Ступени над Бездной. Том 1

Хэ Ли сложил два пальца вместе и направил в черный камень духовную силу. Тут же камень задрожал в его руке, и на черной поверхности появились серебряные буквы, горящие духовной силой: «Страна Ши».

– Каменная страна? – прочитал Хэ Ли. – Что это за страна такая?

Чжан Минлай сощурился:

– Должно быть, он это о Стране Ши, которую только что основали у тебя над головой.

Хэ Ли задрал голову вверх, но увидел только потолок поместья Чжан, и это заставило пьяного Чжан Минлая расхохотаться.

– Какой же ты смешной, Хэ Ли, – сказал он, задыхаясь. – Ну хорошо, я неправильно выразился. Над головой у тебя Ущербные горы, это далековато от Страны Ши. Она находится на побережье Восточного моря, близ Большой Пустыни. Почти там же, где ты сегодня побывал.

– Страна Ши, основанная Ши Хао? – изумилась Юй-эр. – Он основал страну? Уже?

– Я же сказал – он непревзойденный командир.

– Вы этого не говорили.

– Но я определенно имел это в виду! В любом случае, Хэ Ли, ты не появишься на земле раньше, чем через две тысячи лет, потому что ты осужден. Хочешь – забирай вещицу и помоги этому молодому господину в обмен на нее, а хочешь – продолжай собирать кошек и собак у себя дома и забудь о Хай Минъюэ.

Хэ Ли дырявил Путь сердца напряженным взглядом. Страна Ши – это то, что он действительно желает?

«Хай Минъюэ! – вдруг раздался в его ушах звонкий голос Ши Хао, сотрясающий его подсознание. – Стоило тебе испить зелья забвения, как ты позабыл о своих принципах?»

«Может ли быть так, что Хай Минъюэ – это мое прошлое имя? – подумал Хэ Ли. – Боги смерти не помнят своей прошлой жизни, но сохраняют старое имя. В таком случае имя Хай Минъюэ не должно было смениться на Хэ Ли. Это все так запутанно».

Серебряные символы «Страна Ши» плавно мерцали на гладкой обсидиановой поверхности. Хэ Ли, ощутив в груди непонятное чувство, похожее на ностальгию, пригладил зеленую кисточку жетона и спросил:

– Что вы хотите за этот жетон?

Чжан Минлай, который уже полулежал в своем кресле с чаркой в руке, расплылся в улыбке и сказал:

– В мои обязанности входит преподавать новичкам, а я не выношу это скучнейшее занятие. Ты знаешь, мой выдающийся интеллект не подходит для того, чтобы вдалбливать людям кодекс проводника душ. Я бы с удовольствием участвовал в дебатах относительно каждого чертова пункта! Но, к сожалению, я больше не уполномочен воспитывать критическое мышление в новичках. А ты заменишь меня на эти две тысячи лет, на которые тебя отстранили, согласен? Вспомнишь свои школьные года, ха-ха-ха!

Преподавать новичкам кодекс проводников звучало для Хэ Ли как самое страшное наказание, какое только можно придумать.

Вдруг Путь сердца вновь засиял, и серебряные штрихи преобразовались в слово «Согласен».

Хэ Ли вытаращил глаза. Ни за что бы он не согласился на эту затею, даже ради воспоминаний о прошлой жизни, которые наверняка принесут ему море ненужных страданий.

– Конечно, ты согласен, – протянул Чжан Минлай, увидев символы на жетоне со своего места. – К тому же тебе будут платить повышенное жалованье. А на что ты собрался кормить своих зверей, будучи отстраненным? Если они не будут есть, их духовный уровень упадет и они рассыплются в песок с берега Желтого Источника, из которого и были вылеплены!

И правда, он совсем не подумал о своих пушистиках! Сжав зубы и чувствуя себя просто ужасно, загнанным в угол, насилуя себя, не смея отказаться, он все же сказал:

– Я согласен.

