Мертвые земли Эдеса

– Что ж, тогда закончишь завтра. – Орхо собрал пергаменты в стопку. – Хочешь есть?

– Хочу, – Луций поднялся и выглянул в окно. Там персиковый закат уже расплывался над городом, – я скоро пойду в Лотию, а там отличный паштет из рябчика и печеный заяц с перцем.

Орхо вскинул бровь и улыбнулся.

– С каких пор в борделях кормят?

– Лотия – это Дом Развлечений, – важно поправил его Луций, – да, и бордель тоже. Но там много чего еще. Отличная кухня. И неплохой театр.

– Театр?

– И музыка.

– Хозяин вернется поздно? – лукаво спросил Орхо.

Луций отчего-то смутился.

– Вряд ли. Я сопровождаю друга, а у него там сердечный интерес. – Подумав, он добавил: – Ты можешь пойти со мной. Только, во имя богов, веди себя прилично.

– А мне дадут печеного зайца?

– Нет, конечно.

– Жестоко, – делано вздохнул Орхо.

Луций расхохотался.

Ну какой котийский раб, право слово.

Он сел перед зеркалом и недовольно вздохнул. Волосы всклокочены. Под глазами залегли серые тени. Даже глаза казались не льдисто-голубыми, а серыми, как вечерняя вода в плебейской бане. На щеке остался след от туши. Луций поморщился и попытался оттереть краску с лица, но только размазал ее сильнее. Пятно сделалось похожим на синяк.

– Дай сюда, – проворчал Орхо, бесцеремонно взял его за подбородок и оттер грязь мокрым полотенцем.

– Ты умеешь плести косы? – спросил Луций, разглядывая лицо Орхо. Оно было неподобающе близко. Настолько, что хотелось задержать дыхание.

– А сам как думаешь?

Орхо насмешливо тряхнул головой. Длинные волосы были обрезаны неровно, будто Орхо когда-то полоснул по ним ножом. Он перевязывал их шнуром в низкий хвост, но короткие локоны выскальзывали и падали на лицо. Орхо сдувал их. Они снова падали.

Нет, косы явно были не в его стиле.

– Учись, – велел Луций, отобрал у Орхо полотенце и повернулся к зеркалу. – Смотри, – он начал плести на виске косу, – перекладываешь пряди и подбираешь новые с боков. Ничего сложного.

Орхо внимательно следил за его пальцами.

– Я понял. – Он положил ладони поверх рук Луция, аккуратно забрал свободные пряди и продолжил ряд.

Кочевник плел медленно. Он то и дело убирал волосы в сторону, почесывая голову кончиками пальцев. Не стягивал кожу – ночи такая коса точно не переживет и растреплется. Завтра все придется делать заново. Но в целом Луций был не против.

Закончив косу, Орхо взял прядь выше и начал еще одну.

– Увлекся?

– Так будет лучше.

Вышло три кривоватых косицы. Теперь Луций был чуть меньше похож на бродягу.

– Сойдет. Идем, заяц ждет. Ты сам-то ел?

– В голодный обморок не упаду, – ухмыльнулся Орхо, – но надеюсь на милость хозяина.

* * *

Луций остановился на углу переулка, который выходил на широкую аллею, и едва успел ухватить за локоть Орхо – тот очень уверенно поворачивал в другом направлении. Руку Луций сразу отдернул и отпихнул Орхо назад, тревожно осмотревшись. Не пристало патрицию по-свойски касаться рабов в публичных местах.

– Вот скажи мне, – тихо произнес он, – это похоже на просто бордель?

Орхо за спиной Луция восхищенно присвистнул, и тот улыбнулся с такой гордостью, словно сам приложил руку к созданию Дома Развлечений Лотии.

О нет, Лотия была не просто борделем. В золотистых искрах Печатей Света здание из молочно-белого, лунного мрамора казалось царским дворцом, не меньше. Лепнина чуть сияла изнутри мягким серебристым светом. Лениво и кокетливо улыбающиеся сирены на фронтонах казались живыми. По большой террасе, увитой виноградной лозой, прогуливались девушки и юноши. Они сбивались в стайки, пили вино, вели непринужденные разговоры. Только по излишне тонким тканям их одежд, по бликам на блестящей от масел коже можно было догадаться, что это – работники заведения. Привлекательная и достаточно приличная картинка.

