Полная версия
Сказки деревни Нелуково
Влада Хлебникова
Сказки деревни Нелуково
Глава 1. Тимофей. Перчатка. Русалки
В окрестностях деревни Нелуково наконец-то наступила весна. Вечерело. Тим, мальчик лет восьми, сидел на пригорке над рекой Сойкой и играл в странную игру. Он проводил рукой по редким весенним цветам, пробившимся через прошлогоднюю траву, и от его прикосновений цветы мгновенно вырастали, как тесто на дрожжах. Весь пригорок был покрыт огромными синими пролесками и фиолетовыми крокусами ростом с большую собаку, но Тимофей все никак не мог остановиться.
В деревне снег уже сошел. А в Вечно-Мрачном лесу, на другом берегу реки, виднелись еще белые пятна сугробов. Они прятались от солнца под огромными, ростом с гору, вечнозелеными елями и соснами. Днем бывало уже совсем тепло, и Тим убирал шапку с помпоном, которую ему давала бабушка, поглубже в карман куртки. Однако вечерами, как сейчас, становилось зябко и тревожно.
Тени деревьев, как злобные змеи, медленно ползли с дальнего берега через Сойку, приближаясь к деревне и пригорку, где сидел Тимофей. Мальчик отвлекся от крокусов и посмотрел в сторону леса. Луч заходящего солнца мягко коснулся его лба, заглянул в зеленые глаза с пушистыми ресницами, тронул россыпь веснушек на улыбчивом лице.
«Только бы бабушка не пошла меня искать», – подумал Тим. Выращивать растения «особой» рукой она ему строго-настрого запрещала. Даже купила перчатку из искусственной кожи, которую нужно было носить на левой руке. «Чтобы случайно не вырастить из травинки дерево», – сказала. Тим много раз объяснял ей, что из травинки только травинка и получится, только большая, но бабушка продолжала ворчать. Правда, сама не брезговала пользоваться помощью волшебной руки внука в огороде. Сейчас ненавистная перчатка валялась где-то рядом, на пригорке.
Тим перевел взгляд на реку. Дикие русалки истово плескались в прохладной темной воде. Обычно они появлялись здесь ближе к вечеру и только в теплое время года, а зимой куда-то пропадали. Тим понял, что рад их возвращению.
«Интересно, где они зимуют? – задумался он. – Может, они как перелетные птицы – на зиму отправляются в теплые моря? Или спят на дне самого глубокого речного омута?»
Мальчик нарвал цветов-переростков и, спустившись к реке, кинул их в воду. Русалки прервали свои игрища и, смеясь, стали плести из цветов яркие венки. Он не понимал, почему бабушка не разрешала ему подходить к русалкам. Она называла их пустыми и поверхностными. «Тогда вряд ли они зимуют на глубине», – рассудил Тим, поднимаясь обратно на пригорок.
Солнце скрылось, от реки потянуло сыростью. Тим привычным движением поправил волосы, спрятав мягкую, как лесной мох, светло-зеленую прядь. (Она вечно выбивалась из-под темных волос наружу, иногда в самый неподходящий момент.) Отыскал в темноте перчатку, надел шапку и направился домой. Бабушка, наверное, его уже обыскалась.
Глава 2. Школа. Бурундук
В Нелуково вообще нет детей, кроме Тима и его подруги Полины. Ей почти семь, но в школу только этой осенью пойдет. У Полины, правда, есть еще сестра-ведунья, но та почти уже взрослая. Деревня их маленькая, находится далеко от районных центров и больших городов. Поэтому и школы у них нет, и ездить на учебу приходится аж за тридевять земель… ой, то есть, километров.
Тим хорошо помнил тот день, когда бабушка Дуня повезла его в школу записываться. Была ранняя весна, дороги развезло. Они долго ждали автобуса до села Малиново.
Накануне бабушка долго объясняла Тиму, как все устроено во внешнем мире. (Дальше Нелуково Тим никогда раньше не бывал.) Оказалось, что люди в тех краях никогда не видели сказочных существ и не верили в волшебство. Поэтому рассказывать им про домового, злыдней, лесовичков, русалок и других обитателей Нелуково и Вечно-Мрачного леса в школе нельзя, а то засмеют, а то и похуже что сделают. Еще нельзя никому показывать, как он своим прикосновением растения выращивает. А если про перчатку спросят – надо говорить, что рука у него покалечена.