Мерцание жетона тут же исчезло, и он превратился в обычный черный кусок обсидиана, словно желание Хэ Ли было исполнено. Хэ Ли поднял взгляд на Юй-эр, и та восторженно кивнула.

– Две тысячи лет пролетят незаметно.

– Спасибо, чиновник Чжан, – выдавил из себя Хэ Ли, не зная, радоваться ему или плакать оттого, на что он подписался.

Чжан Минлай с довольной улыбкой заснул в кресле еще до того, как гости ушли из поместья.

* * *

«Две тысячи лет – разве это долго?» – думал Хэ Ли, входя в зал, заполненный учениками в белом, в первый раз в роли учителя. В руке он нес тяжелый бамбуковый свиток с кодексом проводников душ, а на его поясе покачивался обсидиановый жетон с зеленой кисточкой, служивший ему напоминанием того, ради чего все это затевалось.

Уже после первого занятия Хэ Ли, сидя за столом учителя, подперев голову рукой, долго смотрел в пустоту, не в силах пошевелиться. Ученики высосали из него всю энергию, и если так будет продолжаться две тысячи лет, у бедного Хэ Ли не останется сил уже ни на какие поиски воспоминаний.

Он надеялся, что его ученики будут такими же, каким был он, – покладистыми, умными, а главное – молчаливыми. Но нет, молодые люди быстро передружились друг с другом и изводили его своими непрекращающимися шепотками, швырянием бумажек, тупыми вопросами, тупыми ответами и в принципе своим существованием. Приходя домой после тяжелого трудового дня, Хэ Ли падал на кровать в объятия пушистых зверей и не вставал с нее до утра.

Первые сто лет были еще более или менее терпимыми. Хэ Ли доходчиво объяснял новичкам, как надежно зацепить душу и не потерять ее по дороге в Преисподнюю. Но когда это повторялось снова и снова и каждое поколение новичков задавало одни и те же вопросы, его мозг начал бороться за выживание.

Через сто лет он заметил, что его ответы на вопросы стали скорее абстрактными и философскими, чем полезными.

«Душа – это как бабочка в ночи. Иногда ты должен быть ловцом ночных бабочек, чтобы понять, что она собой представляет», – говорил он с намеком на полное непонимание.

Спустя еще двести лет Хэ Ли понял, что начинает лысеть, его волосы сыпались целыми прядями от нервотрепки, которой подвергали его ученики, и попросил больничный. Он провел сотню лет, медитируя среди своих кошек и собак, втирая сандаловое масло в кожу головы и представляя себя где-то на вершине горы Куньлунь, вдали от мирской суеты.

После тысячи лет он научился отвечать на вопросы жестами и с расстояния открывать учебник новичков на нужной странице. Иногда это сбивало людей с толку, но, кажется, никому это особо не мешало.

Ближе к концу своего срока Хэ Ли, углубившись в философию, даже научился «лить воду», чтобы дотянуть до конца урока:

– Задумайтесь о природе души – тонкой, эфемерной сущности, которая наделяет жизнь смыслом. Каждая душа несет в себе уникальный след опыта и человеческих историй. Возможно, каждая из них – капля в океане бесконечности, но именно они составляют это бесконечное море сознания.

Плохим он был учителем или хорошим, его не волновало. Но он ни разу не смог наказать ни одного ученика, как бы плохо они себя ни вели. За это его самого чуть не наказывал генерал Чэн, каким-то образом каждый раз прознававший о его воспитательских оплошностях, которые бродили по Диюю и иногда дебоширили. Генерал Чен каждый раз врывался в его кабинет и читал ему лекции, размахивал руками, топал ногами и звенел мечом, громко выражая каждую каплю своего недовольства.

– Если ты не знаешь, как наказывать, спроси у меня! Берешь линейку и лупишь! За малейшую оплошность! Иначе мы получим то, что видим сейчас, – дебоширов, не уважающих кодекс, не чтящих правил, работающих спустя рукава! Царство демонов заполнится преображенными душами, и в итоге не будет Преисподней, а будет конец света, демоны заполнят землю, небеса!

