Проклятый вестник

Алексей кивнул, стараясь настроиться на предстоящую опасность. Впереди была ночь, полная опасностей и загадок.

Ночь опустилась на деревню, окутывая её плотным покрывалом тьмы. Алексей и Мария шли по узкой дороге, которую едва освещали редкие фонари. Их шаги звучали гулко и одиноко, разрезая безмолвие ночи.

Вокруг простирался лес, густой и непроницаемый, словно хранивший в себе множество секретов. Ветер шептал сквозь ветви, донося едва слышимые голоса, напоминавшие голоса давно ушедших.

– Ты чувствуешь это? – прошептала Мария, останавливаясь и вслушиваясь в звуки ночи.

– Что именно? – спросил Алексей, настороженно оглядываясь.

– Следы… – ответила она, – они не просто здесь. Они преследуют нас.

Алексей ощутил, как сердце забилось быстрее. В темноте между деревьями мелькнули тени – слишком быстрые и слишком чужие, чтобы быть частью ночного леса.

– Проклятый Вестник не позволит нам пройти так просто, – сказала Мария, сжимая амулет на шее. – Он отправил своих слуг, чтобы найти нас.

– Кто они? – спросил Алексей, напрягаясь.

– Тени прошлого, – ответила она. – Люди, чьи души он захватил, превращая в своих прислужников. Они ходят без покоя, исполняя его волю.

Вдруг из-за деревьев выскочили несколько фигур, движущихся с нечеловеческой скоростью. Алексей инстинктивно шагнул вперёд, готовясь к бою.

– Мы не дадим им уйти, – сказала Мария решительно.

Темные силуэты напали, и ночь наполнилась звуками борьбы – скрежетом ногтей, ударами, шёпотами и криками. Алексей чувствовал, как адреналин наполняет кровь, а свет амулета с каждым мгновением становится ярче, отгоняя тьму.

Битва разгорелась стремительно – тени двигались почти бесшумно, их силуэты казались расплывчатыми и эфемерными, словно призраки, вырвавшиеся из бездны. Алексей чувствовал, как холод пробегает по коже, а сердце колотится с бешеной скоростью.

Он поднял руку, и амулет на шее вспыхнул ярким светом, осветив пространство вокруг. Свет резал тьму, словно нож, и тени, издавая пронзительные стоны, отступали, но не исчезали полностью.

Мария двигалась рядом, её движения были точны и уверены – она призывала силу древних ритуалов, шептала заклинания на незнакомом языке. От её слов воздух наполнялся вибрациями, а амулет усиливал их, отражая нападки.

Одна из теней бросилась на Алексея, и он успел лишь отскочить в сторону, чувствуя острый холодный укус в плечо. Боль резанула, но не сломила.

– Не сдавайся! – крикнула Мария, направляя на врага свет амулета.

Тень взвизгнула и растворилась в воздухе, оставляя за собой холодный шлейф.

Алексей сжал зубы, вытирая кровь со лба. Он знал – эти битвы будут повторяться, становясь всё сложнее и жестче. Но сейчас у него была сила и поддержка.

– Мы прорвёмся, – сказал он себе, – несмотря ни на что.

Вдалеке раздался зловещий, тихий смех – голос Проклятого Вестника, который обещал новые испытания.

Алексей обернулся в сторону смеха, но ночной лес был пуст – лишь чернота между деревьями и зыбкие полосы тумана, тянущиеся к их ногам.

– Он видит нас, – тихо произнесла Мария. – И он доволен.

– Доволен? – Алексей нахмурился. – Мы только что уничтожили его прислужников.

– Для него это игра, – она посмотрела ему в глаза. – Он не теряет сил, когда тень уходит. Он просто посылает новые. Ты должен понять: каждая стычка – это проверка, а не попытка убить нас.

Алексей почувствовал, как ледяная дрожь пробегает по позвоночнику. Это значило, что Вестник наблюдает, изучает их, будто охотник, играющий с добычей.

