Дракон и Лев

Дикон плечом к плечу с отцом: «Мы умрем как Тарли. Не как предатели».

Джейме замирает. Его лицо становится каменным. В его глазах гаснет последняя искра надежды. Он видит в них то же слепое, фанатичное упрямство, которое когда-то было у Эйриса. То, что не сломить словами. Он отступает на шаг, его плечи слегка ссутулились. Он бросает быстрый, почти извиняющийся взгляд на Дейенерис – я попытался. Но в этом взгляде – и признание поражения, и глубокая усталость.

Лицо Дейенерис не дрогнуло во время речи Джейме. Теперь оно становится еще жестче, холоднеё. Она видела попытку. Видела её провал. Видела оскорбление, брошенное в лицо ей и её советнику. Прагматизм и гнев сливаются воедино: «Вы услышали их, мои лорды. (Её голос режет тишину). Они выбрали смерть. Они выбрали верность узурпаторше, сжегшей своих подданных. Они отказались от милости. Они отказались от жизни. (Она поднимает голову, её сиреневые глаза горят холодным огнем). Дрогон! Дракарис!»

Рев дракона оглушает всех. Огромная тень накрывает площадку. Дрогон пикирует, его пасть разевается, обнажая раскаленную до бела глотку. Рэндилл Тарли в последний момент пытается вскочить, его лицо искажает ужас, смешанный с яростью. Дикон закрывает глаза, сжимая зубы. Оленна Тирелл смотрит не отрываясь, её губы сжаты в тонкую линию. Тирион отворачивается. Джорах хмурится. Джейме Ланнистер закрывает глаза. Он не в силах смотреть.

Шипящий рёв пламени. Ослепительная струя драконьего огня обрушивается на отца и сына Тарли. Крик Рэндилла обрывается на полуслове. Фигуры на мгновение становятся черными силуэтами на фоне белого адского сияния, а затем рассыпаются в кучу тлеющего пепла и расплавленного металла. Запах гари и жареной плоти ударяет в нос. Дым стелется по земле.

Тишина. Только шипение остывающего камня и тяжелое дыхание Дрогона, опустившегося неподалеку. Его огромный желтый глаз наблюдает за собранием.

Дейенерис смотрит на дымящееся пятно, где секунду назад стояли два человека. Её голос ровен, но в нем – неумолимость стали: «Такова судьба предателей и врагов Драконьего Дома. Пусть их пепел послужит удобрением для земель, которые они не сумели защитить честно. (Она поворачивается к Оленне). Леди Оленна. Хайгарден ваш. Позаботьтесь, чтобы его стены больше никогда не предавались изнутри».

Оленна с легким, почти неуловимым поклоном: «Благодарю, Ваше Величество. Урок был… наглядным. Предательство болеё не повторится. (Её взгляд скользит по пепелищу с ледяным удовлетворением)».

Взгляд Дейенерис падает на Джейме, который открыл глаза и смотрит на пепел. В её глазах нет ни упрека, ни одобрения – только оценка: «Лорд Джейме. Вы пытались. Ваше… сострадание… делает вам честь. Но огонь дракона – единственный язык, который понимают некоторые. (Она поворачивается, её плащ развевается). Совет окончен. Готовьтесь к маршу. Королевская Гавань ждет».

Дейенерис уходит, сопровождаемая Миссандеёй и Серым Червем. Джора бросает последний тяжелый взгляд на Джейме и следует за ней. Оленна, кивнув Тириону, медленно удаляется к своим людям.

Тирион подходит к брату, который все еще смотрит на черное пятно на земле. Тирион протягивает фляжку. Его голос тихий: «Вино?»

Джейме берёт фляжку левой рукой, делает долгий глоток. Его рука слегка дрожит. Он не смотрит на Тириона, его взгляд прикован к пеплу: «Сострадание? (Он горько усмехается). Это не сострадание, брат. Это… усталость. Усталость от пепла. От фанатиков, готовых сгореть сами и сжечь других ради пустых слов о долге и чести. (Он отпивает еще). Она сожгла их, как Эйрис сжег бы Неддарда Старка. Как Серсея сожгла Септу. (Он наконец смотрит на Тириона, и в его глазах – пустота и прозрение). Что отличает дракона от безумца с кувшином Дикого Огня, Тирион? Только размер пламени. И сила, чтобы его извергнуть. Мы поменяли одного сжигателя городов на другого. И я… я только что уговаривал двух дураков поклониться ей, чтобы не стать углем».