Хэ Ли слушал его совестливо, сложив руки в замок на столе, и отвечал каждый раз одно и то же:

– Я не могу их бить, у меня рука не поднимается. На то же есть ты, начальник стражников. Ты и карай.

– Я караю уже тогда, когда зло свершилось, а твоя работа – предотвращать его от зарождения!

Однако сколько бы генерал ни отчитывал его, Хэ Ли не мог поднять руку на ученика. Что-то в нем протестовало каждый раз, когда он, рассерженный, заносил ладонь над наглецом, но всякий раз эта ладонь застывала в воздухе и в итоге опускалась.

Когда он рассказал об этом Юй-эр, она задумчиво предположила:

– Может, ты просто такой добрый, что не хочешь причинять никому боль? О… это так мило!

– Я не такой добросердечный, – хмурился Хэ Ли. – Если бы кто-то ударил меня, я бы сразу дал сдачи. Если бы кто-то ударил тебя, я бы взялся и за кинжал. Но эти дети же не били меня, зачем мне с ними драться? Это ведь так унизительно, когда тебя бьют ни за что.

Две тысячи лет прошли в Преисподней, и Хэ Ли наконец освободился от своего наказания. Тем временем в царстве людей прошло всего около восьми лет.

С трепетом сжимая в ладони Путь сердца, Хэ Ли вернулся во Дворец Правосудия, чтобы получить новый список душ и официально восстановиться в должности. Его сопровождал круглолицый работник канцелярии, который занимался учетом документов. Едва новый список душ оказался в руках Хэ Ли, он засветился мягким серебряным светом, свидетельствуя о новом заказе на сбор душ. Хэ Ли развернул его и обомлел, увидев один знакомый портрет молодого человека с горящими фениксовыми глазами и целую историю смертей:

«Ши Хао».

«Умер от удушья».

«Умер от голода».

«Сгорел заживо».

«Упал с высоты».

«Был съеден».

«Был отравлен».

«Был заколот мечом».

Список продолжался, и по мере того как Хэ Ли читал новые позиции, старые растворялись в недрах бумаги. Последняя позиция «Утонул», однако, не исчезла, словно еще не свершилась.

– Что не так с этим человеком?! – воскликнул Хэ Ли, рассердившись, словно над ним издеваются. – Это он нарочно пытался вызвать меня?

Работник канцелярии округлил глаза и пожал плечами, но не успел что-либо сказать – звонкие шаги раздались в коридоре, и из тени вынырнула высокая фигура генерала Чэна. Нахмурив брови, точно скрещенные мечи, генерал сказал строго:

– Владыка сыцзюнь требует твоего незамедлительного появления в его кабинете.

Генерал Чэн, как всегда, все преувеличивал. Ян-сыцзюнь никогда не требовал, он вежливо просил, хотя его просьбы никогда не подразумевали возможного отказа. Вечная строгость генерала ужасно напрягала Хэ Ли, поэтому он старался с ним не спорить, хотя, очевидно, считал его мнение неправильным. Он коротко кивнул и проследовал за звенящим серебряными доспехами генералом по коридору.

Кабинет Ян-сыцзюня располагался на вершине Башни Янтарной Зари, возвышающейся над Дворцом Правосудия. Хэ Ли и генерал поднялись по длинной винтовой лестнице из черного камня, извивающейся, точно тело взмывшего вверх дракона. На верхнем этаже огромная голова каменного дракона свисала с потолка, разинув клыкастую пасть, а ее глаза горели красным светом, неотрывно следя за всеми, кто входит и выходит.

Кабинет Ян-сыцзюня был ярко освещен свечами и обставлен скромно. Нежный аромат чая пропитал каждый его угол и каждую шелковую подушку на полу.