Они продолжили путь, углубляясь в лес. Ветви деревьев висели низко, и иногда приходилось нагибаться, чтобы пройти. Пахло влажной землёй, мхом и чем-то сладковатым, приторным – запахом, который не принадлежал этой местности.

– Чувствуешь? – спросил Алексей, вслушиваясь в воздух.

– Да, – Мария остановилась. – Это запах ритуального дыма. В этих местах есть старая поляна, на которой веками проводили обряды. Но её никто не видел уже больше пятидесяти лет.

Туман впереди вдруг рассеялся, открывая круглый участок земли. На нём стояли каменные плиты с выбитыми символами. Символы казались свежими, как будто их вырезали недавно, хотя камни были покрыты мхом и трещинами.

В центре круга лежал предмет, от которого у Алексея сжалось сердце – старинный бронзовый жезл с рунами, такие же он видел в одном из своих видений, связанных с зеркалом.

– Это он оставил нам, – Мария говорила почти шёпотом. – И это значит, что мы близко.

– К чему? – Алексей нахмурился.

– К моменту, когда он перестанет прятаться.

В тот же миг земля под их ногами слегка дрогнула, а из-под камней донёсся тихий стук, будто кто-то снизу стучал в крышку гроба.

– Нам нужно уходить, – сказала Мария, но Алексей уже сделал шаг к жезлу.

Алексей протянул руку, и в тот момент, когда пальцы коснулись холодного металла, мир вокруг словно разорвался на части.

Глухой удар в висках – и он уже не в ночном лесу. Вместо мха и камней под ногами – каменные плиты, залитые кровью. Вокруг горят факелы, и десятки фигур в чёрных плащах, закрыв лица масками, бьют в барабаны. Ритм глухой и вязкий, как сердце чудовища.

Жезл в его руке начал пульсировать, передавая в ладонь чужой, древний ритм. Символы на нём вспыхнули красным светом.

– Ты… мой преемник, – раздался голос, настолько глубокий, что он звучал прямо в костях.

Алексей резко обернулся. Перед ним, прямо в воздухе, возник силуэт человека, но лицо было скрыто тенью. Лишь два узких огненных глаза смотрели прямо в душу.

– Кто ты? – хрипло спросил Алексей.

– Тот, кто управляет тьмой, – голос словно растёкся вокруг. – Ты сам взял моё оружие. А значит, часть меня теперь в тебе.

В реальности Мария в панике пыталась вырвать жезл из его рук, но пальцы Алексея были мертвой хваткой сцеплены с металлом. Его глаза стали стеклянными, губы шептали слова на неизвестном языке.

– Алексей! – её голос прорезал ночной воздух, но он её не слышал.

В видении фигуры в масках начали склоняться к нему, их руки тянулись, а ритм барабанов становился быстрее, пока не слился в один бесконечный удар.

– Прими мою силу… – голос стал шёпотом, но от него мороз сковал всё тело. – И ты увидишь то, что скрыто от живых.

Алексей вдруг понял: если он скажет «да», то сможет узнать правду о Вестнике… но вместе с этим откроет ему путь в своё тело.

В лесу Мария выхватила нож и провела остриём по своей ладони, капая кровью на амулет. Свет рванулся наружу, и жезл в руках Алексея раскалился добела.

Жезл взорвался светом и тьмой одновременно – ослепляющее белое сияние прорезала тёмная волна, как чернильное пятно в воде. Всё вокруг исчезло.

Алексей стоял в пустоте. Не было ни земли, ни неба, только бездонная чернота, в которой тянулись бесконечные, едва видимые нити – тонкие, как паутина, но каждая вибрировала, будто живая.

– Добро пожаловать туда, где нет времени, – голос Вестника раздался прямо за его спиной.

