Шпион

Авиаконструктора Эйгена Зенгера, о котором Токаеву говорил генерал-полковник Серов, заполучить так и не удалось. Вместе с женой, математиком Иреной Бренд, он скрывался во Франции. В Берлине в это время служил генерал-майор Василий Сталин. Григорий Токаев рассказал ему о проекте «Зильберфогель». Зенгер начал работать над ним еще до войны, в 1941 году проект заморозили, Зенгер вернулся к нему в 1944 году. Это был фантастический проект. Если бы его удалось реализовать, немецкие ракеты смогли бы подниматься в стратосферу, пересекать Атлантику и бомбить Нью-Йорк. Рассказ произвел на Василия Сталина неизгладимое впечатление. Он загорелся идеей выехать с подполковником Токаевым во Францию, найти Зенгера и вывезти его в Советский Союз. И был очень недоволен, когда генерал-полковник Серов запретил ему даже думать об этом. Сказал: «Что вам делать во Франции без знания языка? Там есть наши люди, пусть они и занимаются Зенгером». Вскоре после этого Василий Сталин вернулся в Москву и был назначен командующим ВВС Московского военного округа. Близкое знакомство с ним способствовало карьере Григория Токаева.

Основной ракетный центр Германии находился на Балтике, в Пенемюнде. Здесь испытывали ракеты «Фау-1», отсюда запускали «Фау-2», разрушавшие Лондон. В бетонных бункерах Пенемюнде работали сотни немецких ученых, собранных со всей страны. С поездки в Пенемюнде Токаев начал свою работу.

Искать в центре было нечего, почти все было уничтожено британскими бомбардировщиками 17 августа 1943 года.

С ракетами А-3, позже названными «Фау-1», которыми поначалу немцы обстреливали Лондон, британская ПВО справлялась без особого труда. Они летели с небольшой скоростью и заранее засекались локаторами. Положение изменилось, когда немцы перешли на «Фау-2». Они сваливались на город внезапно, в Лондоне даже не успевали объявить воздушную тревогу. Каждая ракета несла восемьсот килограммов взрывчатки. И хотя точность была небольшой, разрушения в городе производили нужный немцам эффект. Британская разведка установила, что запуски производятся из Пенемюнде. Было принято решение уничтожить центр.

Поздно вечером 17 августа над Пенемюнде прошли первые эскадрильи бомбардировщиков, не сбросив ни одной бомбы. Внизу даже не объявили воздушную тревогу. Внезапно зажглись осветительные ракеты и начался самый сильный за всю историю города воздушный налет. Около шестисот тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков обрушили на центр тысячи фугасных и зажигательных бомб. Одна волна самолетов следовала за другой, превращая в труху пусковые установки, производственные корпуса, лабораторные здания. ПВО Пенемюнде оказалась бессильна. Срочно вызванные из Берлина ночные истребители сбили около пятидесяти американских летающих крепостей, самолетов В-27. Но дело было сделано, ракетный центр надолго приостановил свою деятельность.

В Пенемюнде были убиты больше семисот человек, среди них много ведущих специалистов, в их числе главный конструктор двигателей доктор Вальтер Тиль. Узнав о результатах налета, застрелился генерал-полковник люфтваффе Йешоннек, отвечавший за систему ПВО района. Но глава Пенемюнде генерал Дорнбергер и Вернер фон Браун заверили прилетевшего начальника службы безопасности обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера, что оставшиеся в живых сотрудники центра смогут преодолеть последствия катастрофы. По решению командования вермахта был создан резервный испытательный полигон в Польше, доводка «Фау-2» продолжалась.

Группа офицеров под командованием Токаева была не первой экспедицией советских специалистов, приезжавших в Пенемюнде. Еще в июне 1945 года по приказу генерал-полковника Серова сюда прилетели сотрудники НИИ-1, разрабатывающего реактивные самолеты. Но и они опоздали. 10 марта 1945 года войска 2-го Белорусского фронта вступили в район Пенемюнде, а 2 мая весь гарнизон центра переехал в Нордхаузен и в полном составе сдался американцам. В тот день, когда русские солдаты расписывались на стенах дымящегося Рейхстага, американцы захватили ценнейшие трофеи: более четырехсот основных научно-технических сотрудников центра, документацию и отчеты по разработкам, а на заводе «Миттельверк» более ста готовых к отправке на фронт ракет «Фау-2».

В 1945 году в США действовал приказ президента Трумэна, запрещавший сотрудничество с активными членами НСДАП. Все ракетчики из Пенемюнде состояли в нацистской партии, а Вернер фон Браун еще в 1943 году получил чин штурмбаннфюрера СС. Чтобы обойти этот запрет, немецким специалистам сочинялись фальшивые профессиональные и политические биографии, не содержащие никаких компрометирующих их сведений, после чего их привлекали к работе в американских ракетных центрах. Операция получила название «Скрепка»: скрепками прикреплялись новые биографии немцев к их личным делам. К середине мая 1945 года все ценные специалисты и архивы были вывезены в США, советским военным специалистам из НИИ-1 осталось рыться в развалинах и допрашивать обслуживающий персонал Пенемюнде.