Первое, что увидел Хэ Ли, шагнув внутрь, были сверкающие зеленые глаза. Чжан Минлай сидел за низким столом из светлого дерева с кистью в руке. На его лице заиграла приветливая улыбка.

– С возвращением к должности, Хэ Ли, – сказал он хитро и, придерживая широкий рукав, стал что-то записывать на листе бумаги.

Ян-сыцзюнь все это время стоял за ним, отвернувшись к окну, в которое глядела огромная луна, печально известная супруга Владыки. Едва прозвучали слова его помощника, он элегантно обернулся, отчего его идеально приглаженные белые волосы качнулись, и запах чая стал еще более насыщенным. Хэ Ли отвесил поклон.

Владыка Преисподней сказал с добродушным смешком:

– В твоем списке душ творится какая-то неразбериха. Я думаю, ты уже собрался расследовать, что же с ним не так?

Хэ Ли ответил спокойно:

– Владыке не о чем тревожиться.

Чжан Минлай едва слышно усмехнулся, словно заставить сыцзюня встревожиться было невероятно трудно.

– Нравится моя безделушка? – спросил чиновник, поглядывая на обсидиановый жетон с зеленой кисточкой на поясе Хэ Ли.

– Ты должен быть осторожен с ней, – ровный голос Ян-сыцзюня вдруг похолодел, его глаза с теплым медовым оттенком стали похожи на застывшую смолу. – Она приведет тебя туда, где ты должен оказаться, но это может стоить тебе дорогого. Не будь безрассуден и контролируй свое сердце.

Хэ Ли снова поклонился.

– Благодарю за наставление, Владыка.

Когда Хэ Ли вновь встретился с ним взглядами, улыбка уже давно стерлась с его бледного лица.

– Странные вещи стали происходить в мире смертных, – сказал Ян-сыцзюнь тихо.

– Эти странные вещи называют себя Орденом Хаоса и вызывают много геморроя, – подхватил Чжан Минлай. Он взял что-то со стола и бросил это Хэ Ли. В его руках оказался жетон из странного синего нефрита, на его лицевой стороне были вырезаны символы: «Тысяча способов, сотня планов» [10].

– Что это? – произнес Хэ Ли, нахмурившись.

– Идем со мной, – сказал Ян-сыцзюнь после небольшой паузы. – Я покажу тебе кое-что.

В груди Хэ Ли зашевелилось волнение, словно его сейчас посвятят в великую тайну государства. Сыцзюнь провел его прочь из комнаты, обошел драконью голову полукругом и открыл дверь, нарисовав в воздухе заклятие.

Внутри комнаты стоял огромный шар, который крутился сам по себе и горел ярко-красным светом кровавого заката. Сыцзюнь прикоснулся к поверхности шара, и жуткий цвет сменился на темно-синий. Этот легендарный шар назывался Всевидящим Оком Бога Смерти, и до сей поры Хэ Ли видел его только на рисунках в древних свитках.

– Подойди, – сказал Ян-сыцзюнь мягко.

Хэ Ли приблизился и разглядел внутри шара картинку, которая ужаснула его.

Мужчина с бледным призрачным лицом, залитым кровью, стоял посреди кромешной тьмы, за которой не было видно ни пола, ни потолка, и из последних сил сжимал в руке демоническое копье. Мимо него вдруг пролетел заряженный сгусток синей энергии, который сбил его с ног, и мужчина рухнул на колени. Сгусток быстро вращался вокруг него, оставляя невидимые раны и высасывая энергию из тела, пока не оставил абсолютно беспомощным. Мужчина воткнул копье в землю и оперся на него, чтобы не распластаться на земле от бессилия.

