Последняя из Дан

Эмилия Гер

Последняя из Дан

Пролог

– Дорогая, я просил подумать над моими словами, – мужчина вошел в небольшую залу. Он был невероятно красив и притягателен, черные смоляные волосы обрамляли заостренные черты лица. Глаза, темные, бездонные отливали золотом в свете палящего солнца. Льняные синие брюки и простая белая рубашка подчеркивали его фигуру.

Девушка стояла у окна и наблюдала за происходящим у подножья горы. Каштановые волосы спускались до лопаток, а большие серые глаза, были наполнены слезами. Тут, на вершине горы Даймы, ей было прекрасно видно, как стынет надежда в сердцах людей, и с каждым мгновеньем угасает все новая и новая жизнь. Она чувствовала это, и это чувство все сильнее поселяло тень сомнения в ее сердце.

– Я помню, милый, и мой ответ не изменился, – одним движением руки она смахнула проступившие слезы и вернула себе так несвойственное ей равнодушие, – Даже если бы я очень этого хотела, я не могу повернуть время вспять и сделать мир прежним. Конец неизбежен, и ты это знаешь, вопрос лишь времени, – в ее словах не было равнодушия, а сердце больно кольнуло при мысли, что от ее рук гибнет все живое.

– Ты можешь остановить это, еще не поздно спасти людей, не достаточны ли были их страдания? – он любил ее, очень, но в то же время был зол на нее, не в силах смириться с судьбой своего народа.

– Ты же знаешь, что нет, иначе мир просто разорвет на части, – ему горько было слушать эти слова, в тысячный раз он убеждал себя, что пора бы оставить эти разговоры, и жить дальше с горячо любимой ему женщиной. Но он не мог себе этого позволить, там, внизу, гибнут люди, а он нежиться в лучах солнца. Эта мысль убивала его. Он не хотел, чтобы так получилось, он желал найти другой выход, но его просто не было.

– Это нужно прекратить! – в теле чувствовалось напряжение, а голосе слышалась неприкрытая ярость. Мысли путались в голове, он несколько раз представлял себе этот разговор, но исход должен был быть другим. Она ощущала его раздражение и злость, привычный нежный взгляд, так горячо любимая ею улыбка исчезли с его лица. Она вдруг что-то осознала, но ее сердце отказывалось верить.

– Прости, но это единственный выход, – он сжал в руках кинжал, ее глаза были полны горечи, но она лишь сделала шаг навстречу, а затем наступила тьма, от которой невозможно сбежать.

Глава 1

Воины нашего княжества,

Те, что изгнали богиню с наших земель,

Внимайте песне Дуная!

Нас снова в путь позвали –

Мы запрягли коней и помчали,

Строясь у подножья гор.

–Мира! Подойди ко мне, – окликнула меня одна из старших. Ее звали Деофера, но младшие называли ее наставница Фера. Женщина лет шестидесяти, или восьмидесяти, никто точно не знал ее возраст, осанкой она походила на молодую, статную женщину, и лишь морщинки выдавали прожитые годы. Она была очень добра ко всем. Даже если кто-то из нас осмеливался на шалость, она только хмурилась, грозила пальцем, предупреждая о наказании, но никогда его не исполняла. Поэтому младшие и хотели попасть к ней в ученицы, но везло далеко не всем.

–Иду, наставница Фера, только закончу с голубикой,– я очень любила эту ягоду, да и в наших краях ее было так много, что почти целый год можно было наслаждаться ее притягательным вкусом и ароматом.

–Только скорее, мы должны сегодня многое успеть. Ты же не забыла о праздновании дня солнцестояния? – не забыла, для меня этот день был не особо радостным и долгожданным, да и если быть честной, я не любила его, он навеивал дурные мысли, воспоминания, которые очень хотелось стереть из памяти, да и… – Я так и думала, ты совсем невнимательна в последнее время, на занятиях много пропускаешь мимо ушей, стала меньше практиковаться. Преподавательница по религиозной этике сказала, что ты много пропускаешь, что-то я дала тебе слишком много вольности, Мира, впредь я начну быть более внимательна к твоему обучению.

–Я могу объяснить, наставница Фера, – только я хотела начать оправдываться, но мне не дали.

– Не нужно, через несколько недель тебе исполнится двадцать два, как ты собираешься быть наставницей для других, если сама еще как ребенок. С этого дня я увеличу время твоих занятий, задумайся над этим и начни воспринимать все серьезно, – кажется это было последней каплей, если наставница перешла на грозные нотки в голосе, жди беды, она и правда настроена решительно.

