Бывшие. Тайная дочь олигарха

Тимур поворачивается к ней.

– Вы кто? Надеюсь, управляющая? Что здесь за бардак? Я хочу попасть в свой номер. Как можно скорее.

– Конечно! Даша, в чем проблема?

Делаю неопределенный жест.

– Номер люкс в ремонте.

– Ремонт закончился на прошлой неделе! – недовольно морщит лоб Софья Геннадьевна. – Дорогуша, не выдумывай, пожалуйста. Это ваша бронь? Господин Игнатов?

– Игнатов мой помощник. Он бронировал люкс для меня. Оплачено за два дня.

– Все верно! Вот, вижу! – улыбается Алиеву так, что мне хочется провалиться сквозь пол. – Простите еще раз за недоразумение. День сегодня такой. У нас, конечно, немного шумно из-за свадьбы, но в остальном – тишина, комфорт, лучший вид из окна! Вам точно у нас понравится.

А я сглатываю, чувствуя, как позвоночник буквально скручивает от напряжения. Мне нельзя находиться так близко к нему…

– Мама!

Голос Алисы – звонкий, чистый, как колокольчик в тумане. Я вздрагиваю всем телом. Тимур, почти уже собравшийся проследовать к лифту, оборачивается на зов моей девочки.

Алиса бежит ко мне, счастливая, с раскинутыми руками, ленточки на платье развеваются, щеки пылают от бега. Моя малышка. Моя любовь. Моя тайна.

– Дорогая, идем, умоемся, – произношу поспешно, голос едва не срывается.

– Меня Гриша уже умыл, – говорит она с недоумением, хватаясь за мой рукав.

– Все равно. Пойдем, скорее, – выдыхаю. И почти тащу ее прочь, будто за нами гонится беда.

Глава 6

В комнату для персонала мы влетаем на полном ходу. Я захлопываю дверь, прижимаюсь к ней спиной, как будто она на самом деле может спасти меня от взрыва из прошлого.

Алиса стоит посреди комнаты, растерянная. Чувствую, что дочка испугана моим поведением. Подбородок моей крошки дрожит.

– Мамочка от кого мы убегаем?

От прошлого…

– Прости, милая. Я просто тороплюсь очень. Мне предстоит вести свадьбу, представляешь? Я так волнуюсь. Напугала тебя, да?

– Немножко. Почему мы сбежали от того дяди? Ты на него так испуганно посмотрела. Он плохой? А я с ним уже болтала. Просила, чтобы помог убрать мороженое. Но он не стал…

– Он не плохой, наверное. Откуда мне знать? Он устал с дороги. Просто решил остановиться в нашей гостинице… – боже что я несу! Безумно стыдно лгать своей крошке. – Давай я тебя переодену?

– Прости, что испортила платье, – хнычет Алиса, показывая на несколько белых пятнышек.

– Ничего, отстираем. Садись, выпей сок. Сейчас позвоню Глафире. Где она вообще?!

– С каким-то дедулей. Улыбается, вся такая важная! – сдает ребенок мою двоюродную бабушку.

Ну Глаша! Нашла время для флирта.

Пока переодеваюсь дочку, в голове продолжают пульсировать вопросы.

Откуда Тимур здесь взялся? Зачем? Почему сейчас?

Что мне теперь делать? Бежать куда глаза глядят? Мы только здесь устроились. И София Геннадьевна премию обещала…

Больше всего на свете я ненавижу ложь. Никогда за нее не прощаю.

Слышу голос Тимура, как сквозь толщу воды.

Проваливаюсь в прошлое. Перед глазами – Алиев.

Мрачный, холодный, жесткий. Он рассказывал тогда, как жена его партнера сбежала, не сказав, что беременна. А тот… Дождался родов. А потом забрал ребёнка. Спокойно. Хладнокровно. Лед разливается в груди. Дрожат пальцы, дыхание сбивается. Икота подступает к горлу.

Нет. Он не посмеет поступить так же! Не имеет права.

Он обманул меня первым.