Алексей обернулся – и впервые увидел его полностью. Это был высокий человек в чёрном плаще, но вместо лица – гладкая поверхность, словно из чёрного стекла. В ней отражался Алексей… только у его отражения глаза были такими же, как у Вестника – багровыми и бездонными.

– Ты тот, кто ломает нити, – тихо сказал Алексей, не зная, откуда пришли эти слова.

– Я тот, кто их плетёт, – поправил Вестник и провёл рукой в воздухе. Одна из нитей перед ним оборвалась, и вдалеке раздался крик, от которого у Алексея мурашки побежали по коже. – Каждая нить – это жизнь. Я могу её укоротить. Или связать с другой.

Он подошёл ближе, и стеклянное лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от Алексея.

– Ты взял мой жезл, а значит, стал проводником. Теперь ты можешь чувствовать, где паутина тонка… и где её можно разорвать.

– Я не собираюсь убивать людей! – резко ответил Алексей.

Вестник засмеялся. Смех был беззвучным, но пробирал до костей.

– О, ты ещё не знаешь, кто достоин жить. Но скоро… узнаешь.

В тот момент за спиной Вестника в паутине появилась дрожь, и из неё начали проступать человеческие силуэты – сотни, тысячи, все с пустыми глазами, как марионетки.

– Они мои, – сказал Вестник. – И ты станешь одним из них, если откажешься.

Всё пространство вокруг рванулось, и Алексей с криком вырвался из транса, упав на землю. Мария трясла его за плечи, а жезл лежал рядом, холодный и безжизненный.

Но в глубине сознания он уже знал – Вестник видел в нём союзника. И теперь между ними тянулась невидимая нить.

Ночь была неподвижной, как вода в старом колодце.

Алексей лежал на жесткой кровати в заброшенной сторожке, куда они с Марией добрались под утро. Мария уснула у стены, сжав амулет в ладони, а он всё никак не мог сомкнуть глаз – каждое мигание возвращало перед ним чёрное лицо Вестника и бесконечную паутину в пустоте.

Где-то вдалеке, за пределами сторожки, треснуло сухое дерево. Алексей вздрогнул, но понял, что звук пришёл не из реальности. Он уже спал.

Вокруг – туман, густой, вязкий, он колыхался, как живая ткань. Из тумана медленно проступали дома – его родная улица. Окна освещены жёлтым светом, но ни одного звука. Люди внутри сидят, неподвижно уставившись в пустоту, а их рты беззвучно шевелятся.

Он приблизился к одному окну и увидел соседку, тётю Ларису. Она сидела за столом, а вокруг её головы – тонкие тёмные нити, уходящие в небо. Нити пульсировали, и при каждом пульсе из её глаз лился слабый дымок.

– Ты видишь их теперь, – раздался голос Вестника за спиной.

Алексей обернулся. Вестник стоял на перекрёстке улиц, в его руках был жезл, но в этот раз он был длиннее, увенчанный заострённой костью.

– Это не люди… – тихо сказал Алексей. – Это куклы.

– Они всегда были куклами. Я просто натянул струны, – Вестник медленно провёл рукой по воздуху, и несколько нитей обвились вокруг его пальцев. – Но теперь и ты можешь.

Он протянул жезл Алексею.

– Попробуй.

Алексей не двинулся. Но в ту же секунду он почувствовал, как что-то в груди, в самой глубине, хочет протянуть руку, взять этот холодный металл. И в этот момент одна из нитей сама скользнула к его запястью, обвилась, как живая змея.

В голове вспыхнули чужие воспоминания – резня в старом доме, крики, запах железа и горелого воска. Он понял, что это не его память. Это то, что видел кто-то… кем управлял Вестник.

– Ты боишься? – тихо спросил он.

– Я злюсь, – выдавил Алексей.

Вестник рассмеялся, и звук этого смеха потряс улицу – свет в окнах начал мигать, люди внутри судорожно вздрагивать.

– Злость – лучший проводник, – сказал он. – Скоро ты узнаешь, на что способен.

