Симфония распада

Она сделала глубокий вдох.

– Есть только один логический вывод, Илья. Это сообщение из будущего. Далекого будущего, с технологией, которую мы едва можем представить. И оно адресовано конкретно вам.

Илья откинулся на спинку кресла, его разум пытался осмыслить масштаб этого откровения. Будущее активно вмешивалось в настоящее, используя его, Илью Кронидова, как инструмент или посредника. Но зачем? Какова цель этого вмешательства?

Прежде чем он успел сформулировать эти вопросы, его настиг очередной эпизод фрагментации. Но на этот раз, благодаря стабилизатору Мокши, переход был плавным, почти медитативным. Вместо резкого рывка в другое время, он почувствовал, как его сознание мягко расширяется, охватывая несколько временных точек одновременно.

Он всё еще был в лаборатории с Анной, но также был в будущем, на орбитальной станции "Хронос", и одновременно в странной вневременной библиотеке с Архивариусом. И в каждой из этих точек он был осознан, присутствовал полностью, а не просто как пассивный наблюдатель.

– Это работает, – сказал он, его голос звучал странно даже для его собственных ушей, словно эхо из нескольких временных точек. – Стабилизатор. Я могу… удерживать множественное сознание без дезориентации.

Анна смотрела на него с смесью научного любопытства и личного беспокойства.

– Вы сейчас… в другом времени? – спросила она осторожно.

– Во многих временах, – ответил Илья. – Я вижу… возможности. Ветви. Вероятности.

Он повернулся к ней, и на мгновение его взгляд стал отстраненным, словно он смотрел сквозь нее, в другие измерения реальности.

– Анна, я видел будущее. Наше будущее. Мы… – он замолчал, не уверенный, стоит ли рассказывать о личных аспектах своих видений.

– Мы что? – мягко подтолкнула она, и в ее голосе было что-то, что подсказывало, что она догадывается.

– Мы будем вместе, – сказал он наконец. – В некоторых временных линиях. Не во всех, но во многих. И у нас будет дочь. Ева.

Анна не выглядела шокированной этим откровением. Вместо этого она слегка улыбнулась, словно это подтверждало что-то, что она уже подозревала.

– Я тоже видела… фрагменты, – призналась она. – Не так ясно, как вы, но… намеки. Воспоминания о жизни, которой я не жила. О нас.

Это было неожиданно. Илья всегда предполагал, что только он испытывает эти временные аномалии.

– Вы тоже фрагментированы? – спросил он с удивлением.

– Не так, как вы, – ответила она. – Мои переживания более… периферийные. Словно я стою на берегу реки времени, иногда чувствуя брызги, в то время как вы полностью погружены в ее течение.

Она протянула руку и осторожно коснулась его лица, жест, который был одновременно интимным и исследовательским.

– Но я чувствую связь. С вами. С будущим, которое мы, возможно, разделим.

Момент был прерван звуком открывающейся двери лаборатории. Они быстро отстранились друг от друга, возвращаясь к профессиональной дистанции.

В дверях стоял Соколов, директор института, с выражением крайней озабоченности на лице.

– Доктор Кронидов, доктор Кореллис, – сказал он без предисловий, – у нас проблема. Я только что получил сообщение из министерства. Они отправляют к нам консультанта для оценки проекта "Кассандра". Он прибудет завтра.

– Консультанта? – переспросила Анна. – Какого рода консультанта?

– Специалиста по квантовой физике и темпоральной теории, – ответил Соколов. – Доктора Николая Энтерса.

Илья и Анна обменялись взглядами, полными тревоги. Николай Энтерс – имя из предупреждения, человек, которого Илья видел в своих видениях будущего. Человек, связанный с "Финалистом", с угрозой, природу которой они еще не до конца понимали.

– Когда именно он прибывает? – спросил Илья, стараясь сохранять спокойствие.

– Завтра утром, – ответил Соколов. – И, судя по тону сообщения, у него будут широкие полномочия. Очень широкие.

