Пять человек ели суши

Была договоренность встретиться вечером в центре, чтобы поужинать вместе. Мы с Егором приехали первые, но решили подождать у входа – нас убедила теплая погода в конце августа. Будучи комедиантами в душе, обнимались и шутили про предстоящую встречу. Мимо проходили большие компании, на верандах соседних заведений сидели люди, а мы просто наслаждались обществом друг друга, пока не подъехали остальные. Все поздоровались: парни пожали руки, девочки чмокнулись в щечку, были также разнополые приветствия в стиле "дай пять". Мы зашли внутрь ресторана, сели на мягкий голубой диван и принялись читать меню. Я заметила, что помимо нас в углу сидела одна пара подружек, и больше никого: "Довольно странно для выходных". Сделав заказ, пришло время обсуждать:

– Выделить на Токио нужно минимум пять дней, – тут Егор был категоричен.

– Мы хотим в Диснейленд, – Андрей с Викой закрывали детские гештальты.

– Сим-карта на шестнадцать дней стоит тридцать четыре доллара, – оповестил Кирилл.

– А мы же пойдем в кафе с капибарами? – накидывала Аня.

– Кстати, тебя не пустят в онсен, – Андрей резко обратился ко мне, – где нужно сидеть обязательно полностью голыми.

Все резко замолчали.

– О чем ты вообще? – Спросил Егор.

– Там почему-то с татуировками не пускают. Ее посчитают за Якузду. Мы должны найти онсен, куда ее пустят, чтобы всем вместе сходить, – все засмеялись в полную силу.

– Ты хочешь, чтобы мы все вместе пошли? Хочешь посмотреть на наши гениталии? – Кирилл любил шутки ниже пояса, и теперь его было не остановить.

– Да в смысле? А что такого?

– То есть, мы будем смотреть на твою голую девушку, а ты – на наших? Как ты это представляешь? Сдержаться-то сможешь? – Мы не прекращали смеяться.

– Андрей, раз уж меня не пустят, то придется воздержаться, – я практически плакала от смеха.

– Почему вы смеетесь? Это же традиция! Можно хоть раз почувствовать себя японцами, – он был единственным, кто предлагал это серьезно. В конце концов, обиделся и замолчал.

Стоит отдать японцам должное – бани у них имели совершенно особенную философию. Ежедневное посещение онсена считается базовой историей в их культуре, и все от мала до велика посещают это место силы. Люди действительно сидят голые и разговаривают, где-то рядом играют дети. Совсем немного похоже на хамам, но более социальный. Мне нравилось об этом думать, представлять себя в таком умиротворенном месте, но, если честно, по факту в голове всплывали чьи-то пятые точки, чередующиеся друг с другом, писающие трехлетки и множество японских членов – полная антисанитария вызывала во мне приступы рвоты, поэтому до конца проникнуться этой идеей я так и не смогла даже в Японии, но пока не об этом.

Приятная официантка принесла нам суши, рамен и в подарок парочку настоек. Поедая свои блюда, мы говорили обо всяких восточных нюансах: например, договорились не тратиться на такси из-за сумасшедшей цены, обходить рыбные рынки, поскольку Егор не переносил эти запахи, точно доехать до Хаконе, чтобы увидеть гору Фудзияма. На мое удивление, беседа продвигалась оживленно и по ключевым вопросам, возможно, потому что Андрей почти все время ел или пил.

Через три вкусных часа мы оплатили счет. Близилось к одиннадцати вечера, и сотрудники ресторана уже косо на нас посматривали. Официанты поднимали стулья на столы, бармен протирал стойку. Мы вывалились оттуда навеселе, но отдавали себе отчет перед рабочим днем. Как поздоровались, так и попрощались, и три такси помчали нас по домам. Егор держал мою руку, я смотрела то вперед, то в окно слева.

– Надеюсь, он пошутил про онсен, – с улыбкой сказал парень.

Я ухмыльнулась. Мы оба знали, что это неправда.

Долгий путь туда

Обожаю этот момент: вечер перед отлетом. Включаешь любимую музыку на колонке, ходишь пританцовывая по квартире, напеваешь песню, параллельно целуя человека, которого любишь, ищешь подходящие вещи, придумываешь образы, в которых будешь наматывать километры в совершенно новой и еще незнакомой стране. Сегодняшний вечер именно такой, а уже завтра днем мы будем мчать в аэропорт на встречу с Кириллом и Аней.