Мы не просто расстались, потому что надоели друг другу! Или потому что поссорились. Я узнала, что Алиев собирается жениться! Мне рассказала мама Тимура. Смотрела на меня, как на жалкую дурочку!

Его невеста Виктория уже выбирала себе свадебное платье! Я сама видела…

Тамара Альбертовна лично отвезла меня в свадебный салон. Вспоминаю ее уничижительные слова в мой адрес. Что я – никто. Игрушка на короткий промежуток времени. Меня стошнило, еле до туалета добежала.

Но я все же хотела услышать объяснения от самого Алиева.

Он улетел в Америку. Виктория, его невеста, вылетела следом за ним. И когда я наконец дозвонилась до него, она ответила по его телефону…

– Ты? Серьезно? Он просто развлекался с тобой. Неужели ты правда думала, что это может быть по-настоящему? Не звони сюда больше! Его это только раздражает.

Это был жестокий удар. Не знаю, как я смогла не разбиться. Наверное, только потому что тогда уже внутри меня жила новая жизнь. Моя Алиса. Маленький, хрупкий смысл жить дальше.

Прячу дрожащие руки под стол, складывая их на коленях, не в силах даже сделать глоток остывшего кофе.

Страх, стыд, злость, обида – все перемешалось. – Лиска? Ты тут, кроха непутевая? – в комнату заглядывает Глафира. – Что случилось, Даша? – смотрит на меня пристально. – На тебе лица нет.

– Все потом, ладно? – Смотрю на неё умоляюще. – Вы едете домой. Я потом все объясню.

– Ну что хулиганка доигралась? – Качает головой Глафира, смотря на девочку.

– Я хорошо себя вела, просто мороженое оказалось очень неустойчивым! – заявляет Алиса.

Дочка на удивление не стала сопротивляться возвращению домой, сказала, что устала. Действительно, выглядела утомленной, уже сколько часов носилась в саду.

Провожаю Глашу и Алису до такси.

– Увидимся дома, дорогая! – машу уезжающему автомобилю.

А потом несусь на всех парах через холл, через служебный выход, перелетаю через лужайку, и даже чуть не сшибаю влюбленную парочку свидетелей, которая фоткается на фоне старого дуба.

В саду гремит музыка, гирлянды над головой переливаются мягким светом, будто растекшееся молоко на фоне ночного неба. Белые скатерти струятся по столам, марлевые драпировки развеваются на ветру. Жених в смокинге обнимает свою сияющую невесту, и на фоне всего этого безукоризненного декора все выглядит идеально.

Почти волшебно.

Вот только я не могу дышать.

Внутри все скрутилось в тугой узел. Не от жары, не от усталости. От страха. От ожидания. От того, что Тимур здесь, не на празднике, но в гостинице. И он может узнать меня в любую секунду.

– Где тебя носит?! – налетает на меня Карандашов, размахивая листком, как крыльями. – У нас тут свадьба в разгаре, а ты ведешь себя так, будто пришла на прием к зубному!

– Извините… форс-мажор, – выдавливаю, все еще чувствуя, как пульс стучит в висках.

– Так, забудь про всех своих мажоров, работай! У нас публика требовательная, развлекай! – сует в руки мятый листок. – Конкурсы. Шедевр! Сам сочинял.

Я пробегаюсь глазами и зажмуриваюсь.

«Поймай подвязку зубами», «Угадай жениха по коленке», «Передай сердечко без рук», «Удержи огурец между бёдер».

– Улыбайся, Дарья! – шепчет с торжеством. – Они за это платят! Им нужно шоу, шоу!

Хлопает меня по плечу, как мясник по туше, и уходит отдавать команды ди-джею.

Я делаю вдох. Выдох. Вытягиваю спину. Микрофон дрожит в руке, но голос четкий, веселый.

– Добрый вечер, дамы и господа! Сегодня день, когда сердца бьются чаще, шампанское льется рекой!

Смех. Аплодисменты.

