Солдат трех императоров

Отвлекся. Нынче устроили с братьями приманку, будем ловить воров, полковник мне еще в прошлом году пистоль выдал, даже стрелять научил и дал добро на отстрел ворюг. Ну, конечно, ежели по-другому будет никак, но все же лучше иметь ствол, чем не иметь оного.

Братья мои, занимаясь сегодня постановкой сетей, срисовали соглядатая. Ставили сегодня на дальнем камыше, в версте от деревни специально так решили, чтобы шуму меньше было, когда возьмем за жопу ворюг. Там деревенских почти не бывает, берег заболочен, не ходит туда никто, и это хорошо, не хватало еще подставить кого-то из наших сельчан.

Вообще, ситуация неприятная, за эти годы, что мы уже занимаемся рыбой, случалось всякое, и просто попрошайки были, вызывавшие жалость, с такими делились, а что делать, но были и наглецы, в открытую предлагавшие нам продавать рыбу «налево». Много всего было, повторюсь, но всегда как-то решали вопросы, даже вполне себе мирно, а тут… У нас ведь не просто рыбу воруют, у нас воруют средства добычи, а это уже совсем другое дело. Сети стоят денег, причем немалых, это вам не двадцать первый век с засильем дешевки из Китая, тут и подходящая для плетения нить стоит как самолет, а уж сама сеть ручной работы…

– Ну, и что с вами делать, демоны?

Воры заявились под утро. И ведь, гады, на лодке пришли, причем с виду так и получше нашей. Пришли с противоположного берега, так и думал, что не наши. Было их двое, но не исключено, что на том берегу еще кто-то ждет. До рассвета недолго, но пока еще достаточно темно и разглядеть ворюг можно с трудом. Мы боялись их спугнуть и ждали, пока они подойдут к месту установки сетей вплотную. У одного из моих братьев была заготовлена веревка с «кошкой», метнув ее, хотели заблокировать лодку бандитов, чтобы не сбежали. Но все как-то сразу пошло не по плану. Вместо того чтобы налечь на весла и попытаться сбежать, один из воров выпрямился в лодке, опустил весло в воду и, как шестом, стал толкать ее к нашему берегу. Мы даже растерялись как-то, поэтому пропустили момент сближения, и воры, выскочив на мелководье, мгновенно бросились в атаку. Они не кричали, не угрожали, в сумерках было видно лишь плотно сжатые губы и налитые яростью глаза. Антошка, малый брательник, до сих пор державший в руках веревку с «кошкой», оказался к бандитам ближе всего. Как-то тихо вскрикнув, он просто обмяк и завалился в воду. Я был следующим, но понимал, что не успею выхватить пистоль.

– Ванька, вытащи Антоху! – рычу я от злости на самого себя и бросаюсь вперед. Передо мной, рассекая воздух, проносится что-то блестящее и, скорее всего, очень острое. Только то, что двигался почти по колено в воде, а следовательно, медленнее, чем на суше, спасло меня самого. Нож, или короткий тесак, просвистел в считаных сантиметрах от моей груди, отрезвляя меня и заставляя включить, наконец, голову. Делаю шаг назад, попутно замечая, что второй бандит устремляется ко второму моему брату, который пытается помочь Антошке.

– Влево падай! – кричу я. За счет наших совместных тренировок братья понимают меня с полуслова. Ванька упал так быстро, что мелькнувшее лезвие, блин, да это же целая сабля, просвистело, не причинив ему вреда.

– Что, щенки, взяли?! – ехидно прошипел первый, тот, что чуть не уделал меня и, возможно, убил Антона. Хотя, может, только ранил?

– Еще нет, но теперь точно брать не станем, – с этими словами я сделал еще шаг назад и вытянул, наконец, пистоль. Но, как оказалось, радовался зря. Говоривший со мной бандит также сделал шаг ко мне и очень сильным ударом просто выбил оружие из моих рук, едва не вырвав и сами руки. Удар у него… Хороший, скажу вам, удар. Сейчас я разглядел и само оружие, которым действовал бандит. Это было что-то вроде обрезанной шашки. Не короткая абордажная сабля морских пиратов, но что-то весьма похожее. У меня с собой также есть «холодняк», мы ж сегодня не на рыбалку приехали, так что готовились всерьез, но вот время, а главное, место, здорово мешало. Были бы на берегу… Да и боязнь за жизнь братьев меня очень напрягала. Времени просто не было, поэтому делаю то, чего от меня не ждут.