Учительница в Малиновской школе сразу записала Тима в первый класс, даже задания никакого не дала – ни текст прочитать, ни числа сложить какие-нибудь. Сказала, что они всех берут, у них в этом году мало первоклассников. Потом предложила им школу показать. «Ничего особенного, – подумал Тим. – Такая же изба, только большая». Кроме классов, спортзала и столовой тут, правда, был еще живой уголок. В нем жили рыбки, две шиншиллы, попугайчик и бурундук. Тиму, выросшему на природе, грустно было видеть животных и птиц, запертых в клетках.
Бурундук суетливо бегал от кормушки до колеса и обратно и болтал, не переставая: о своей маме и сестрах, о том, как он по глупости попал в клетку. Никто, кроме Тима, его не слышал. Тиму стало жалко бурундука: он напомнил ему одного зверька из бабушкиных сказок. Учительница с бабушкой стояли в стороне и о чем-то оживленно беседовали. Тим открыл дверцу клетки, бурундук шмыг за дверь – и след его простыл.
***
Первый автобус до села Малиново отправляется из Нелуково в семь утра. На нем как раз можно успеть в школу к первому уроку.
В первый год учебы Тиму было тяжело вставать рано по будильнику. Мальчик просто хлопал по нему рукой, отворачивался к стене и продолжал спать. На бабушкины «Пора вставать!» он просто не реагировал, поэтому она попросила домового Терентия будить Тима вместо будильника. Терентий залезал к Тиму на кровать и начинал щекотно шептать ему в ухо разные смешные слова:
– Мыши-шебуршиши!
– Пуфики-тюфики!
– Грендель-крендель!
– Тюньки-пупуньки!
И тому подобные глупости. Тим начинал смеяться, просыпался и шел чистить зубы.
Так начиналась школьная жизнь Тима два года назад. Теперь мальчик подрос и вставал в школу сам, без всяких слов-щекотушек. Этой весной он заканчивал второй класс.
С одноклассниками он дружить не стремился, да и они его сторонились – рука в перчатке и зеленая прядь вызывали у них недоумение и даже злобу, как и все непонятное. Однажды мальчишки окружили его в туалете, стянули перчатку и убежали. Весь остаток дня Тиму пришлось держать левую руку в кармане, чтобы никто не увидел, что на ней никаких шрамов нет. Выяснять отношения с обидчиками Тимофею не хотелось, тем более что перчатка потом нашлась. Девчонки поначалу хихикали над его зеленой прядью и даже просили потрогать, но потом привыкли и оставили в покое.
«Если б они только знали», – думал Тим. Жить с такими странными подарками судьбы было несладко. Малышом он любил гладить траву и смотреть, как травинки за минуту вырастают выше его головы. Тогда он думал, что так и должно быть. Вскоре бабушка это заметила, отругала и запретила вообще левой рукой растения трогать. А потом и перчатку купила.
Сколько Тим не спрашивал бабушку, откуда у него такие способности, она только губы поджимала и переводила разговор на другое. А умершие родители мальчика были запретной темой в их маленькой семье.
Глава 3. Незнакомец. Бабушкины сказки
На следующий день в жизни Тима произошло странное событие. Вернее, знакомство, очень неожиданное.
Вечерело, бабушка, как обычно, готовила ужин. Тим, задумавшись, сидел за столом и легонько постукивал ложкой по пустой тарелке – дурацкая привычка, от которой он никак не мог избавиться.
– Тимофей, прекрати! – как всегда, сказала бабушка.
Тим виновато улыбнулся и отложил ложку. А дальше все обычное вдруг резко закончилось.
Входная дверь распахнулась, как будто от сильного ветра, стукнулась несколько раз о стену. Вслед за ветром в избу ввалился долговязый мужик в сером плаще. Он был так высок, что, даже пригнувшись, задел головой о низкую притолоку и зашипел от боли. Бабушка испуганно дернулась и чуть не выронила чугунок с кашей – хорошо, руки у нее еще крепкие, удержала. А потом, вглядевшись в гостя повнимательнее, узнала его и кивнула – мол, проходи.
Плотный плащ с капюшоном скрывал его угловатую фигуру и лицо. Незнакомец принес с собой запах хвои и весеннего ветра. Говорил он низким голосом, очень медленно, подолгу вспоминая нужные слова.
– Ну, здравствуй, … Авдотья. Вот, зашел с сыном… познакомиться, – обратился он к бабушке. – Пришла пора.
