Сказки из бабушкиного сундука

Так и сделали. Царь письмо написал в соседнее Королевство. Было много радостных слез, объятий, признаний. Свадьбу тут же сыграли молодым, а следом ещё одну. Царь на колдовке женился, потому что вовсе она не старой оказалась. В благодарность он ей гребень из ясеня выстрогал, а та, как по косам своим прошлась этим гребнем, так на глазах помолодела. Царь в тот же миг сердцем и ожил. Да ещё советника личного обрел в её лице, преданнее которого не сыскать на свете, и целителя личного. Потому что колдовка целителем была по сути своей, а не злой колдуньей.

Говорят, что силу гребню мужчина даёт. Дочерям отцы гребни делают, ну а девушкам на выданьи – их возлюбленные. Только тогда в гребне сила волшебная будет. Никак иначе. Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец!

Я обвела комнату взглядом, а ребятишки уже спали безмятежным сном. В какой момент кто уснул, не скажу даже. Надеюсь смысл сказки они успели уловить.

Выйдя из детской, я увидела плачущую Машу и задумавшихся Сеню с Юрой.

– Ты чего, подруга?

– Как хорошо, что так всё хорошо закончилось. Я так за царя рада, – доставая из кармана платок, захлюпала опять Маша.

– Это же сказка! Маша, соберись!

– Да я понимаю, а переживала всё равно.

– Ладно. Поздно уже. Пойду я домой, а то… – чуть не проговорилась я, что домой завтра собралась уезжать.

– А то? – переспросил Сеня.

– А то совсем поздно будет, – выкрутилась я.

– Я провожу, – сказал Юра и пошёл к двери.

Я и не ожидала, что он может быть таким решительным. По его молчанию и смущению днем я сделала вывод, что он тютя-матютя. Приглядеться бы к нему, да я уезжаю завтра.

Глава 6. Пожар

– Марьяна, а как ты так истории придумываешь? Мне очень понравилась сказка. Голос у тебя завораживающий, – выходя из избушки и, перекинув через плечо ружье, сказал Юра.

– А это зачем? – ткнув в приклад пальцем, спросила я. – Думаешь она вернётся?

– На всякий случай. Тут, кроме волков, и другие звери есть.

– Понятно.

– Так, как ты сказки придумываешь?

– Не знаю. Само как-то приходит, а я только говорю.

"Надо же, разговорился",– подумала я.

– А я тоже иногда сочиняю. Только не говорю никому. Ты – первая.

– А мне почему рассказал?

– Не знаю. Мне кажется ты никому не скажешь.

– Можно почитать?

– Не записываю. Всё в голове, – постучав пальцем по виску, ответил Юра.

– Понятно. А я не писала никогда. Это ребятишки попросили сказку, я им и придумала.

– Запиши, пока не забыла. Кто его знает, может книга твоя со сказками будет из поколения в поколение передаваться.

– Жаль бабушка Лукерья не вела записи. У неё столько сказок было да былин, на всю жизнь хватит!

– Ты видимо по наследству переняла.

Так мы незаметно и дошли до моего дома. Было странное ощущение недоговорённости. И говорили бы, и говорили. Я уверена и Юра то же самое чувствовал, потому что уходить не торопился.

– Ну, вот мы и пришли…

– Быстро так, – улыбаясь, сказал Юра и продолжал топтаться на месте.

– Ну, я пошла..

И открыв калитку, я зашла во двор. Юра зашёл за мной.

– Ты извини, пригласить тебя на чай не могу. Я только на два дня приезжала…

– Нет-нет, ты подумала я в гости напрашиваюсь? Нет! Марьяна, я убедиться хочу, что из кустов не выйдет опять зверь.

– Ой, извини, – засмущалась я.

Хорошо, что была ночь и он не видел, как моё лицо залила краска. А я-то подумала, он в гости набивается. Юра взял меня за руку и сказал:

– Марьяна, пока сама не пригласишь, не переживай, врываться не буду.