Но что я могу поделать, религиозная этика не доставляет такого удовольствия, как боевые занятия с наставником Йоло, и, хотя они и включены в список обязательной подготовки, но проводятся лишь раз в неделю, а изучение религии древних славян ну никак не идет, как бы я не старалась. Каждый раз просыпаясь, я думаю лишь о том, как ускользнуть на тренировку из-под зоркого глаза наставницы, и, не хочется хвалиться, но несколько раз мне все же удавалось это сделать.

Наставник Йоло – пожилой мужчина, никто не знает сколько ему точно лет, кажется он самый старый из всех нас, живущих на этом острове. Говорят, раньше он жил в восточных землях, а потом перебрался к нам на остров, но никому неизвестно ссылка ли это за какое-то преступление, изгнание или он просто устал от городской жизни. Однако, все эти домыслы едва ли походят на правду. Наставник Йоло никогда не говорит с нами о прошлой жизни, а когда дети по неосторожности начинают задавать вопросы, он лишь хмурится и устало смотрит из-под своих густых бровей на морскую гладь, как будто ищет что-то важное, задумывается, и лишь на мгновенье его взгляд смягчается, но вскоре возвращается все та же отрешенность. Иногда мне непонятно его отношение ко мне, со стороны он добрый старик, но, когда его взгляд останавливается на мне, во всем его виде читается раздраженность, а его губы изгибаются в страдальческой усмешке, будто это моя вина, что он сейчас здесь, а не на континенте. Несмотря на это, я люблю его занятия, на них я чувствую себя свободной, как будто я там, где должна быть, на своем месте. Только эти занятия позволяют нам, Данам, раскрыть свою душу, слиться воедино с природой и в эти мгновенья я могу почувствовать себя собой, той, кем я являюсь.

Даны, кто же мы? Почему мы здесь? Зачем нам прятаться ото всех, жить затворниками и не видеть никого, кроме таких же как мы? Все началось очень давно, так давно, что не было еще государств, народов, и все жили на одной земле под названием Ефрисфея. Поклонялись они богине Дане, матушке воды. Ефрисфеянцы в то время жили в небольших деревянных домиках, имели свое хозяйство, засеивали поля и собирали урожай, разводили коз и овец, растили детей. Если урожай был скуден, а поля испепеляло знойное солнце, все шли к любимой богине Дане и просили подарить им каплю дождя. И Дана снисходила к их просьбам, была милосердна к людям. И города росли, люди начали перебираться на все новые и новые земли, удаляться друг от друга. Появились страны, народы, и, кажется, все уже забыли о Дане. У людей появились свои боги, которым они начали поклоняться, а мир раскололся на четыре государства.

Офрат, самое первое из государств, основанное будущим королем Илардом. Оно расположилось в северных землях, на побережье океана, здесь – кладезь золота и драгоценных металлов. Говорят, Илард рос в бедной семье и хотел отыскать вечный источник богатства, дабы жить в достатке и ни в чем себе не отказывать. И после многолетних поисков вместе со своими соратниками, он основал город Зелтас, столицу будущего государства. Офрат славится своими воинами, его войско огромно и при желании могло бы стереть все с лица земли. Да и несколько раз за последние четыреста лет они пытались развязать войну и посеять раздор между королевствами, и только благодаря Дунаю, северному государству, весь мир избежал неминуемого столкновения.

Дунай, что мы знаем об этом месте? Закрытое от посторонних глаз мощными каменными стенами, не пропускающее чужаков на свою территорию, что оно скрывает? Думаю, каждый слышал легенду о Дунае, даже у нас на островах вдалеке от большой земли, легенда поросла тайнами и вымыслом, но оставила неизгладимый отпечаток на наследие будущих Дан.