Мужчина сел за стол, снял капюшон – и Тим невольно отшатнулся. Глубокие вертикальные морщины покрывали высокий лоб гостя, шли через щеки и мощную шею, а потом терялись под плащом.
– Что, страшный? – спросил он, улыбнувшись. Глаза незнакомца были зелены и пронзительны, но во взгляде совсем не было враждебности. Мужчина сложил узловатые руки на столе. Они были покрыты какими-то странными наростами, похожими на маленькие шишки.
– С каким сыном вы хотите познакомиться? – спросил Тим, хотя в глубине души уже знал ответ. Зеленые волосы незнакомца были такого же цвета, как и его дурацкая прядь.
Бабушка нехотя проговорила:
– Тим, это твой отец.
– Как отец, бабушка? Разве они с мамой не умерли?
– Ну вы тут поговорите, а я прогуляюсь пойду, – сказала бабушка невпопад и вышла из избы.
– Тебе, наверное, тяжело меня сразу отцом называть, – сказал незнакомец. – Зови меня дядя Виктор.
И почему-то спросил:
– А ты в лес ходишь? – Как будто его больше ничего не интересовало.
Тим не сразу ответил:
– Хожу! – Он сразу понял, что дядя Виктор про Вечно-Мрачный лес спрашивал. Бабушка ему ходить туда запрещала.
«Сейчас будет воспитывать!» – с тоской подумал мальчик.
Но отец только сказал:
– Хочешь, пойдем вместе?
***
Вечно-Мрачный лес начинался на том берегу Сойки почти сразу от воды. Поначалу прикидывался невысоким подлеском, приманивал путников тоненькими березками и солнечными полянками, полными ягод и грибов. Но потом лес вспоминал о своей темной сущности и вставал огромной непреодолимой стеной. Вытягивал узловатые руки-ветки к небу, впивался длинными корнями в прелую почву. В непролазной чаще – ни тропинок, ни дорог.
Когда Тим был маленьким, бабушка Дуня часто рассказывала ему сказки про Вечно-Мрачный лес. Про навечно заблудившихся грибников, про Бабу-Ягу, которая рыщет по лесу, сидя в своей ступе, про топкие болота, полные нечисти и комарья, и дремучие чащи, где живут сказочные, никем не виданные существа. Тиму иногда казалось, что бабушка специально хочет его напугать. Он своего страха бабушке не показывал и каждый раз просил рассказать еще. Лес уже тогда занимал все его мысли. Домовой Терентий чувствовал, что Тим испуган, и приходил посидеть рядом. Он прижимался к мальчику теплым бочком и гладил его по руке.
Теперь, в свои восемь лет, Тимофей уже не боялся леса – он научился его слушать. Подойдет к дереву, приложит ухо к шершавому стволу, постучит по нему легонько – и дерево начинает болтать: про белок в дупле и их запасы, про соседку-осину – слишком сильно шумит, спать не дает, про морковных человечков, которые жгут свои костры где ни попадя, а завтра еще придут и устроят около корней свои морковные грядки.
Тим ходил в лес не часто, ведь каждый раз надо было таиться от бабушки. Совсем отказаться от этого он не мог, ведь только среди деревьев ему становилось по-настоящему хорошо и спокойно. Лес был для него волшебной страной из сказок, где можно повстречать невиданных существ и подружиться с ними. И бабушкины сказки постепенно изменились. Теперь она не страшилки рассказывала, а забавные истории. Иногда мальчику казалось, что они из реальной жизни, иногда – что это сплошная выдумка. Быль от сказки в них было почти не отличить.
Глава 4. Первая сказка бабушки Дуни
«Роза ветров»
Было или не было,
Виделось-привиделось,
А вот жил однажды в дремучей чаще лесовичок по имени Тукк. Ростом он был всего по колено взрослому человеку, на любопытном лице – курносый нос. Цепкие руки – как сосновые веточки, а волосы похожи на мягкий мох, топорщатся в разные стороны.
Домик лесовичка находился между корнями огромного дерева. Дерево это – то ли дуб, то ли бук, а может, и граб, теперь никто и не вспомнит – стояло в самой глухой чаще Вечно-Мрачного леса. Свой домик лесовичок смастерил сам, и был он очень похож на те, что строили люди: стены были из бревен, дверь из досок, а крыша – из речного тростника.