Мне осталось только упаковать пенку для лица, зубную щетку и дезодорант. Выкроив себе пару свободных часов перед сном, я решила напоследок принять ванну. В Японии не будет такой возможности прежде всего из-за размеров номеров. В целом, страна маленькая, а людей живет много, поэтому апартаменты двенадцать квадратных метров – нормальная история проживания. Мои баночки с солью для ванн заканчивались: например, любимой упаковки с перемолотыми лепестками роз и маслом чайного дерева хватит на один раз. "Пусть это будет он,"– решила я, высыпая содержимое в горячую воду. Через три секунды прозрачный цвет трансформировался в темно-красный, и по ванне рассредоточился стойкий запах оранжереи или цветочного салона. Все это благовоние смешалось с паром, исходящим от ванны, и ударило в голову. Я разделась догола и начала умываться: сначала гель для лица массажными движениями, затем пенка. Проверив пальцами левой ноги температуру воды и убедившись в подходящей норме, я медленно опустилась на дно большой ванны. Первые минуты всегда по одному сценарию – ты получаешь истинное удовольствие от созданной атмосферы и просто дышишь полной грудью, нежишься в теплоте как под одеялом.

Время в пути – шестнадцать часов. Сначала восемь часов до Пекина, затем четыре часа на пересадку и уже перелет до Токио еще четыре часа. Долгая дорога не пугала из-за скопленного ажиотажа и приятного ожидания. К тому же, тренировочным перелетом для нас уже был Китай в прошлом году, так что, в целом, представление имелось. Лично для меня, как для пассажира, нужно было учитывать маленькие правила комфортного перелета, и тогда все пройдет замечательно: при взлете и посадке скачет давление, поэтому нужны леденцы или Драмина (таблетки от укачивания, которые имеют эффект снотворного), заряженные наушники и скаченные песни, бутылка воды, купленная на территории аэропорта, и Л., с которым можно поболтать, посмеяться или сыграть в карты. Он научил меня играть в "Одиннадцать", и теперь мы азартно сражались за победу в любой удобной ситуации. К тому же, с нами летели Кирилл и Аня, которые любили делать буквально тоже самое, что и мы.

Выйдя из ванной, я наткнулась на чемодан Егора:

– Успеваешь собраться?

– Да, почти разобрался.

– Но у тебя тут практически ничего не лежит,… – пустой чемодан показался мне слишком большим, хотя по факту был размера xxs.

– Ты не забывай, что мы будем возвращаться оттуда с полными чемоданами, и я планирую покупать еще один дополнительный. Этот маленький, и мне кажется, что этого не избежать.

Тогда я взглянула на свою махину: мой чемодан был наполнен до краев, а с собой в самолет я брала еще одну дорожную сумку. Закрались сомнения, и Егор будто поймал меня на этих мыслях:

– Лучше выложи ненужное, мы купим все там.

Следующее утро встретило нас проливным дождем, и завтрак прошел под звуки столичного грома. Мы выпили кофе, пожарили яичницу под какое-то юмористическое интернет-шоу, поели и убрались на кухне. Немного грустно было прощаться с квартирой на две недели, и ливень подпитывал горечью всю ситуацию. Чувство не гнета, но предварительной тоски по дому. Собираясь, мы говорили о перемене погоды на последние годы: заметили, что дожди все чаще становятся тропическими, что совсем не характерно для Москвы, а зимы теперь теплее, и реальные морозы держатся от силы неделю и затем уходят. Егор не соглашался, но лишь потому, что по своему внутреннему содержанию не любил снег, не зависимо сколько дней в году он падает и с какой плотностью. Мы вынесли мусор, перекрыли воду и вызвали такси. Егор каждый раз возил наши чемоданы, а я просто командовала или открывала ему дверь – симбиоз руководителя и исполнителя. В полдень мы сели в машину с очень приятным и тактичным водителем: помог закинуть чемоданы в багажник, спросил, куда мы летим, но, при этом, не докучал нам разговорами о себе. Мы выехали, и дождь к тому моменту прекратился, вышло солнце. В голове я прокручивала вещи, которые могла оставить, и дела, которые забыла сделать. Перед тем, как сесть в такси, я связалась с младшим братом, чтобы поручить ему смотреть за квартирой, ключи от которой предусмотрительно положила под коврик. Егор ехал справа от меня, читая футбольные новости в телефоне. Казалось, что он всегда спокойнее меня. "Похож на статую,"– я мысленно посмеялась, и это отвлекло от лишних беспокойств.

