Плеть зависти

Она подошла к столику и села напротив, не снимая пальто.

– Покажите, – сказала она без предисловий.

Лео молча протянул ей телефон с открытыми фотографиями: символ у сейфа, символ в квартире «Штыря» и дата на зеркале.

Аня внимательно изучила снимки, увеличивая изображения. Ее лицо стало каменным.

– Это он, – прошептала она. – И он стал сильнее. Видите? – Она показала на фото символа в квартире. – Линии четче. Энергетика… агрессивнее. Это не просто указатель. Это клеймо. Метка, что добыча потреблена.

– Потреблена? – переспросил Лео, с трудом вникая в эту мистическую терминологию.

– Тот, кого убили… его эмоции, его жизнь, его боль… все это было поглощено. Это пиршество. А дата… – она перевела взгляд на снимок зеркала, и в ее глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. – Это не для вас. Ну, не только для вас.

– Тогда для кого?

– Для того, кто это сделал. Это напоминание. Закрепление связи. Он не просто убил. Он принес жертву. И связал ее с чем-то из своего прошлого. С тем, что дало ему силу или… оправдание. Двадцать первое сентября что-то значит для убийцы. Так же, как и для вас.

Лео откинулся на спинку стула, пытаясь переварить услышанное. Его мир, всегда державшийся на логике и фактах, трещал по швам.

– Вы говорите о ритуале. О магии.

– Я говорю об энергии, – поправила она. – Очень старой, очень грязной и очень, очень голодной. Ваш вор украл не просто безделушку. Он украл ключ. Ключ к усилению определенных эмоций. И тот, кто сейчас держит этот ключ, использует его по назначению.

– Зачем? Ради чего? Ради власти? Денег?

– Всегда ради чего-то своего, – Аня положила телефон на стол. – Зависть – это лишь инструмент. Как молоток. Им можно построить дом, а можно проломить голову. Ваш убийца использует его, чтобы ломать. Он завидует чему-то так сильно, что готов убивать и призывать… это. – Она ткнула пальцем в экран. – Чтобы заполнить пустоту внутри. Но пустоту нельзя заполнить чужим счастьем. Можно лишь стать еще более жадным и пустым.

Лео посмотрел на нее. Впервые за долгое время он чувствовал, что кто-то говорит с ним на одном языке. Кто-то, кто не списывает его навязчивую идею на травму детства.

– Вы знаете, как это остановить.

– Я знаю, как это изучать, – поправила она. – Останавливать… это уже ваша работа, детектив. С помощью кольта и вашей детективной логики. Я могу быть вашим… гидом. В мире, который вы, похоже, притягиваете к себе, как магнит.

– Почему вы мне это рассказываете? Почему помогаете?

Аня отвела взгляд, рассматривая чашку с кофе.

– Потому что «голод» – это зараза. И если его не остановить, он будет расползаться. Потому что я видела, к чему это приводит. И потому что… – она встретилась с ним глазами, и в ее взгляде снова мелькнула насмешка, – …вы мне показались симпатичным. На фоне всего этого ужаса – это неплохой мотив, да?

Лео невольно улыбнулся. Ее черный юмор был созвучен его собственному.

– Более чем. Итак, с чего начнем, мой гид?

– С безопасности. Тот, кто это сделал, знает, что вы были там. Он может попытаться убрать и вас. Вам нельзя оставаться одному. И вам нельзя идти домой.

– У меня нет другого места.

– Есть, – Аня встала. – Моя лавка. Там есть комната сзади. Запасемся кофе, и вы расскажете мне все, что знаете о том дне. О двадцать первом сентябре. Каждая деталь. Возможно, именно там мы найдем связь.

Лео смотрел на нее, понимая, что переступает очередную грань. Он всегда работал один. Доверял только себе. Но сейчас… Сейчас он был готов довериться ей.

– Хорошо, – он поднялся. – Но предупреждаю, история длинная.

– А я люблю длинные истории, – она повернулась к выходу. – Особенно с плохим концом. Из них всегда можно вынести самый полезный урок.

Он последовал за ней, чувствуя, как боль в ноге отступает перед нарастающим азартом охоты. Он шел по следу. И этот след, пахнущий пеплом и смертью, наконец-то вел его не в тупик.