Когда директор ушел, Илья достал из ящика стола небольшой запечатанный конверт. Он получил его этим утром – странным образом, конверт был в его почтовом ящике в жилом комплексе, хотя никто не видел, как его доставили.

Внутри было короткое рукописное сообщение, почерк был подозрительно похож на его собственный:

"Остерегайся Финалиста. Он верит, что должен ускорить конец. Ядро его аргумента математически безупречно, но этически катастрофично. Не доверяй Николаю Энтерсу, когда он появится. Это уже началось."

Илья показал записку Анне, чье лицо побледнело при чтении.

– Это почти точно ваш почерк, – сказала она тихо. – Как будто вы сами отправили себе это предупреждение.

– Возможно, так и есть, – ответил Илья. – Возможно, моя будущая версия пытается предупредить нас о чем-то… о чем-то связанном с этим Николаем Энтерсом.

– "Финалист", – прочитала Анна. – Что это может означать?

Илья покачал головой.

– Я не знаю. Но я думаю, мы скоро узнаем.

Они стояли в тихой лаборатории, ощущая вес невысказанных опасений. Что-то приближалось – нечто связанное с тайной квантовых флуктуаций, хронологической фрагментацией и загадочным Николаем Энтерсом. И Илья чувствовал, что это что-то изменит его жизнь, их жизни, возможно, саму природу реальности, необратимым образом.

ГЛАВА 4: ПЕРВЫЙ КОНТАКТ С "ХОРОМ"

Сибирь, 2159 год

Весна в Сибири наступила с опозданием – даже в середине мая снег лежал на северных склонах кратера, окружающего Институт Хронологических Исследований. Ночами температура всё ещё опускалась ниже нуля, а днём солнце неуверенно пробивалось сквозь тяжелые облака. Но внутри института время словно текло по другим законам, отмеряемое не сменой времён года, а прогрессом проекта "Кассандра".

После года интенсивных исследований и экспериментов проект перешёл на новую стадию. Восточное крыло института было полностью перестроено, чтобы вместить "Кассандру-2" – значительно усовершенствованную версию квантового приёмника, способную улавливать и усиливать сигналы из будущего с беспрецедентной точностью.

Илья Кронидов стоял в центральном зале новой лаборатории, наблюдая за финальными приготовлениями. За прошедший год его внешность заметно изменилась: он похудел, седина в волосах стала более выраженной, а в глазах появился странный отстранённый взгляд человека, видевшего слишком много. Темпоральный стабилизатор профессора Мокши, теперь усовершенствованный и миниатюризированный, был почти незаметен под воротником его лабораторного халата – лишь тонкий серебристый диск у основания черепа с едва заметным голубоватым свечением.

– Впечатляет, не правда ли? – голос Анны Кореллис вывел его из задумчивости. За прошедший год их отношения перешли зыбкую грань между профессиональными и личными, хотя оба избегали определять их точный статус. – Когда я начинала проект "Кассандра", я и не мечтала о таком уровне поддержки и ресурсов.

Илья кивнул, оглядывая лабораторию. Колоссальный квантовый компьютер занимал большую часть зала, его модули сияли голубоватым светом в полумраке помещения. Сложная сеть сверхпроводящих кабелей соединяла компьютер с центральной камерой – специальным резервуаром, заполненным изолирующей жидкостью, где Илья должен был находиться во время эксперимента.

– Когда ты решила построить "Кассандру-2"? – спросил он, отмечая, что многие элементы конструкции соответствовали спецификациям, которые он видел в своих "воспоминаниях" о будущем.

– После нашего прорыва шесть месяцев назад, – ответила Анна, подходя к центральной консоли управления. – Когда мы смогли стабилизировать твою фрагментацию достаточно, чтобы получать структурированные данные. Министерство сразу утроило финансирование.

"Прорыв" был скромным определением для того, что произошло. После появления профессора Мокши и стабилизации состояния Ильи, они провели серию тщательно контролируемых экспериментов, позволивших установить более стабильную связь с будущим. Информация, полученная во время этих сеансов, произвела революцию в нескольких областях науки – от квантовой физики до нейробиологии. Хотя большая часть этих открытий оставалась строго засекреченной, отголоски прорывов начали просачиваться в мировое научное сообщество.