Далеко в прошлом, когда люди начали покидать земли и прекратили обращаться к богине Дане, она заскучала, зачахла без народного внимания, ничто не могло порадовать ее, и зло и ненависть поселились в ее сердце, ненависть к людям, которым она была предана, но которые оставили и забыли ее. Тогда Дана обрушила на людей свой гнев, и разлились реки, вышли из берегов навстречу поселениям, и люди бежали, спасаясь в пещерах и долинах, но так и не обратились к Дане, то ли, не помня о ней, то ли просто не желая просить пощады у той, которая превратила их жизнь в бесконечные скитания. Но люди нашли силы, возвели новые села и города, и будто успокоилась Дана, найдя покой на горных хребтах Аберута. Шли годы, десятилетия, а Дана все больше копила в себе горечь и обиду на людей, не забыв о их предательстве. И тогда обрушилась на людей вторая волна бедствий, но не только реки вышли из берегов, взревел ветер, поднялась пыль и смог, горели леса, а тьма накрыла земли своим пологом. Неделями солнце не выходило из горизонта, люди так отчаялись, что молили Дану о пощаде, но она была непреклонна. И когда надежды в сердцах людей почти не осталось, луч солнца пробился сквозь тьму. Но не Дана смиловалась над людьми. В миг все затихло, даже птицы не смели петь свои протяжные песни, а на землю пришел Дунай. Он потушил костры, вернул в свои берега реки, разогнал тьму, усмирил ветры, но у каждого палача есть своя плата за добродетель.

Каждые пять лет в семьях по всему континенту рождаются девушки, непохожие на других, особенные, отмеченные самой Даной, напоминание людям о их богине. Дунай хотел, чтобы они не могли пользоваться своим даром, поэтому приказал каждый раз отправлять к нему девочек в возрасте трех лет, когда у них еще не проявился дар. Он отбирал у них их силы, становясь все могущественней и безжалостнее, а что становилась с маленькими девочками до сих пор неизвестно. Кто-то считает, что он растил их как собственных дочерей, а кто-то что его жестокость не щадила детей, которые не были виноваты в том, что Дана передала им частичку себя. Дунай дожил до глубокой старости, а поселение так и назвали в его честь, которое потом разрослось в огромное и величественное государство.

Что стало с нашей богиней? Дунай заточил ее в темницу на глубине океана. Сковал ее тело цепями, а всю ее магию забрал себе. Его коварство было велико. Дунай обманул Дану, единственный, он пришел к ее ногам, окружил ее любовью и теплом. Она поверила ему, позволила ему быть равной ей, и это стало непоправимой ошибкой, с которой приходиться расплачиваться и о сей день.

А как же мы, маленькие Даны? Дунай канул в лета, а маленькие девочки, отмеченные Даной, рождались в семьях четырех государств каждые пять лет. Четыре девушки, появившиеся на свет с разницей в один день, схожие лишь тем, что обладают неясной никому, даже им самим, силой, и отличительной чертой – карими газами. Но люди начали бояться их силы, больше из-за того, что не знали, где появиться такая девочка, не встретятся ли они с ней, не навлечет ли она на их семьи беду. Но девушки росли, а людской страх все крепчал. Единым решением четырех королевств были созданы войска инквизиции, дабы находить отмеченных богиней, 12 воинов – чертова дюжина, не знающие жалости и пощады, они забирали детей у их матерей и ссылали их, как прокаженных, на остров. Так здесь оказалась и я. Я не помню своих родителей, а им запрещено вспоминать о нас и говорить, что когда-то в их семье появилась маленькая одаренная девочка, я не знаю прошлой жизни, моя семья – это мои сестры, мой дом – клочок земли посреди океана, моя обитель – храм богини. Мы слышим ее зов, чувствуем ее страдания, ощущаем ее тепло и заботу, неразрывно связаны с ней, в нас – частичка ее судьбы и ее жизни. Она – наш оберег, и в тоже время наше проклятие.

Первые Даны появились здесь 200 лет назад, с тех пор люди забыли, кто мы, и только тень легенд нависает над миром, не находя живого доказательства нашего существования…

На западе расположился Байдун, королевство праздности и карнавалов. Сочное, яркое, непохожее на другие, оно собрало в себя всю пестроту наций. Здесь – царствуют торговцы, именно они проложили путь, соединяющий все государства воедино.