На том же дереве, в большом дупле, так высоко над домиком лесовичка, что кричать – не докричаться, жил бурундук по имени Чтогдекак. И вот случилось так, что эти двое подружились, хотя были между собой совсем не похожи. Ведь каждому живому существу нужен друг, а других жителей в этом глухом месте все равно не было.
Лесовичок был очень хозяйственным и любил, когда все вокруг – и в домике, и в лесной чаще – было в порядке. Он часто повторял бурундуку:
– Чаща должна оставаться непроходимой, а дом – отремонтированным, – и при этом назидательно поднимал указательный палец вверх. Каждый день Тукк ходил по дремучим окрестностям и проверял, не нарушил ли кто порядок. В этих походах его часто сопровождал Чтогдекак.
Надо сказать, что бурундук был очень увлекающимся зверьком и часто менял свое хобби. Как будто ему работы не хватало – а работал он не где-нибудь, а в Дремучей газете, курьером. Однажды Чтогдекак увлекся классической музыкой и, недолго думая, купил себе рояль. Правда, при оформлении заказа произошла ошибка (высота дупла была указана неверно), и грузчики отказались поднимать рояль до двери получателя. Поэтому теперь друзьям нужно было затащить концертный рояль наверх самим, с помощью лебедки, которую они одолжили у бобров.
– Дава-а-й, кида-а-й веревку! – кричал Тукк наверх изо всех сил.
– Лови-и! – кричал Чтогдекак в ответ, и Тукк его еле слышал – таким высоким было их дерево.
– Гото-о-во, поднима-а-ем!
«Только бы он лакированное покрытие не поцарапал!» – думал бурундук.
«Хорошо хоть он не оргАн купил», – думал лесовичок, раздраженно посматривая наверх и из последних сил налегая на рычаг лебедки.
Наконец рояль был установлен в гостиной бурундука, и тот мог приступить к ежедневным упражнениям.
***
– Э-эй, Чтогдекак! Пойде-е-шь сегодня в ле-е-с? – крикнул как-то утром Тукк бурундуку.
– Не-е-т! Иди-и без меня-а-а! – донесся еле слышный ответ из дупла. В последнее время бурундук предпочитал прогулкам музыку и реже сопровождал Тукка. Зато гаммы, которые он играл на рояле, теперь звучали намного увереннее. (В отличие от криков, звук рояля разносился по всей окрестной чаще без помех.)
Тукк пожал плечами и отправился в обход один. В лесу он немного задержался – надо было убрать тропинку, которую непонятно кто и зачем натоптал. Лесовичок разрыхлил землю и засеял ее семенами сталь-травы, которые у него всегда были с собой. Этой траве были не страшны никакие ноги, лапы и копыта.
Возвращаясь домой, Тукк издалека обвел взглядом родные места. Вроде все было как прежде, но что-то определенно было не так. Подойдя поближе, он увидел, что его домик разрушен: дверь сорвана с петель, а от крыши ничего не осталось. Все пространство внутри дома было занято каким-то продолговатым предметом. По полянке перед домом бегал Чтогдекак и беспокойно причитал:
– Ох-ох-ох! Как же нам быть-то? Он просто взял – и слился-свалился! – От волнения бурундук обычно начинал тараторить и повторять невпопад некоторые слова.
Тукк от расстройства потерял дар речи. «Кто свалился? Рояль?» – почему-то подумал он. Он представил, как его другу вдруг надоела музыка, и он выкидывает ненужный музыкальный инструмент из дупла. Но, когда лесовичок подошел совсем близко к домику, он понял, что это не рояль. Продолговатый предмет был похож на огромный орех, источал ореховый запах, а его красно-бурая скорлупа была вся в мелких вмятинах и неровностях.
«Наверное, это орех, – сделал вывод Тукк. – Но разве бывают такие огромные орехи?» Ноги лесовичка подкосились от волнения, и он уселся на землю. Ему надо было срочно подумать и решить, что делать дальше.
«Стены домика почти не повреждены. Дверь можно починить. Новый тростник для крыши насобирать на реке, – перечислял он в уме, загибая пальцы. – Но что делать с самим орехом? Как его вытащить? Он тяжелый, и в дверь не пролезет».
«И вообще, откуда он тут взялся?»
Последний вопрос беспокоил лесовичка даже больше, чем предстоящий ремонт домика. Он был возмущен, что какой-то орех так разом разрушил всю его жизнь. «Конечно, – рассуждал Тукк, – здесь мог пройти кто-то огромный, как гора. Может, Тролль?» Никого огромнее и страшнее троллей Тукк не знал, поэтому в его мыслях тролли всегда были написаны с большой буквы.