Мы подъехали в аэропорт одновременно с ребятами. Их машина встала прям перед нашей, и мы с Аней вышли практически синхронно.

– Привет! – Она улыбнулась в полный рот и обняла меня, пока ребята доставали чемоданы.

– Ну что, джапанцы, вы готовы лететь? – Довольно спросил Кирилл, и его глаза загорелись. Мы пару минут постояли, убедившись, что взяли все необходимое и пошли на первый предполетный досмотр. Почти сразу встав в очередь из разных путешественников, Аня достала телефон и сделала фотографию:

– Андрей попросил написать какая плотность в пунктах досмотра.

– А они когда вылетают? – Спросила я.

– Через два или три часа после нас, – мы переглянулись и обе закатили глаза, как бы сплетничая, не говоря ни слова. Никто все еще не понимал, в чем был смысл лететь отдельно от всех. Мы договорились ничего не спрашивать и не докучать Андрею с Викой этими вопросами, абстрагируясь от подставы с итоговой ценой.

Вскоре, пройдя паспортный контроль и сдав багаж, мы были предоставлены сами себе. До посадки оставался час, и было принято решение разделиться: Кирилл с Аней пошли в бизнес зал, использовав бонус от одного банка, а мы – найти места и присесть, параллельно зайдя в уборную. Час пролетел быстро, и уже на посадке я заметила в руках Кирилла паспорт, билет и книгу Джеймса Клавелла "Сегун". Последняя привлекла мое внимание, и я вспомнила, как парень еще за пару месяцев до поездки рассказывал про нее с восторгом ребенка. И хотя мне казалось, что он больше придумывает, чем реально читает, отрицать было бессмысленно: если Кирилл начинал чем-то заниматься, парень обязательно доводил это занятие или увлечение до определенного уровня. Он был из тех, кто быстро чем-то загорался, и почти всегда создавал образ энтузиаста. Забавно, ведь внешность у него была достаточно серьезная: под два метра ростом, очки и первые небольшие залысины. "Бедные мужчины, тестотероновые вы монстры,"– всегда иронизировала я, замечая редеющие волосы у представителей его пола старше двадцатипяти. Утонув в разговорах и шутках, мы быстро прошли очередь и перешагнули за дверь, разделяющую землю и тоннель, который вел к самолету компании China Eastern. Места по два человека давали какое-никакое, но все же ощущение уединенности: нет никого лишнего, не надо стесняться, чтобы пройти в туалет, можешь без стыда закинуть ноги на своего молодого человека. Кирилл с Аней сидели на пару рядов дальше от нас и уже отвечали Андрею, который все время спрашивал, сели ли мы в самолет, почему отходим от тайминга, а на фотографию ребят, которую я отправила, спросил, почему Андрей такой грустный. Стюардесса начала инструктаж, который никто не слушал. Это не было связано с неуважением, скорее, мы давно знали все основные моменты: где лежат маски, в каких местах расположены спасательные выходы, в какой позе нужно находится при тряске или падении. В детстве у меня не было аэрофобии, но последние годы появились тревожные чувства во время взлета, посадки или тряски самолета. Я нашла для себя объяснение, что эти переживания связаны с нервной системой, регулярным поглощением новостей про авиакатастрофы и моим любимым сериалом "Остаться в живых".

Перелет до Китая вышел достаточно приятным. Я три часа слушала музыку и смотрела в окно, за которым кучерявые облака медленно меняли свои очертания и поддавались закатному свету. Вскоре нам с Егором захотелось спать, но сон прервали бортпроводники, разносившие напитки и еду.

– Я не буду это есть, – сказал Егор, сморщив лицо. В картонной тарелке была курица с макаронами и морковью. Причем здесь морковь, мы так и не поняли, но меня она не отвернула:

– Могу тебе помочь с этим, а ты возьми мой салат и хлебцы.

