Приключения Таисии Цветковой. Мёртвая отчётность

Я подняла с пола кусочки булочки и внимательно их рассмотрела. В тесте были какие-то белые крупинки, которые совсем не походили на сахар или муку.

– Персик, а что, если там было что-то не то? – пробормотала я.

Кот многозначительно посмотрел на меня и направился к своей миске с водой. Видимо, считал, что хозяйка наконец-то начала соображать.

Я собрала все крошки в пакет. Нужно было показать их Аркадию Сергеевичу для анализа.

Звонок химику застал того в лаборатории:

– Таисия Петровна! Как дела с вашими таинственными таблетками?

– Аркадий Сергеевич, а можно к вам приехать? У меня еще один образец для анализа.

– Конечно! Я как раз свободен.

В лаборатории Аркадий Сергеевич с интересом рассмотрел крошки булочки:

– И что это на этот раз?

– Подозреваю, что попытку отравления, – честно призналась я.

Химик присвистнул:

– Ну и дела! Кто-то решил вас убрать?

– Скорее, одурманить. Посмотрите, пожалуйста, есть ли там что-то подозрительное.

Анализ занял час. Результат превзошел мои худшие ожидания.

– Таисия Петровна, – серьезно сказал Аркадий Сергеевич, – в этой булочке содержится сильный транквилизатор и психотропное вещество. Если бы вы съели целиком, то сейчас находились бы в состоянии полного оцепенения.

У меня перехватило дыхание:

– То есть я стала бы как зомби?

– Именно так. Полная потеря воли, подчинение любым командам, отсутствие критического мышления. Состояние могло длиться несколько часов.

– А память?

– Провалы в памяти гарантированы. Человек может не помнить несколько дней подряд.

Я вспомнила настойчивость, с которой Марина уговаривала меня съесть булочку. Значит, она хотела одурманить меня, а потом… Что потом? Увезти в тот же подвал, где держат других женщин?

– Аркадий Сергеевич, а можно получить официальное заключение?

– Разумеется. И я настоятельно рекомендую вам обратиться в полицию.

Домой я ехала в состоянии шока. Персик встретил меня у двери с таким видом, словно говорил: "Ну что, теперь поняла, от чего я тебя спас?"

– Персик, – сказала я, присаживаясь на диван, – если бы не ты, меня бы сейчас уже не было. Ты настоящий герой.

Кот довольно замурчал и устроился у меня на коленях. Мы оба понимали, что игры закончились. Теперь речь шла о жизни и смерти.

Вечером позвонил Геннадий Круглов:

– Таисия Петровна, есть новости о Розалии?

– Есть, – ответила я. – И очень серьезные. Нужно срочно встретиться.

Мы договорились увидеться в ближайшем парке. Геннадий выслушал мой рассказ о тайной комнате, анализах и попытке отравления с каменным лицом.

– Значит, моя жена в руках торговцев людьми? – тихо спросил он.

– Боюсь, что да. И завтра, если ничего не предпринять, ее могут отправить к покупателям.

– Что делать?

– Идти в полицию. Доказательств теперь достаточно.

Геннадий кивнул:

– Я готов на все, лишь бы спасти Розалию.

Персик всю ночь лежал рядом со мной, изредка поднимая голову и настороженно прислушиваясь к звукам за окном. Мой умный кот чувствовал приближающуюся развязку.

– Завтра, рыжий, – шептала я ему, – завтра мы покончим с этими негодяями. И спасем Розалию, и других женщин тоже.

Кот мурлыкнул в ответ. В его глазах я прочитала решимость и готовность к решающей схватке.

Утром воскресенья зазвонил телефон. Звонила Марина Булочкина:

– Таисия Петровна! Как самочувствие? Не заболели?

– Нет, что вы, – ответила я, стараясь говорить нормальным голосом.

– А то вчера вы какая-то вялая были. Витольд Семенович беспокоится – не подошли ли вам наши методы?

– Все в порядке. Просто немного устала.

– Тогда увидимся завтра. И не забудьте взять с собой документы – паспорт и медицинский полис. Для новой программы нужно оформить специальные бумаги.

Трубка отключилась. Я понимала – они готовятся к моему "исчезновению". Завтра должно было стать днем, когда очередная клиентка диетического центра бесследно пропадет.

Но мы с Персиком были готовы к этому.

Глава 8. Взвешенное решение

Утром понедельника я проснулась с твердым намерением покончить с преступной деятельностью диетического центра раз и навсегда. Персик встретил меня у входной двери с таким серьезным видом, словно понимал всю важность предстоящего дня. В его янтарных глазах читалась готовность к решительным действиям.

– Ну что, рыжий детектив, – сказала я коту, надевая самые строгие туфли, – сегодня мы идем в полицию. Пора положить конец этому безобразию.

Кот одобрительно мурлыкнул и потерся о мои ноги. Видимо, тоже считал, что время разговоров прошло.

Районное отделение полиции располагалось в старом кирпичном здании, которое явно помнило еще советские времена. Дежурный, уставший мужчина лет пятидесяти, выслушал мой рассказ о желании подать заявление о преступлении с выражением человека, который уже тысячу раз слышал подобные истории.

– Торговля людьми, говорите? – переспросил он, лениво постукивая ручкой по столу. – А документы какие у вас есть?

Я выложила перед ним все собранные доказательства: фотографии из тайной комнаты, заключения химика Аркадия Сергеевича, дневник Розалии. Дежурный пролистал бумаги и покачал головой:

– Это все, конечно, интересно, но нужен специалист. Сейчас вызову оперативника.