Откуда лесовичок знал про троллей? Он был очень начитанным существом. И в домике у него даже была своя библиотека. Сколько там было книг? Конечно, не так много, как в обычной человеческой библиотеке. Точно не больше пяти или шести, чтобы их можно было легко сосчитать.
«Скажем, этот Тролль нес домой орех и случайно его уронил». Тут лесовичок задумался еще больше и почесал свой нос (это очень помогает лесовичкам, да и не только им, в раздумьях).
– Да, но если бы даже Тролль уронил свой орех, почему он его сразу не подобрал? – Тукк не заметил, как заговорил вслух.
– Какой еще тролль? – удивленно пробормотал бурундук. – Это точно был кто-то, кто умеет летать! Разве тролли летают? Этот кто-то пролетал высоко в небе и уронил орех. Ты же знаешь, на нашу поляну вечно падают разные вещи! И он его не подобрал, потому что просто не нашел.
– Кстати, – с видом знатока продолжил Чтогдекак, – над нашим деревом пролегает много воздушно-волшебных маршрутов, по которым путешествуют иноземные существа. Вот они-то все и роняют. И книги, которые ты вечно подбираешь, и вещи разные-полезные.
И важно добавил:
– У нас тут благоприятная роза ветров.
«Роза ветров! Какие красивые слова!» – подумал Тукк и представил нежный цветок, с которым высоко в небе играет переменчивый ветер.
Бурундук между тем продолжал:
– Знаешь, что надо делать? Надо дать объявление в газету о нашей находке! Может, хозяин объявится и заберет свой орех. А ты пока ночуй у меня в дупле. Захвати только что-нибудь теплое, а то ночью у меня бывает прохладно.
– Спасибо тебе, Чтогдекак! – с облегчением сказал Тукк. От дружеского участия ему стало намного легче. А ловкий бурундук уже скакал по верхушкам деревьев в сторону редакции Дремучей газеты. Солнце клонилось к закату, но он все же успел подать объявление до окончания рабочего дня.
Глава 5. Загадочный отец. Деревня додо
Отец и сын шли по Вечно-Мрачному лесу бок о бок. Поначалу Тиму было неловко, он не знал, о чем с отцом говорить. Был, конечно, один вопрос, который давно мучил мальчика, но он пока не решался его задать.
После долгого молчания дядя Виктор спросил:
– Как вы с бабушкой, хорошо живете? Хватает вам еды-питья? Никто не обижает?
– Да все нормально у нас, вроде. – Тим никогда не задумывался, хорошо ли они живут. Просто живут, и все.
– Дядя Виктор, а ты можешь мне про маму рассказать? – решился все же спросить мальчик. – Что с ней случилось? И где ты был все это время?
– Не сейчас, сын, – коротко ответил тот и опять надолго замолчал.
По чаще дядя Виктор двигался очень быстро, по одному ему видимым тропкам. Он умело обходил нерастаявшие сугробы, горы валежника, скрытые под снегом ямы-ловушки. Окрестная живность сбегалась к нему, как домашняя скотина в ожидании утренней кормежки. Лесные кролики, мыши, белки, бурундуки вертелись под ногами. Маленькие лесовички выглядывали из кустов и кланялись уважительно. В кустарнике слышались чьи-то тяжелые шаги, хруст ломаемых веток, сопение.
Один раз, издалека, они увидели стадо низших ведьм, пробирающееся по дну оврага между огромных валунов. Птицы вились низко-низко, некоторые садились к дяде Виктору на руки, на плечи. Он кормил их хлебными крошками и гладил длинным узловатым пальцем по маленькой голове. Туда-сюда носились неугомонные коты-бегунцы, доставляющие срочную лесную почту. Из прелой листвы в проталинах выглядывали носики робких копошунцов. Этих зверьков редко кто видел целиком – такие они были пугливые.
Один раз Тим наткнулся на брошенную стоянку морковных человечков. Морчелики (так их называли для краткости) заводились на морковных полях, ели только блюда из моркови и носили оранжевые одежды. Их смешные мелкие следы, похожие на голубиные, устилали все пространство вокруг маленького костра. Рядом валялся подгоревший шашлычок: на тоненькую веточку были нанизаны почерневшие кружочки моркови.
