное месиво, а крики боли сливались в единую симфонию страха.

      Артендиль, держа Сиренсилу на коленях, чувствовал, как его собственная жизнь также уходит с её последним вздохом. В тот момент, когда копьё окончательно закрепило их в этом жестоком восприятии, он не мог больше бороться. Печаль и горе переполняли его естество, и, потеряв любимую, он ощущал, что тьма окутала его окончательно.

      В этом смертельном объятии, их сердца, проткнутые копьём, стали одновременно символом любви и разрушения. Им не суждено было больше быть вместе, но, несмотря на эту ужасную развязку, их судьба навсегда осталась связанной в бесконечном круговороте страданий, оставляя за собой только мрак и горечь утраты.

      Ты открыл глаза на ту пустоту, которая ранее была миром, утонувшим в мраке. Перед тобой раскинулась безжизненная земля, где некогда цвела жизнь и царили радость и свет. Теперь же везде простирались тени – зловещие и безжалостные существа, порожденные страданиями погибших. Те, кто когда-то был людьми, гномами, орками или эльфами, теперь стали лишь налетающими тенями, лишенными разума и стремления.

      Тем не менее, у тебя есть шанс изменить эту жестокую реальность. Ты почувствовал, как внутри тебя начинает раскрываться новая сила – сила пустоты. Это не просто забвение или ничто; это потенциал создания и разрушения. Ты раскроешь эту силу, чтобы порождать новую жизнь из остатков старого мира, наполняя его новыми возможностями и смелостью.

      С твоими новыми способностями ты сможешь управлять тенями, изгоняя их или подчиняя своей воле. Каждая созданная тень может быть переделана в нового защитника, полностью наделенного теми качествами, которые были у погибших. Ты сможешь создавать существа, обладающие отвагой, мудростью и силой, использовав энергию пустоты.

      Однако не забудь: за каждое действие потребуется цена. Пустота требует жертвы; каждое создание требует части твоей силы или воспоминаний – тех, что ты бережно хранил в своем сердце. Каждая тень, которую ты подчиняешь, оставит за собой след: воспоминание о погибших, которые стали частью твоего воинственного войска, станет постоянным напоминанием о цене, которую ты заплатил.

      Теперь, обладая силами, которые могут вернуть порядок в мир, ты направляешься в самые темные уголки, где царит хаос и смерть. Тебе предстоит сразиться с Богиней смерти, темной сущностью, поглотившей души тысяч. Ты прочитаешь их страдания и обретёшь силу в их боли, используя её для своей цели.

      Когда ты выступишь на этот путь, потерянные души, которые затаились в тенях, поднимутся за тобой, воспрянув от смерти и хаоса. С каждым боем твоя воля станет крепче, а доблесть новых созданий гарантирует их преданность. Ты начнёшь трансформацию тьмы в нечто новое, продолжая идти по тонкому краю между созиданием и разрушением.

      Столкнувшись с полчищами теней, которые когда-то были живыми, ты узнаешь, что восстановление мира – это не просто цель, а непрерывный процесс. Каждый шаг к равновесию будет пропитан твоими жертвами. В этом процессе ты не просто восстановишь мир; ты создашь новый порядок.

      Настало время. Пора всколыхнуть землю, утратившую надежду. Ты – носитель пустоты, носитель новой жизни, и впереди – битва, которая определит судьбу всего существующего. В этом мире, полном хаоса и тьмы, только ты способен восстановить равновесие, но путь будет долог и тяжел. Готовься, поскольку наступает время, когда твое имя станет легендой.

Глава 3

      Глава третья: Путник из другого мира

      Я родился в благополучной семье, где любовь и забота были неотъемлемой частью нашей жизни, и каждый день начинался с ярких улыбок и тёплых добрых слов, которые создавали атмосферу любви и уюта.. Мой отец работал в сфере, требующей частых командировок, но он всегда стремился компенсировать своё отсутствие. Когда он, уставший от работы, возвращался домой с небольшими подарками, его радостная улыбка освещала наш дом, и я вновь чувствовал, как его тепло окутывает меня. Он садился рядом с нами, и мы слушали, затаив дыхание, его увлекательные истории о далеких странах и необычных людях. Эти моменты были для меня настоящими сокровищами, и каждая история отца была как искра, освещающая мою детскую душу..