В тот момент весь мир вокруг обрушился, как картонные декорации, и Алексей проснулся. Он сидел на кровати, а из окна сторожки был виден лес, залитый тусклым рассветом. Но в его руке… лежал обрывок тонкой, чёрной, как сажа, нити.

От рассветного света нить в руке Алексея казалась мёртвой, но стоило её сжать, как в глубине проскользнул слабый, еле уловимый пульс – будто в ней текла какая-то не кровь, а густая тьма.

Он бросил её на пол и хотел растоптать, но нить не поддалась, лишь прилипла к доскам и, как змея, медленно поползла к стене. Мария в этот момент проснулась, приподнялась на локте и заметила её.

– Ты… уже связался с ним, – в её голосе не было вопроса.

– Это не я, – резко отрезал Алексей. – Оно само…

– Оно никогда не «само». Вестник не делает ничего случайного.

Мария поднялась, взяла амулет и направила его на нить. Камень в центре ожил бледным светом, и нить зашипела, словно живая. Но вместо того чтобы исчезнуть, она вдруг распалась на десятки тонких волокон и уползла в разные стороны, уходя прямо в щели стен.

Снаружи, в лесу, закричала какая-то птица – но крик её был слишком низким, почти человеческим.

– Чёрт, – выдохнула Мария. – Теперь он видит нас.

Они выскочили из сторожки. Утренний лес был тих, но тишина эта была не природной, а мёртвой. Даже ветер, казалось, не смел шевелить листву. И тут Алексей заметил: между стволами деревьев тянутся такие же тонкие чёрные нити, и каждая уходит куда-то вглубь села.

– Он уже здесь, – прошептал он.

Мария кивнула.

– Если нити закрепятся, люди начнут меняться. Сначала медленно: забудут лица, перестанут узнавать голоса. А потом – будут лишь повторять чужую волю.

Вдалеке, на тропинке к деревне, показалась фигура – старик с корзиной. Он шёл медленно, глядя прямо перед собой, а за его плечами в воздухе вибрировали две чёрные нити, уходящие в небо.

Алексей почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Стоило ему сосредоточиться, как нити за спиной старика натянулись… и он понял, что может заставить его остановиться.

– Нет, – Мария встала перед ним. – Не трогай. Так ты откроешь дверь.

Но Алексей уже чувствовал, как холодная сила расползается по его рукам, как в груди растёт странное, запретное любопытство – что будет, если дёрнуть?

Алексей смотрел на старика, и нити за его спиной дрожали, словно в ожидании приказа.

Его пальцы чуть сжались – и старик остановился. Руки его бессильно повисли, корзина упала на землю, из неё выкатилась пара яблок и, покатившись по тропе, исчезла в траве.

Мария схватила Алексея за запястье:

– Прекрати! Сейчас же!

Но он не мог.

Внутри было чувство, которое невозможно было сравнить ни с чем: смесь власти, любопытства и почти детского восторга от того, что мир вдруг стал податливым, как глина в руках.

Он потянул нить чуть сильнее – и старик поднял голову.

Его глаза… стали чёрными, как смоль, без зрачков, без белков. Рот начал медленно растягиваться в неестественной ухмылке, слишком широкой для человеческого лица.

– Скажи мне, кто ты, – выдавил Алексей.

Старик заговорил, но голос его был не его – низкий, глухой, словно доносился из глубокой ямы:

– Я… тот, кто всегда был рядом…

И в этот момент из-за спины старика вырвались ещё две новые нити, но теперь они потянулись не в небо, а прямо к Алексею. Одна обвилась вокруг его руки, холодная и живая, другая – вокруг шеи.

– Чёрт! – Мария рванула амулет к нему, камень вспыхнул, и нити на секунду дрогнули.