Госпожа Клио, хозяйка заведения, начала свое дело с предположения, что чистые шлюхи с полным комплектом зубов нравятся клиентам значительно больше обычных. А возлежать с ними в роскошных помещениях, где пахнет тонкими заморскими маслами, приятнее, чем трахать в тесной каморке лупинария. Еще больше уважаемых господ прельстит, если вечер в компании шлюх будет прикрыт ширмой культурного отдыха. И она не прогадала.

Ей удалось превратить бордель в Дом Развлечений, куда уважаемые патриции сенаторского ранга могли прийти, не опасаясь за репутацию. Помилуйте, какие проститутки? Вы пробовали фаршированных дроздов в медовом соусе? А слышали игру на гидравлисе? Даже достойные матроны не брезговали проводить в Лотии вечера. В комнатах с мягкими коврами и изящными орнаментами было приятно обсудить дела, тем более что заведение гарантировало приватность.

Луций, конечно, много что мог бы рассказать об этих гарантиях, но он любил Лотию как дом родной.

Луций жестом велел рабу следовать за собой и двинулся к парадному входу. Роскошное фойе, отделанное полуночным мрамором, было освещено лишь приглушенным мерцанием маленьких белых светлячков.

– Доброй тебе ночи, господин, – раздался впереди бархатный мужской голос. Впрочем, тут же сменил интонацию, узнав гостя. – О, Эдера.

Высокий мужчина в богато расшитом халате вышел из полумрака и лениво махнул Луцию. Это был Гало, главный помощник госпожи Клио.

– Раз уж я просто Эдера, то и платить как господин не стану, – усмехнулся Луций.

Поговаривали, что госпожа Клио выкупила Гало на рыбном рынке, где он был рабом какого-то мелкого торгаша. Он умел быть чертовски обходительным с клиентами, но Луцию доставалась та его ипостась, от которой несло рыночным хабальством.

– Скидки только сотрудникам, дорогой. Тарелки будешь драить или иначе отработаешь? – Гало мерзко гоготнул и перевел взгляд на Орхо. – А это у нас что? Какая фактура. Не хочешь его продать?

– Он отгрызет твоим клиентам головы. – Луций смерил Гало холодным взглядом.

Луций так и не смог выяснить, чем именно этот хитрый человек с цепкими водянистыми глазами на непропорционально крупном лице так впечатлил хозяйку Лотии, но сейчас тот управлял борделем: скупал в городе подходящих молодых юношей и девушек, отмывал, учил манерам и пускал в дело.

– На все найдутся любители. Покорность приедается. – Гало было потянулся к Орхо, намереваясь ощупать его мышцы, но внезапно Орхо перехватил его запястье и заломил ему руку так, что тот взвыл. – Ах ты сука!..

Луций даже не смог отследить движение Орхо. Гало поскуливал, пригибаясь к земле.

– Удобно, когда твои вещи сами себя охраняют, не правда ли? – Луций перевел на Орхо самодовольный взгляд. – Оставь его.

Тот подчинился мгновенно, хоть и неохотно. Гало заворчал, растирая локоть.

– Никаких скидок, – бросил он сердито, – и если увижу опять на кухне, будешь с госпожой объясняться. Забирай своего отморозка. Тебе в шестую комнату на втором этаже.

– Передавай привет Сайне, – пропел Луций и двинулся вверх по устланной серебристым ковром лестнице.

Чтобы подняться на второй этаж, нужно было пройти через просторный общий зал. Здесь пахло сладкими духами, крепким вином и лицемерием. Фривольно одетые юноши и девушки разносили гостям вино, жеманно улыбались, присоединялись к беседам и то и дело под разными предлогами уходили с кем-то из клиентов в отделенную тяжелым занавесом, скрытую от глаз часть заведения.

Раб на входе вежливо поклонился Луцию и занес его имя в список. Луций прошел мимо мраморных лож, вежливо кивая знакомым и деликатно игнорируя высокопоставленных патрициев сенаторского ранга, которые отдыхали в окружении девиц лет на семьдесят их младше.

Не удержавшись, Луций подхватил с длинного стола с закусками пару начиненных воздушным мясным суфле маленьких булочек. Перешагивая через ступеньки, он поднялся на второй этаж, воровато оглянулся и передал одну из них Орхо.

– Милость хозяина, – насмешливо шепнул он, – за хорошее поведение.

– Моя благодарность не знает границ. О, это утка?

– Ага, с черносливом, – с набитым ртом закивал Луций, – ешь быстрее, а то меня заставят платить за двоих.