«Угадай жениха по коленке» – подружки визжат, щупая мужские ноги через ткань, с закрытыми глазами.

«Огурец между бёдер» – охи, вздохи, кто-то упал, но всем очень весело.

«Признание в любви на языке животных» – жених кукарекает с такой страстью, что голуби с крыши взмывают в небо. Невеста сияет.

Перерыв. Сейчас будут резать торт. Стою чуть в стороне с бокалом шампанского, даже не делая глотка. Снаружи – смех, фонарики, музыка. Внутри – судорога. Жжение. Паника.

Я уже почти верю, что все это закончится мирно. Еще чуть-чуть.

Скоро я буду дома. Обниму дочку и решу, что делать дальше.

Но стоит мне вернуться к столу с реквизитом, как кто-то наваливается сзади.

– Слушай, ведущая, а ты симпатичная, – хрипит мне на ухо пьяный бугай. Один из родственников жениха. Лицо красное, глаза мутные, от него воняет спиртным и чесноком. – Пошли, покажешь, где у вас тут тихий уголок. Веселье весельем, а мужику – праздник нужен.

– Уберите от меня руки, – говорю резко.

– Не ломайся, куколка, – он хохочет, хватается за моё запястье, – я и жениться могу, если что. Моя свадьба куда круче будет.

– Да пошли вы, – срываюсь, пытаясь вырваться. Мне удается, и я ухожу к самому озеру, где тишина и никого. Гостиница стоит как раз на берегу, и озеро – главная жемчужина этого места. Тихий плеск воды, фонари мерцают на его глади, отражаясь, как в зеркале.

Но пузатый тип последовал за мной! Я надеялась, что он не заметил куда пошла. Ошиблась. Что теперь делать? Преграждает дорогу. Хватает меня за талию. Брезгливость доходит до точки кипения.

– Отпусти ее! – раздается голос. Артем.

Он подходит быстро, без лишних слов. Глаза горят. Челюсть напряжена.

– Это твой парень, что ли?! – гогочет тот. – Ну давай, защитничек…

Мужик резко отталкивает меня – и наваливается на Артема. Я отшатываюсь, сердце бьется в горле. Вижу, как Артём сдержанно, но сильно отталкивает его. Тот не сдаётся – бросается снова. И в считанные секунды вокруг нас вырастает толпа: шум, крики, кто-то снимает, кто-то орет «да дай ему!», кто-то просто ржет, наслаждаясь зрелищем.

И тут я замечаю Тимура. Он стоит поодаль, руки в карманах, взгляд холодный, сосредоточенный.

Потом идет в нашу сторону.

Я отхожу все ближе к воде. Мне страшно. За Артёма. За себя. За то, что сейчас, возможно, рухнет всё, что я так отчаянно пыталась сохранить в секрете.

И в этот момент кто-то, может случайно, может нет, толкает меня в спину.

Лечу в воду!

От неожиданности захлебываюсь, бью руками. Холод. Паника.

Выныриваю, наряд тянет на дно. Ничего не вижу – волосы облепили лицо. Снова ухожу под воду, но стараюсь вынырнуть. Должна. У меня дочь… Глупо утонуть вот так.

Гребу изо всех сил к берегу. Он рядом. Просто тут глубина…

Сильные мужские руки обхватывают мои плечи.

Помогают выбраться на берег, когда силы окончательно меня покидают…

Глава 7

Я не могу дышать. Не могу поверить, что именно Тимур спасает меня! Вытаскивает, держит крепко. Ткань облепила тело, тянет вниз, я дрожу.

– Осторожно, давай сюда, – говорит тихо Алиев. – Все хорошо, – прижимает к себе.

– Эй, мужик, руки убрал от девушки! – орет пьяница, видимо окончательно сбрендивший. Его оттаскивают от нас, снова вспыхивает драка. В руках пузатого оказывается бутылка, он разбивает ее об дерево. Осколки летят в разные стороны.

Один из них задевает Тимура по плечу. Кровь проступает мгновенно.

