Ханахаки

Камилла Рэй

Ханахаки

Я пробиралась по пустынному университетскому коридору, кутаясь в высокий воротник водолазки, словно в кокон. Это был мой щит. Он скрывал бледную кожу шеи и давал секунду укрыться, когда предательский спазм сжигал горло. Я до последнего скрывала свою болезнь.

Мне предлагали вырезать цветок, опутавший корнями мои легкие. Говорили, что это просто –  одна операция, и ты свободна. Но как можно вырезать часть собственной души? Я отказалась. А когда передумала, то  было уже поздно. Те самые алые розы, что когда-то заставляли мое сердце трепетать от восторга, теперь медленно убивали меня изнутри.

Каждый шаг давался с трудом, будто я шла по густому пеплу. Ноги были ватными, в ушах звенела тишина. Я шла к нему. На последнее свидание. На последнюю надежду. На свою казнь.

Внезапно горло сжала знакомая судорога. Я прижала ладонь ко рту, подавившись бархатной мягкостью. На кожу упал идеальный алый лепесток, пахнущий свежестью и болью. Я оглянулась – в полумраке коридора не было ни души. Лишь моё одиночество было мне свидетелем.

Ещё шаг. Ещё один. Если он откажет мне сегодня, завтрашнего утра для меня не наступит. Я знала это. Глубинно, на уровне каждой истощенной клеточки. Такие, как он, не любят таких, как я. Но я всё равно шла  навстречу своей гибели, навстречу ему.

А ведь всё началось так прекрасно и невинно. Та самая злополучная лестница, разлетевшиеся по ступеням учебники и я, беспомощно кувыркающаяся вниз. И вдруг-  сильные руки, которые подхватили меня на лету, не дав упасть.

Он был высоким, широкоплечим. Капитан баскетбольной команды. Подхватить меня и охапку книг было для него делом одного мгновения, легким движением. А для меня –  моментом, который перевернул всю вселенную.

Потом он посмотрел на меня. Его голубые глаза, глубокие, как два горных озера, встретились с моими. Уголки его губ тронула улыбка.

– Ты в порядке? Не ушиблась? –  его голос прозвучал как самый нежный аккорд.

И я утонула. Без остатка. Потерялась в этой синеве, в этой заботе, в этом мимолетном прикосновении, которое обожгло мне плечо даже сквозь ткань свитера. Он помог собрать книги, сказал что-то ободряющее, аккуратно коснулся моего плеча и ушел своей дорогой, сияющий и недосягаемый.