На что я рассчитывал, бросая тело на врага? Да, наверное, рассчитывал, что получится, ведь получилось же в итоге! Бандит, явно не ожидая от меня такого рывка, не успел выставить свой тесак мне навстречу, а лишь, обхватив одной рукой, занес для удара вторую. Это заняло у него какое-то время, оказавшееся достаточным для меня. Рост-то у меня хороший, я говорил, не часто здесь встретишь людей такого роста и комплекции, так вот вражина был мне под стать. И это мне и помогло в такой ситуации. Удар со всего возможного размаха лбом в переносицу врага мгновенно заставил того нарушить свои планы. Кажется, я даже заметил, как рука с тесаком опустилась. Не давая ему и мгновения, чтобы опомниться, поднимаю из воды ногу и как могу, нет, не бью, отталкиваю его от себя. Не обращаю внимания на его действия, полностью погруженный в свои мысли, работаю абсолютно на автомате. Одна рука ложится на ножны, вторая на рукоять шашки, и… Этому приему учил как раз мой здешний отец. Шашка выходит из ножен плавно, бесшумно и одновременно очень быстро, но не останавливается. Движение продолжается, и вот мой клинок, продолжая движение, заданное рукой, взмывает снизу вверх, попутно проходя по телу врага. Даже не интересуюсь результатом, он и так известен, такой удар очень страшен, именно таким и срубили только что моего брата, причем вот этот гад и срубил, что сейчас оседает в воду без руки. Все мое внимание обращено чуть дальше, туда, где второй бандит пытается достать моего второго брата, Ивана. Но Ванька не валялся в воде просто так, а, как и я, уже сумел поднять свою шашку, правда не достав ее из ножен, и заблокировать пару хороших ударов своего противника.

– Брось ножичек, амба! – спокойно говорю я второму бандиту. Тот только сейчас замечает, что его дружок лежит в воде, кстати, начинает орать уже, видать, шок прошел. – Бросай, говорю! – И в этот момент Ванька, воспользовавшись тем, что я отвлек его противника, с точностью повторяет мой собственный прием. Ну, а как иначе, учил-то нас один и тот же человек. Со стороны этот удар выглядит еще красивее, чем когда бьешь сам. Лезвие пролетает так быстро, что его почти не видно, а противник, коротко вскрикнув, падает как подкошенный и замолкает. Если глаза меня не подводят, Ваня бил не по руке, а значит, рассек грудь зазевавшемуся врагу. Удар у Ваньки хороший, в нем нет моей силы, но само действие отточено на тренировках тысячу раз, а значит, очень эффективно. Наверняка вскрыл грудную клетку, шашки у нас очень острые, я вон, с легкостью отсек руку своему оппоненту.

– Кажись, на том берегу еще кто-то есть! – тихо бормочет Ваня.

– Доставай Антошку скорее, наплевать на них, все равно не догнать уже, – отвечаю я. Но все равно пытаюсь, до рези в глазах, рассмотреть то, что происходит на противоположном берегу реки. Лошади там ржали, вот это и привлекло наше внимание.

– Вот так Василий, больше ничего не смогу сделать, – развел руками полковник.

– Что ж, раз все против меня, выбора нет, – качнул я головой, соглашаясь.

Только что, наш хозяин, полковник Милютин, сообщил очень нерадостную весть. После нападения на нас воров, из которых одного мы шлепнули, а второму руку отрубили, крайними оказались именно мы. Точнее – я. Просто при допросе заявил, что это лично я, один, все это совершил. У нас и так Антошка погиб, а если еще и мы с Ванькой на каторгу пойдем… Нет, нельзя оставлять семью без здоровых мужиков, вот я и взял на себя. Ванька, конечно, сильно сопротивлялся, даже пошел было сдаваться, но вместе с отцом мы его угомонили. Хороший у меня брат, честный.

Дело с кражами нашей рыбы закончилось очень плохо. Наша семья потеряла сына и брата, артель разваливается, и, как мне кажется, это и было целью тех, кто все это замутил. Так и вспомнил свое время, там такие захваты «бизнеса», в девяностых, были в порядке вещей. Не удивлюсь, если уже завтра тот помещик, что и устроил против нас дело в суде, сам выйдет на рыбный промысел, не лично, конечно, но его люди точно.