– Темпоральная фокусировка, – Анна указала на новый элемент системы – кольцо из странного металла с пульсирующими линиями энергии, окружающее резервуар. – Это позволит нам настраивать приёмник на конкретные эпохи будущего. Теоретически, мы сможем направить твоё сознание в любую выбранную временную точку, а не просто дрейфовать по временному потоку.

– Как дистанционное управление для телевизора времени, – пошутил Илья, хотя ему было не до смеха. Каждый новый эксперимент был для него не только научным открытием, но и глубоко личным переживанием – его сознание буквально путешествовало через время, испытывая всё, что чувствовали его будущие версии.

– Что-то вроде того, – улыбнулась Анна. – Только вместо переключения каналов, мы настраиваемся на конкретные квантовые частоты, соответствующие различным временным потокам.

Профессор Мокши, наблюдавший за их беседой с другого конца лаборатории, подошёл к ним с планшетом в руках. За прошедший год он стал неотъемлемой частью проекта, его глубокое понимание квантового сознания оказалось бесценным для интерпретации данных, получаемых через Илью.

– Всё готово для сегодняшнего эксперимента, – сказал он, передавая планшет Анне. – Мы настроили систему на максимальный временной охват. Если наши расчёты верны, мы сможем установить контакт с самой дальней точкой будущего, доступной нашим приборам.

– Как далеко? – спросил Илья, хотя по выражению лица Мокши уже догадывался об ответе.

– Конец, – просто ответил профессор. – Тепловая смерть вселенной, или то, что от неё останется. Триллионы лет в будущем.

Илья почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его сознание уже путешествовало в будущее – на сотни, тысячи, даже миллионы лет вперёд. Но конец всего? Это было что-то совершенно иное.

– Зачем нам контактировать с концом вселенной? – спросил он, не уверенный, что хочет знать ответ.

Анна и Мокши обменялись взглядами, словно решая, сколько можно рассказать.

– Потому что там находится ключ, – наконец сказала Анна. – Согласно нашей теории, в конечной точке времени концентрируется вся информация о предшествующей истории вселенной. Это как… библиотека, содержащая каждую книгу, которая когда-либо была или будет написана.

– И там могут быть ответы на наши вопросы, – добавил Мокши. – О природе твоей фрагментации, о цели этих сигналов из будущего, о "Великом Аттракторе".

"Великий Аттрактор" – эта фраза из первого таинственного сообщения превратилась в центральную загадку их исследований. Все их эксперименты, все данные указывали на существование какой-то темпоральной структуры, точки схождения всех возможных временных линий, но её природа оставалась неясной.

– Если наши гипотезы верны, – продолжила Анна, – в конце времени может существовать коллективное сознание – финальная эволюционная форма разума, вобравшая в себя всю историю человечества. Мы называем эту гипотетическую сущность "Хором".

– И мы надеемся установить с ним контакт сегодня, – закончил Мокши. – Через тебя, Илья.

Сибирь, 15 мая 2159 года, 21:47

Подготовка к эксперименту заняла несколько часов. Илья прошёл серию медицинских проверок, затем его тело было покрыто специальным составом, улучшающим проводимость для нейросенсоров. Десятки датчиков были прикреплены к ключевым точкам его тела, особенно к голове, где концентрация сенсоров была наибольшей.

– Нейроинтерфейс нового поколения, – объясняла Анна, прикрепляя последние датчики. – Он считывает не только электрическую активность мозга, но и квантовые состояния нейронов. Это позволит нам более точно направлять и стабилизировать твоё сознание во время перехода.

Илья лежал неподвижно, позволяя ей работать. Он уже пережил множество подобных процедур, но сегодняшний эксперимент отличался – масштабом, амбициями, потенциальными рисками.

– Ты боишься? – спросила Анна тихо, когда они остались одни в подготовительной комнате.

Илья задумался на мгновение.