Он отпустил мою руку и развернулся, чтобы уйти.

– Юра! – позвала я и голос предательски дрогнул.

"Ну что за дуреха! Нормально-то сказать нельзя что ли?" – ругала я себя.

Он резко повернулся, будто только этого и ждал.

– Что?

– Спасибо тебе. Спокойной ночи!

– Да не за что. И тебе спокойной ночи! – ответил Юра и пошёл до калитки. Там он дождался, когда я открою дверь и зайду внутрь.

Заперевшись на все замки, я прислонилась спиной к двери и задумалась. Между мной и Юрой явно чувствовалась какая-то невидимая связь.

– Не надо мне об этом думать. Завтра я уезжаю, – тряхнув головой, словно отгоняя мысли, сказала я и пошла спать.

Ночью я проснулась от странного звука. Кто-то настойчиво скрёб стену снаружи. Я выглянула из окна, но, никого не увидев, снова легла в постель. Сначала пришла мысль, что это мыши, но потом я её откинула. Слишком большие должны быть мыши, чтобы так сильно и громко скрести. Я лежала и прислушивалась. Звук явно шёл от стены, где стояла моя кровать, будто тот, кто скреб, знал, что я лежу здесь. Но кто это может быть? Может Тришка пришла?

Тихонько встав с кровати и выглянув в окно, я вновь никого не увидела, но и звук прекратился. Зато появился сизый туман. Солнца ещё не было видно. Всё вокруг начало приобретать неясные очертания. Скоро рассветет и можно будет собираться в дорогу. Побыстрее уехать уже отсюда. В городе всё привычнее и спокойнее.

Перед дорогой захотелось попить чай и, собравшись идти на кухню, я заметила, что весь дом в этом тумане.

– Разве такое может быть? Окна закрыты. Туман не может быть… Если это не дым! – осенило меня.

И тут я почувствовала лёгкий запах гари, как пахнет в бане, когда горят берёзовые поленья.

– Дом! Дом горит! Он же деревянный!! – вскрикнула я и бросилась к выходу.

Выбежав на улицу, я начала искать источник пожара, но огня не было видно. Снова забежав домой, я бегала по комнатам. Дыма внутри стало ещё больше. Он просачивался из-под пола, становился гуще, переливаясь разными оттенками серого и синего цвета. Пожар под полом!

На кухне был единственный лаз в подпол, где хранились соленья, варенье и овощи. Открыв его, я отпрянула назад. Оттуда повалил дым, смешиваясь с языками пламени. Одна я потушить не смогу. Нужно звать подмогу. Телефон в таком дыму найти было уже невозможно да и небезопасно. Я выбежала на улицу. Окна дома начали озаряться оранжевым светом пламени. В два счета пламя поднялось до крыши и вот уже вся изба полыхала, как костёр на Масленицу. Звать кого-то было уже бесполезно.

Огонь дальше не шёл. Он, словно завороженный, сосредоточился только на моем доме. Спалив всё дотла, пламя успокоилось и исчезло, оставив после себя лишь белый дым. Сев на траву возле дома, я закрыла лицо руками. Бабушка ведь предупреждала, а я так и не послушала.

Ветерок тихонько трепал подол моей ночной сорочки. Я не замечала, что она уже вся сырая от утреннего тумана и меня потихоньку начинает знобить. Стук зубов начал приводить меня в чувство, но я боялась открыть глаза и увидеть руины.

Рядом хрустнула ветка и я почувствовала горячее зловонное дыхание. Шершавый горячий язык лизнул мою руку. От испуга я вздрогнула и открыла глаза.

– Тришка! – вырвалось у меня.

Но, приглядевшись, я поняла, что это не совсем она. Вернее моя Тришка, но какая-то бестелесная. Словно из тумана. Того самого, который окутал дом. Волчица медленно попятилась к руинам. Я встала и пошла за ней.

– Ты хочешь что-то мне сказать? Или может показать?