Артему тоже достается – он получает удар по голове, падает на колени. Женские визги, я тоже кричу, но голос теряется в гуле.

– Прекрати, Петь! – визжат женщины. – Ты что творишь?! – Полиция уже в пути!

Сирены. Свет. Скорая.

Все так быстро происходит, какими-то вспышками.

Меня запихивают в машину, хоть я твержу, что со мной все в порядке. Дрожу, зуб на зуб не попадает.

Тимур снова оказывается рядом, прижимает к плечу марлю. Кровь просачивается. Я бледнею, посмотрев на него.

– Да все нормально со мной, – глухо и раздраженно говорит женщине в униформе медработника.

– Все равно, надо зашить.

– Девушке лучше внимание уделите. Она воды наглоталась.

– Конечно.

Я не могу смотреть Алиеву в глаза. Поэтому притворяюсь, что мне совсем плохо. Впрочем, это так и есть. Меня тошнит, зуб на зуб не попадает. Как я могла попасть в столь ужасную ситуацию? Ну и свадьба!

До больницы доезжаем очень быстро. Город маленький – ехали меньше десяти минут.

Меня осматривает врач, говорит, что все хорошо, но пару часов надо побыть под наблюдением.

– Есть кому за вами приехать? Надо бы одежду сухую.

– Я позвоню подруге.

– Хорошо. А пока, Надя, принеси свой халат. Девушка совсем окоченела. И чаю завари покрепче.

Я переодеваюсь уже в палате. Снимаю с себя все, даже белье. Ужасно неловко.

Халат немного просвечивает. Обнимаю себя руками.

– Надя, большое спасибо.

– Да не за что.

– Я постираю и верну. Дадите свой номер телефона?

Обмениваемся контактами. Я как минимум должна этой сердобольной девушке шоколадку.

Потом набираю Наташе. Единственной подруге в этом городе. Кратко рассказываю, что со мной приключилось.

– Ничего себе! Ну ты даешь, Дашуля, умеешь находить приключения на свою голову.

– Ты даже не представляешь.

– Уже мчу к тебе, подруга.

– Прихвати что-нибудь из одежды. Я тут… совсем без всего.

– Конечно! Скоро буду.

Наташа всю жизнь живет в этом городке. Любит эти места. Мы встретились с ней случайно в продуктовом магазине, вспомнили друг друга не сразу. Разговорились, ударились в воспоминания детства. И решили продолжить эту традицию. Стали общаться, встречаться. Наташа тоже мать-одиночка, ее хулигану Ромке скоро восемь исполнится.

Как же я хочу домой! К Алисе. Но желательно не в белом больничном халате, хотя могла бы вызвать такси. Дочка скорее всего уже спит, Глашу вряд ли чем-то можно шокировать, но тем не менее.

Уверена, Алиев уже уехал. Тоже, наверное, в бешенстве что так встретил его город детства.

Пока жду подругу, память уносит меня в прошлое.

Глава 8

Мне десять лет, я нескладная девчонка, немногим старше своей Алисы. В стоптанных сандалиях и в нелепом сарафане с клубничным принтом. Провожу лето у тети Глафиры, в этом самом городке. В маленьком доме с облупившимся крыльцом и облетевшим жасмином под окном. Я обожала приезжать сюда. Целая компания подруг, соседских детей, любимое варенье Глаши из крыжовника. Теплые вечера, жареные на костре сосиски. Родители никогда не разрешали мне есть что-то подобное, тем волшебнее все казалось здесь. Я всегда ждала эти каникулы с трепетом.

Тимур Алиев – соседский парень. Уже совсем взрослый, ему семнадцать. Приехал погостить к своему дяде, нашему соседу. Роберт – надменный высокий мужчина, с копной рыжих волос, всегда с книгой под мышкой. Строгий, важный. Писатель.

Глаша называет его заносчивым снобом.

Конечно, мы с Наташкой подглядываем за новеньким парнем. Интересно же.