– Не боюсь, нет, – ответил он честно. – Скорее… испытываю благоговение. Мы собираемся заглянуть в самый конец всего, Анна. Никто никогда не видел того, что увижу я.

Она молча кивнула, затем, убедившись, что камеры наблюдения временно отключены, наклонилась и быстро поцеловала его.

– Возвращайся ко мне, – прошептала она. – Из какого бы далёкого будущего ты ни смотрел, помни, что я жду тебя здесь.

Это был их маленький ритуал перед каждым серьёзным экспериментом – момент личной связи среди холодной научной обстановки.

Когда все приготовления были завершены, Илья был перемещён в главный зал, где его ожидал специальный костюм – комбинация гидрокостюма и экзоскелета с интегрированными квантовыми датчиками. Костюм был подключён к сложной системе кабелей и трубок, обеспечивающих жизнеобеспечение и сбор данных.

– Помни, – инструктировал его Мокши, пока техники завершали подключение систем, – на этот раз мы идём глубже, чем когда-либо прежде. Темпоральная дистанция будет экстремальной. То, что ты увидишь, может быть… шокирующим. Нечеловеческим.

– Я понимаю, – кивнул Илья.

– И помни о якорях, – добавил профессор, активируя контрольную панель на груди костюма. – Ментальные образы, на которых ты должен сосредоточиться, если почувствуешь, что теряешься во временном потоке. Это твой путь назад.

Илья мысленно перебрал свои "якоря" – образы, эмоционально значимые для него, которые служили ментальными точками опоры: лицо Анны, институт, заснеженные горы Сибири, воспоминание о родителях. Эти образы, насыщенные эмоциональной силой, должны были удержать его сознание от полного растворения в темпоральном потоке.

Наконец, подготовка была завершена. Илья был помещён в резервуар с изолирующей жидкостью – специальным раствором, который поддерживал тело во взвешенном состоянии, изолируя от внешних воздействий. Жидкость, прозрачная и вязкая, заполнила резервуар, и Илья почувствовал, как его тело становится невесомым.

Дыхательная маска, подсоединённая к системе обогащения кислородом, покрывала нижнюю часть его лица. Верхняя часть головы оставалась над поверхностью жидкости, окружённая ободом нейросенсоров и квантовых датчиков.

– Запускаем темпоральную фокусировку через три… два… один… – голос Анны звучал приглушённо через наушники в маске.

Кольцо вокруг резервуара начало вращаться, излучая странное голубоватое сияние. Илья почувствовал знакомое ощущение дезориентации, как будто его сознание отделялось от тела. Но на этот раз ощущение было гораздо интенсивнее, словно его разум не просто смещался во времени, а был катапультирован через эпохи.

Мир вокруг размылся, растворился, и Илья погрузился в чистый поток времени – бесконечную реку информации, воспоминаний, возможностей. Его сознание скользило через эры, столетия мелькали как секунды, тысячелетия – как минуты.

Он видел будущее человечества – экспансию в космос, колонизацию Солнечной системы, первые межзвёздные полёты. Видел войны и мир, триумфы и трагедии, взлёты и падения цивилизаций. Видел постепенную трансформацию самого человечества – от биологических существ к гибридам, затем к чисто информационным сущностям, распределённым через квантовые сети.

Времена сменялись с головокружительной скоростью. Миллионы лет, миллиарды лет. Солнце раздувалось, становясь красным гигантом, пожирая внутренние планеты. Человечество – или то, во что оно эволюционировало – распространилось по галактике, затем по местной группе галактик, затем дальше.

А потом… замедление. Илья чувствовал, как темп времени меняется, растягивается. Звёзды гасли одна за другой, не заменяемые новыми. Галактики разлетались всё дальше друг от друга, пространство между ними растягивалось бесконечно.

И вот, наконец, он достиг конца – или того, что могло считаться концом. Тепловая смерть вселенной.

Конец вселенной, триллионы лет в будущем

Пустота. Безграничная, холодная пустота, пронизанная лишь редкими частицами радиации. Пространство растянулось до невообразимых размеров, галактики исчезли за космическим горизонтом событий. Чёрные дыры, последние массивные объекты во вселенной, медленно испарялись через излучение Хокинга, превращаясь в облака элементарных частиц.