Мефер – место тружеников, ткачей и прялок, кузнецов, горняков и земледельцев. Мы называем его краем ремесленников, там живут самые добрые и отзывчивые люди, а каждый, кто приедет туда, не останется без дела. Именно сюда бегут те, кто разочаровался жизнью, кому некуда идти, кто потерял все, и это место открыто для всех, кто хочет начать новую жизнь. Мне бы очень хотелось отправиться туда, ведь это мой родной дом, и даже если я ничего не помню ни о нем, ни о своих родителях, думаю это место приняло бы меня, как родную, будто жизни на острове и не было. Иногда, вечерами, я забываюсь, и представляю себя в голубом ситцевом платье проходящей по главной площади Пафора, столицы Мефера, гуляющей по торговым улочкам города, наслаждаясь ароматом пряностей и свежей сдобы. Я иду домой, в небольшой фермерский домик, там меня ждут мои родные…

– Мира! Вот вечно ты в облаках летаешь, то тебе боевые искусства подавай, а сама думаешь не о том, – это Велеса, мы с ней одного возраста и вместе попали на острова, когда были совсем крохами, только она из Байдуна. Она моя единственная подруга, роднее ее на этом острове у меня никого нет. Пусть иногда она бывает заносчива и слишком любопытна, по сравнению со спокойной и рассудительной мной, но на самом деле она очень добрая и красивая девушка. Я по сравнению с ней кажусь самой обыкновенной, хотя наставница Фера и говорит, что я по-своему привлекательна, да и не в красоте дело, а в душевной силе, но мои глаза, не такие большие, губы не пухлые, а волосы не белоснежные, как у других девушек, а каштановые, почти черные, что придает моему виду суровость и мрачность.

– Все совсем не так, думаю о предстоящем празднике, ты уже приготовила подношения для богини? – соврала я. Нам не запрещено думать о возвращение на континент, но такие мысли и не приветствуются. Тебя выбрала сама богиня, так что грех жаловаться на свою судьбу.

– Как раз этим и занимаюсь, думаю в этом году все пройдет наилучшим образом. Ты же подготовила приветственный танец, в это году тебе не отвертеться, – на ее лице красовалась довольная улыбка. Я ничего не имела против танцев, мне нравилось, как их танцуют другие девушки. Велеса, конечно же была в их числе, и у нее это отлично получалось, что не скажешь обо мне. Еще несколько лет назад я твердо решила, что уроки танцев не для меня, и забросила их, с тех пор я даже не пытаясь разучить и пары движений, в это не было необходимости. Но этот раз особенный. Как бы мне не хотелось постоять в сторонке, но каждая из нас до двадцати двух лет должна хоть раз исполнить приветственный танец. Это таинство считается одним из важным на пути обретения дара, именно в этот момент Богиня благоволит нам и отдает нам частичку своей силы. И еще не разу не было, чтобы она не приняла Дану под свое покровительство. Что ж, мой танец претендует на один из худших, поэтому никогда не поздно стать первой Даной без силы.

Старшие рассказывали нам, что бывало и так, что богиня не просто одаривала девушку силой, но и давала ей благословение одним лишь своим прикосновением. Никто не знает точно, что оно значит, да и за последние сто лет еще никто не получал расположенности богини. Последней такой Даной была Фамита, она прикоснулась к ее запястью и оставила там необычный черный след, но никто так и не смог понять, что означали эти древние символы.

– Не забывай, что это твоя последняя возможность обрести силу. Если не в этот раз другой возможности уже не будет, – Велеса помахала мне капельками речной воды, которые как заколдованные кружились меж ее пальцев, а я сникла и опустила голову. Как я могла так безответственно к этому подойти, но теперь будь что будет, придется надеяться лишь на удачу и благосклонность богини. Наверное, Велеса заметила мой задумчивый и слегка поникший вид, поэтому развернула меня к себе и вжала свои пальцы мне в плечи, отчего я поежилась, – Мира! Послушай меня, хватит ворон считать и жалеть себя, я знаю, что ты абсолютно не готова, поэтому позволь мне тебе помочь, ты моя подруга, нет не так, ты – мне как сестра, так что сейчас мы разучим парочку движений и ты не будешь протестовать, – ее слова вырвали меня из минутного замешательства, мне хотелось отказаться и я уже хотела запротестовать, но не смогла.

– Только парочку и совсем простеньких, – она улыбнулась мне в ответ. Несколько часов пролетели незаметно, я пыталась научиться основам, но даже они давались мне тяжело. А еще пот лил с меня градом, я вымоталась, устала и почти валилась с ног не как после урока танцев, а как после нескольких подряд занятий по боевой подготовке. Но чему можно научиться за один день? Вот именно, ничему. Я все больше свыкалась с тем, что будь, что будет… Нет, я потрясла головой, дабы убрать плохие мысли из головы, я хочу стать Даной, хочу быть сильной, хочу быть той, кем являюсь от рождения и по праву, и я не могу подвести богиню, своих сестер и саму себя. Не в этот раз.