      Моя мама, примерная домохозяйка и душа нашего семейного гнезда, создавала уют и комфорт, наполняя дом своим вниманием и заботой. Я всегда с восхищением наблюдал, как она с любовью и заботой готовит завтраки, наполняя кухню ароматом свежей выпечки и теплом материнской нежности, как она расставляет цветы в вазах и заботится о нашем холодильнике, заполняя его свежими продуктами. Наверняка, многие из её рецептов стали семейными традициями, и я часто помогал ей на кухне, наблюдая за её мастерством. Эти занятия помогали мне не только узнать о кулинарии, но и о том, как важно делиться моментами радости с родными.

      Самой важной фигурой в моем детстве была моя старшая сестра. Она охотно делилась со мной своими драгоценными знаниями, как будто каждой новой буквой могла открыть мне двери в волшебный мир, помогала изучать буквы и цифры, и каждый раз, когда я что-то понимал, её восторг поднимал меня на ноги. Мы проводили много времени вместе – играли в настольные игры, погружались в захватывающие истории книг, а также устраивали пикники в нашем саду с обнаруженными случайно находками. Я помню, как она с любовью объясняла мне всё, что знала, делая это так, чтобы мне было интересно. Я восхищался её начинаниями и уважал её стремление стать лучше.

      Мне повезло расти в атмосфере доверия и поддержки. Сестра всегда была рядом – готовая поделиться советом, выслушать или просто обнять, когда мне было грустно. Я знал, что могу рассчитывать на неё в любой ситуации, и этот факт приносил мне успокоение. Её энтузиазм к жизни и стремление помогали мне становиться лучше, а я стремился подражать ей, надеясь, что также найду свое призвание.

      Каждый вечер, прежде чем отправиться спать, я с любовью укутывался в свою постель, погружаясь в мечты о том, что меня ждёт в будущем. Я мечтал стать кем-то значимым, человеком, который смог бы вдохновить других и стать оплотом для своей семьи, будто бы строя крепость из любви и любви. Эти мечты были построены на стабильности и любви, которые меня окружали, что давало мне уверенность в себе и моих способностях.

      Но в момент моего абсолютного счастья, я не подозревал, что островок этой ясной радости был обречён на шторма судьбы, готовые разрушить всё, что я любил. То детство, которое я пережил, навсегда останется в моем сердце как источник силы и вдохновения – точка, от которой начнётся моя длинная дорога к поиску себя в мире, который внезапно стал мрачным и сложным.

      Именно в этот момент, когда я ещё глубоко находился в своей счастливой реальности, в один из тех редких дней, когда у нас с сестрой было много свободного времени, она уговорила родителей отпустить меня в поход с её классом. Это событие казалось небольшим праздником для нас обоих. Я помню, как мы с нетерпением ждали этого момента. Для меня она была не просто сестрой, а лучшим другом.

      Сестричка была так взволнована, что всё утро металась по дому, собирая вещи и проверяя, чтобы у меня всё было готово. Я завидовал её энергии и решимости – она всегда знала, как сделать каждый момент особенным. Её улыбка заразила меня, и я старался соответствовать её ожиданиям. Мы были полны надежды и счастья, смешанного с томительным волнением предстоящего приключения.

      Когда автобус выехал из города, солнечное небо сияло радостью и оптимизмом, не подозревая о тех мрачных тучах, что уже собирались на горизонте нашей судьбы, а мы, сидя рядом с друзьями, смеялись и играли, чувствуя себя свободными, как будто впереди нас ждали только приключения..

      Но через какое-то время погода начала меняться. Светлое небо быстро потемнело, нахлынули серые облака, и вскоре на нас обрушился ливень. Дождь лил так сильно, что видимость за окном стремительно ухудшилась, и вскоре казалось, что мы едем в абсолютно пустом мире. Я прекрасно помню, как хоть капли дождя ударяли по окну, создавая ритмичные звуки, которые становились всё громче, смешиваясь с гулом двигателя.

      Не зная, что беда поджидает нас за следующим поворотом, мы мчались по шаткому мосту. В это мгновение всё изменилось. На встречной полосе, казалось бы, пустой дороги, из темноты появилась фура. Водитель, потерявший контроль, мчался на нас с ужасающе высокой скоростью. Я запомнил это мгновение, как будто время замерло. Весь автобус замер в ожидании удара, но крики и смех обернулись тишиной. Я лишь успел увидеть ужас в глазах сестры, когда осознал, что в её взгляде отражался страх.