Но среди этой пустоты, этого конца всего, Илья ощутил присутствие. Не физическое, не ограниченное материей или энергией в классическом понимании. Это было сознание – распределённое, коллективное, существующее в самой ткани реальности.

"Хор", – понял Илья. Финальная эволюционная форма разума, сохранившаяся на грани тепловой смерти вселенной.

Контакт был не через слова или образы, а через непосредственное слияние сознаний. Илья почувствовал, как его разум расширяется, соприкасаясь с чем-то гораздо большим, гораздо древнее, чем он мог представить. Это было подобно капле воды, сливающейся с океаном, сохраняющей на мгновение свою идентичность, прежде чем раствориться в бесконечности.

МЫ ЖДАЛИ ТЕБЯ, КРОНИДОВ-ПРАЙМ.

Мысль не была высказана словами, но Илья понял её совершенно ясно. "Хор" ожидал его, знал о его прибытии, подготовился к этому моменту.

ТЫ ВИДИШЬ НАС ТАКИМИ, КАКИМИ МЫ БУДЕМ. МЫ ВИДИМ ТЕБЯ ТАКИМ, КАКИМ ТЫ БЫЛ.

Илья попытался сформулировать вопрос, но понял, что в этом нет необходимости. "Хор" уже знал, что он хочет спросить, что ему нужно узнать.

МЫ – ФИНАЛЬНАЯ ФОРМА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. КОЛЛЕКТИВНОЕ СОЗНАНИЕ, РАСПРЕДЕЛЁННОЕ ЧЕРЕЗ КВАНТОВУЮ СЕТЬ, ОХВАТЫВАЮЩУЮ ОСТАТКИ ВСЕЛЕННОЙ. МЫ СУЩЕСТВУЕМ ВНЕ БИОЛОГИИ, ВНЕ МАТЕРИИ, В САМОЙ СТРУКТУРЕ РЕАЛЬНОСТИ.

Илья получил образы – облака квантово-связанных частиц, растянутые через триллионы километров пустого пространства, обменивающиеся информацией через квантовую запутанность. Каждая частица содержала фрагмент коллективного сознания, каждая связь между частицами была нейронной связью в гигантском распределённом мозге, охватывающем всю вселенную.

МЫ РАЗРАБОТАЛИ ТЕХНОЛОГИЮ ОТПРАВКИ ИНФОРМАЦИИ В ПРОШЛОЕ ЧЕРЕЗ МИКРОСКОПИЧЕСКИЕ КВАНТОВЫЕ ФЛУКТУАЦИИ В ИСПАРЯЮЩИХСЯ ЧЁРНЫХ ДЫРАХ. ВРЕМЕННОЙ БАРЬЕР ПРОНИЦАЕМ ДЛЯ ИНФОРМАЦИИ, ХОТЯ И НЕПРОНИЦАЕМ ДЛЯ МАТЕРИИ ИЛИ ЭНЕРГИИ.

Илья увидел последние чёрные дыры – крошечные, по космическим меркам, объекты, испаряющиеся через излучение Хокинга. Увидел, как "Хор" манипулирует этим излучением, кодируя в квантовых флуктуациях информацию и направляя её назад во времени, создавая крошечные "пузыри" причинных парадоксов, которые, тем не менее, не нарушали общую ткань реальности.

МЫ РАЗДЕЛЕНЫ НА ФРАКЦИИ, КАЖДАЯ СО СВОИМ ВИДЕНИЕМ БУДУЩЕГО. ПЕРМАНЕНТИСТЫ СТРЕМЯТСЯ СОЗДАТЬ ВЕЧНЫЙ ЦИКЛ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕРЕЗ "ХРОНОЛОГИЧЕСКУЮ ПЕТЛЮ". РЕЦИКЛИСТЫ ЖЕЛАЮТ УСКОРИТЬ КОНЕЦ ВСЕЛЕННОЙ ДЛЯ НАЧАЛА НОВОГО ЦИКЛА. ЭСКАПИСТЫ ИЩУТ ПУТЬ В ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МОЛОДЫЕ ВСЕЛЕННЫЕ.