Но старик шагнул вперёд, всё ещё с этой страшной улыбкой, и шёпот в голове Алексея стал громче:

– Возьми… жезл… и ты станешь моими глазами…

Алексей зажал виски руками, стараясь вырваться из этого голоса, но перед глазами уже снова возник перекрёсток из сна, а Вестник стоял там – в точности в той же позе, с тем же жезлом. Только теперь в его глазах было что-то новое – удовлетворение.

Мария закричала его имя, и мир резко оборвался. Он снова стоял на тропе, старик лежал без сознания, а нити рассыпались в воздухе, словно сгорели.

Но Алексей чувствовал, что часть из них осталась внутри него.

Они шли по тропе к деревне, и с каждым шагом Алексей ощущал – что-то вокруг него изменилось.

Воздух стал вязким, как туман, а звуки – глухими, будто он слушал их из-под воды.

Дома выглядели обычными, но между крыш, заборами и деревьями тянулись тонкие чёрные нити. Они переплетались, образуя узлы, и в этих узлах Алексей видел лица – расплывчатые, без эмоций, словно вылепленные из воска.

– Ты их видишь? – спросил он, тихо, почти шёпотом.

Мария кивнула, сжав амулет так, что побелели костяшки пальцев.

– Это паутина Вестника. Он уже начал.

Первой им навстречу вышла женщина с ведром. Она шла медленно, ровно, глаза её были полуприкрыты, губы шевелились, но звука не было. От её затылка тянулась тонкая нить, уходящая куда-то за крышу соседнего дома.

И тут Алексей услышал.

Не слова, а мысль – сухую, как треснувший камень:

Вода. Вода. Вода.

Он остановился.

Женщина прошла мимо, не обратив на них ни малейшего внимания, а в голове Алексея остался холодный осадок – он чувствовал, что если бы захотел, мог бы вложить в её голову любую мысль.

– Не смотри на них слишком долго, – сказала Мария. – Он почувствует, что ты слушаешь.

Но Алексей уже не мог не слышать.

Мимо прошёл мальчик лет десяти, босиком, с деревянным мячиком в руках. Его мысли были ещё тише, но отчётливо чужие:

Найти. Найти. Найти.

– Найти что? – спросил Алексей вслух.

Мальчик замер, и его голова медленно повернулась в их сторону. Глаза – те же чёрные провалы, что у старика.

Мария резко толкнула Алексея вперёд:

– Быстро. Мы должны уйти, пока он не свёл их всех на нас.

Но Алексей, идя за ней, всё ещё ловил обрывки чужих мыслей – десятки, сотни голосов, повторяющих одно и то же:

Жезл. Жезл. Жезл.

И он вдруг понял, что знает, где он.

Ночь в деревне была непривычно тёмной – луна будто пряталась за рваные облака, а ветер совсем стих, как перед грозой.

Мария шла впереди, ступая почти бесшумно, то и дело бросая взгляды назад. Алексей чувствовал, что каждый их шаг кто-то отслеживает. За заборами мелькали силуэты, но они не двигались – просто стояли, словно статуи, и их лица терялись в темноте.

– Ещё немного, – шепнула она, – и ты сам всё увидишь.

Тропинка вывела их за деревню. Лес здесь был странный – стволы деревьев кривились, словно избегали чего-то в центре поляны. Вскоре Алексей понял, чего.

Посреди пустоши стоял каменный круг. Плиты – огромные, покрытые мхом и трещинами, но на некоторых угадывались вырезанные символы. Они напоминали те, что горели на жезле.

В центре круга возвышался алтарь. Камень был тёмным, словно напитанным кровью, а поверхность его – испещрена старыми, почти стёртыми резами.

– Здесь? – Алексей едва дышал.

– Здесь он входил в этот мир, – ответила Мария. – И здесь он может забрать тебя, если ты позволишь.

Алексей подошёл ближе, и в тот же миг всё вокруг исчезло. Он стоял в пустоте. Каменный круг растворился, деревья исчезли, и осталась лишь чернота, такая густая, что её можно было коснуться.