      Всё произошло так быстро, что мне даже не хватило времени на осознание. Как только фура столкнулась с автобусом, я почувствовал, как время стало бесконечным – реальность будто разорвалась на куски. Оглушительный взрыв, звуки разбивающегося стекла, и я вдруг почувствовал, как понимаю, что меня затягивает во тьму. Мой мир погружался в хаос, и как только я начал терять сознание, последняя зрительная картина, которую я запомнил – это лицо сестры, извивающееся в боли, произносящее слова: "Прости, прости меня!" Внутри меня все оборвалось, и я, полон охватившего меня ужаса, не успел ответить, не успел произнести ни слова прощения.

      Когда я пришёл в себя, всё вокруг напомнило безмолвный ад. Я оказался на обочине дороги, среди осколков стекла, скрученной металлом и телами. Громкий гул, задыхающийся смех и крики веселья, где когда-то царила радость, исчезли. На меня обрушилась суровая реальность. Я остался единственным выжившим, душа моя разрывалась от чувства вины и безумной тоски, как будто всё хорошее было лишено меня, и, ощутив, как вся моя жизнь рухнула, понял, что потерял и надежду, и детскую наивность. Я почувствовал, как моё сердце сжимается от невыносимой боли. Я потерял свою сестру, тот свет, что всегда сопровождал меня с детства. Печаль обрушилась на меня, подобно звуковой волне, разрывающей тишину: горечь, ужас и ощущение вины окутали мою душу.

      Словно в ответ на это бесконечное страдание, я потерял сознание. Всё вокруг стало темным, и я проваливался в бесконечную бездну, где не было ни звуков, ни чувств. Это было как провалиться в яму, из которой нет выхода.

      Когда я наконец очнулся в больнице, мир вокруг стал безмолвным ада. Мягкий, рассеянный свет пробивался сквозь окно, а звуки машинного оборудования сливали свои ритмы с моими мерцающими мыслями. Первое, что я увидел – это белые стены и капельницы, и, как только пришёл в себя, нахлынули воспоминания о том дне: смех, радость, лица друзей. Мысль о том, что я остался единственным, стала невыносимой. Грусть сжимала моё сердце, и постель казалась холодным местом, а я в ней – одиноким.

      После выписки из больницы я вернулся домой, но мир, который я знал, навсегда изменился и стал чуждым и холодным. Мама старалась вести подобие нормальной жизни, но её глаза выдавали ту же бездонную печаль, что и во мне. У нас не было слов о том, что произошло, как будто произнесённые мысли могли бы разбить ту хрупкую реальность, которую мы пытались создать.

      Скоро наступило время возвращаться в школу. Каждый день, просыпаясь с тяжестью в сердце, я должен был направляться в привычное, но всё же чуждое пространство. Я пытался найти утешение среди учёбы, но легко это не удавалось. Каждый раз, когда я проходил мимо класса, где учились братья и сестры, моя душа сжималась от убивающей тоски. Все те яркие моменты, которые я когда-то разделял с сестрой, внезапно были отняты у меня навсегда, и я осознавал, что больше никогда не смогу делиться с ней радостями, как это было раньше.

      С каждым днем я боролся с ощущением изоляции, замыкаясь в себе и стараясь сохранить барьер между горем и окружающим миром. Одноклассники строили планы на будущее, мечтали о путешествиях и карьере, а я чувствовал, что отдаляюсь от них, словно вздутый пузырь, готовый лопнуть в любой момент. Каждый семейный праздник, каждый момент, когда все собирались в кругу родных, приносил мне лишь горечь и напоминание о том, что у меня больше не осталось той особой связи, которую я так ценил.

      Постепенно учеба стала тем самым утешением, в которое я погружался, стремясь унять охватывающий меня мрак. Материалы по математике и физике стали для меня ясными и логичными, словно отдушиной в этом мрачном мире. В этих предметах не было страха и случающихся потерь, были только факты и решения.

      Каждый новый день в школе превращался в непрекращающуюся борьбу с тенью, давящей на меня, как густой мрак, лишающий света и надежды. Я всё больше чувствовал, как между мной и остальными учениками растёт невидимая стена. Взаимоотношения с одноклассниками становились сложными – я не мог разделить их беззаботные радости, и вместо этого оставался в своем мире, закованном в горе и печали. Ощущение личной изоляции становилось всё сильнее, когда я слышал их смех и замечал, как они мечтают о будущем, тогда как у меня было лишь одно желание – вернуть прошлое.