Глава 4. Пыль прошлого

Комната за лавкой Ани оказалась полной противоположностью самому магазину. Если там царил нарочито мистический, почти театральный беспорядок, то здесь было аскетично чисто и функционально. Небольшая кушетка, застеленная серым пледом, стол с мощным ноутбуком и несколькими мониторами, на которых мигали схемы и тексты на неизвестных языках, и стеллажи с аккуратно разложенными папками и блокнотами. Пахло здесь не травами, а озоном от электроники и свежемолотым кофе. Аня скинула пальто и платок, встряхнула волосами и сразу принялась заваривать кофе в гейзерной кофеварке.

– Садитесь, – кивнула она в сторону кушетки. – Рассказывайте. С самого начала. Не пропуская детали.

Лео опустился на кушетку, с наслаждением потянулся, чувствуя, как ноют все мышцы. Он окинул взглядом комнату. Это было логово исследователя. Ученого. Или охотника.

– Вы не похожи на владелицу антикварной лавки, – заметил он.

– А вы не похожи на детектива, который верит в призраков, – парировала она, не оборачиваясь. – Но вот же, сидите тут. Мир полон противоречий. Кофе будет крепким. Вы же любите крепкий?

– Как жизнь, – автоматически ответил Лео.

Аня повернулась, поставила перед ним дымящуюся чашку и села напротив в кресло, поджав под себя ноги. Она смотрела на него внимательно, ожидающе, вся ее игривость куда-то испарилась. Осталась только собранность.

И Лео начал рассказывать. Он говорил медленно, впервые за долгие годы озвучивая все вслух не холодным полицейским протоколом, а живой, болезненной памятью. Дождь. Свет. Визг тормозов. Крик матери. Темнота. И Тень на краю дороги. Он рассказал про детский дом, про деда, про одержимость, которая вела его все эти годы.

Аня слушала, не перебивая. Только иногда ее глаза сужались, а пальцы слегка постукивали по коленке.

– …и с тех пор я ищу, – закончил он. – Ищу человека, который мог это сделать. Которому была выгодна их смерть. Но все упиралось в стену. Несчастный случай. Никаких зацепок. До сегодняшнего дня.

Он допил кофе, который и правда был очень крепким и горьким.

– Вы первый человек, который не смотрит на меня как на сумасшедшего, когда я говорю про тень.

– Потому что я ее тоже видела, – тихо сказала Аня.

Лео замер.

– Что?

– Не ту же самую. Другую. Но того же… вида. – Она отвела взгляд, словно разглядывая что-то в памяти. – Моя семья… мы давно изучаем такие явления. Называем их Эйдолонами. От греческого – «образы», «призраки». Но это не призраки душ. Это скорее… сгустки. Сгустки сильных эмоций, которые приобретают форму и, да, сознание. Очень примитивное. Голодное. Они питаются той же энергией, что породила их. Тень, которую видели вы… – она посмотрела на него, – …пахла завистью. Самой черной, самой ядовитой. Кто-то позвал ее. Направил. Как снайпер направляет пулю.

– Завидовал моим родителям? – Голос Лео сорвался. Эта мысль казалась ему кощунственной.

– Завидовал их любви, – поправила Аня. – Их свету. Их связи. Для такого Эйдолона это самый лакомый кусок. Съесть такую любовь – все равно что получить силу на века. Ваших родителей убили не ради денег или мести. Их убили, чтобы украсть их счастье.

Лео встал и прошелся по комнате. Ему нужно было двигаться, чтобы переварить это.

– И амулет… «Усмешка Немезиды»… он как-то связан с этим?

– Он усиливает эмоции. Делает их… вкуснее. Для них. – Аня тоже поднялась и подошла к одному из стеллажей. Она достала старый, потрепанный блокнот в кожаном переплете. – Я изучала случаи, похожие на ваш. Разные эпохи, разные страны. Но всегда один и тот же почерк. Необъяснимая жестокость. Символы. И всегда – рядом всплеск чьей-то зависти. Кто-то получал то, о чем мечтал убитый. Кто-то отомстил. Кто-то просто очищал себе путь.

Она открыла блокнот и показала ему зарисовки. Такие же символы, как «Плеть Зависти». Фотографии старых преступлений. Вырезки из газет.

– Смотрите, – она ткнула пальцем в одну из желтых вырезок. – Милан, семидесятые годы. Талантливый певец погиб в пожаре. На развалинах его дома нашли похожий знак. Его главный конкурент, бездарный, но амбициозный, через неделю подписал контракт мечты. И пошли слухи, что у него внезапно появился голос. Красивый, бархатный… и до жути знакомый.

Лео смотрел на фотографию улыбающегося человека с газеты. От него веяло холодом.