Из этой тьмы шагнул Вестник. Он был выше, чем Алексей себе представлял, и в руках держал жезл. Его лицо по-прежнему скрывала тень, но теперь в черноте проступали бледные контуры – черты, одновременно человеческие и чужие.

– Ты пришёл, – голос был тихим, но в нём слышалась сила шторма. – Я звал тебя, и ты ответил.

– Зачем? – спросил Алексей.

– Чтобы ты стал моим голосом. Моими руками. Моими глазами в этом мире. – Он поднял жезл, и символы на нём вспыхнули. – Вместе мы переплетём все нити, и никто не сможет вырваться.

Алексей почувствовал, как из-под ног начинают тянуться чёрные линии – тонкие, как волосы, но тёплые, и они уже обвивали его лодыжки.

– Скажи «да»… и всё станет твоим.

Он видел, как эти линии уходят вдаль, туда, где в темноте дрожат тысячи чужих голосов, и где-то в глубине себя он понимал – стоит согласиться, и он будет слышать их всегда.

Но за его спиной раздался шёпот Марии:

– Не слушай. Это сеть. Она затянет тебя навсегда.

Алексей моргнул, и мир вокруг снова дрогнул. Чернота начала расползаться трещинами, будто кто-то давил на стекло изнутри.

Мария шагнула в каменный круг. В руках у неё была небольшая деревянная чаша с мутной жидкостью – отвар из трав, которые пахли горечью и железом. Она быстро начертила на земле символы, похожие на те, что были на амулете, но её линии были резче, злее.

– Алексей, встань в центр! – приказала она, не поднимая глаз.

Он почувствовал, как чёрные нити вокруг ног начинают тянуть сильнее, но Мария опустила чашу на алтарь и заговорила на языке, от которого у Алексея зазвенело в ушах.

Тьма заволновалась. Вестник поднял жезл, и каменные плиты по периметру круга засияли – на них загорелись те же символы, но они вспыхивали в такт его словам.

– Она лжёт тебе, – голос Вестника прорезал пространство. – Её ритуал разорвёт не меня… а тебя.

Мария, не оборачиваясь, почти крикнула:

– Не верь! Он привязан к этому месту, как паук к своей паутине. Если мы сожжём нити здесь, он уйдёт!

В тот же миг земля под ногами Алексея содрогнулась. Между плит начали вырываться тонкие, острые, как иглы, каменные шипы, тянущиеся к нему. Вокруг послышался гул – каменный круг оживал.

Мария выхватила амулет и резко провела им по воздуху, словно рассекала невидимую ткань. От амулета сорвалась вспышка, и несколько чёрных нитей лопнули, распадаясь в пепел.

Вестник зарычал – звук был низким, как далёкое землетрясение.

– Ты не сможешь его спасти. Он уже моё отражение.

И тогда Алексей почувствовал, что Вестник прав… частично. Где-то внутри него уже что-то шевелилось, тонкий холодный голос, повторяющий: Оставь её. Возьми жезл.

Мария, задыхаясь, продолжала ритуал. Её ладони были в крови – то ли от собственных порезов, то ли от того, что требовал обряд.

– Алексей, если ты его примешь, ты исчезнешь. Навсегда.

Каменные символы пульсировали всё быстрее, а над кругом начал подниматься столб тьмы, в котором угадывался силуэт Вестника.

И вот тут Алексей понял – сейчас придётся сделать выбор, от которого зависит не только его жизнь, но и то, останется ли этот мир свободным… хоть немного.

Тьма за его спиной шептала всё настойчивее. Слова Вестника становились не голосом, а внутренней мыслью, настолько родной, будто он сам только что её придумал:

Возьми жезл. С ним ты станешь сильнее. Ты спасёшь её, но уже не будешь слабым смертным.