Глава 2

На выжженную землю бытия,

Немой укор

В нем видится не зря.

Куда, куда? Ты мчишь, слепая мгла,

Невиданно откуда и куда,

Все темно, и в сердцах людей давно

Посеялось сомнения зерно.

Я прикрыла глаза, в ушах стоял звон, вокруг слонялись люди, и до меня доносились обрывки фраз «…должно произойти…», «…скоро начнется…», шум голосов нарастал, суета людей нагнетала обстановку, всех будто захватила одна навязчивая идея и они ей безоговорочно следовали. Я попыталась задать вопрос своей наставнице, когда все начнется, позовет ли меня кто-то, но она лишь отмахнусь и знаком показала: сиди, мне сейчас не до тебя. Ну, где наши не пропадали, разберусь и без нее. Я встала и покинула свое временное пристанище, решив, что нужно найти место более уединенное, где не будет постоянного гомона и вопросительных взглядов, мол что сидишь, мешаешься под ногами. И то хорошо, что их негодование ограничивалось лишь недобрыми взглядами и не переходило в словесные перепалки.

Я шла по коридорам храма, считая каждый шаг. Это сейчас было единственным занятием, которое выводило меня из ступора и постоянной задумчивости. Коленки тряслись, руки дрожали, но я нарочито старательно рассматривала мраморный белоснежный пол с черными вкраплениями, резные стены и многоярусные потолки из белого камня, украшенного фресками. Тут я увидела и своих сестер, которых давно нет в живых, они в праздничных нарядах восседали в главной зале храма, и людей, запечатленных с своих обыденных делах: вон тот почтительный старик показывает мальчонке, как правильно управляться с плугом, а та милая девушка идет по городу в поисках нарумяненных булочек с маком.

Пройдя чуть дальше, в глубь храма, я остановилась, дальше нельзя, нам запрещено заходить в обитель наставниц. Но мое любопытство взяло вверх. Немного подумав, решила только на миг заглянуть в небольшую залу, откуда вел целый ряд витых лестниц и узких коридоров. Каждая стена была увешена лампадами и цветами в часть предстоящего праздника. Конечно же в другие дни эти стены пустуют, обдавая холодом, излучая тишину, одиночество и умиротворение. Подняв голову вверх, я зажмурилась от света. Сначала я подумала, что потолка тут просто нет, но рассмотрев чуть лучше, увидела ночное небо, искусно созданное каким-то великим мастером. Словно настоящие, тысячи звезд, отлитые позолотой, отражали лучи солнца, пробивающиеся сквозь ставни окон в небольшую залу. Я не могла оторваться, каждая звездочка будто манила меня, напоминая о доме, хотелось дотянуться до одной, поверить в то, что она перенесет меня подальше отсюда, от этого треклятого острова. Под звездным небом, померкнувшие от старины и пыли, было два изображения, мужчины и женщины. Ее я узнала сразу, именно такой она была в учебниках, красивой, властной, но в то же время мягкой и изящной. Его изображений нельзя было найти ни в одной книге на этом острове. Если они и существовали когда-то давно, их страницы были стерты с лица земли, сожжены и забыты. Ярость читалась в глазах, заостренные черты лица, напряженность и решительность: мне хотелось убежать от его взгляда, казалось, он смотрит прямо в душу, а его кинжал не картинка, а совсем настоящий, и сейчас он проткнет им твое маленькое хрупкое сердце. Я не могла больше смотреть и отвернулась.

– Вы обязаны это сделать, – до меня донесся чей-то приглушенный голос. Я шмыгнула в небольшую нишу.

– Мы понимаем, но что вы можете нам гарантировать? – сказала одна из женщин, когда они оказались в зале. Их было трое, две женщины и мужчина, которого я видела впервые. Женщины были в белых длинных сарафанах, и я сразу поняла – старшие наставницы, но их головы были покрыты серыми рясами, из-за чего я не могла рассмотреть их лиц.

– Думаю вы получили свои указания и, как мне доложили, условия вас удовлетворили, – женщины переглянулись и утвердительно закивали, – Также вы озвучили свое согласие, учтите, капитан не любит ждать, а еще больше не любит, когда его приказам не следуют и нарушают уговоры, – я пошатнулась от услышанных слов и от того, что он смотрел мне прямо в глаза, хотя не мог меня заметить за высокой колонной. Инквизитор, как я уже догадалась по ходу разговора, прищурил глаза и замер, наставницы смутились и тоже заозирались по сторонам. К счастью, он перестал пристально всматриваться и резко развернулся, добавив напоследок, – Вы знаете, что от вас требуется, иначе, сделка разорвана, – и тут же скрылся в одном из коридоров.