Глаза волчицы сверкнули желтыми огоньками. Ветерок подхватил её образ и развеял над пепелищем, а два огонька-глаза медленно спустились к дальнему углу дома. Пробираясь туда меж обугленных останков дома, я ещё издалека увидела большой резной сундук, чудом уцелевший и лишь слегка испачканный сажей. Не про него ли говорила бабушка Лукерья? Подойдя поближе я увидела его во всей красе. Искусно вырезанные узоры изображали лес, озеро, животных, птиц. Медведь здесь конечно был самым, как говорится, главным. Не тот ли это медведь, про которого я рассказывала ребятишкам? Точнее, не та ли это медведица? На мгновение мне показалось, что изображение ожило и медведица потянулась ко мне.

– Б-р-р, – встряхнула я головой. – Что здесь творится? Что за чертовщина?!

Я подошла вплотную к сундуку и потянула за массивное кольцо на крышке, чтобы его открыть.

– Стой! – услышала я чей-то голос.

Я обернулась, но никого не увидела. Повертев головой в разные стороны и так никого и не обнаружив, я снова взялась за кольцо. На этот раз никто ничего не сказал. Сняв крышку с сундука, я ожидала увидеть что угодно, но только не пустоту. Постояв ещё немного около него, я поставила крышку на место и пошла на задний двор. Сундук, про который говорила бабушка, я нашла, хоть и таким печальным способом. Солнце уже взошло и скоро начнет собираться народ, чтобы поглазеть на чужое горе.

За домом невдалеке виднелся лес. Дремучий, темно-зелёный. Именно такой лес всегда описывают в сказках, а тут он вот, совсем рядом. С бабушкой ходили туда грибы с ягодами собирать. С ней не было страшно и лес казался продолжением дома. Но только не сейчас. В эту минуту от него веяло холодом. Недружелюбным и отталкивающим.

Туман потихоньку рассеивался, оставаясь маленькими клочками то тут то там, словно какой-то зверёк решил поиграть с ватой, теребя и разрывая её зубами. Неожиданно из леса вышел человек и быстро приближался ко мне. На нем был зелёного цвета плащ, а лицо закрывал капюшон. Грязные кирзовые сапоги на его ногах как-то не совсем соответствовали времени года и тёплой сухой погоде.

"Такие плащи носили лет пятьдесят-шестьдесят назад", – промелькнуло в голове.

– Здравствуйте, барышня, – ещё издалека крикнул человек.

– Здравствуйте, – эхом повторила я.

– Я заметил пожар и торопился помочь, но, как вижу, напрасно. Не успел, к сожалению.

– Да и помочь-то особо нечем было. Слишком быстро всё случилось.

– Да уж, старые деревянные дома горят, что спички, – сказал человек и не к месту заржал словно конь.

– А вы кто? – спросила я с неприязнью в голосе. Мне он не нравился. Нормально разве ржать так, когда у людей беда?

– Геолог я. Самый главный человек на планете!

"Ого! А скромности ему не занимать!" – подумала я.

– И что же вы делаете в лесу? – поинтересовалась я.

– Работаю конечно же!

– Я работу геологов себе по-другому представляла. Думала, что это группа людей, которые раскапывают землю и тычут туда разными измерительными приборами.

– Вы, барышня, нас с археологами путаете, – сказал геолог и опять заржал во весь голос. – А мы совсем не они. Те ищут, что люди и животные после себя оставили, а у нас миссия выше! Мы исследуем тело земли. Как она растёт, как развивается. Для нас она, как подрастающий ребёнок, – говорил геолог и смотрел будто сквозь меня.

"С головой видимо не всё в порядке", – думала я, ища параллельно предлог избавиться от его компании.

Но предлог, к счастью, и не понадобился. Геолог, сокрушаясь, что так и не помог, быстренько ушёл обратно в лес. А я снова села на траву и уткнулась лицом в колени. От неожиданного хлопка по плечу я вскочила и, развернувшись, чуть не закричала. Но, узнав Юру, застыла с открытым ртом.