Только в одном им повезло. Один из офицеров, отошедший в сторону по нужде, наткнулся в руинах на брошюру с надписью на обгорелой и подмоченной обложке Streng Geheim («Строго секретно»). Это был проект реактивного самолета-бомбардировщика, разработанного Зенгером. Его технические характеристики поразили советских специалистов. Тяга двигателя составляла сто тонн (при том что тяга наших двигателей едва достигала полутора тонн), скорость была в тридцать раз выше скорости звука, высота полета до трехсот километров, а дальность – до двадцати тысяч километров. Брошюра была напечатана в ста экземплярах и, судя по списку рассылки, направлялась руководителям главного командования вермахта, министерству авиации, всем институтам и организациям, работавшим на военную авиацию, и всем немецким специалистам-руководителям, имевшим отношение к ракетной технике, в том числе в отдел вооружения армии генералу Дорнбергеру.

Никому не докладывая о находке, брошюру сунули под рубашку одному из сотрудников, посадили его в самолет и отправили в Москву. Позже ту часть брошюры, где был список работавших над проектом ученых, рассекретили и передали поисковым группам. По ним Токаев и его сотрудники искали немецких ракетчиков по всей Германии. Это была кропотливая работа, требующая настойчивости и терпения. Ни того, ни другого подполковнику Токаеву было не занимать.

Среди немецких авиаконструкторов, задействованных в ракетной программе фон Брауна, особое внимание советской разведки привлекал ученый Курт Танк. Он не попал в число специалистов, захваченных американцами, потому что в это время находился в Польше на строительстве резервного ракетного полигона. После того как в Польшу вошли части Красной Армии, следы Курта Танка затерялись.

8

В феврале 1947 года Курту Танку исполнилось сорок девять лет. С 1933 года до окончания войны он был главным конструктором на «Фокке-Вульф-Верке». По его проектам были созданы самые быстрые истребители военных лет Fw 58 «Weihe», Fw 190 и высотный перехватчик Focke-Wulf Та 152. В конце войны он разработал проект турбореактивного истребителя Focke-Wulf Та 183, в котором были реализованы самые передовые идеи реактивной авиации. К работе ракетного центра в Пенемюнде он был привлечен в начале 1945 года и занимался аэродинамикой «Фау-2». Советской разведке было известно, что он не попал в число немецких ракетчиков, вывезенных американцами в США в ходе операции «Скрепка». Скорее всего, скрывался где-то в Берлине, в западных оккупационных секторах.

На след Курта Танка группа подполковника Токаева вышла случайно. Однажды вечером, в конце февраля 1947 года, в коттедж Токаева примчался на мотоцикле посыльный с запиской от капитана Квашнина. В записке было: «Есть интересный улов, нужно срочно допросить». Григорий выехал в Карлсхорст, где были специально оборудованные помещения для подозрительных лиц, задержанных на черных рынках.

Самые большие черные рынки Берлина были возле Рейхстага и в районе Бранденбургских ворот. Каждый день в любую погоду на рынках собирались тысячи людей. Только здесь можно было купить или выменять какую-нибудь еду. По приказу коменданта Берлина генерала Берзарина были отрыты все магазины и пекарни, но торговать было нечем и выпекать хлеб не из чего. Даже карточки удавалось отоваривать не всегда. Многие берлинцы подкармливались супом и кашей из красноармейских полевых кухонь, к ним выстраивались многочасовые очереди. Но основная еда добывалась на черных рынках. Сюда несли все, что сохранилось после бомбежек и пожаров: одежду, обувь, посуду. За ботинки можно было получить банку свиной тушенки, за ковер – полмешка картошки. Килограмм сливочного масла стоил шестьсот рейхсмарок, килограмм кофе – около тысячи двести марок, пачка американских сигарет – двадцать марок. Сигареты были валютой наравне с долларами. Женские чулки стоили четыре пачки «Кэмэла» или «Честерфилда», не очень поношенное пальто – двадцать пачек. Спекулировали всем. Блок сигарет приносил прибыль в сто долларов, бутылка шнапса – сорок долларов, кусок мыла – пять долларов. Самым дорогим товаром были лекарства и часы. Случалось, что часы с Микки-Маусом, которые в США стоили три доллара девяносто пять центов, уходили за пятьсот долларов. Когда американцы стали выписывать их с родины целыми коробками, командование специальным приказом запретило военнослужащим США появляться на черных рынках. Нарушителей вылавливали патрули и сажали под арест.

Очень активными покупателями были солдаты Красной Армии, которым заплатили жалованье за несколько лет. Они покупали все подряд – одежду, фотоаппараты, аккордеоны, часы и отправляли посылками на родину, обнищавшую за годы войны.

У немцев в западных оккупационных зонах карточек не было, им платили зарплату в рейхсмарках даже тогда, когда предприятия не работали. Марки быстро обесценивались, немцы старались как можно быстрее их потратить. В Восточном Берлине все было немного дешевле, черные рынки притягивали к себе жителей всего города. К Рейхстагу, находившемуся в советской зоне, они старались не приближаться, предпочитали рынок у Бранденбургских ворот, который был как бы на ничейной земле. Советских патрулей здесь не было, но постоянно дежурили сотрудники Смерша в штатском, высматривая по ориентировкам подозрительных лиц из числа скрывающихся нацистов. В тот день, в конце февраля, внимание контрразведчиков привлек человек лет сорока в поношенной одежде, в надвинутой на глаза кепке, с большим вещмешком за плечами. Он постоянно настороженно оглядывался и покупал продукты, не торгуясь. По всему чувствовалось, что он спешит сделать покупки и поскорее убраться из опасного для него места. В его аусвайсе стояло: имя – Генрих Хиль, профессия – лаборант, место жительства – округ Штеглиц. Штеглиц был в западном секторе Берлина.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Советская военная администрация в Германии (нем. Sowjetische Militäradministration in Deutschland).