Один из нападавших, тот самый, которого зарубил мой брат Иван, оказался хоть и приемным, но сыном владельца соседних с нами земель, прокурора в чине действительного советника. Наш хозяин всего лишь отставной офицер, ничего сделать не мог, связей недостаточно, а по чину он ниже. Вот и предложил мне полковник Милютин единственный возможный выход на данный момент. Мой добровольный уход в армию. Да, мне всего четырнадцать, но полковник утряс все формальности, более того, меня и берут не солдатом, а музыкантом. Я в местной музыке понимал ровно столько же, сколько сам полковник в рыбной ловле, но выбирать не приходилось.

– Ничего, постучишь на барабане, глядишь, даже и понравится! – пытался утешить меня как мог полковник. И ведь он не играл, он тут как бы не больше меня пострадал, неизвестно ведь, как пойдет дело дальше, а вдруг придется оставить промысел, а это вполне большие деньги, дело-то мы вывели на хороший уровень.

Прощался с родными я недолго, хоть и не в бега поддаюсь, да все же лучше исчезнуть побыстрее. Мало ли, вдруг этот долбаный прокурор передумает и решит все же прихватить меня за задницу. Думаю, был бы этот шустрый говнюк, что успел зарубить нашего брата Антошку, родным сынком прокурора, нам пришлось бы гораздо хуже. Жаль, времени нет и тайно вернуться не получится, а то бы обязательно притопил этого козла, прокурора то есть, даже не поморщился бы.

Эх, а ведь я особо-то и не видел еще здесь ничего, за исключением ближайших сел. Был пару раз в предместьях Нижнего, но в самом городе ни разу. Надо же, насколько жизнь отличается от будущего! Здесь крестьяне часто вообще за всю жизнь из своей деревни не выезжают никуда, утрирую, конечно, но примерно так и бывает. Ведь чтобы свободно перемещаться, нужна эта самая свобода и деньги, а у крестьян нет ни первого, ни второго.

Шел я пешком в наше село, полковник обещал помочь добраться до Нижнего, а уж оттуда мой путь будет на север. Бывший полк Милютина находится аж в Архангельске, вот туда мне и предстоит добраться. Пока шло следствие, точнее, то действие, что я так громко назвал этим словом, полковник списался с бывшими сослуживцами и получил от них уверение, что те все устроят как надо, то есть возьмут меня на довольствие и устроят в музыкальный взвод. Ладно, все равно мне через несколько лет в армию, а тут буду готов как никто другой в моем возрасте. Да я и сейчас готов, если честно. Да, повторюсь, лет-то мне мало, а вот знаний и умений хоть отбавляй. Отец успел поставить мне боевую рубку, причем сам не раз говорил, что боец я серьезный, так как овладел искусством фехтования обеими руками, хоть по очереди, хоть одновременно. Уж среди обычных солдат равных мне найдется немного, лишь откровенные фанаты сабельного боя, а это в основном офицеры, владеют такой техникой. Так что, по крайней мере до ближайшей войны, в которой мне безусловно предстоит участвовать, о своей участи я не беспокоился. Тут и знания из будущего помогут, и подготовка моего нынешнего тела, чего-чего, а в обиду себя не дам.

Да, как-то не так я представлял себе Нижний Новгород. В голове было, конечно, понимание, что это достаточно крупный город, где регулярно проходит большая ярмарка, и вообще, город на берегу такой магистрали, как Волга, не может быть рядовым. Но оказалось, что я его недооценил. Со стороны, наверное, я выглядел смешно. Голова как у совы крутилась во все стороны, глаза пытались разглядеть все вокруг, а мозг – запомнить. Культурный шок? Не знаю, но я обалдел. Монастыри и какое-то невероятное количество громадных каменных церквей, казалось, перетекавших из одной в другую, большие каменные дома, мощеные улицы, красивые зеленые склоны холмов, на которых и расположено все это великолепие, ну и просто огромное количество людей. Просто ну очень много народа, особенно для человека, отвыкшего уже от шума и суеты.

Внимания на меня никто не обращал, Нижний и в эти времена являлся большим городом, слишком много людей, у всех свои дела и проблемы, какое кому дело до еще одного бедного крестьянина с мешком за спиной. Даже у городовых, или кто эти хорошо одетые мужчины с саблями на поясах, не возникало ко мне никаких вопросов. Хотя, если подумать, не так уж и беден я был. Деньги у меня были, я успел скопить приличную сумму, даже от отца не взял, когда тот совал мне на дорогу свои сбережения, но вот одет я был просто, как и большинство людей вокруг. Мой путь лежал к реке, к многочисленным пристаням, заполнившим, казалось, всю Волгу. Глубоко в город я не забирался, в надежде на удачу, решил обойтись окраиной, но в своих поисках добрел аж до слияния Волги с Окой и едва ли не выперся прямо на Большую ярмарку. Что здесь творилось… Описать увиденное невозможно. Шум, гам, суета, люди ходят, бегают, лежат и разве что не стоят на головах. Уйти отсюда – первая же мысль, пришедшая в голову. Пять раз меня толкнули, пару раз пытались обокрасть, один раз и я пихнул кого-то, особенно нагло толкнувшего меня. С незадачливыми воришками проще, пинка дал и убежали, но ухо надо держать востро. Да, думал, такие толкучки были только у нас, в девяностые, на рынках Москвы… Я ошибался.