Тьма за спиной мужчины вдруг рассеялась как дым, и такой же синий свет озарил пространство. За спиной мужчины появилась стройная фигура женщины, облаченной во все черное, вуаль закрывала ее лицо. Женщина не спеша подошла и, холодно и бездушно глядя на свою жертву, прислонила руку к его спине. Лицо мужчины исказилось жуткой агонией, и в руках женщины, затянутых в черные перчатки, оказалась сияющая багровым цветом демоническая сущность, вытянутая из тела мужчины. Лишившись этой внутренней энергии, мужчина упал замертво, а женщина в черном запечатала багровый сгусток в стеклянном сосуде.

Затем тьма на мгновение заполнила весь шар, словно магический глаз бога смерти скорбно опустил веко, а потом она рассеялась, показывая, как стоят над телом павшего демона два молодых проводника душ. Один в замешательстве читал список душ, а другой, присев на корточки, обследовал тело. Затем второй что-то сказал первому и достал из пальцев трупа синий жетон, который Хэ Ли теперь сжимал в руке.

На этом рассказ Всевидящего Ока завершился, и сыцзюнь, тяжело вздохнув, вновь коснулся стекла, которое тут же стало красным.

– Она забрала его душу? – произнес Хэ Ли, содрогнувшись.

– Да, и твои бывшие ученики вернулись лишь с этим жетоном, – тихо ответил бог смерти. – Это не первый случай похищения сущностей Орденом Хаоса. Раньше мы сталкивались с подобными единичными преступлениями против божеств, простых смертных и совершенствующихся. Однако в последнее время Орден Хаоса нацелился исключительно на демонов, точно намеревается истребить их всех. Я удивляюсь, как король демонов еще не попросил помощи у сообщества трех миров.

Хэ Ли затаил дыхание от охватившего его ужаса.

– Неужели это месть простых смертных за былые бесчинства демонов на земле? – спросил он.

– Я не думаю, что это так, – покачал головой Ян-сыцзюнь. – Поколения людей сменяются быстро, и с тех пор прошло немало времени. На земле восстание против демонов отныне вспоминается как легенда о великом героизме народа всего смертного мира. К тому же новый король демонов никогда не угрожал простым смертным, и его подданные тоже уже забыли о разрушительных идеях прошлого лидера. Нет, Хэ Ли, эти преступления берут свои корни глубже, чем даже я способен представить. Идем в мой кабинет, чиновник Чжан расскажет тебе о том, что ему удалось узнать.

Они вернулись в светлый кабинет, пахнущий чаем, и Хэ Ли занял место за одним столом с чиновником Чжаном и самим Владыкой. В присутствии двух высших лиц государства Преисподней он, обычный проводник душ, к тому же судимый, чувствовал себя жутко неловко. Зачем они все это ему рассказывают? Неужели он – избранный с чистым сердцем и невинной душой, способный победить вселенское зло, чтобы вернуть гармонию в трех мирах, как в древних небылицах? И сейчас его пошлют на страшное задание, где он будет рисковать жизнью и душой, чтобы защищать королевство демонов? О, он пропал! Если сыцзюнь изложит такую просьбу, он же просто не сможет отказаться! Еще никто не посмел сказать «нет» владыке смерти, что бы он ни приказал!

Чжан Минлай сложил руки в замок на столе и принялся рассказывать о результатах своего расследования.

– Орден Хаоса состоит из адептов, не знающих жалости. Это не простые люди, точно – их магия способна одолеть даже небожителя. Однако и восставшими совершенствующимися они не являются, потому что используют в бою исключительно энергию инь и не развивают свои внутренние источники божественной силы. В Ордене точно больше одного адепта, и все, кого удалось увидеть свидетелям, были женщины в облегающих черных одеждах. Согласно моим источникам, адепты поклоняются некой Великой Богине Хаоса, которая дает им безграничную силу в обмен на вечную службу.

– Богиня Хаоса? – нахмурился Хэ Ли. – Это противоречивый титул. Божествами становятся те, кто победил в себе хаос и отказался от его воздействия на тело и душу. Как можно стать божеством, предав Порядок?

