Мир Аязара

Старик сделал паузу, словно подбирая слова, затем продолжил, голосом все таким же хрупким: – Вознесем молитвы о спасении наших душ в мире Дурма. Дабы они смогли пережить небесное путешествие, рядом с Абор, до конца времен.

Все выполнили это и погрузили лица в сложенные ладони. Приглушенная тишина на несколько мгновений сменила рокот толпы.

– Я вызываю Сюнакаааказени, – продолжил старейшина, пытаясь говорить более сильным голосом. Молодой Арбора приблизился к нему, затем протянул руку.

– Прими эту ленту в этот день и будь достоин ее! – сказал старик, повязывая ему зеленую ленту на левую руку. Арбора поклонился ему, затем вернулся на прежнее место ожидания. Старейшина продолжил со вторым человеком. Затем с третьим. Наконец, настала очередь Куны.

– Я вызываю Тулаакуну! – Она подошла, протягивая руку. Ее сердце бешено колотилось, ноги дрожали. Этот момент она ждала всю свою жизнь. Она начала обучение на стража Мимьи 5 лет назад. Теперь все ее усилия были вознаграждены. Пот, кровь, слезы, а теперь и зеленая лента. Якай, Аоки и Джабура прекрасно знали, через что она прошла: все эти вечера, посвященные повторению защитных стоек, тренировкам по скалолазанию, обжигая кожу на руках, заучиванию наизусть, слово в слово, заповедей Вселенской Любви, и, прежде всего, изучению и анализу каждой строки и множество других испытаний. Момент длился всего несколько секунд, но похлопывание, которое старик сделал по ее правой руке, когда закончил привязывать ленту, наполнило ее сердце чувством свершившейся гордости.

Тагошин, вождь её племени, племени Тьюла, который тоже находился на эстраде из полированного дерева, подмигнул ей. Церемония продолжалась тем же образом с остальными участниками. Время от времени кто-нибудь из них бросал легкий взгляд или улыбку своим близким, оставшимся в толпе Арбора, пришедшим поприветствовать его.

Наконец, совет старейшин, скрытый толстым слоем одежды и капюшонами, словно для защиты своей старости, поприветствовал кишащую массу Арбора, стоявшую перед ними, а затем спустился с эстрады с таким же трудом, как и поднимался на нее, чтобы наконец исчезнуть вдали, в сопровождении вооруженных стражей Мимьи. Вожди племен пришли поздравить своих учеников, менее торжественно. Под своими длинными усами из листьев Тагошин с трудом скрывал свою радость, настолько яркой была его улыбка.

Когда участники закончили приветствовать толпу, их пригласили присоединиться к своим семьям и близким. Праздник начинался.

Последовавший за этим вечер был очень насыщенным. Сок Роа лился рекой. Таверны, кишащие у подножия Лакков столицы, встроенные в множество корней, устилавших землю, были все полны. До раннего утра тысячи существ бродили по улицам Мимьи, иногда шатаясь, иногда производя много шума, иногда и то, и другое одновременно.

На следующее утро Якай болезненно проснулся. У него пересохло во рту и болела голова. Его язык, казалось, удвоился в объеме – один из симптомов чрезмерного употребления сока Роа накануне. Храп Джабуры, спавшего в соседнем гамаке, сопровождал его, пока он готовил чай. Он помассировал шею и подошел к окну. Скоро глашатаи начнут кричать клятву Абор. Несмотря на легкую головную боль и некоторые трудности с полным пробуждением, молодой Сьюнак взял свой рюкзак и покинул свое жилье, расположенное в нескольких метрах от земли. Он ухватился за веревочную лестницу, по которой спустился накануне вечером, и с трудом спустился, пока не достиг твердой земли.

Некоторые Арбора были заняты уборкой города. Они уже спешили навести порядок на улицах, подметая и собирая бесчисленный мусор, устилавший землю. Якай отправился на свой пункт связи, находившийся неподалеку.

Сегодня его миссией было доставить почту в Авакин, главную цитадель племени Авак, откуда родом был его друг Джабура. Путешествие займет у него добрые две недели. Так что медлить не стоит!

Год 2753, Королевство Меруза

Ар'уарн, столица

Редко когда в регионе Золотого Горла бывало так жарко. Наздрин, приток реки Ёр, текущий с гор, прежде чем снабжать столицу Меруза пресной водой и впадать в море Мегн, почти пересох. «Неплохо было бы перебраться в Урка-Зор… там хотя бы не приходится каждые полчаса погружаться!» – подумал Обукин, глава семьи Ома, раздраженно и обливаясь потом, пока он купался в стеклянной ванне. Его чешуйчатая кожа теряла сероватый оттенок, приобретая красновато-голубоватые отблески под светом мозаик и витражей, украшавших комнату. Свет, проникавший через скудные щели, оставленные небрежностью слуг, затемнивших место, чтобы жар не проникал слишком сильно в виллу, придавал Обукину странный вид, колеблющийся между грацией светоносной и одновременно темной картины и полумрака.