Он успел смахнуть крошки с подбородка Орхо, прежде чем из-за угла вышла пара посетителей, и поспешно двинулся вдоль коридора. Мягкие темные ковры гасили звук шагов. Вдоль стен на пронумерованных дверях тускло мерцали Печати Тишины. Сюда посетители Лотии приходили, чтобы в приятной обстановке обсудить частные вопросы или просто провести время в узком кругу. Луций легко нашел нужную комнату: возле нее стояло два внушительных бугая, вооруженных короткими мечами, – значит, Праймус Арвина уже прибыл.

Луций прошел мимо охранников, которые равнодушно покосились на него и чуть более настороженно – на Орхо. Вся компания была уже в сборе, и Луций с удовлетворением отметил, что явился последним.

– Луций! – Праймус подскочил, споткнулся о столик и рухнул обратно на подушки. – Месяц тебя не видел, ты куда пропал?

Он был, как всегда, очарователен со своей смущенной улыбкой, теплым румянцем и лучистой щенячьей радостью во взгляде – того и гляди завиляет хвостом. Вихрастые светлые волосы, большие золотистые глаза с пушистыми длинными ресницами. Праймус нравился всем. Кроме, пожалуй, собственного отца, который считал его наивным дурачком.

Он был единственным наследником семьи Арвина – древней, как сам Эдес. Его отец берег его и охранял, как фамильную драгоценность. Когда Луций впервые встретился с Праймусом, он отпустил ехидный комментарий о его имени: дескать, первый и единственный. Он уже был готов схлестнуться в словесной перепалке или дать деру от охранников, но Праймус рассмеялся и пошутил, что каждый год на день рождения просит отца поменять ему имя, да тот слишком в себя верит. Так и подружились.

– Я не пропал, просто у кого-то слишком короткий поводок, – Луций развалился на свободном ложе триклиния и жестом велел Орхо встать за его спиной, – мы с Марком отлично повеселились на Средних улицах.

Марк, который лежал напротив, поперхнулся вином и позеленел.

– Да уж, – прохрипел он, прожигая Луция взглядом.

– Что же вы нашли на Средних улицах? – Мелодичный голос, нежный, как урчание довольной кошки, заставил Луция улыбнуться. – Неужели наш дом чем-то разочаровал вас?

Луций перевернулся на живот и со всем возможным почтением кивнул девушке, которая устроилась на том же ложе, где сидел Арвина.

– Салве, Прекрасная. Прости мне мою грубость. Лотия не может разочаровать. Просто у меня ужасный вкус.

Госпожа Талия приняла комплимент заведению с кокетливой и чуть надменной улыбкой. Первая красавица Эдеса, роза среди грязи, драгоценная невинная дочь госпожи Клио всегда выглядела как сошедшая с небес богиня. Большие, глубоко посаженные глаза изумительного цвета первой весенней травы смотрели на мир с какой-то всепоглощающей нежностью, от которой даже у Луция иногда бежали мурашки по коже. Праймус же и вовсе готов был упасть на колени и возносить ей молитвы до конца своих дней.

– Зачем ты это приволок? – хмуро спросил Марк, покосившись на Орхо.

– Захотелось, – Луций потянулся за кувшином с белым вином и наполнил чашу, – у меня нет толпы ликторов, как у нашего юного магистрата. О чем вы говорили, пока я все не испортил?

– О Мертвой Земле, – прокашлявшись, сказал Праймус, – пятно на владениях Малтинов расширяется. Не везет им с территориями. Это уже третье, расползлось почти на милю и уничтожило виноградники.

– На милю? – Голос Талии затрепетал. – Сколько же людей там жило? Это ужасно! Впрочем… мне страшно любопытно взглянуть на Мертвые Земли.

Марк перестал сверлить Орхо взглядом и недоуменно уставился на нее.

– Зачем?

– Мне кажется, это танец Хаоса… – протянула Талия, мечтательно прикрыв глаза, – в Хаосе есть нечто завораживающее, вы не находите? Поэты воспевают очарование смерти, человеческую душу тянет к пустоте.

– Ничего интересного там нет, гниль да черная плесень, – отрезал Центо.

– Я согласен, в них есть что-то величественное, – закивал Праймус, – когда я впервые увидел их, я словно коснулся неведомого, а это заставляет больше ценить жизнь.

Луций округлил глаза и едва сдержал смех.

Праймус в жизни своей не выезжал за пределы города и Мертвые Земли мог видеть разве что во снах.

– О, а когда это было, напомни? – задумчиво протянул он, гоняя вино по чаше.

– Мне было пятнадцать, – с нажимом сказал Праймус и выразительно посмотрел на него, – помнишь, я уезжал на несколько месяцев в Лирак?