– Марьяна, ты в порядке? Ты какая-то сама не своя, – спросил он.

– Юра, ты как здесь? Соседи сказали?

У меня дрогнул голос и я заплакала, растирая сажу по лицу. Я даже чувствовала, как слезы смешиваются с мелкими колючими частичками сгоревшего дерева и неприятно щиплют лицо.

– Ну ты чего, Марьяна? Сон приснился страшный? Или волчица опять напугала? – спрашивал Юра, но я его словно не слышала, продолжая плакать и нести несвязную речь.

– Дом… Не осталось… Сундук… Геолог…

Но тут Юра взял меня за плечи и хорошенько встряхнул. Моя голова сначала резко запрокинулась назад, а потом подалась вперёд так, что лязгнули зубы. Ощущение было не из приятных, но зато я сразу же пришла в себя.

– Ой, Марьяна, прости! Не рассчитал! Прости меня пожалуйста! – тараторил Юра, а я обалдело смотрела на целый дом.

– Этого не может быть!

– Марьяна…

– Юра, мне всё привиделось! Юра! – широко улыбаясь, я крепко его обняла.

– Марьяна, что здесь произошло? – спросил он, взяв мои руки в свои.

И я ему рассказала всё с того момента, как он проводил меня до дверей. Про звук, скребущих по стене, когтей, про пожар, сундук и геолога.

– Кстати, а почему ты пришёл? – заканчивая рассказ, спросила я.

– Ты не поверишь, но меня разбудил звук, похожий на тот, что описывала ты. Я тоже услышал, что кто-то скребет стену. А выйдя из дома, увидел волчицу. Она, постоянно оглядываясь, побежала в сторону твоего дома, словно зовя меня за собой. Я забежал в дом за ружьём, а когда вышел, её уже не было. И сразу побежал к тебе, чтобы она чего плохого не натворила.

– Снова волчица. Интересно. Бежала, говоришь? А как же её лапа?

– С лапами у неё все было в порядке. Пойдём к нам чай пить? Что-то от твоего рассказа совсем голова кругом.

И мы пошли. Юра крепко взял мою руку в свою и так до самого дома своей сестры держал её, словно боясь, что и я ему привижусь, а потом растворюсь в утреннем тумане, оставаясь лишь воспоминанием.

Глава 7. Геолог

С тех пор мы с Юрой стали неразлучны. Вопрос о том, чтобы уехать обратно в город, больше не возникал. И совсем не потому, что я испугалась бабушкиных наказов и привидившегося пожара, нет. Я почувствовала, что нужна здесь. Нужна этой деревне, этим детям. Школьных ребятишек я тоже любила всей душой, но в какой-то момент моя работа стала для меня не такой важной. Гораздо важнее стало присутствие в этом месте. Я не знала с чего начать, что я буду делать и как, но самое главное, что была уверенность в своих действиях.

В тот день мы поехали в Кулешово, как и планировали. До поселкового центра ходил старенький оранжевый ПАЗик. В больших городах таких уже давно нет. А в деревне этот раритет ещё жив-здоров, бегает по дорогам и людей перевозит. В груди защемило от приятных воспоминаний из детства, как мы с родителями едем в гости к бабушке или уже с бабушкой едем по её делам в город. Не вспоминались почему-то сутолока и постоянная давка в автобусе, а помнилось только самое главное – родители и бабушка рядом. Самые близкие, самые любимые. Столько лет прошло, а воспоминания свежи, словно вчера всё было. Я зашмыгала носом и отвернулась к окну, разглядывая поля и маленькое озерцо, которое в детстве казалось морем.

– Марьяна, ты чего? – спросил Юра, сидевший слева от меня.

– Всё хорошо. Детство вспомнилось, – улыбаясь, ответила я.