Тимур купается в озере, мы глазеем на него из кустов. У него длинные руки, крепкое тело, пронзительные и очень красивые серые глаза, и голос – глубокий, как у киногероя.

Семнадцать лет. Целая вечность между нами. Я – щуплая девочка с ободком и бантом, у которой сердце летит в пятки каждый раз, как Тимур проходит мимо.

Я помню, как сидела в гамаке и рисовала в своем тайном дневнике «Тимур + Даша». Прятала его под подушкой.

Светка, моя старшая сестра, тоже гостившая у Глафиры, однажды нашла мой дневник. Начала дразнить, было до слез обидно!

– Ты совсем с дуба рухнула, дурочка? Ему семнадцать, а тебе? Сопли пузырями, а туда же – влюбилась! – А тебе какое дело? – кричу в ответ.

– Ты как разговариваешь, кикимора? Я возьму и папе расскажу!

– А я тебя ночью на лысо подстригу.

– Офигела совсем? Малявка! Рано тебе про любовь думать!

– Тебе тоже! – хотя Свете – восемнадцать.

Сестра тогда уже поступила на экономический, выглядела даже старше. Считала себя умнее и в миллион раз красивее меня. Родители были с ней согласны. Она уже умела краситься, наряжалась.

Но и она не могла подступиться к новенькому.

Тимура Света совершенно не интересовала. Сколько бы не строила глазки. Даже на свидание позвала, а он – отказался. С тех пор Света о нем крайне нелестно отзывалась.

Алиев был неприступным. Сдержанным. Дружил с главным хулиганом улицы, они вместе чинили мотоцикл. Иногда возился со старой Победой дяди Роберта, обнажив загорелые руки. Я не видела его с девушкой ни разу. И это грело мое глупое детское сердечко.

Конечно, это было летним наваждением. Глупостью. Я просто слишком много читала. Любила Александра Дюма, хотя моим одноклассницам и подругам по двору вообще это имя ничего не говорило. А я обожала истории про мушкетеров и королей.

Тимур был тогда для меня просто визуализацией принца.

Однажды я упала с велосипеда. Не специально, конечно. Оказалось, Тимур ехал сзади на мопеде. Остановился. Помог подняться.

– Как дела? Надо в больницу?

– Нет! Абсолютно все нормально! – улыбаюсь, а у самой потом на бедре огромный синяк обнаружила, месяц проходил…

Потом каждый вечер перед сном проигрывала эту сцену.

Конечно, Тимур не догадывался даже о моих чувствах. А Светкин интерес его попросту бесил. Он сестру просто не замечал, а она еще долго делала попытки сблизиться. Его отказ от свидания лишь подогрел азарт сестрицы.

Я и представить не могла, что мы с Алиевым когда-то встретимся снова. Что он станет моей болью и моей слабостью. Что все повторится, болезненные чувства, томление. Но на этот раз я уже не буду ребенком.

И в этот раз – боль будет в разы сильнее. Острее.

Конечно же, та моя детская влюбленность была абсолютно безнадежной. В десять лет я даже не понимала, что такое настоящая любовь, просто тонула в своих мечтах, где Тимур обращал на меня внимание, где я вырастала, становилась такой, чтобы он мог полюбить. Все это было сказкой, невинной фантазией девочки в сарафане с клубничками.

Я и представить не могла, что спустя годы снова столкнусь с ним, уже взрослым, уверенным в себе мужчиной, в костюмах по фигуре и с собственным бизнесом. Что судьба снова подбросит мне его, как искру в сено.

Мне исполнилось двадцать лет. После университета я устроилась стажером в креативное рекламное агентство крупного регионального центра. Алиев пришел к нам как заказчик, ему требовались сотрудники для рекламного отдела. Двадцать семь лет, перспективный предприниматель, с четкими формулировками и острым взглядом.

Разница в возрасте все еще была ощутимой, но я уже не была девочкой, карабкающейся на дерево, чтобы увидеть симпатичного соседа.

Он не узнал меня. А я не сказала, что мы встречались раньше.