Тирион кладёт руку на плечо брата, его лицо серьезно: «Она не Серсея, Джейме. Она не сожгла Хайгарден. Она не сожгла пленных солдат. Она сожгла только тех, кто отказался подчиниться и представлял угрозу. Это… прагматизм. Жестокий, но прагматизм. Война – это ад. А в аду… огонь правит бал. (Он забирает фляжку). Не зацикливайся на пепле, брат. Думай о том, как взять Королевскую Гавань быстро. Чтобы не пришлось жечь и её. Ты же знаешь, что там под улицами… Это твой шанс действительно спасти город. В последний раз».

Тирион уходит, оставляя Джейме одного перед холодным, дымящимся пятном на земле – мрачным памятником его неудавшемуся милосердию и безжалостной цене власти Дракона. Воздух все еще пахнет гарью, смешанной с солью моря. Дрогон издалека наблюдает за ним, и в его желтом глазе, кажется, мерцает понимание той древней истины, которую Джейме только что осознал: огонь не различает правых и виноватых. Он просто поглощает.

Глава 4. Подарок Льва

Покои Дейенерис в замке Драконий Камень. Балкон с видом на бурное море. Вечер. В камине потрескивают дрова. Дейенерис стоит у парапета, закутавшись в серебристую шаль. Тирион входит, неся кувшин вина и два кубка.

Дейенерис не оборачиваясь, голос задумчивый: «Ты говорил с ним? С твоим братом?»

Тирион наливает вино, подходит к балкону: «С Джейме? Да. Он… не в лучшем состоянии. Пепел Тарли преследует его. Хотя он пытается это скрыть под маской солдата».

Дейенерис поворачивается, берет предложенный кубок. Её глаза ищут ответ в глазах Тириона: «Он пытался их спасти. От моего огня. Почему? Из жалости? Или потому что они были орудиями Серсеи, как и он сам когда-то?»

Тирион делает глоток, смотрит в вино, потом на Дейенерис: «И то, и другое, я думаю. Но главное… Джейме всю жизнь разрывается между клятвами и тем, что он считает «правильным». Он убил Эйриса, нарушив величайшую клятву, чтобы спасти город. Теперь он предал Серсею… потому что увидел в ней Эйриса. Увидел безумие, которое сжигает все вокруг. (Тирион вздыхает). Он пытался спасти Тарли не потому, что любил их – он презирал Рэндилла. Он пытался спасти их, потому что увидел в их фанатичной верности Серсеё то же слепое безумие, что ведет к Септам Бейлора и горящим городам. Он устал от пепла, Дейенерис. Устал быть частью машин, его производящих».

Дейенерис пристально смотрит на Тириона: «А ты? Ты веришь в его искренность? Или он все ещё играет в какую-то глубокую игру Ланнистеров? Использует меня, чтобы добраться до Серсеи и… что? Вернуть её? Убить?»

Тирион смотрит ей прямо в глаза, откровенно: «Я верю, что он порвал с Серсеёй окончательно. Уничтожение Септы было его точкой невозврата. Он любил её, Дейенерис. Безумно, токсично, фатально. Но та Серсея, которую он любил – та, что была готова сжечь город, чтобы не отдать его Станнису, но не та, что действительно его сожгла – умерла в тот день. То, что осталось… он видит в ней монстра. И он хочет её остановить. (Тирион делает паузу, его голос становится тише). Что касается его мотивов служить вам… Это сложнеё. Часть его хочет искупления. Часть – просто хочет положить конец хаосу, который породила Серсея. Часть… возможно, видит в вас шанс для Вестероса, который не связан с огнем и кровью Ланнистеров или безумием Таргариенов прошлого. Но доверять ему слепо? Нет. Он Джейме Ланнистер. Он мастер двусмысленности и неожиданных поступков. Доверяйте его информации. Используйте его ум. Но всегда помните о драконах… и держите его там, где вы можете его видеть».