Найти попутную посудину, что пойдет вверх по Волге, не составило труда, лето в разгаре, а значит, навигация на самом пике. Мне даже выбирать пришлось, на чем именно отправиться в небольшое путешествие. На пассажирское судно мне, как крестьянину, путь был заказан, прямого запрета вроде нет, но, наверное, все же не стоит лезть к господам и дамам, не поймут-с. Вот и выбирал грузовое судно почище. Понравилось одно, видно, что совсем свежее, да и шло с сухим грузом до Рыбинска, за хлебом, наверное, там ведь хлебная биржа, но может и за чем-то другим, мало ли. Вообще, можно было бы покататься немного, но это сочтут странным, я ж не в двадцать первом веке, здесь такой как я не может праздно болтаться, катаясь на корабликах, максимум, это быть в составе команды такого судна, но не пассажиром.

Путь мой по Волге лежал до Ярославля, это как бы самая короткая дорога до конечного пункта. Ярославль, Вологда и дальше на север. В будущем, на машине, за день бы добрался, а тут… Вверх по течению барка пойдет очень медленно, на бурлаковой тяге, как тут ее еще назовешь. Раньше, бывало, читал об этих сезонных работягах, всегда охреневал от того, что узнавал, а вот теперь удалось увидеть воочию.

Так-то мне только до Вологды самостоятельно добраться, дальше я должен явиться в рекрутское депо, где через месяц начнется сбор для отправки в Архангельск. Господин полковник дал мне очень четкие указания, что и как делать и что говорить, уверял, будто все будет хорошо. Посмотрим.

На кораблике было не менее интересно, чем на берегу. Ассоциации у меня, как у человека из будущего… Как будто взял речную экскурсию на маленький теплоход и теперь разглядываю с воды все то, что не увидел, будучи на берегу. Красота… Погода прекрасная, голубое небо, пока еще чистая, не цветущая река, старинный город, раскинувшийся на холмах, картина, достойная кисти художника. Вот теперь я отлично понимаю этих людей, как такое сохранить, ежели не написать картину. Когда там господин Левитан начнет работать в Плесе, лет через восемьдесят? Долго.

Корабль не сразу снялся с якоря, как только я на него забрался. Капитан, или как их тут зовут, сообщил, что выход через два дня, это если все пойдет, как надо, он ждал, когда освободится определенная ватага бурлаков. Тут ходят с теми, кому доверяют, это важно. Позаришься на дешевое предложение, а тебя на мель засадят, потеряешь больше, чем заработаешь.

– А могут и попросту обокрасть, люд всякий есть, лихого много, – пояснял мне капитан, когда я в первый раз с ним говорил.

– Да, сталкивался уже с такими, – многозначительно кивнул я, соглашаясь с мнением капитана. Интересный дядька. Лет сорок пять, но по моим критериям из будущего, так все шестьдесят. Густая и уже здорово побелевшая борода, глубокие морщины, особенно вокруг глаз, здорово старили и искажали лицо. При беглом взгляде казалось, что мужик этот придирчиво смотрит и, не доверяя никому, ждет подвоха. Колоритный персонаж. Батька в деревне выглядел почти так же, так что мне уже привычен такой взгляд и внешний вид вообще.

С капитаном же произошел и первый за короткую поездку разговор. Оказалось, он понял мою ситуацию полностью наоборот.

– Ты с ума сошел, парень? – натурально так удивился мужчина, когда я сказал, куда и зачем направляюсь. Звали капитана интересно, кстати, Елистратом Авдеевичем, о как. Я за все время здесь так и не привык еще к именам в этом времени. Надо же, в будущем девять из десяти таких имен канет в Лету. – Я взял тебя, думал, ты от рекрутчины бежишь, а ты наоборот!!!

– Так смысла не было, дядь Елистрат, – пожал плечами я, – все равно поймают, и тогда точно беда.