Было стыдно. Светка ляпнула ему как-то про свою влюбленную сестренку. Я чуть со стыда не сгорела!

Надеялась, что Тимур не сможет вспомнить щуплую соседскую девчонку с разбитым коленом? Он выбрал меня для своего отдела, в числе еще нескольких. А я в резюме указала фамилию Матери – Романова. Хотя по паспорту я Сомова.

Потому что подслушала однажды разговор Тимура с тем другом-хулиганом:

Они обсуждали Светку:

– Эта ужасная Сомова… Вот липучка безмозглая! Сказано было с усмешкой, беззлобно, но пронзительно. Я съежилась.

Тогда не знала, что чувствую: стыд, досаду или странное облегчение, что Тимуру не нравится сестра. Света правда была слишком навязчивой. Но и я… Не лучше, с этой влюбленностью, мечтами. Стыдилась, что тогда наблюдала за Тимуром исподтишка, как глупая дурочка.

Не хотела, чтобы он узнал. Не хотела выглядеть жалкой.

Я очень старалась на этой работе, выкладывалась. Потом у нас с Тимуром все закрутилось. Он подошел на корпоративе. Пригласил на танец. Потом на ужин.

Роман длился недолго – три месяца. Но за это короткое время я успела поверить, что возможно все. Что мечты сбываются. Алиев был внимателен, остроумен, с ним я чувствовала себя настоящей, живой. Он смеялся над моими шутками. Целовал меня так, как будто я была единственной в его мире. Мы решили жить вместе, подыскивали квартиру, чтобы съехаться.

Но потом – длительная командировка в Америку. Американские партнёры, развитие бизнеса, расширение. Я знала, что это было важно. Мы договорились, что я прилечу к нему через три недели. Не могла сразу оставить крупный проект. Тимур сказал, что я нужна ему на фирме.

Потом неожиданно мама Тимура пригласила меня в кафе. С Тамарой Альбертовной я до этого встречалась всего два раза. Один – случайно, мы столкнулись в торговом центре. Мы с Тимуром держались за руки. Тамара Альбертовна была с подругой. Второй раз – Тамара Альбертовна пригласила нас на ужин, в ресторан. Тимур представил меня матери как свою девушку. Это было незадолго до отъезда в Америку.

Тамара Альбертовна была очень мила и обходительна. Попросила называть ее Тамарой. Я дурочка поверила, что все хорошо. Что мама любимого приняла меня. Планировала как поедем с Тимуром к моим родителям. Была уверена, что Тимур им очень понравится.

Но на этот раз в глазах Тамары Альбертовны таилась сталь. Она совсем не была приветлива. Начала сразу с главного.

– Ты должна понимать, Дарья, – произнесла она, осторожно помешивая кофе. – Вы с Тимуром – совершенно разные. Он не видит этого пока. Мужчины часто увлекаются. Но ты – не из нашего круга. Все, что ты можешь дать моему сыну – это развлечение. А потом станешь якорем. Тяжелым, мешающим жить. Ты ведь и сама это чувствуешь, правда?

Я молчала. Вцепилась в край салфетки, чтобы не выдать дрожь в руках. И не понимала, за что она так со мной.

Тамара Альбертовна продолжала:

–Мне кажется, ты очень неглупая, сама все понимаешь. Тимур уехал. Хотел бы – вы бы полетели вместе. Но нет.

– У меня есть билет. Я прилечу к нему через три недели…

– Зачем? Чтобы еще немного погреть постель? У Тима есть невеста. Давно все решено. Друзья нашей семьи. Чудесная девочка, Виктория. Между прочим, балерина. Ты понимаешь разницу между балериной и серой офисной мышью?

– Зачем вы так?

– Да я же тебе добра хочу! Потом будет больнее! В нашем кругу не женятся по прихоти! Выбирают спутников жизни по статусу. Мы с отцом Тимура полностью одобряем его выбор. Но это ЕГО выбор, слышишь! Они с Викой знакомы с детства. Сейчас наша дорогая принцесса выбирает свадебное платье. Хочешь посмотреть фото?