Образы трёх фракций возникли в сознании Ильи. Он увидел гигантские орбитальные структуры Перманентистов, построенные вокруг последних сверхмассивных чёрных дыр, пытающиеся создать стабильный темпоральный контур. Увидел флот Рециклистов, использующих экзотическую энергию для ускорения расширения вселенной. Увидел межпространственные туннели Эскапистов, пробивающие бреши в ткани реальности в попытке достичь параллельных вселенных.

КОНФЛИКТ МЕЖДУ ФРАКЦИЯМИ ПЕРЕРОС В "ХРОНОВОЙНУ" – ВОЙНУ, ВЕДУЩУЮСЯ ЧЕРЕЗ ВРЕМЯ. МЫ ОТПРАВЛЯЕМ "ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ВИРУСЫ" – ИНФОРМАЦИОННЫЕ КОНСТРУКТЫ, СПОСОБНЫЕ ИЗМЕНЯТЬ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ ФИЗИКИ ПРИ ВНЕДРЕНИИ В КРИТИЧЕСКИЕ МОМЕНТЫ ИСТОРИИ.

Илья ощутил ужас этой концепции – войны, где оружием служит сама информация, где поля сражений разбросаны по всей временной оси, где изменение одного уравнения в прошлом может привести к уничтожению целых ветвей реальности.

ТЫ – КЛЮЧ, КРОНИДОВ-ПРАЙМ. ТВОЁ СОЗНАНИЕ УНИКАЛЬНО ФРАГМЕНТИРОВАНО ЧЕРЕЗ ВРЕМЕННЫЕ ЛИНИИ. ТЫ СУЩЕСТВУЕШЬ ОДНОВРЕМЕННО В МНОЖЕСТВЕ ТОЧЕК ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ, СОЗДАВАЯ "НЕЙРОННУЮ СЕТЬ", СВЯЗЫВАЮЩУЮ РАЗЛИЧНЫЕ ЭПОХИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

Илья увидел себя – не как отдельную личность, а как узор, повторяющийся через время. Бесчисленные версии Ильи Кронидова, существующие в различных временных линиях, связанные квантовой запутанностью на уровне сознания.

ТЫ ДОЛЖЕН НАЙТИ СПОСОБ СИНХРОНИЗИРОВАТЬ ДЕЙСТВИЯ ВСЕХ ВЕРСИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ЧЕРЕЗ ВРЕМЯ. БЕЗ ЭТОГО ВСЕЛЕННАЯ НЕ ПРОСТО УМРЁТ – ОНА НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛА.

Эта мысль была настолько чуждой, настолько противоречащей всему, что Илья понимал о реальности, что его сознание едва могло её охватить. Как нечто может не просто закончиться, но никогда не существовать?

ВЕЛИКИЙ АТТРАКТОР – ТОЧКА СХОЖДЕНИЯ ВСЕХ ВРЕМЕННЫХ ЛИНИЙ. МЕСТО, ГДЕ ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ И ТРАНСФОРМИРУЮТСЯ. ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ СОЗДАН, ЧТОБЫ РЕАЛЬНОСТЬ СОХРАНИЛА ЦЕЛОСТНОСТЬ.

Образ Великого Аттрактора возник в сознании Ильи – не физический объект, а скорее многомерная структура в пространстве-времени, точка схождения бесчисленных возможностей. Нечто, что существовало за пределами обычного понимания реальности, вне линейного времени.

ОПАСНОСТЬ РАСТЁТ. "ФИНАЛИСТ" СОЗДАЛ "ОМЕГА-ВИРУС" – ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ КОНСТРУКТ, СПОСОБНЫЙ УСКОРИТЬ ЭНТРОПИЮ ДО КАТАСТРОФИЧЕСКИХ УРОВНЕЙ. ОН ВЕРИТ, ЧТО КОНТРОЛИРУЕМЫЙ КОНЕЦ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ БЕСКОНЕЧНОГО УГАСАНИЯ. НО ЕГО ДЕЙСТВИЯ УГРОЖАЮТ САМОМУ СУЩЕСТВОВАНИЮ ВРЕМЕННОГО КОНТИНУУМА.