– Можно назваться божеством, при этом не являясь им, – задумчиво ответил Ян-сыцзюнь. – Это всего лишь титул, который мы слышали из уст ее адептов. Что она такое на самом деле, никому не известно. Известно лишь то, что она обладает огромной разрушительной силой.

Он тяжело вздохнул и добавил:

– Боюсь, эпоха порядка в трех мирах подходит к концу… И мир смертных, служащий опорой верхнему и нижнему миру, неминуемо станет основной мишенью. Сломав его, злодей добьется краха двух остальных. Лишившись ножек, крышка стола упадет на пол, расколов мрамор, и сама разлетится вдребезги.

Хэ Ли тревожно посмотрел на синий жетон, лежавший на столе, с вырезанной фразой: «Тысяча способов, сотня планов».

– Вы хотите, чтобы я отправился сразиться с Орденом Хаоса? – серьезно спросил Хэ Ли, содрогнувшись.

В янтарных глазах сыцзюня вдруг промелькнул смех, а Чжан Минлай так и вовсе расхохотался в голос.

– Хэ Ли, я ценю твою самоотверженность, – учтиво сказал Ян-сыцзюнь, с трудом сдерживая улыбку. – Но, боюсь, ты не справишься с таким заданием. Я позвал тебя сюда, чтобы предупредить о надвигающейся опасности, чтобы ты был начеку, когда поднимешься в мир смертных и встретишься с Ши Хао.

– Ши Хао может быть в этом замешан? – удивился Хэ Ли, одновременно обрадовавшись, что его избавили от страшного задания, и расстроившись из-за того, что его скромные способности даже не рассматривают для спасения трех миров.

Чжан Минлай хмыкнул:

– Узнав о бедствии демонов, Ши Хао не станет сидеть сложа руки, а ринется их защищать.

Хэ Ли удивился:

– Но вы сказали мне когда-то, что Ши Хао был тем, кто повел людей за собой на великом восстании против демонов, и что это он убил прошлого короля демонов. Раз он знал, сколько страданий демоны причинили людям, с чего ему их защищать от такого опасного врага?

Ян-сыцзюнь снисходительно ответил за чиновника:

– Много воды утекло с тех пор. Новый король – не тот, что старый. Ши Хао непременно придет ему на помощь.

Чжан Минлай подхватил его мысль и с загадочной улыбкой завершил их разговор:

– Ты сам все поймешь, когда придет время. А пока что ступай туда, куда зовет тебя сердце.

Ян-сыцзюнь положил на стол перед Хэ Ли круглый амулет из хрупкого стекла, точно изящная ледяная фигурка, изображающая дракона, защищенного сферическим барьером.

– Если ты попадешь в безвыходное положение и тебе понадобится помощь Преисподней, разбей этот амулет.

Хэ Ли поблагодарил и на этом покинул кабинет.

Со смутными чувствами Хэ Ли выходил из Башни Янтарной Зари, сжимая в руке список душ, все никак не гаснувший, и, приказав заботиться о своем доме и животных своему единственному слуге, направился к выходу из Преисподней. В саду за Дворцом Правосудия находился тоннель, защищенный магическим полем, позволяющий проводникам душ взлететь вверх очень быстро и оказаться на вершине Ущербных гор. Хэ Ли взмыл, поймал поток теплого воздуха и, ловко оседлав его, пронесся по тоннелю и вылетел из пещеры на горе. Там, тут же призвав с небес облако, он полетел в сторону Восточного моря. На его жетоне снова горели яркие мерцающие символы: «Страна Ши».

То, что он увидел, добравшись до побережья Восточного моря, было совсем не похоже на разрушенную деревню, которую он оставил две тысячи лет назад.