Автобус шёл почти пустым. Не считая меня с Юрой, с нами ехали Сеня с Машей, их ребятишки, дед с большим рюкзаком и удочками да две бабульки в платочках. Изредка водитель выкрикивал разные слова – Озеро, Талая, Роща, Болото и другие, видимо называя остановки. На Болоте дед с удочками вышел. Бабульки тут же перекрестили деда, нашептывая что-то под нос, и затем перекрестились сами.

– Место это нехорошее, – зачем-то пояснила мне Маша.

– Из-за болот? – спросила я.

Бабульки, обернувшись, посмотрели пристально на меня и шикнули. Делали они всё слаженно, словно олимпийские синхронистки. Маша только развела руками и ничего не ответила. Потом спрошу, не к спеху. Видимо тему эту местные не очень любят.

Но подруга моя не из молчаливых была. Долго просидеть, не говоря ничего, это не про неё.

– Марьяна, а что у тебя произошло, что Юрка ни свет ни заря к тебе понёсся? Расскажите уже, а то я до вечера не вытерплю.

Поглядывая на старушек, я вполголоса начала рассказывать историю про мнимый пожар, сундук. Не успела дойти до геолога, как автобус резко остановился. Водитель открыл переднюю дверь, в которую зашёл странный человек. Он резко бросил водителю "Здорово!" и прошёл в конец автобуса. Пока он шёл, я успела разглядеть его плащ с капюшоном, кирзовые сапоги и шрам через все лицо. Сглотнув невольно слюну, я попыталась продолжить, но слова путались и забывались. Уж очень он похож был на того геолога из моего сна. Только у "моего" геолога шрама не было и сапоги были грязные.

– И вот села я на землю и за голову схватилась, что дальше-то делать… А тут… из леса выходит… выходит. В общем вышел мужчина и предложил помощь, – выкрутилась я. – А так как всё сгорело уже, я и сказала, что помощь не нужна. Он и ушёл. А потом прибежал Юра и я поняла, что дом не горел. Вот такая вот история.

– Марьяна, погоди, ты мне про геолога больше рассказывала. Что смех у него странный был, как будто он немного того. Как он про науку тебе свою рассказывал, – говорил Юра, не понимая мои сигналы глазами и руками замолчать. – Что?

– Это был всего лишь сон, – неестественно засмеялась я.

– Я бы так не сказал, – заговорил мужик в плаще и сердце моё провалилось куда-то в желудок.– Вещуньи видят во снах то, что было наяву. Ты такая же, как и твоя бабка Лукерья была.

Бабульки в платочках ничего не говорили и даже не оглядывались на нас, но постоянно что-то шептали и крестились. Мужик продолжал, не обращая внимания на них:

– Не готова ты ещё к этому. Вот бабка твоя не боялась, в отличие от тебя. Ну, ничего, придёт время. Твоё от тебя никуда не денется и будет глодать тебя изнутри, словно волчица кости.

Мужик говорил неприязненно, приподнимая верхнюю губу так, что сверкали белоснежные зубы. Глаза его были, что две щёлочки. Он сидел, развалившись и уверенно, закинув ногу на ногу и положив руки на спинку сиденья.

– А вы собственно кто? – спросила Маша.

– Георгий Степаныч. А вы, вероятно, Мария.

– Вы – ясновидящий?

Мужик заржал и у меня поплыло всё перед глазами. Тот самый смех из сна!

– Марьяна! Марьяна?! – слышала я голос Юры.

Пришла в себя я быстро от отвратительно знакомого запаха. Нашатырь. Мои губы непроизвольно скривились, а руки потянулись прикрыть нос.

– Всё – всё! Успокойтесь, граждане! Жить будет. Укачало гражданочку. Такое бывает, – заключил мужик.

Когда я очнулась, автобус стоял с распахнутыми настежь дверями. Бабулек в платочках не было видно. Рядом сидел Юра, Маша – напротив. Сени и детей тоже видно не было. Мужик тоже был где-то рядом, потому что голос его я слышала отчётливо.