Я замерла и не могла пошевельнуться, даже дышать удавалось с трудом. Я не могла уловить нить происходящего, что они обещали инквизиции, кто такой капитан и что ему нужно, и самый главный вопрос, почему наставницы не хотели выдавать себя. Столько вопросов кружилось в моей голове, но ни на один вопрос я не могла найти ответа.

Кое-как я добралась до библиотеки, от полученной информации сердце выдавало мелкую дробь, а ноги не слушались. Дрожащими пальцами я выбрала первую попавшуюся на глаза книгу и села за ближайший стол. Времени оставалось немного, и все что я могла, это ждать начала праздника. Но тревожные мысли никак не могли отступить. Я пыталась найти ответы на всплывающие в голове вопросы, однако все было безуспешно. Вдруг распахнулась дверь, от холодного воздуха, заполнившего библиотечный зал, я поежилась. В дверях стоял мужчина. На нем была преподавательская форма, но только через пару секунд я осознала, что первый раз его вижу. Да и не могло его здесь быть. Несколько сотен лет на острове не встречали гостей, а преподавателем он точно не был. Я застыла и не могла произнести ни слова. Он стоял в проеме и не шевелился.

– Добрый день… – робко, зардевшим голосом начала я.

Он резко выпрямился, напряжение и недовольство витало в воздухе. Мне стало не по себе, а где-то в груди поселился страх. Но незнакомец лишь резко выдохнул, развернулся и на негнущихся ногах вышел из библиотеки.

Еще пару минут я сидела и смотрела в пустой проем, не шевелясь и, как мне казалось, не дыша. Резко закрыв книгу, я вышла из библиотеки. Я шла по коридорам и каждый раз оборачивалась, в страхе столкнуться с ним снова. Я уже почти бежала, мне срочно нужно было увидеть наставницу и расспросить ее о всем происходящем. А что, если ей ничего не известно? Но я решила не думать о плохом, и прибавила шаг.

Не заметно для себя я оказалась во дворе. Деофера стояла вдали сада и разговаривала с одной из своих учениц, чуть младше меня.

– Наставница Фера, добрый день, я… – задохнувшись от недавнего бега, скомкано произнесла я, – могу я с вами поговорить?

– Уже вечер, Мира, а ты еще не готова. И почему ты в этой одежде? – она хмуро посмотрела на меня.

– Я… – пауза затянулась, но я и правда не заметила, как сгустились сумерки. Кажется, в библиотеке я пробыла дольше задуманного.

– Твое праздничное одеяние в твоей комнате, переоденься и приходи в главный зал, тебе и твоим сестрам нужно подготовиться, – не успела я ответить ей, как она скрылась из виду.

Что ж ладно, слушать меня никто не хочет, а к тому, что наставницы постоянно указывают, что, как и когда сделать, я привыкла. Хотя злость не редко брала вверх.

Оказавшись в своей комнате, первым делом я схватила яблоко, уж очень я проголодалась и перенервничала за сегодня. Подойдя к окну, я вдохнула морской воздух и закрыла глаза, слушая звуки волнующегося моря. Завтра непременно будет шторм, подумала я. Открыв глаза и вправду заметила первую скучающую, одинокую тучку, которая так не вовремя напомнила мне о доме, о родных, заставляя тоску поселиться в сердце.

Быстро отогнав грустные мысли, я взглянула на кровать. На ней лежало что-то непонятное, это не было костюмом, да и платьем его нельзя было назвать. Я аккуратно взяла его за плечики, алый струящийся шелк ниспадал почти до пола. Никогда не любила платья, еще больше мне не нравился красный цвет, цвет крови, но традиции требовали определенных жертв. Оно было расшито замысловатым узором, золотые нитки переливались от света лампы. Прямое, без излишних деталей, оно мне все-таки понравилось. В обычное время нам не позволяли одевать такие платья, красное было под запретом, все в нашей жизни было белым, серым или голубым, холодным и сдержанным. Я подумала, что даже со своей неказистостью, в этом платье мне получится стать хоть на немного, но красивой.