– Ну, смотри, дело твое, конечно, но двадцать пять лет… Ладно бы просто служить, а ведь пошлют на войну, и поминай как звали!

– Двух смертей не бывать, а одной не миновать, – улыбнувшись, спокойно ответил я.

Мы долго разговаривали с капитаном, меня интересовало буквально все. Быстренько рассказав ему о себе, все остальное время только слушал. Интересно, аж жуть. Много чего узнал о флоте, торговле, ценах и прочем, с чем постоянно сталкивался Елистрат Авдеевич по жизни. Прожил дядька и не очень много, относительно стариков из нашей деревни, а вот повидал на своем жизненном пути в разы больше. Чего там наши старики, что из деревни никуда не вылезали, могли рассказать окромя своих устоев, кои им заложили еще их отцы и деды. Тут же… Капитан всю жизнь на реке, знает столько… Ну, я уже повторяюсь.

Движение судна, хотя это я польстил капитану, на бурлаках было необычно. Нас тащила ватага из сорока человек, причем одновременно работала половина. Идут, как объяснил капитан, около десяти верст, затем меняются. Те, кто отдыхал, находились на небольшой лодочке, привязанной канатом к основному судну. Ничего так, я бы даже сказал, что не видел особой усталости у мужиков. Понятно, что идти босиком по дикому берегу совсем непросто, тут и камни, и болотина, и кусты, заходящие иногда очень далеко в воду, это не по пляжу гулять, но ничего, справлялись. Да и деньги они берут за свой тяжелый труд немалые. Как опять-таки объяснял капитан, что, дескать, те из бурлаков, кто поумнее, не тратит заработанное тяжелым трудом на водку и баб, за сезон зарабатывает столько, что все межсезонье может не работать. К сожалению, таких мало. Тяжела работа, а человек слаб. Придут в конечную точку, получат расчет и… Вино льется рекой, шалавы лезут, помогая работягам избавиться от лишних денег, и через несколько дней мужики опять «на мели». Да, тяжелые времена, чего тут скажешь.

До Ярославля мы шли почти месяц, очень долго. За это время я настолько измаялся, что даже пришлось раскрыть всем присутствующим свое умение по обращению с саблей. Точнее, в этом, новом для себя мире я овладел шашкой. Более того – двумя. Да, в той жизни я был левшой и приучить новое тело к тому, что помнит мозг, оказалось несложно. Да и отец помог. Почему я сказал, что был вынужден показать кому-то свои умения? Так просто все. Фехтование, как и любой вид спорта, требует тренировок. Постоянных, тяжелых и очень точных. Это не с гирями заниматься, одно неловкое или неточное движение и можно запросто остаться без какой-нибудь части тела. Шашки очень острые, как бритва.

Для того, чтобы не вызывать в долгом пути ненужных вопросов, я самостоятельно сшил для своих шашек отличный чехол. Материал мне купил полковник Милютин, специально просил его. Чехол очень простой, а шашка не имеет гарды, поэтому ее очень удобно прятать. Рост у меня таков, что уложенные в разные отделения чехла шашки очень плотно прижимались к спине между лопаток. Выхватить быстро их невозможно, но чехол и не для этого. Мне нужно скрытно их носить, и вот для этого он подходил идеально. Я вешал чехол под одежду, а сверху, на спине висел «сидор» с нехитрым скарбом. Если случится по дороге какая-то проверка, ну, мало ли, вдруг жандарм или городовой вдруг решит меня проверить, то никому и в голову не придет, что у меня под мешком на спине может еще что-то быть. Да и повторюсь, благодаря габаритам моего нового тела, чехол на спине просто незаметен.

Вот и пришлось доставать, не при людях, разумеется, и начинать тренировки уже на пятый день пути. Места мне требовалось много, и это еще одна причина, почему скрыть тренировку попросту невозможно. Когда на пятый день рано утром я вылез из трюма, где спал в подвешенном гамаке, со своим чехлом в руках, то сразу обратился к Елистрату Авдеевичу за разрешением. Тот сначала меня не понял, а когда я кое-как смог донести до него, что мне нужно, обалдел. Нет, он видел, конечно, мои габариты, их же не скрыть, знал уже и о настоящем возрасте, но факт того, что я умею пользоваться шашкой, да еще и прошу разрешить мне тренироваться на палубе, вогнали его в ступор.

– Васька, а на хрена тебе все это? – спросил он, когда осознал мою просьбу.