– Геолог, которого видела ты, не сон. Говорят он до сих пор ходит по лесу, подкарауливая зазевавшихся грибников, – продолжал он.

– И что он с ними делает? – шёпотом спросила Маша.

– Да кто ж его знает? Те, кто вернулись, молчат, словно воды в рот набрали. Давно я не слышал, что его кто – то видел. Видимо опять оживился. Вопрос только, что его побудило? А был он в плаще и сапогах, как у меня?

Видимо последний вопрос предназначался мне.

– Д-да, – ответила я.

– Точно он, – щёлкнув пальцами сказал мужик. – Плащи такие в восьмидесятых изготавливали для защиты от радиации. Он же геолог, а профессия его напрямую с радиацией связана.

– Так он совсем молодой. Лет сорок. Зачем же он этот плащ допотопный носит? Сейчас посовременней защита есть, – заметила я.

– А то, что ему навсегда сорок останется, – ответил мужик. – Говорю же, радиация.

– Так я видела его дух?! – округлила я глаза.

– Можно и так сказать. История там такая была. Было у них две бригады. Работали посменно. Искали какой-то клад в лесу. Приборы показывали, что близко они уже. Одно было условие – ночью не работать. Но этому геологу совсем невтерпеж было узнать, что они ищут. Все спать легли, а этот дождался, когда последний уснёт, взял лопату и пошёл на раскопки. Вахтового-то не ставили, людей экономили, да и незачем было караулить. От кого? Люди в дремучий лес ночью не сунутся, а животные и сами боятся, когда нас больше одного. Вот и пошёл. И ружье прихватил на всякий случай. А утром бригада его не досчиталась. Сначала подумали приболел, но постель была заправлена. Ни записки, ни вещей. А потом ещё и ружья не досчитались. Подумали он сбежал, не выдержал условий тяжёлых. Пришли на место раскопок, а там словно медведь лютовал. Все подпоры сломаны, вход завален землей. Никто и предположить не мог, что это один из них сделал. Нечеловеческой силы разрушения были. Время поджимало и пришлось удвоить усилия, работали без перерыва. Но когда стали проверять приборами, долго ли ещё, не поверили – клад исчез! Проверяли, перепроверяли – нет и всё. Пришлось сворачиваться и докладывать начальству, что задачу выполнить невозможно. Всё по тихому свернули и замяли. А с тех пор то тут, то там говорят, что видели геолога этого. Только с тех пор ровно сорок лет прошло. Геологу восемьдесят должно быть не меньше. А он все сорокалетним ходит.

– Так это может дух его по земле бродит, а сам он под завалами там лежит? – спросила Маша.

– Исключено. Проверили, – ответил мужик.

– А как понять, что ты с ним столкнулся? Вдруг мы по грибы пойдём? – снова спросила любопытная подруга.

– Он ходит в плаще, как у меня и таких же сапогах.

Мы с Машей переглянулись, а Юра сильнее сжал мою руку.

– Может это вы и есть геолог? – спросила Маша.

Мужик заржал во весь голос.

– Всё возможно. Всё возможно. К тому же он, как и я, выходит к людям из леса и общается с ними.

– А зачем? – тут уже спросила я.

– Скучает. По семье скучает, по людям. К семье он так и не вернулся.

– А вы откуда так хорошо знаете про эту историю и про геолога? – спросил Юра.

В автобус зашёл водитель с листом лопуха, наполненном доверху чёрной продолговатой ягодой. Он подошёл и протянул мне лист со словами:

– На-те. Говорят, жимолость хорошо помогает при анемии.

– У меня нет анемии, но всё равно спасибо, – я аккуратно взяла лист лопуха, стараясь не рассыпать ягоды.

– Вам получше? Ехать надо уже. От графика отстаю,– сказал водитель.

– Да-да, конечно.

В автобус зашли Сеня с ребятишками, водитель закрыл дверь и мы поехали.

– А старушки где? – спросила я.