Луций одарил его долгим насмешливым взглядом и сжалился.

– Ах да, помню, – кивнул он, – ты же звал меня с собой, но я отказался. Не люблю Лирак. Слишком жарко.

– А я где был? – озадачился Марк.

– Со мной. Мы все лето тренировались.

– Я не помню…

– Ты еще сломал мне ключицу.

– Я ломал тебе ключицу?

Луций вздохнул. Врать Марк не умел категорически.

Чтобы сменить тему, Праймус бойко заговорил о поэзии и смерти. Луций пару раз поправил его, когда тот ошибся в цитатах, но обсуждать изысканный слог ему наскучило еще в риторической школе.

А вот наблюдать за тем, как друг распускает перья перед Талией, было увлекательно. В споре с Марком об эпосе тот небрежно бросался разгромными аргументами и украдкой поглядывал на девушку, чтобы понять, оценила ли она его красноречие. Иногда, засмотревшись на нее, он терял нить разговора и густо краснел. Сиял как солнечная колесница, когда Талия одаривала его нежной улыбкой. Он был влюблен по уши и ужасающе от этого нелеп. Луций едва сдерживал подколки, вертящиеся на языке. Молчать было почти физически невыносимо – и быстро наскучило. Луций украдкой покосился на Орхо – тот, кажется, уснул стоя, и наконец его лицо приобрело подобающее рабу выражение: покорное и безучастное.

– Прошу меня простить, я немного голоден. Не скучайте! – Луций одним глотком допил вино и поднялся. – Эй ты. За мной.

Он щелкнул пальцами перед носом Орхо и направился прочь из комнаты. В общем зале Луций положил на блюдо пару жирных ножек восхитительного печеного с травами и перцем зайца, прихватил кувшин ароматного вина и устремился в сторону борделя, откуда доносилась узнаваемая симфония порока и удовольствия. На него никто не обратил внимания: провожать взглядом тех, кто шел за занавес, считалось неприличным. Миновав короткую анфиладу, он осмотрелся и нырнул в неприметный проход, заставленный ящиками. Орхо протиснулся следом. Коридор повернул дважды и вывел Луция к ветхой двери, которая отчаянно заскрипела, когда он толкнул ее плечом.

В нос ударил терпкий запах лежалых листьев. Луций шумно вдохнул затхлый воздух, извлек из-под деревянных ступеней чуть отсыревшую подушку. Он сел, вытянув ноги, и запрокинул голову, наслаждаясь тишиной. Небо искрило звездами через неподвижную черную крону старого тополя, который рос в центре. Внутренний дворик Лотии был укрыт от всех ветров глухими обшарпанными стенами соседних зданий.

– Держи, – Луций протянул Орхо блюдо с мясом и похлопал по ступеньке рядом с собой, – этот заяц стоит твоего внимания, уверяю.

– Здесь никого нет?

– Никого, – довольно ухмыльнулся Луций, – хоть ори, никто не услышит. Я здесь вырос.

– Во дворе борделя? – уточнил Орхо, вскинув бровь.

– Дома Развлечений, – педантично поправил его Луций, – я много играл здесь в детстве. – Он убрал пряди с виска там, где волосы не были заплетены, и продемонстрировал тонкий шрам. – Это меня швырнули вон в то дерево.

– И как же молодой господин умудрился здесь оказаться?

Луций указал на дальний угол двора. Там виднелся зазор между двумя домами, который вел в глухой тупик. Однажды он просто юркнул туда как кролик, спасаясь от преследования. Ему было семь. Республика разгромно проиграла битву за Газар. Талорцы уничтожили целый корпус боевых магов, а потерявшие братьев и отцов патрицианские детишки вымещали злость на сыне предателя.

Ему не очень нравилось об этом вспоминать.

– Случайно.

Орхо поглядел на него с насмешливым интересом, но допытываться не стал. Для северянина фамилия Луция была не более чем случайным набором звуков. И это было приятно.

– Поэтому этот урод на входе тебе хамит? – Орхо оторвал зубами кусок мяса. – Из-за того, что ты тут как родной?

– Вроде того, но деньги с меня дерут на общих основаниях.

Неожиданная боль пронзила загривок Луция. Словно огромная кошка вцепилась ему в шею.

– А-ай, сука! – Он взвыл и дернулся вперед. Орхо едва не подавился зайцем.

– Ты какого ляда слинял, гаденыш? – Позади него раздалось разъяренное шипение. – Ты там что устроил, а?!