– Так если на войну пошлют, дядь Елистрат, то лучше уметь пользоваться шашкой, больше шансов прожить подольше, – ответил я ему тогда.

Капитан задумчиво покивал на мой ответ и разрешил, правда, предупредил, что ежели я чего испорчу на корабле, то обязан буду возместить. Интересно, а как он смог бы меня заставить? Ха-ха.

Мое шоу с двумя шашками привело всех, кто видел это действо, в восторг почище любого цирка. Оказалось, никто такого не видел никогда. Один из бурлаков, случайно ставший свидетелем этой моей тренировки, заметил, что, когда служил в армии, видел, как дерутся казаки. Мои выкрутасы были похожи, но выглядели куда интереснее. Польстил или нет, хрен его знает, поживем – увидим. Одно я точно знаю, что у меня совмещены техники настоящего и будущего, бой и спорт, а больше здесь такого ни у кого нет.

– Береги себя, Василий! – искренне желал мне всего хорошего Елистрат Авдеевич при прощании в Ярославле. Я честно с ним расплатился и даже дал сверху целый рубль, а это много. Просто капитан кормил меня всю дорогу из своих припасов, а не из командного котла, а стол у него несколько лучше, чем у матросов.

– И вам всего хорошего, дядь Елистрат, – пожал я руку этому человеку, хорошему, надо заметить человеку, и сошел на берег.

Мой дальнейший путь лежал в Вологду, но я собирался немного посмотреть Ярославль. Ну, а как же? Ведь это практически моя настоящая родина. Того меня, что из будущего. Нет, не смогу уйти, не побывав тут.

Высадили меня вдалеке от основных пристаней, ибо их здесь не меньше, чем в Нижнем. В буквальном смысле вся Волга, во всю ширину заставлена различными судами. Они стоят борт в борт, всюду снуют бородатые мужики, не то грузчики, не то матросы. Барки разгружаются и отходят, давая место другим, а сами, ежели вновь идут вниз по Волге, поднимают невзрачные паруса и начинают новый путь. Как тетрис, ей-богу, со стороны организация этого действа выглядит очень серьезно.

Да… Будущая Стрелка! Обалдеть просто. Я думал, что тут все будет не ухожено, заболочено, ан нет, недооцениваю предков в который раз. Слияние Волги и Которосли выглядело обжитым, все настолько упорядочено, что вызывает гордость. Гордость за наших предков. В этом месте Ярославль здорово похож на тот же Нижний. Там Ока впадает в Волгу, здесь Которосль. Ока, конечно, полноводнее, но местность и весь рельеф очень похож.

Наверху, на правом высоченном берегу реки, красуется величественный Успенский собор. Как же он удачно вписан сюда, это место словно специально создавали под это монументальное строение. Здесь когда-то заложили первый, так называемый рубленый город, крепость, но Ярославль быстро вырос из его пределов. В будущем храм будет совсем другим, тот, что стоит сейчас, красивее и как-то больше подходит месту. А ведь первый храм, что сильно пострадал при пожаре, заложен на этом месте аж в начале тринадцатого века! Да, Ярославль город с очень длинной историей.

Перекрестившись, мысленно прочитав короткую молитву, привык уже за эти годы, внезапно был напуган голосом позади.

– Что, отрок, тяжелы грехи?

Чуть не подпрыгнул от неожиданности. Обернувшись, застыл. Передо мной стоял поп. Батюшка, точнее. Высокий, с меня ростом, а я, как уже говорил, далеко не низкого роста. В плечах он не широк, вообще довольно худой, и лицо… располагающее, что ли? Борода чистая, темная, чуть в рыжину отдает, седины нет, молодой еще, наверное, хотя в этом времени… Да, говорил уже, трудно здесь возраст определить, я тоже не выгляжу на свои младые годы.

Вот не любил я эту братию в той жизни, не за что их любить как-то, а вот здесь другое дело. Здесь батюшки не колесят по дорогам на шикарных машинах, не живут в коттеджах и не носят килограммы золота в виде цепей и дорогущих часов. Бывало, смотришь в будущем на попа в рясе, все вроде ничего, но стоит поглядеть вниз, где из-под рясы торчат брюки и ботинки, все становится ясно. Там одни ботинки, как у меня квартира по стоимости. Тут все иначе. Вот, стоит сейчас передо мной батюшка, и как-то вот сразу хочется ему поклониться. Ряса, простенькая, из тонкого сукна, прилично так застиранная, крест и вовсе деревянный на шее, и вид совсем другой, добрый, что ли…