      Схожие чувства охватывали меня ещё более остро в моменты праздничных дней, когда все собирались в кругу родных. Я смотрел, как другие дети играют с братьями и сестрами, и мне становилось невыносимо больно осознавать, что у меня не осталось этой особой связи. Каждый раз, когда я сталкивался с их счастьем, мой внутренний мир наполнялся тоской и сожалением. Я чувствовал, как мне хочется захлопнуть дверь в этом заточении и уйти далеко от всех праздников и улыбок, прячась от мира, который казался мне враждебным и чужим.

      Вскоре я начал замыкаться в себе. Овладевали темные мысли, и я всё чаще становился грубым и несдержанным. Каждый раз, когда кто-то пытался подойти ко мне с вопросом или забавной шуткой, я реагировал с раздражением. Я не мог понять, почему дружеские тёплые слова вызывают у меня только гнев и отторжение. Как будто мир пытался напомнить мне о том, что я потерял, и я отвергал это напоминание с яростью.

      Мои действия стали ещё более отчужденными. Я с трудом поддерживал разговоры с друзьями, которые когда-то были моими близкими. Теперь, общаясь с ними, я чувствовал себя словно за стеклом, отделённым от их дружбы и радости, и не хотел, чтобы кто-то видел мою уязвимость. Я видел, как они приспосабливаются к жизни, строят свои планы на будущее, мечтают о карьере и приключениях, в то время как у меня было лишь одно желание – вернуть прошлое.

      Зачастую я общался с одним-двумя верными друзьями, но даже с ними мои разговоры стали более поверхностными. Я делился с ними шутками и секретами, но внутренние демоны по-прежнему оставались со мной. Иногда я злился на себя за то, что не могу избавиться от этой пустоты, и эта ненависть отразилась на моём поведении. Я нервничал и часто срывался на окружающих, даже не осознавая, как сильно это причиняет боль другим.

      Моя агрессия к миру нарастала, и я всё чаще бежал в учёбу, где стремился найти утешение в знаниях. Математика и физика становились для меня ясными и логичными мирами, где эмоции сменялись расчетами и фактами. Я погружался в книги, надеясь однажды найти ответ, который мог бы изменить мой собственный судьбоносный поворот. В противовес хаосу и боли, которые окружали меня, я искал порядок и структуру, которые так остро недоставали в моей жизни.

      Каждый момент одиночества в тишине только усиливал это ощущение. Я ловил взгляды одноклассников, в которых читались вопросы и непонимание, и это делало меня ещё более замкнутым. Внутренняя борьба продолжалась, и, несмотря на гнев и агрессию, я всё ещё стремился найти путь к примирению с собой и спокойствию.

      Каждый новый год учёбы становился новым этапом в моём стремлении к пониманию. В это время моей навязчивой идеей оставалась надежда вернуться в прошлое и исправить всё. Эта мечта была как путеводная звезда в темноте, и, хотя путь казался долгим и тернистым, я верил, что однажды смогу добиться того, о чём так мечтал.

      Как бы труден не был мой путь, я знал – я должен продолжать идти, и, несмотря на внутренние демоны, я стремился к знаниям и новым открытиям. Это был единственный способ, который давал мне надежду в этом мире, где жизнь внезапно стала мрачной и полной испытаний.

      С окончанием учебного года я обнаружил, что накопленные знания и стремление к успеху стали моим надежным щитом от окружающего мира. Я всё больше погружался в свои мечты о науке и технологии, стремясь разобраться в том, что произошло, и попытаться вызвать свою сестру из тьмы. Я часто представлял, как именно она была бы рада видеть меня на пути к успеху, и это стремление придавало мне сил.

      Однако тёмные воспоминания не покидали меня, заполняя мой мир серыми и бесцветными тонами. Мне казалось, что тьма заполнила все уголки моего сознания. С каждой неделей потеря ощущалась всё глубже, как чёрная дыра, поглощавшая все светлые воспоминания. Особенно остро я чувствовал её отсутствие в моменты радости, когда весь дом наполнялся смехом и разговорами.

      Я не знал, как это объяснить, но иногда, особенно в тишине ночи, мне казалось, что кто-то наблюдает за мной. Эта загадочная тень оставалась невидимой, но, по ощущениям, всегда была рядом. Это не была моя сестра. Хотя в эти моменты я бы отдал всё, чтобы вновь почувствовать её присутствие, это было нечто другое – неясное и пугающее.