Тим только и успевал, что вертеть головой в разные стороны. Так далеко в Вечно-Мрачный лес он еще не заходил, да и столько удивительных существ никогда не встречал.
«Чем же отец на самом деле занимается, что к нему так расположены все лесные твари? – думал Тим. – Может, он охотник или лесничий? Или ученый, изучающий лес? И где его дом, почему не позовет в гости?» Но впрямую его не спрашивал, стеснялся.
– Скажи, деревья разговаривают с тобой? – внезапно спросил дядя Виктор.
– Да, а откуда ты знаешь?
Тот усмехнулся:
– Ты же мой сын! Ты многого еще не знаешь, твой путь в лесу только начинается.
***
Примерно к полудню путники вышли к обгоревшим развалинам странной деревни. Дома в ней были небольшие, человек не поместится, с маленькими дверными проемами и почти без окон. В одних комнатах были насесты, как в курятнике, в других вокруг разрушенных столов валялась разбитая стеклянная посуда, множество обгоревших книг.
– Это место – последняя на земле деревня додо, – сказал дядя Виктор. – Я не знаю, у кого рука поднялась ее разрушить и уничтожить целый птичий вид, но я обязательно найду его и заставлю ответить!
На глаза Тимофея навернулись слезы. Он слышал о додо: это были птицы, вымершие в обычном мире больше двух веков назад. И оказывается, они жили все это время в окрестностях Нелуково, почти рядом с ним!
– Помни, что Вечно-Мрачный лес – опасное место! – продолжал дядя Виктор. – Я знаю, что ты чувствуешь лес и любишь его, но здесь полно опасных существ, и ты всегда должен быть настороже.
И добавил:
– Смотри, если в лесу с тобой что-то нехорошее произойдет, или ты только почувствуешь опасность, сразу зови меня, я приду! Между нами кровная связь, я тебя всегда услышу.
***
Уже в Нелуково, возвратившись из леса, отец и сын повстречали деда Евгения, старосту деревни. Это был сухонький старичок невысокого роста, с реденькой седой бородкой и неожиданно цепким взглядом. Дед издалека радостно помахал Тиму, подошел, но, встретившись глазами с его спутником, внезапно засуетился, вспомнил про какие-то неотложные дела и быстро распрощался. Дядя Виктор ухмыльнулся ему вслед и потянул ошарашенного Тима за собой.
– Очень странно, дед Евгений просто сбежал! – рассказывал вечером Тим бабушке, когда они остались одни. (Его отец ушел, на ужин не остался.)
– И он все время крестился и оглядывался, пока в свой дом не зашел!
Бабушка странно посмотрела на внука и сказала:
– Давай, побыстрее запеканку доедай, остынет – будет невкусная!
И пошла греметь посудой в тазу. Тим подумал, что она, как и дед Евгений, не особенно рада появлению отца.
«Может, он виноват в смерти мамы? И поэтому не хотел возвращаться? – думал мальчик. – И что они все скрывают?»
***
По вечерам, засыпая на своей скрипучей кровати, Тимофей любил поворачиваться лицом к стене и рассматривать висящий на ней гобелен. На синем бархате был изображен олень среди деревьев в ночном лесу. Мальчик водил пальцем по коричневому контуру оленя (бархат гобелена был очень мягким и приятным на ощупь) и вспоминал то, что произошло за день. Он привык раскладывать события по маленьким воображаемым полочкам в голове. (Так бабушка расставляет в погребе банки с компотами и вареньями – вишневые к вишневым, яблочные к яблочным.) Как и компоты, важные события после раскладывания по полкам лучше сохранялись.
Свою радость от сегодняшней прогулки с отцом Тим поставил на самую дальнюю полку, про запас. Радость была похожа на оранжевое желе с малиновыми полосками, и хранилась в воображаемой банке с самой плотной крышкой, чтобы не сбежала. Ее можно было доставать и рассматривать, когда на душе кошки скребут и хочется заплакать.
На полку поближе он положил грустные воспоминания о разрушенной деревне Додо. Они были в фиолетовой картонной коробке. Как так получилось, что додо вымерли в обычном мире и остались только в волшебном лесу? Да еще и книжки читать научились!
Встречу с дедом Евгением он положил на самую ближнюю полку. Она была в почтовом конверте с пупырышками, которые так приятно лопать пальцами. Тиму надо было срочно выяснить, почему староста так странно отреагировал на встречу с его отцом.