Дейенерис задумчиво смотря на море): «Он сказал мне в тронном зале: «Я пришел служить. Чтобы остановить её. Чтобы не дать ей сжечь еще один город». Это… перекликается. Слова о спасении города. (Она поворачивается к Тириону). Спасибо, Тирион. За искренность. Это нелегко – говорить правду о брате, зная, что от этого может зависеть его жизнь».

Тирион горько улыбается: «Он мой брат. Последний, кто… кто видел во мне что-то большеё, чем монстра. Кто спас мне жизнь ценой всего, что для него значило. Даже теперь. Я должен попытаться спасти его. Хотя бы его душу от полного отчаяния».

Следующий день. Военный Совет. Зал Карт.

Настроение иное, чем после победы под Хайгарденом. Тень казни Тарли еще витает в воздухе. Дейенерис на голове – простой серебряный обруч, её лицо сосредоточено. Тирион выглядит озабоченным. Варис непроницаем. Яра Грейджой нетерпелива. Джорах мрачен. Оленна Тирелл присутствует, её взгляд остр. Джейме стоит у карты Западных земель. Он выглядит собранным, но тени под глазами выдают бессонную ночь.

Дейенерис начала совет: «Хайгарден наш. Армия Тарли уничтожена. Простор замирен. Дорн с нами. Пришло время нанести удар в самое сердце моих врагов. Королевская Гавань. Обсудим план осады. Флот Яры блокирует Черноводную…»

Джейме твёрдо, перебивая – жест, заставляющий всех насторожиться: «Простите, Ваше Величество. Но я предлагаю иной путь. Прямо сейчас. Удар не по столице, а по **Утёсу Кастерли».

Тирион почти поперхнулся вином: «Что? Наш… родовой замок?»

Яра хмуро: «Зачем нам какая-то скала, когда Королевская Гавань – ключ к трону?»

Джорах: «Это ловушка, Ваше Величество? Заманить нас в логово Ланнистеров?»

Джейме игнорирует возгласы, указывает на Утёс Кастерли на карте: «Утёс Кастерли – не просто замок. Это символ. Символ власти, богатства и непоколебимости Дома Ланнистеров. Он никогда не был взят штурмом. (Он смотрит на Дейенерис). Серсея сидит в Королевской Гавани, ожидая осады. Она уверена в неприступности Красного Замка и городских стен. Она не ожидает удара туда, откуда исходит её сила. Туда, где золото.

Оленна прищурилась: «Золото? Оно же закончилось, если верить слухам».

Джейме: «Слухи… преувеличены. Шахты главного месторождения действительно истощились. Но золото Ланнистеров – это не только шахты. Это накопленные за столетия сокровища в хранилищах под замком. Суммы, которых хватит, чтобы оплачивать наёмников, строить флот и баллисты еще годы. Серсея черпает оттуда. Лишите её этой казны – и её власть рассыплется как карточный домик. Золотые Мечи разбегутся, лорды отвернутся. Она останется одна в Красном Замке с пустой казной и ненавистью города».

Варис кивнув, голос шелковистый: «Интересно… Мои маленькие птички тоже шепчут о том, что поток золота из Утеса хоть и уменьшился, но не иссяк полностью. Захватить или уничтожить эту казну… Это удар по самому основанию её власти. Более болезненный, чем потеря армии Тарли».

Тирион смотрит на брата с изумлением и ужасом: «Джейме… Ты предлагаешь нам напасть на наш дом? Разграбить его? Разрушить? Это же…»

Джейме резко оборачивается к Тириону, в его глазах – решимость и что-то безжалостное: «Это не наш дом, Тирион. Не больше. Он – оплот Серсеи. Её источник силы. И символ всего, что пошло не так с нашим Домом. Гордыни, жестокости, слепоты. (Он снова к Дейенерис). Я знаю Утёс Кастерли как свои пять пальцев. Знаю каждую потайную тропу, каждый слабый участок стены. Знаю систему водоснабжения, подземные доки… и секретный ход, ведущий прямо в нижние хранилища. Ход, о котором знают только Лорд Кастерли и его наследник.

Яра: «Секретный ход? И ты поведешь нас по нему? Удобно».

Джорах: «Слишком удобно. Как мы можем быть уверены, что это не ловушка? Что тебя не ждет там отряд Золотых Мечей?»

