Архитектор Хаоса

Две сюжетные линии – смерть никому не нужного архивариуса в Москве и продажа никому не известной картины в Вене – пересеклись на его мониторе. Между ними лежала пропасть, но Соколов уже видел тонкую, едва заметную нить, соединяющую два этих события. И он знал, что будет тянуть за эту нить до самого конца.

Глава 5. Эхо прошлого

На шестидесятом этаже башни «Федерация» воздух был другим. Разреженным, стерильным и очень дорогим. В кабинете Константина Громова не было ничего лишнего: ни фотографий семьи, ни произведений искусства, ни даже дипломов. Лишь огромный стол из черного мрамора, два кресла и панорамное окно, в котором утопала Москва, кажущаяся отсюда игрушечным, незначительным городом. Громов презирал хаос, поэтому он поднялся над ним так высоко, как только мог.

Молодой аналитик, стоявший перед столом, нервно сжимал в руках планшет. Он знал, что олигарх не терпит суеты и плохих новостей, а сейчас он принес нечто неопределенное, что могло оказаться и тем, и другим.

– Константин Игоревич, утренняя сводка, – начал он. – Ничего существенного. Небольшая аномалия на европейском арт-рынке, аукцион в Вене. Картина неизвестного художника ушла за сорок восемь тысяч евро при стартовой цене в три. Покупатель – лихтенштейнский фонд «Vogel frei».

Громов не отреагировал, продолжая медленно вращать в пальцах ручку из цельного куска платины. Аналитик счел это знаком продолжать.

– Мы бы не обратили внимания, но фонд был зарегистрирован всего месяц назад, а его активность… нетипична. Похоже на классическую схему по созданию искусственной ценности актива. Мелочь, конечно, но…

– «Vogel frei», – тихо повторил Громов, и в его голосе прорезался металл. Он посмотрел на аналитика впервые, и тот поежился под этим холодным, ничего не выражающим взглядом. – «Птичка на воле». Так, кажется, это переводится с немецкого?

– Д-да, примерно так.

Громов медленно поднялся и подошел к окну, заложив руки за спину. Он не вор, он – вирус. Он не крадет ваши активы, он переписывает их код, пока они не станут принадлежать ему. Эта мысль о Волкове преследовала Громова уже десять лет, с тех пор как он, гениальный мальчишка-аналитик, обрушил акции его телеком-компании с помощью несуществующего азиатского инвестора, оставив после себя лишь насмешливое прощальное письмо со строчкой из немецкой поэзии.

Почерк был тот же. Создание призрака из ничего. Искусственный ажиотаж. Подставной покупатель. И эта издевательская деталь, эта маленькая подпись, понятная только им двоим – «Vogel frei». Артур Волков, птичка, которую он когда-то держал в золотой клетке своей корпорации, снова вылетела на свободу. И начала гадить ему на мраморный подоконник.

– Свободен, – бросил он аналитику, не поворачиваясь. Когда дверь за ним закрылась, Громов нажал кнопку на селекторе. – Вадим, ко мне.

Начальник его службы безопасности вошел так же бесшумно, как до этого вышел аналитик. Это был крупный мужчина с лицом, навсегда лишенным выражения.

– Слушаю.

– Он в Москве. Наш Архитектор. Начал какую-то игру с картинами. Мне нужна картина, мне нужны все, кто к ней прикасался. И самое главное – мне нужен он сам. Найди его. Живым.

Вадим молча кивнул и вышел. Для него это был просто приказ. Для Громова – начало долгожданной вендетты.

В это же самое время Артур Волков сидел в шумной кофейне на Патриарших прудах. Он ненавидел эти модные места, но они были идеальным прикрытием: среди сотен болтающих хипстеров и экспатов два человека с ноутбуками были абсолютно невидимы.

Напротив него сидела Алиса. Ее глаза горели.

– Это бомба, Артур! Ты видел? После заметки в австрийской прессе о нас написали два арт-блога. Профессор из Сорбонны, тот самый, что клюнул на форуме, готовит статью! Люди ищут, кто такой Пеплов! Они сами создают легенду, мы только подбрасываем дрова в огонь!

– Спокойнее, Алиса, – Артур сделал глоток эспрессо. – Эмоции – это слабость, которую используют против тебя. Мы не продаем им картину. Мы продаем им возможность почувствовать себя умнее других. Это самый дорогой товар на рынке.

Он смотрел на графики на своем экране. Не биржевые, а графики упоминаний, поисковых запросов, переходов по ссылкам. Все шло идеально. Слишком идеально.

Он открыл еще одно окно – программу, которая отслеживала любую активность, связанную с его подставными компаниями. Большинство запросов были стандартными – от финансовых регуляторов, налоговых служб, любопытных журналистов. Но один запрос, сделанный час назад, заставил его слегка напрячься. Он исходил из аналитического центра «Gromov Capital».

Громов заметил.

Волков специально назвал фонд «Vogel frei». Это была не просто насмешка. Это был маячок. Он знал, что если Громов еще помнит его и следит за рынком, он обязательно отреагирует на этот сигнал. Это был расчетливый риск. Необходимо было знать, вступит ли в игру этот предсказуемо-опасный ферзь.

И он вступил.

Алиса не заметила, как на долю секунды изменилось его лицо.

– Что дальше, босс? Готовим вторую картину?

Артур закрыл ноутбук. Улыбка вернулась на его лицо, но глаза стали холодными, как лед в его стакане с водой.

– Да, Алиса. Готовим. Но теперь придется немного изменить правила.

Он встал, оставив на столе несколько купюр.

– Свяжись с Левой. Скажи, чтобы ускорился.

Выйдя на залитую солнцем улицу, Артур впервые за долгое время почувствовал не только интеллектуальное удовлетворение, но и укол настоящего, живого азарта. Игра перестала быть простой. Полицейский – это противник, который действует по правилам. Громов правил не признавал.