– Вы хотите сказать, что этот… Эйдолон… может не только убивать, но и давать?

– Он может передавать украденное, – уточнила Аня. – Энергию. Талант. Удачу. Любовь. Все, что было у жертвы. Тот, кто призвал его, заключает сделку. Он отдает Эйдолону свою… человечность, что ли? А взамен получает кусок чужого счастья. Но это счастье – ненастоящее. Оно быстро приедается. И требует все новой и новой жертвы.

Она закрыла блокнот.

– Вашим родителям не просто завидовали. Их жизнью хотели жить. И кто-то, возможно, сейчас живет. Пользуется их… наследием.

Лео прислонился к стеллажу. В голове у него пронесся вихрь лиц. Все, кто был рядом тогда. Родственники. Коллеги отца. Друг… Виктор Макаров. Благополучный, успешный Виктор, который так настойчиво пытался заменить ему отца.

– Нужно копать в прошлом, – тихо сказал он. – Смотреть, у кого из окружения родителей после их смерти жизнь резко изменилась к лучшему.

– Это первое, что нужно сделать, – согласилась Аня. – Но осторожно. Если этот человек почувствует, что вы вышли на след… – она сделала выразительную паузу.

– Он снова пошлет свою Тень, – закончил Лео.

– Он или она. Зависть – она не имеет пола.

Они помолчали. В комнате было слышно только гудение компьютера.

– Спасибо, – сказал Лео. – Вы не представляете, как это… услышать хоть какое-то объяснение. Даже такое безумное.

– Безумие – это отрицание очевидного только потому, что оно не укладывается в привычную картину мира, – процитировала она. – Ваша картина мира только что расширилась. Примите мои поздравления. – В уголках ее глаз заплясали знакомые чертики.

Лео улыбнулся.

– Что же теперь делать, о мудрый гид?

– Во-первых, вы остаетесь здесь сегодня. Я не шутила насчет вашей безопасности. Во-вторых… – она подошла к столу и запустила на ноутбуке какую-то программу, – …нам нужен доступ к архивам. К старому делу об аварии. К спискам свидетелей. Ко всему.

– Это будет сложно. Дело давно закрыто.

– У вас же есть друг в полиции? Тот, кто предоставляет вам информацию? – она подняла на него хитрый взгляд.

– Макс? Он судмедэксперт. У него нет доступа к архивам.

– Но у него есть доступ к людям, у которых есть доступ. Или он знает, как этот доступ получить. Неофициально.

Лео вздохнул. Макс и так уже был на взводе из-за нового «клиента».

– Ладно. Я поговорю с ним. Но это может занять время.

– У нас его нет, – Аня повернулась к мониторам. На одном из них она открыла увеличенное изображение символа. – Эйдолон насытился сегодня. Но ненадолго. Голод вернется. И его хозяин уже знает, что вы рядом. Он будет действовать.

Лео смотрел, как она работает. Ее пальцы быстро летали по клавиатуре, сопоставляя символы из ее базы данных. Она была в своей стихии. Уверенная, собранная, опасная и невероятно притягательная.

Он чувствовал себя так, будто провалился в кроличью нору. Но на дне этой норы его ждала не Безумная Шляпница, а женщина, которая, возможно, знала ответ на главный вопрос его жизни.

– Хорошо, – сказал он, доставая телефон. – Начнем с Макса. Только, боюсь, ему это не понравится.

– Пошлите ему еще виски, – посоветовала Аня, не отрываясь от экрана. – И пообещайте, что в следующий раз труп будет повеселее.

Лео усмехнулся. Его новый мир был полон смерти, тайн и ужаса. Но в нем также появилось странное чувство… цели. И он был не один.

Он набрал номер Макса, готовясь к потоку ругани. Охота началась по-настоящему.

Глава 5. Ночь в Кунсткамере

Разговор с Максом прошел именно так, как и ожидал Лео. Тот сначала долго и виртуозно матерился, потом перешел на сарказм («Ты там совсем с катушек слетел, Орлов? Архивы? Мне что, принести тебе еще и ключи от города?»), но в итоге, после обещания ящика того самого односолодового и туманных намеков на «дело века, которое затмит все твои анекдоты», сдался.

– Ладно, черт с тобой! – прохрипел он в трубку. – У меня есть один червячок в отделе архивов. Должник. Я ему жизнь спас, когда он аппендицит застукал на рыбалке. Попробую к нему подъехать. Но ничего не обещаю! И да – если меня накроют, я тебя сдам первым, ясно?