Луций вывернулся из захвата и отскочил, едва не разлив вино.

Он маленькими шажками отступал от разъяренной, как тысяча ордынцев, первой красавицы города, госпожи Талии.

Прекрасная роза Эдеса скинула с ноги изящную сандалию и прицельно запустила ей в Луция. Тот увернулся и не сдержал смех.

– Ну прости, прости. В чем я виноват перед тобой, богиня?

– Сученыш, – выдавила Талия.

Луций вскочил на бревно и патетично процитировал:

– В Хаосе есть нечто завораживающее. Ай! – Вторая сандалия попала точно в цель. – Не хочешь помочь? – обернулся он к Орхо. Тот невозмутимо обсасывал косточку.

– Сам нарвался.

Талия на секунду замерла, как будто только сейчас заметила во дворе постороннего, и напряглась, разглядывая незнакомца со звериной настороженностью.

– Ты кого сюда притащил?

– Это мой раб. – Луций мгновенно прекратил паясничать и, понизив голос, добавил: – Все в порядке.

Талия изумленно взглянула на Луция. Почти пятнадцать лет они были единственными хозяевами этого двора. Ни один посетитель Дома Развлечений не знал об этом месте. Луций не показывал его даже Праймусу и Марку. Он успокаивающе кивнул Талии, и она медленно расслабила плечи. Потом встряхнулась и как ни в чем не бывало поправила растрепавшиеся светлые волосы.

– Если это раб, – хмыкнула она, – то я сраный консул.

– Он – мой раб, – с нажимом произнес Луций, – а ты – прекрасная Роза Эдеса. Ясно?

Девушка с прищуром посмотрела на Луция.

– Я тебя услышала.

– Держи свою обувь.

– А где вторая?

– В кустах.

– Ну так найди!

Луций со вздохом полез в колючие ветки. Прекрасная Роза Эдеса плюхнулась рядом с Орхо, уперев локти в колени.

– Ну и зачем тебе это чучело, раб? – насмешливо спросила она.

– Подарок судьбы, – ответил тот, – я Орхо.

– Я Талия.

– Дай угадаю, это ты в детстве швырнула его в дерево.

– Надо же, какой проницательный.

Луций вылез из кустов и протянул девушке сандалию.

– Надень, а то Сайна опять будет винить меня за твои грязные пятки.

– Моей мамаше не нужен повод, чтобы кого-то в чем-то винить, – сказала Талия и цапнула с блюда заячью ногу, – не лезь к Праймусу, понял?

– Он не был ни в каком Лираке.

– Он просто хочет мне понравиться.

Луций склонил голову набок. Талия выглядела необычно взбудораженной. Она всегда вела себя как сварливая сука. Но Луций в жизни не видел, чтобы она краснела.

– Он справляется, так?

– Не твое собачье дело, – девушка вгрызлась в мясо и кивнула в сторону Орхо, – я тебе вопросов не задаю.

Дожевав, Талия сделала несколько больших глотков вина прямо из кувшина и вытерла рот ладонью. Она поднялась и, отряхнув небесно-голубое платье из тонкого шелка, повернулась к Орхо.

– Проследи, пожалуйста, чтобы сегодня я его рожу больше не видела, хорошо? – своим публичным, нежным и струящимся голосом попросила она. – Иначе я оторву ему голову.

– Очаровательно. Я прослежу, – кивнул Орхо.

Талия еще раз сверкнула глазами в сторону Луция и скрылась в проходе. Луций уселся на ее место, сердито растирая следы от острых ногтей на шее.

– Она швырнула тебя в дерево? Да ты великий воин. – Орхо ткнул Луция локтем в бок.

– Она меня старше. И она бешеная. – Луций взял кувшин и вдохнул пряный запах особого лотийского вина. Его смешивали с незнакомыми Луцию специями и горьковатым горным медом. Он сделал глоток, и сладость со жгучими перечными нотками согрела его, разлилась по телу упругой волной.

Орхо прикрыл глаза и запрокинул голову, подставляя лицо лунному свету.

– Она была бы тебе хорошим соколом, – неожиданно сказал он после долгого молчания.

Луций закашлялся и настороженно уставился на Орхо.

– Что?

– У нас на Севере есть традиция, – Орхо закинул руки за голову и потянулся, – хан должен избрать себе двух соколов. Эти двое будут его ближайшими советниками всю жизнь. Они клянутся всегда действовать в его интересах и получают право оспаривать его решения, не страшась его гнева. В народе соколами называют просто вот таких друзей. Слышал сказку о соколином хане?