Джейме холодно смотрит на Джораха: «Потому что если бы я хотел заманить вас в ловушку, я предложил бы атаковать с моря, где флот Грейджоев станет легкой мишенью для баллист, которые я точно знаю, где установлены. Я предлагаю удар с суши. Быстрый, жестокий. Основные силы гарнизона сейчас в Королевской Гавани или на подходах к ней, защищая Серсею. В Утёсе – скелетный гарнизон, уверенный в своей неприступности. Мы используем элемент неожиданности. Малая группа по секретному ходу – чтобы открыть ворота или вызвать хаос у хранилищ. Основные силы штурмуют главные ворота, отвлекая внимание. А драконы… (Он смотрит на Дейенерис) …могут разрушить башни с баллистами или сжечь подъездные пути, не давая подойти подкреплениям. Главная цель – казнохранилище. Захватить или уничтожить.

Дейенерис внимательно слушала, её взгляд переходил с карты на Джейме, впитывая каждое слово. Теперь она говорит: «Ты говоришь о предательстве своего родового гнезда, лорд Джейме. О разрушении наследия твоих предков. Зачем? Только чтобы сломить Серсею?»

Джейме встречает её взгляд. В его глазах – ни тени сомнения, только холодная ярость и стратегический расчет: «Чтобы сломить её морально. Чтобы показать всему Вестеросу, что могущество Ланнистеров – миф. Что их золото не спасет их. Что их неприступная твердыня падет перед Драконом. (Он бьет кулаком по карте рядом с изображением Утеса). Это не предательство, Ваше Величество. Это возмездие. Возмездие за Септу Бейлора. За смерть Маргери, Лораса, Кеванна Ланнистера. За все зло, что она посеяла. Лишить её последней иллюзии силы. Когда падет Утес Кастерли, падет и её дух. И тогда Королевская Гавань откроет свои ворота перед вами без долгой кровавой осады. Без риска, что она сожжет город Диким Огнем, как ваш отец… и как она сделала со Септой. (Он делает паузу, его голос звучит почти как вызов). Я спас город от одного безумного Таргариена. Помогите мне спасти его от другого – от Ланнистера, которого я когда-то любил».

В зале повисает напряженное молчание. Даже Оленна выглядит впечатленной жестокостью и точностью плана. Тирион бледен, он смотрит на брата, как на незнакомца, но и с тенью понимания. Джорах не находит возражений, только хмурится. Варис почти незаметно кивает.

Дейенерис не сводит глаз с Джейме. Она видит не только блестящего стратега, но и глубину его ненависти к Серсее, его готовность сжечь собственное прошлое, чтобы уничтожить её. Она видит его честность в этом желании. И видит прагматизм плана, который сулит победу с меньшей кровью в столице. В её глазах, холодных как лед, мелькает искра чего-то нового – не доверия, но уважения к его решимости и мастерству. Она видела, как он лавировал между их вопросами, отвечая прямо, используя знание как оружие, а не как уловку. Он был откровенен в своем разрушительном намерении. Так же, как был откровенен насчет Эйриса.

Она медленно поднимается. Её голос звучит властно и окончательно: «Лорд Джейме прав. Утёс Кастерли – ключ к слому Серсеи. Его падение подорвёт её власть сильнее любой битвы под стенами столицы. (Она смотрит на Джейме). Готовьте ваш план в деталях. Мы должны знать каждую ступеньку того секретного хода. Каждую баллисту на стенах. Дрогон будет кружить над замком. (Её взгляд становится жестче). И помните, лорд Джейме: это ваш план. Ваша ставка. Ваш шанс спасти город… и себя. Не подведите меня».

Джейме лишь резко кивает, его глаза уже прикованы к деталям карты Утеса Кастерли. Он начал свою игру. И Дейенерис, впервые с момента его появления, почувствовала не только его опасность, но и его ценность. И что-то в его безжалостной решимости сжечь оплот собственной семьи напомнило ей её самое. Разрушительницу Оков. Разрушительницу Городов. Разрушительницу Домов. Огонь с огнем.

Глава 5. В логове Льва

Холодный камень секретного хода был знаком до боли. Влажный, пахнущий вековой пылью и морем воздух заполнял легкие. Джейме шел впереди небольшого отряда Безупречных и отборных дотракийцев, его единственная рука сжимала факел. Он вел врагов в сердце своего дома. Мысль была острее любого кинжала.