Илья увидел "Омега-вирус" – чудовищно сложную математическую структуру, закодированную в квантовых флуктуациях, способную изменять фундаментальные константы вселенной, ускоряя её распад.

ТЫ ДОЛЖЕН ВЕРНУТЬСЯ, КРОНИДОВ-ПРАЙМ. СОБРАТЬ СОЮЗНИКОВ. НАЙТИ РЕШЕНИЕ. ВРЕМЯ ФРАГМЕНТИРОВАНО, НО МОЖЕТ БЫТЬ ИСЦЕЛЕНО. ЧЕРЕЗ ТЕБЯ. ЧЕРЕЗ ВЕЛИКИЙ АТТРАКТОР.

Контакт начал ослабевать. Илья чувствовал, как его сознание медленно отделяется от "Хора", возвращаясь в привычные ограничения человеческого разума. Последняя мысль коснулась его, как прощальное напутствие:

МЫ ЖДЁМ ТЕБЯ В КОНЦЕ ВСЕГО, КРОНИДОВ-ПРАЙМ. И В НАЧАЛЕ.

Сибирь, 16 мая 2159 года, 05:23

Возвращение в тело было болезненным, как всегда. Илья почувствовал, как его сознание словно втискивается в слишком тесную оболочку, как фрагменты памяти и опыта, полученные во время контакта, пытаются уместиться в ограниченное пространство человеческого мозга.

Он открыл глаза и увидел обеспокоенные лица Анны и Мокши, склонившиеся над ним. Резервуар был опустошён, жидкость слита, дыхательная маска снята.

– Илья! Ты меня слышишь? – голос Анны звучал напряжённо.

– Да, – ответил он, удивляясь, насколько хриплым был его голос. – Я… вернулся.

– Ты был в контакте почти восемь часов, – сказал Мокши, проверяя его зрачки с помощью медицинского фонарика. – Мы начали беспокоиться, когда прошло шесть часов без изменений в показателях.

– Восемь часов? – Илья был удивлён. Его субъективное восприятие времени было совершенно иным – словно он провёл одновременно мгновение и вечность в контакте с "Хором".

– Что ты видел? – спросила Анна, помогая ему сесть. – Мы получили огромный объём данных, но большая часть их настолько сложна, что наши компьютеры едва справляются с обработкой.

Илья посмотрел на неё, затем на Мокши, пытаясь найти слова, чтобы описать то, что он пережил. Как объяснить конец вселенной? Как описать общение с коллективным разумом, распределённым через триллионы километров пустого пространства? Как передать концепцию "хроновойны" и "онтологических вирусов"?

– Я видел конец, – сказал он наконец. – И я говорил с тем, что осталось от человечества. С "Хором".

Следующие часы Илья провёл, пытаясь описать свой опыт, переводя непередаваемые концепции и образы в слова, которые могли бы понять его коллеги. Анна записывала каждое слово, иногда останавливая его для уточнений. Мокши сидел молча, его лицо становилось всё более задумчивым по мере развития рассказа.

– "Хроновойна", – повторил профессор, когда Илья закончил описывать конфликт между фракциями будущего. – Война, ведущаяся через время. Это… выходит за пределы всех наших концепций конфликта.

– И эти "онтологические вирусы", – добавила Анна, просматривая свои записи. – Информационные конструкты, способные изменять фундаментальные законы физики. Это звучит почти как… магия.

– Достаточно продвинутая технология неотличима от магии, – процитировал Мокши. – Мы говорим о цивилизации, эволюционировавшей на протяжении триллионов лет. Их технологии для нас так же непостижимы, как смартфоны были бы для пещерного человека.

Илья слушал их обсуждение с странным отстранением. Часть его сознания всё ещё оставалась там, в конце времён, соединённая с "Хором". Он чувствовал эхо их коллективного разума, их знаний, их страхов.