– Наверно пешком решили дойти. Тут до церкви рукой подать через этот лесок, – махнул рукой Сеня куда-то влево.

Наконец-то мы прибыли на конечную станцию. Водитель нас громогласно оповестил:

– Станция Кулешово! Конечная!

Сеня с детьми уже направились к выходу. Маша задержалась, видимо ожидая нас. Я обернулась, но мужика не увидела. Когда он успел выйти? Водитель открыл только переднюю дверь, значит он должен был пройти мимо нас.

– Юра, а куда мужчина делся?

Юра тоже оглянулся и озадаченно посмотрел на меня.

– Не знаю. Как сквозь землю провалился. Маш, ты не видела, мужик вышел уже?

Маша сидела перед нами и почти всю дорогу вполоборота. Уж она-то должна была что-то увидеть!

– Нет, не заметила. Может он вышел, когда водитель ягоды передавал?

– Не-ет, они бы не разминулись здесь. Мы бы точно заметили, – помотал головой Юра.

– Граждане пассажиры, имейте совесть! Мне на обед надо, – вернул нас к реальности водитель автобуса.

– Точно! А мы сейчас у водителя спросим,– Маша пошла к водителю первой, а мы следом за ней. – Извините, а вы не подскажете, когда мужчина с галёрки успел выйти?

– Семён что ли? Так это, он ушёл, когда вашей барышне плохо стало, – кивнул на Юру водитель. – Старушек пошёл провожать. Те в церковь опаздывали на службу, а места здесь неспокойные. Вот он и вызвался проводить их. К тому же ружье всегда при нем. А что?

Мы переглядывались, не зная, как на это реагировать.

– А у вашего Семёна шрам на лице есть? – спросила я.

– Не помню. Не было вроде. А что?– ответил водитель.

– А вы уверены, что это Семён был, а не кто другой? – спросила я.

– Не уверен. Я за дорогой смотрю, когда за рулём. Но мне показалось, что он. Семён в плаще с капюшоном ходит, лесничий он.

Вконец запутавшись, я попрощалась с водителем и вышла из автобуса. Юра с Машей вышли за мной, что-то продолжая обсуждать. Водитель закрыл дверь и быстро уехал.

Мы вспоминали разговор, детали, обсуждали кто что заметил и пришли к выводу, что разговаривали с самим геологом. Но как он здесь оказался и зачем, так и осталось для нас загадкой. А разгадывать её, вновь встретившись с ним в лесу, желания не было никакого.

Глава 8. Кукуруза

Кулешово мне понравилось. Шумный, суетной посёлок с чистыми улочками, аккуратными домиками и большим количеством людей. На базарной площади вовсю шла оживленная торговля. Глаза разбегались от разнообразных товаров и лавок мастеров. Здесь можно было купить всё: от иголки до коровы! Ещё мне понравилось, что за товаром до сих пор приезжали на телегах. Представляете? На телегах! Но как это было близко мне, по-домашнему. Не знаю даже почему. Может я в прошлой жизни жила в деревне? Почему же я так ненасытно сейчас впитываю всё, что связано с ней, землёй, простыми людьми? А может мне просто этого не хватало? Искренности, простоты, природной красоты? Чего не хватало? И почему я сопротивлялась этому? Почему сразу не захотела остаться здесь жить? Юра. Наверно всё дело в нём. Если бы мы не познакомились, уехала бы я обратно в город.

– Марьяна? Марьяна?! – окликнула меня Маша.

– А? Что?

– Пойдём платки посмотрим? Поможешь выбрать?

– Конечно. Конечно помогу.

Маша взяла меня под руку и мы пошли к небольшой лавке с разноцветными платками. Пока Маша крутилась перед зеркалом, выбирая из бесчисленного множества подносимых продавцом платков, я обратила внимание на смуглого старика, сидящего прямо на земле. Перед ним на низком деревянном столике лежали картинки. Я подошла к нему и, присев на корточки, с интересом стала их разглядывать.