Дороже, чем пять золотых

Алина Больченок

Дороже, чем пять золотых

В маленьком селе, на краю леса, жил пятнадцатилетний Ерофей – молчаливый мастер по ремонту старых часов. Дедушка обучил его своему делу, что бы мастерская не пропадала даром.

Однажды, когда день был особенно ненастный, в его мастерскую постучали. Давненько никто не заглядывал сюда, от чего Ерофей даже удивился. С тех пор, как мастерская перешла к нему, людей стало приходить всё меньше, а вскоре и за месяц можно было ни одного не увидеть. Дверь открылась и на пороге показалась женщина с грустным, даже скорее печальным лицом. Женщина представилась странницей. Подойдя к столу, она положила сверток с часовым механизмом, в котором застрял кусочек карты. Ерофей взглянул на механизм, покачал головой. Тут работы не меньше. чем на 5 золотых. И тогда странница взмолилась о помощи. Денег она дать не могла, но зато у нее было кое что более ценное. Ерофею стало любопытно, что же эта странная женщина может предложить ему. Он сказал ей вернуться завтра, когда закончит работу. Женщина поблагодарила его, поклонилась и ушла.

Ранее Ерофей никогда не видел такого устройства. Уж очень хрупок был механизм. Но дело мастера боится! К утру всё было готово. Вскоре раздался стук. Словно чувствуя, что мастер завершил работу, в мастерскую вошла женщина. В руках у нее была корзина спелых красных яблок.

– Ну что, милок, управился? Вот спасибо, так спасибо.. – её голос был хриплым и скорее походил на старческий. Ерофей молча протянул женщине сверток. Та аккуратно убрала его во внутренний карман пальто и уже было поспешила удалиться.

– Извиняюсь, но вы точно ничего не забыли? – Ерофей старался говорить спокойно, но внутри бушевало недовольство. От чего лицо его сморщилось, а брови строго изогнулись.

Улыбаясь, странница протянула.. – Ах, да. Я же еще не расплатилась. Подойдя, она поставила корзину с яблоками на стол и предложила выбрать самое спелое и красивое, в знак благодарности.

Тут терпению Ерофея пришел конец.. – На кой мне это! Я всю ночь провозился с вашим механизмом, чтобы что? Получить взамен всего лишь яблоко?

Женщина пыталась убедить его, что внешность бывает обманчива. Это было не простое яблоко. Оно может принести удачу, если поверить в это. Но Ерофей не хотел и слышать об этих россказнях. Он был непреклонен. И лишь повторял:

– Убирайтесь вон с моей мастерской! И больше не возвращайтесь! Вон! Вон!

И тогда, молча положив одно яблоко на стол, женщина ушла. Юный мастер присел на полено возле печи. Ему не верилось, что его работу могут столь низко оценить. Как на зло пошел дождь. Непроглядный и без того лес, стал еще гуще.

Закидывая полешки в печь, Ерофей заметил кусочек карты, который был в механизме у женщины. Повертев его, он увидел, что на обороте карты было начертано русло Серебряной реки, которая протекала совсем рядом. А так же путь к месту, где, по легенде, течёт время медленнее и можно услышать голос потерянных решений. Говорят, на том месте стоит избушка. А в ней живет старуха. Она знает ответы на все вопросы. Но путь к ней не близок. В своё время и дед Ерофея побывал там. От неё он узнал, чем должен заниматься по жизни. Таким образом, вскоре, появилась мастерская.

Немного поразмыслив, Ерофей решает отправиться в путешествие по реке, чтобы найти ответы на вопросы. А их за много лет скопилось не мало. К примеру, он вовсе не помнил свою мать и даже не представлял как она выглядит и где находится сейчас. Когда Ерофей был мал, отец уехал на заработки, чтобы помочь в содержании мастерской. Но так и не вернулся. С тех пор, у Ерофея закралась обида. Чувство покинутости и ненужности живет с ним по сей день. Но самый главный вопрос заключался в том, что бы узнать, почему работа совсем не идет. Людей нет, как и денег. А единственный посетитель за пару месяцев, оплачивает его работу несчастным яблоком!

Недолго думая, он собрал в платочек немного еды, воды, и кусочек карты. Хоть на нем не весь путь, но основная часть была. И уже перед самым выходом, с недоверием поглядывая на стол, он всё же взял с собой яблоко, оставленное странницей.

Река шевелилась, лениво гладя камни, и на её поверхности плясали смятые, как старые письма, блики. Ерофей остановился на пригорке – в глазах горела ясная решимость, как огонёк в печи. Он опустил взгляд на воду, и там, в мягком изгибе берега, шевельнулась лодка.

На том месте, где река сгущалась в тихую заводь, сидел рыбак. Его звали Виверн – многие были о нем наслышаны, как о лучшем охотнике и рыбаке. Он не возился с сетью, а поправлял какую-то снасть, пальцы его были испачканы тиной и смолой, но движение было уверенным, спокойным. Рыбак поднял голову и посмотрел на мальчика без лишнего любопытства, как человек знающий, что юнцы, посещающие эту реку, просят одно и то же – путь или ответ.

Ерофей спустился по тропинке, хрупко скрестив руки на груди. Его голос звучал тихо, но быстро – как будто что-то внутри суетилось.

– Виверн? – произнёс он.

Рыбак отложил инструмент. На лице его не было ни высокомерия, ни добродушия – скорее спокойная мера.

– Лодку хочешь попросить? – усмехнулся он.

Ерофей кивнул. Он увидел в глазах Виверна не желание отговорить, а проверку – стоит ли доверять столь ценную вещь такому мальцу.

– Мне нужно доплыть до той стороны, – сказал мальчик, – к старухе. У меня вопросы. Я понять хочу многое… нельзя домой идти, пока не узнаю.

Виверн молчал минуту. Ветер шевельнул листья дерева, которое склонилось своими ветвями к воде, и в этом шорохе раздалось простое, непритязательное: – Лодку? Не дам.

Ерофей нахмурился. Он может и ожидал отказа, но не прямого. Внутри что-то сжалось – надежда уступила место лёгкому отчаянию. Но Виверн не дал ему упасть в тягость: в голосе его показалась не злая жадность, а аккуратно поданная дистанция.