      Всё больше погружаясь в учёбу, я искал утешение среди формул и теорий, но ни одно из моих открытий не могло заполнить ту пустоту. Полная тишина образовалась в моём сердце, и я всё чаще задавался вопросом: как можно выжить в мире, лишённом того, что так дорого?

      Мой внутренний конфликт продолжал нарастать. С каждой неудачей, с каждым напоминанием о сестре, я бросал себе вызов стать лучше, стремясь углубиться в свои научные исследования. Но, вопреки всем усилиям, боль и печаль оставались со мной, создавая дикий сплав из гнева и грусти. Важные открытия в области физики и технологии действительно укрепляли мой дух, но воспоминания о родной мне семье всегда возвращали меня обратно.

      Моя мечта о возвращении в прошлое, несмотря на все усилия, казалась недостижимой иллюзией. Каждый урок, каждое новое открытие становились моими опорами, и я решительно шёл вперёд, несмотря на навязчивые мысли и тень, что звала меня, манила к себе. Надежда на то, что я смогу снова увидеть свою сестру, казалась живым огоньком в бездне, где царила лишь темнота, и я ловил себя на мысли, что без этого огонька, я навсегда утону в своей тьме.

       Мои родители, пытаясь справиться с непрекращающимся горем, постепенно потеряли себя. Их отношения дошли до точки кипения, и каждый из них реагировал по-своему, утопая в собственных переживаниях. Отец, всегда любивший уединение, стал ещё более замкнутым. Его работа поглотила его целиком; он проводил часы в офисе, назначая себе бесконечное количество командировок. При этом он оставлял дома пустоту, которую невозможно было запомнить обычными словами и делами. Я помню, как иногда он приходил домой, но вместо того чтобы говорить со мной, просто уходил к себе в комнату, оставляя меня один наедине с моими мыслями.

      Мама же, наоборот, искала утешения в разговорах, пытаясь подолгу обсудить с соседями или друзьями свои чувства и переживания. Но её постоянные слёзы и горечь, разжигаемые сквозь разговоры, только усиливали мрачную атмосферу в нашем доме. Наша семья превращалась в отражение утраты, и я чувствовал, как тёмные облака опускаются на наш дом.

      В конечном счёте, они не смогли справиться с этим тяжёлым бременем, и развод стал неизбежным. Я остался жить с мамой, которая стала для меня единственной опорой, но даже она не могла в полной мере заполнить ту пустоту, что образовалась в моём сердце. Развод стал для меня не просто распадом семьи; он означал, что и мои родные, и моя опора подныли постепенно исчезли. Я ощущал себя как будто на краю пропасти, окружённым призраками, которые когда-то были моей семьёй.

      В период страданий, когда горе и пустота окутывали мою душу, у меня возникло ощущение, что кто-то невидимый всегда следит за мной. Это чувство было одновременно и удивительным, и избегаемым. Сначала я просто заметил какие-то мимолетные тени на краю своего восприятия, едва уловимые сигналы, которые проблескивали в моменты тишины. Однако со временем это ощущение стало всё более явным и насыщенным.

      После трагедии, когда я потерял сестру, эта сущность ощущалась лишь как лёгкий шёпот в своем сознании, не нарушая мой обычный ритм жизни. Вечерами, сидя в своей комнате, я иногда чувствовал её, будто какая-то тёмная волна скользила рядом, но она не беспокоила меня. Я просто воспринимал это как странность своего восприятия, последствия потерь и новым страхом.

      Однако всё изменилось после развода родителей. Когда наш дом, когда-то наполненный смехом и теплотой, стал местом тишины и отчаяния, это присутствие стало более настойчивым. В тишине ночи, когда звуки меня оставляли наедине с моими мыслями, я стал различать голос, шепчущий мне на ухо. Сначала я не мог понять, кто это и что хочет, но вскоре он стал более разборчивым. Этот голос не был пугающим; скорее, он казался близким и даже успокаивающим – как будто кто-то понимает меня и поддерживает в этом безмолвном хаосе.

      С каждой ночью это явление становилось все более очевидным. Я чувствовал, как оно ждёт, когда придёт час, когда я останусь один со своими мыслями. Я часто задавался вопросом, откуда оно пришло. Оно стало странным источником утешения в момент, когда я отчаянно нуждался в поддержке и понимании.