Через полчаса появился мужчина лет сорока с умными серыми глазами и слегка скептическим выражением лица. Представился он как старший оперуполномоченный Сергей Викторович Правдин.

– Так, – сказал он, усаживаясь за стол и открывая блокнот, – рассказывайте по порядку, что у вас там за история.

Я начала сначала, стараясь излагать факты максимально четко и логично. Рассказала о диетическом центре, подозрительных таблетках, исчезновении Розалии, тайной комнате в подвале и разговоре Морковкина с Колбасным. Правдин слушал внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы.

– А вы сами-то как в центре оказались? – поинтересовался он.

– Да так, – смутилась я, – хотела похудеть к лету. Подруги посоветовали.

– Ясно. И сколько вы там занимались?

– Две недели примерно.

– И за это время успели раскрыть международную сеть торговцев людьми? – в голосе оперативника послышалась ирония.

Я почувствовала, как щеки загорелись румянцем:

– Я же не специально! Просто обстоятельства так сложились…

Правдин внимательно изучил фотографии документов на моем телефоне:

– Качество плохое. Половину не разобрать. А эти заключения химика… Кто сказал, что таблетки именно из вашего центра?

– Но я же видела, как их там раздают!

– Видели. А что видели конкретно? Может, это были обычные витамины, а наркотические таблетки взяли в другом месте?

Я растерялась. Действительно, прямых доказательств связи между центром и проанализированными препаратами у меня не было.

– А разговор, который вы подслушали, – продолжал Правдин, – может иметь совершенно иное толкование. "Готовые образцы", "новая партия" – это может относиться к чему угодно. К косметике, например.

– Но Розалия же исчезла! – возразила я.

– Взрослый человек имеет право уехать куда захочет, не уведомляя знакомых. Может, у них с мужем проблемы, вот она и решила подумать в отпуске.

Я поняла, что оперативник относится к моему заявлению с большим скепсисом. И в чем-то он был прав – доказательства действительно выглядели не очень убедительно.

– Сергей Викторович, – попробовала я еще раз, – а что если проверить центр? Хотя бы съездить туда, поговорить с этим Морковкиным?

– На каком основании? – пожал плечами Правдин. – У нас демократия, гражданочка. Просто так людей беспокоить не можем. Нужны веские основания.

– А что может стать веским основанием?

Правдин задумался:

– Ну, например, если бы у нас была запись разговора, где явно говорится о преступной деятельности. Или свидетель, который видел, как кого-то против воли удерживают. Или документы, подтверждающие незаконную деятельность. То, что у вас есть, – это, скорее, повод для подозрений, а не для возбуждения дела.

– А если я добуду такие доказательства?

Оперативник внимательно посмотрел на меня:

– Только не вздумайте играть в детектива. Если ваши подозрения обоснованы, то люди эти крайне опасны. Оставьте это профессионалам.

– Но вы же сказали, что оснований для проверки нет!

– Таисия Петровна, – терпеливо объяснил Правдин, – в нашей работе все должно делаться по закону. Не можем мы просто взять и нагрянуть в центр с обыском. А вот если появятся веские доказательства…

Я поняла, что разговор зашел в тупик. Правдин явно не собирался предпринимать никаких активных действий на основании моих подозрений.

– Хорошо, – сказала я, вставая, – я вас поняла. Если что-то еще выяснится, обращусь снова.

– Обязательно обращайтесь, – кивнул оперативник. – Но еще раз повторяю: никакой самодеятельности. Это может быть крайне опасно.

Домой я шла в расстроенных чувствах. Персик встретил меня у двери с таким выражением, которое можно было перевести как: "Ну что, поверили тебе менты?"

– Нет, рыжий, – вздохнула я, присаживаясь на диван. – Требуют более веские доказательства. А где их взять?

Кот задумчиво помолчал, а потом решительно направился к ящику стола, где я храню разные мелочи. Порылся там лапой и вытащил небольшой диктофон, который подарила мне на прошлый день рождения подруга Света.

– Персик, ты гений! – воскликнула я. – Запись разговора – это же именно то, что нужно!

Кот довольно мурлыкнул. Видимо, считал, что хозяйка наконец-то начала соображать.

План созрел у меня довольно быстро. Завтра, во вторник, в центре должна состояться моя очередная процедура. Я приду туда с диктофоном, постараюсь записать какой-нибудь компрометирующий разговор и передам запись Правдину. Простой и эффективный план.

Правда, оставалась одна проблема – как подобраться к Морковкину достаточно близко, чтобы записать его разговоры? В процедурном кабинете он вряд ли будет обсуждать криминальные дела.

Решение пришло неожиданно. Вечером позвонила Марина Булочкина:

– Таисия Петровна! Витольд Семенович просил передать, что завтра после процедуры он хотел бы с вами поговорить лично. О вашем дальнейшем участии в программе.

Сердце екнуло. Неужели они что-то заподозрили?

– А о чем именно разговор? – осторожно спросила я.

– Он хочет предложить вам особую программу. Эксклюзивную. Говорит, у вас большой потенциал для трансформации.

Трансформации. Это слово мне совсем не понравилось. Но с другой стороны – прекрасная возможность остаться наедине с главным злодеем и записать его откровения.

– Хорошо, – согласилась я. – Во сколько прийти?

– В обычное время, в четыре. А после процедуры останетесь.

После разговора с Мариной я долго готовилась к завтрашней операции. Проверила диктофон – работал отлично, записывал даже шепот. Батарейки были новые. Спрятать его решила в карман пиджака – там он будет незаметен, но сможет все записать.