У меня закружилась голова. Казалось, что все вокруг рушится. У Тимура есть невеста? Как это может быть?

Я ведь действительно поверила, что нравлюсь Тамаре. Наивная.

– Зачем вы мне это говорите? Почему не Тимур?

– Из жалости, милая. Тимур скажет, но мужчины… Они падки до развлечений. До доступности. Пока ты ему даешь все это, он тянет резину. Возможно, решит даже после свадьбы продолжать. Но Вика не позволит. Дорогая, я могла бы просто уничтожить тебя. Поверь, у меня есть для этого все средства. Но я добрая. Я хочу по-хорошему.

Это был удар. Жестокий, беспощадный.

Я вышла из кафе, будто обожженная. Не помню, как шла. Помню только, как прижала ладонь к животу, ведь тогда я уже догадывалась… Там, внутри, была Алиса.

Нет, я не поверила сразу и безоговорочно. Я позвонила Тимуру. Но ответил женский голос.

– Кто это? Что передать Тимуру?

– Это Даша…

– Боже мой! С тобой Тома же должна была поговорить!

– Она поговорила.

– Тогда зачем звонишь? Неужели совсем нет совести? Оставь нас с Тимом в покое!

Глава 9

Невеста Тимура оказалась очень разговорчивой. Чего только не наговорила мне! Угрожала.

Как и его мать потом, при еще одной встрече. Сказала, что если не отстану, то пожалею. Что достанется всем, даже моим родителям. У отца тогда как раз начались неприятности на работе. Моя мама сильно переживала, я решила, что угрозы воплотились в жизнь. Мне звонили с неизвестных номеров, представлялись то коллекторами, то сотрудниками спецслужб. Издергали всю. Я понимала, что это все устроила скорее всего та самая Виктория. Решила не только запугать меня окончательно, но и воплотить обещанное в реальность. Отец этой балерины – какая-то шишка в городской управе.

Вот в такой ситуации я узнала, что беременна.

И я сдалась. Поменяла номер телефона. Уехала в другой город. Было очень тяжело, потому что родители, узнав о моей беременности, тоже не поддержали. Все казалось огромным снежным комом, грозящим задавить меня.

Отец был в бешенстве. Требовал сказать, кто меня “обрюхатил”. Жаждал разобраться с обидчиком. Заставить его жениться на мне!

Вспоминаю те дни и аж передергивает. Я – девчонка совсем. Наивная и запуганная. Тряслась, плакала ночами. Днем держалась как могла.

Когда уехала, лучше не стало. Пронзительное одиночество. Тоска грызла.

Но я справилась. Когда увидела свою крошку, взяла ее на руки, меня затопило огромной любовью. Это такое ни с чем не сравнимое чувство! Все стало неважно! Я начала строить жизнь заново. Работала, старалась. Познавала азы материнства. Нашла хороший коллектив. Поначалу даже поломойкой подрабатывала, но недолго. Мне повезло, что снимала комнату у очень доброй пожилой женщины. Она обожала детей, и помогала мне сидеть с Алисой. Бесплатно.

До сих пор я переписываюсь с Ларисой Анатольевной. Сейчас она уехала к детям, на север. Устала жить вдали от них, соскучилась.

Но и по Алиске, своей названной внучке, она очень тоскует.

Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.

А вот с родителями до сих пор плохо.

С мамой я не теряла никогда контакта. Она мне помогала, давала понемногу деньги, продукты и детские вещи покупала. Но она очень боится отца. Он строгий военный. Его слово всегда в нашей семье было нерушимым. А я ослушалась.

– Он очень переживает, Даша. Ты не обижайся на него, – всегда пыталась сгладить острые углы мама.

Я все равно обижалась. Мне было больно! Я ведь его ребенок. Как можно было отказаться? Выдать столь жестокий ультиматум? Еще и в самый трудный для меня момент. С каждым годом наша связь с отцом становилась все более хрупкой и эфемерной.