Часть 2

Расплавленное золото (I)

Огромный город простирался до самого берега Восточного моря, купаясь в мягких лучах рассвета. Город стоял на неровной местности и имел множество подъемов и спусков, широкие дороги из серого камня, мосты и сады. Изящные многоярусные постройки с изогнутыми черепичными крышами и чистыми фасадами стремились к небесам, красные деревянные окна были украшены сложной резьбой. На воде под пастельным небом плыли корабли с расписными парусами. Залитые светом зеленые горы охраняли побережье.

Хэ Ли спустился в город с неба и прошел по улицам, круглыми глазами разглядывая все вокруг. На широком городском рынке продавалось практически все, что можно себе вообразить, – бытовые вещи, сласти и ароматные блюда, магические артефакты, даже животные, и простые, и магические. В одном ряду можно было увидеть торговца персиковым вином, а рядом с ним в золотой клетке чирикала чудесная птица фэнхуан с горы Куньлунь, которую можно было достать на земле только за бешеные деньги.

По рынку ходили простые жители города, совершенствующиеся с блестящими мечами за спиной, монахи, генералы в доспехах из шэнсиньского железа, представители царства лис с очаровательными треугольными ушами на макушке и небесные духи, принявшие человеческий облик. Хэ Ли был уверен, что если достаточно походить по городу, то непременно встретишь даже кого-нибудь из свиты Небесного Императора.

Прохлаждаться в столице Страны Ши можно было целую вечность, но прежде Хэ Ли надо было найти Ши Хао, ведь список душ никак не затухал.

Потом Хэ Ли вспомнил, что, пока он носит Туманный жетон, его никто из смертных не видит и, возможно, если он у кого-то спросит дорогу, его попросту проигнорируют. Поэтому он поспешил снять его с пояса, и его взгляд случайно упал на Путь сердца. На черном камне образовались новые слова: «Причал Рассвета».

Так Хэ Ли отправился в сторону берега моря. На причале и набережной собралось очень много народу, больше, чем было на рынке. Люди столпились и глядели на море, показывая пальцем и громко разговаривая. Хэ Ли встал за кем-то, но ничего толком не смог разглядеть – все зачем-то смотрели на большой корабль под алыми парусами, плывущий вдали от берега.

Вдруг его кто-то грубо толкнул, едва не сбив с ног. Сквозь толпу пробирались несколько широкоплечих солдат с лисьими ушами и в серебряных доспехах, расталкивая людей перед молодой госпожой в лиловых одеждах. Она ступала уверенно и элегантно, точно императрица, которой подвластны государства. На ее голове торчали лисьи уши, а на поясе висели звенящие подвески и артефакты. Эта красавица точно прибыла из царства лис-оборотней.

Оттеснив людей, женщина прошла к краю набережной и спросила у ближайшего господина, который при виде ее отвесил глубокий поклон:

– Что случилось? Что за толпа и галдеж?

Господин, разведя руками, ответил:

– Так ведь это… его величество опять… того… убиться пытается. Все пришли смотреть на чудо.

Хэ Ли остолбенел. Рядом с ним какой-то юноша восторженно произнес: «Я ехал сюда через всю Большую Пустыню с самого Южного континента, чтобы поглядеть на город. Небеса, как же мне повезло застать самоубийство короля Ши!»

– Ах, он снова за свое, – вздохнула лисица. – Я уж думала, что-то серьезное случилось.

Этот безумец превратил свою смерть в спектакль, который мечтают посмотреть на всех четырех континентах!

– Где он? – спросила лисица.

– На корабле, ваша милость, – ответил господин с поклоном.

Женщина поджала губы, сделала жест солдатам, и все втроем взмыли в небеса. Они двигались так быстро, отскакивая от пустого пространства, словно от земли, что мигом оказались на корабле в море. Хэ Ли воспользовался моментом, пока толпа снова не заполнила набережную, рванул к краю и тоже взлетел в небеса. Таинственная лисица и ее спутники обладали невероятным уровнем боевых искусств, и ему оказалось сложно их догнать – он смущенно чувствовал себя черепахой, расслабленно дрейфующей по воздуху на облаке.