– Расскажи.

Орхо откинулся на ступеньках, оперся на локти и уставился в небо.

Жил на свете один человек, и видел он, что люди вокруг него страдают от злого хана. Он забирает их добычу, отнимает их жен и шлет мужчин на войну. Пришел он однажды к вещему камню и обратился к духам: «Дайте мне силу, и я стану мудрым и милосердным правителем». Послушали его духи, даровали ему двух соколов и сказали: «Станут они крыльями твоими и не погнушаются клевать тебя».

Быстры были их крылья, остры когти и клювы. Левый сокол нес его слово, правый – разил его врагов.

И стал человек ханом. Чествовали его люди и устроили ему великий праздник. Увидел он на празднике прекрасную девушку, которая была обещана другому, и разум его помутился. Сказал он: «Я хан, отдайте мне ее». И тут левый сокол набросился на него и выклевал ему глаз.

И начал хан кричать от боли, но подошел к нему мудрец. Тот сказал: «Не сердись на своего сокола, великий хан. Он лишь следит за тем, чтобы твое сердце оставалось чистым, а разум – ясным».

Понял хан свои ошибки, смирился и правил мудро.

Однажды в землях хана появился злой колдун, который уводил детей в темные леса, и никто не мог с ним справиться. Решил хан сам отправиться на борьбу с колдуном. Десять дней сражался он с врагом, десять ран нанес ему колдун, и все же победил его хан.

Он освободил детей и вернулся с ними. Народ встретил его с радостью и устроил большой пир. И увидел он на пиру девушку – еще более красивую, чем первая. Сказал хан: «Десять ран нанес мне колдун, и я спас ваших детей. Отдайте мне ее».

Но как только девушка приблизилась, правый сокол набросился на него и выклевал ему второй глаз.

Закричал хан от боли и понял, что потерял зрение навсегда. В этот момент к нему подошел старый мудрец и сказал: «Ты вновь поддался искушению и забыл, зачем стал правителем».

Осознал слепой хан истину, и сердце его очистилось от гордыни и жадности. И стал тот хан великим правителем, а соколы были верны ему до конца дней, напоминая о справедливости. А после смерти он сам обратился соколом и уже тысячу лет кружит в небесах, зорко высматривая и карая бесчестных людей.

Луций внимательно смотрел на кочевника, пока тот говорил. Вслушивался в низкий голос, наблюдал за тем, как лунный свет смягчал резкие черты его лица. Он никогда до этого не видел такого цвета глаз, как у него. Почти у всех северян они были зеленые, но глаза Орхо были неправдоподобно насыщенного цвета хвои. Когда сказка кончилась, Луций задумчиво помахал заячьей косточкой.

– Любопытно. – Он бросил на Орхо еще один изучающий взгляд, потом тряхнул головой, будто отгоняя наваждение. – Талию я бы в соколы не взял. Она же мне на самом деле глаз выбьет.

– А кого взял бы?

– Не знаю, Центо с Арвиной?

– Плохой хан, – Орхо мягко щелкнул его по лбу, – они же с тобой не спорят, и ты их не слушаешь. Хан, который берет себе таких соколов. – либо дурак, либо тиран, либо и то и другое.

– Пожалуй, – помедлив, согласился Луций, – тогда тебя.

– Я тоже с тобой не спорю и ничего тебе не советую. – Орхо взял из рук Луция кувшин и, не сводя с него взгляда, сделал несколько глотков.

– Так начни, – усмехнулся Луций.

– Как скажешь… хозяин, – Орхо поднялся и рывком потянул Луция за собой, – идем домой. Тебе завтра еще работать.

– Уже поздно отказаться от своих слов? – Луций посмотрел на Орхо снизу вверх. – Потому что, если нет, я бы взял их обратно.

– У твоих слов не так много власти, как тебе бы хотелось.

Не зная, как расценить последнее замечание Орхо, Луций отряхнул тунику и повел Орхо через узкий лаз между домами обратно в Патрицианские кварталы. Луций украдкой наблюдал за кочевником, перешучиваясь с ним и вслушиваясь в его голос.

Луций знал эту сказку. Хотел услышать ее снова. То, что Луций не сделал бы Талию своим соколом, он решил, еще когда ему было десять. Тогда он сказал, что хочет, чтобы кормилица Илма была его соколом. Она тоже посмеялась и сказала, что из него вышел бы дурной хан. Это была хорошая сказка.

Хорошая талорская сказка.

5

Достойный курган