Алексей сделал шаг вперёд. Каменные плиты под ногами дрогнули, и символы вспыхнули ярче, словно приветствуя его решение. Мария, увидев это, вскрикнула:

– Нет! Не смей! – она метнулась к нему, но чёрные нити обвили её ноги, выдернули с силой, и она упала, едва удержав амулет.

Вестник поднял жезл к Алексею. Металл в нём будто дышал, на миг показалось – он тёплый, живой.

– Ты чувствуешь, как он зовёт? – тихо спросил он. – С ним у тебя будет всё. Сила. Ответы. Жизнь без страха.

Алексей вытянул руку. Его пальцы коснулись древнего металла, и в тот же миг через всё тело прошёл жар, как будто кто-то залил в его вены раскалённый свинец. В глазах мелькнули образы: он стоит над телами врагов, за его спиной – тьма, а в руках жезл, излучающий власть.

Мария кричала, но её голос тону в реве тьмы. И всё же, сквозь этот гул он уловил её слова:

– Это не сила… это клетка!

Алексей уже собирался сжать жезл, но в ту же секунду Мария, лежа на земле, выхватила амулет, порезала себе ладонь и, окропив его кровью, бросила прямо между ним и Вестником.

Амулет вспыхнул так ярко, что Вестник отшатнулся. Тьма завыла, как зверь, которому отрубили лапу. Чёрные нити, державшие Алексея, начали дёргаться, будто пытались удержать его, но одна за другой лопались.

– Ты заплатишь за это, – рявкнул Вестник, и его силуэт начал таять в поднимающемся столбе мрака. – Ты уже мой, Алексей. Ты вернёшься.

С этими словами он исчез, а каменный круг рухнул, как гниющий мост. Плиты разлетелись в стороны, и лишь Мария, тяжело дыша, подошла к нему и прошептала:

– Ты думаешь, мы победили? Нет… мы только открыли охоту.

Ночь опустилась тяжёлым покрывалом, и Алексей погрузился в сон, но покоя в нём не было.

Вместо тишины вокруг витал шёпот – тонкий, почти неслышный, но настойчивый. Он исходил изнутри, словно кто-то дышал прямо у него в голове.

Ты не свободен… Ты часть меня… Ты слышишь?

Перед глазами всплывали образы: тонкие чёрные нити, обвивающие деревню, плотно опутывающие каждый дом и каждое сердце. Люди вокруг словно теряли свою волю, становясь бездумными марионетками, покорными чужой силе.

Видения менялись – он видел соседей, друзей, и даже самого себя, стоящего на перекрёстке с жезлом в руке. Но глаза его были пусты, лишены жизни.

Они придут за тобой, Алексей. И ты не сможешь убежать.

Внезапно сон стал ярче – будто он оказался внутри паутины. Нити сжались, холод проникал в каждую клетку, а голос Вестника звучал прямо у виска:

– Ты слышишь меня, проводник? Время пришло. Паутина растёт. Скоро вся эта деревня будет под моим контролем.

Алексей пытался крикнуть, но голос не выходил. Он боролся, рвался, но паутина сжималась всё крепче.

Вдруг из темноты появилась Мария. Она протянула ему амулет, который ярко светился.

– Хватай! – закричала она. – Это твой последний щит!

Он схватил амулет, и нити отскочили, рассыпаясь в искры. Сон рухнул, и Алексей проснулся в холодном поту, сердце бешено колотилось.

В комнате стояла тишина, но он уже знал – ночь прошла, а война только начинается.

Утро ворвалось в деревню холодным, серым светом, рассекая туман и заставляя капли росы блестеть, как тысячи разбросанных крохотных зеркал.

Алексей вышел из сторожки, плечи его были напряжены, а взгляд – насторожен и остекленел. Мария шла рядом, её лицо было бледным, а губы сжаты в тонкую линию.

– Ты слышал их? – спросила она, глядя на пробуждающуюся улицу. – Люди стали… пустыми.