Таким образом, решив дилемму с блюдами, мы перекусили и приняли решение поиграть. Через полтора часа и при счете 7:3 в его пользу, по очереди сходили в туалет. Вернувшись, он с серьезным видом достал планшет и начал предлагать мне фильмы к просмотру. В этот момент самолет погрузился во тьму, наступила ночь, и я, обычно имевшая проблемы со сном, резко захотела уткнуться в его плечо. Что происходило, пока я летала в сновидениях, описать не могу, но очнулась за полчаса до посадки, когда Егор досмотрел кино и переходил на следующее. У него не получалось спать в самолетах, как бы он не старался: ни музыка, ни отсутствие света не сопутствовали расслаблению. Дома парень засыпал со скоростью звука, сначала посапывая, а затем переходя на храп. При этом поза всегда была одна и та же – правая рука уходила под подушку, левая обхватывала ее сверху, все тело уходило вправо, а одна нога обязательно выглядывала из-под тонкой простынки. Я всегда приходила "на финиш"второй, поэтому так точно описываю его классическое размещение на своей стороне кровати.

В Японии мы должны отпраздновать год с начала наших отношений. Не то, чтобы серьезный срок, но очень насыщенный конкретно в этих отношениях. Иногда я смотрела в его голубо-серые глаза и представляла свое будущее, если мы решим быть вместе до конца. Очень яркие эмоции прыгали внутри меня на батуте каждый новый день, проведенный с ним, но за этот год он взрастил во мне зерно спокойствия и умеренности. Я чувствовала, что становлюсь лучше как человек, но глобально не меняюсь. Он принимал мою суть.

Под эти размышления мы приземлились в аэропорту Пекина. Здание оказалось просто гигантским и совершенно пустым. Встречая рассвет, мы бродили по светлым кафельным залам, которые почему-то напомнили школу. Лучи солнца пронизывали светлые стены, и, то ли от усталости, то ли от большого, бесконечного пространства, мне казалось все происходящее нереальным. Ни в одном аэропорту я не встречала этих ощущений: будто ты очень-очень маленький гуляешь по холлам незнакомого космического корабля, а все люди, кроме нас, либо исчезли, либо просто прячутся. Только работающий Старбакс на втором этаже вернул меня к жизни. Ребята взяли кофе и воду, а затем мы вернулись в безлюдный зал рядом с выходами на посадку, сели на стулья-кресла и зависли. Солнце не сдавалось: сначала оно просто щекотало и радовало нас, падая на лица, но вскоре я почувствовала, как начинаю потеть. Расстегнув кофту на замке, я поймала взгляд Ани, которая завязывала длинные русые волосы в высокий хвост. Андрей жадно пил воду, забыв по кофе:

– Уже проснулся? – С улыбкой спросила я.

– Меня тошнит, – он косо посмотрел на кофе, затем в окно и уткнулся в телефон.

Еще около часа мы то переговаривались, то бегали в туалет, играли в телефоне или лежали друг на друге. Состояние оставляло желать лучшего, наши лица будто перекосились, а глаза еле размыкались. Работа мозга была заторможена минимум в два раза, каждые пятнадцать минут чего-то хотелось, а мысли не складывались в предложения. Если бы нас встретили где-то на улице, то точно решили бы, что жесткое похмелье обрушилось на компанию со всей силы. Когда началась следующая посадка до Токио, мы наткнулись на первых людей и удивились так, будто бы наша группа уже давно блуждает по опустевшей земле без признаков иной жизни. Тем не менее, небольшая очередь все же была. Я почему-то вспомнила о родителях, которые каждый раз смотрели на нас с непониманием, мол "зачем вы вам вообще это надо – летать за тридевять земель?".

– Затем, мама, чтобы не стоять на месте.

– Чего ты там бурчишь? – Егор смотрел на меня и, видимо, думал, что я сошла с ума.

– Да я о своем. Пошли, – нас запустили на борт, и я взяла в руку мизинец Егора, подобно ребенку в магазине, и потянула за собой. Когда стюардесса начала инструктаж, мне снова показалось, что все это сумасшедший сон, в котором мы по кругу летаем на самолетах, сидим в зоне ожидания и покупаем воду. Снова, и снова, и снова. "Через три часа это закончится,"– я уткнулась в окно и надела наушники. Копаясь в плейлисте, наткнулась на песню, которую именно в этот момент все путешественники хотели бы слышать, и включила "На заре".

Токио

Миниатюрная девушка с густой челкой задела меня плечом, оберн