Меруза напрягал глаза, читая доклад, принесенный одним из его подручных, который описывал коварные действия другой знатной семьи, в то время как его длинный хвост, наполовину погруженный в воду, нервно дергался во все стороны. Там можно было прочитать: «Семья Нара, похоже, захватила порты Северного района. Наши информаторы сообщают, что они вымогают у торговцев и рыбаков по 10 меруз за каждую проданную рыбу. Пока мы больше ничего не знаем. Следует ли нам вмешиваться? Что насчет соглашения, подписанного на последнем собрании глав семей? Мы ждем ваших приказов, господин Обукин. С уважением, Артезакс».

Челюсти Обукина были сомкнуты, стиснутые раздражением. Некоторые острые зубы выступали из его пасти и, казалось, мерцали при соприкосновении с несколькими лучами света, достигавшими его лица. Он сделал глубокий вдох и помассировал затылок, затем поднялся к голове, проходя через множественные слуховые отверстия, расположенные симметрично по обе стороны его вытянутого черепа. Обукин колебался, вылезать ли из ванны, настолько невыносимым был жар. Меруза не могли долго оставаться на открытом воздухе, не испытывая неприятной боли. Действительно, им было обязательно регулярно погружаться в воду, чтобы сохранять кожу влажной, иначе она высыхала и вызывала зуд и порезы. В это палящее лето необходимость мочить тело становилась почти жизненно важной.

Глухие удары послышались с другой стороны двери.

Сэр, оракул здесь!

– Впустите его! – раздраженно воскликнул Обукин, сминая бумагу, прежде чем с яростью бросить ее в другой конец комнаты. Деревянная дверь скрипнула, и два вооруженных Меpуза грубо сопроводили согнутую фигуру, закутанную в лохмотья. Ее насильно заставили опуститься на колени перед ванной господина Мерузы. Последний довольствовался кивком в знак приветствия.

– Вам нужен переводчик, сэр? – спросил один из стражников. Обукин ответил резким жестом, приказывая своим людям покинуть комнату, затем он выпрямился, разбрызгивая воду из ванны, прежде чем начать говорить с фигурой.

–Tëg jini kanpo tëg na ?

Да, я знаю, – ответил ему с ярко выраженным акцентом, поднимаясь, комок из дырявой ткани. Оракул снял капюшон, скрывавший его лицо, и показал лицо старика. Это был человек из Степей. Его вытянутый, как у Мерузы, череп был усеян несколькими оставшимися у него волосами. Морщины на его лице, свисавшие кожей в разных местах вокруг рта, слегка скрывали слишком большую для него челюсть. Его человеческая кожа, бледного цвета, также была морщинистой и местами покрыта пятнами. Он выглядел впечатленным тем, что находился здесь, но демонстрировал показное недоверие, смешанное с гордостью, типичное для воинов Степей.

– Ты очень хорошо говоришь по-меру… Теперь скажи мне, что я хочу знать! – поспешно добавил Обукин, уже терявший терпение.

Человек из степей, дрожа, достал из одного из своих рукавов листья деревьев, которые он разрывал на мелкие кусочки своими грязными когтями. Операция заняла всего несколько минут, но для господина Мерузы они показались часами.

– Скоро? – спросил Обукин, все более раздраженный.

– На все нужно времи, гасподин, – ответил оракул, оставаясь сосредоточенным на своей подготовке.

Когда он закончил превращать свои листья в крошки, он вставил приготовленное в своего рода флягу, находившуюся во внутреннем кармане его тоги, встал и погрузил ее в воду ванны. Обукин резко отпрянул.

– Не бойтесь, гасподин, мне нужно только воды. – Человек из Степей, все еще сгорбленный и дрожащий, встряхивал флягу в руках до получения густой зеленоватой смеси. Внезапно он поднес флягу ко рту, между искривленными и острыми зубами, и одним глотком проглотил содержимое. Глотание было медленным, поскольку жидкость была едкой, сиропообразной и, главное, инфицированной.

– И теперь?

– Терпение, гасподин, скоро будет эффект! – Через несколько минут ожидания оракул начал конвульсивно дергаться. Его глаза закатились. Пена выступила из уголков его голубоватых губ. Из груди вырвался загробный хрип. Он рухнул на пол, безжизненный. Гул в его груди, казалось, хотел вырваться через его горло. Его зрачки вновь появились и сузились, как у змеи. Его взгляд стал пронзительным. Он произнес эти слова медленным и пещерным голосом, без малейшего акцента и без малейших затруднений: «Этот цикл завершится, когда небо и земля соединятся. Память говорящих существ будет достаточно коротка, чтобы это заметить. Боги будут зрителями разума одних, свидетелями падения других»

Глава 2

Глава II: Ошибки Богини Абор

2753, мир Арб