Морана и Тень. Видящий

Оказавшись на ногах, Илья со смущённой улыбкой пожал плечами, словно в этом не было ничего особенного.

– Малыш, я-то думала, тебе помощь нужна. Что ж ты сразу так не сделал? – Агата взмахнула рукой на оставшихся подонков. Двое обнажили кинжалы, всё ещё самонадеянно думая, что справятся с Агатой и Ильёй.

– Да вот собирался, – ответил Илья и хлестнул по лицу приближающегося противника верёвкой, и пока тот взвыл, он набросил её на шею другому и, потянув, свалил грабителя с ног. – Но Александр сказал не бить людей.

– Они же кретины, – искренне изумилась Агата, не обращая внимания на хрипящего мужика, которого Илья подтащил к ним при помощи обмотанной вокруг его шеи верёвки.

– Сказал даже кретинов не бить, – пожаловался Илья.

– Если они тебя обижают, то я разрешаю, – бесхитростно заявила Агата и каким-то неуловимым взмахом врезала другому противнику. Тот закачался. Мара схватила его голову и, опустив вниз, добавила коленом.

– Но Александр…

– Я с ним поговорю.

– Ты не представляешь, как я скучал! – Илья улыбался так, будто ему открыли двери в библиотеку древней Визны, а не разрешили отпинать с десяток подонков.

– Представляю, – возразила Агата, пригибаясь, чтобы уйти от чужого кинжала. Она схватила противника за ногу и резко дёрнула вверх, опрокинув на спину. – Потому что я тоже скучала, – с улыбкой договорила она и добила грабителя пинком в живот. Она недовольно нахмурилась, глядя, как недавно упавшие вновь встают с намерением продолжить драку.

Илья взял шею очередного громилы в захват локтем и начал давить, пока тот пытался сбросить юношу. Похоже, устав от шуток, Агата наклонилась к лежащему противнику, схватилась за его нити жизни на загривке и потянула наружу. Тот со слишком высоким для его телосложения воплем покорно встал. Он продолжал истошно визжать от страха, застыв в одной вытянувшейся позе. Илья отпустил своего соперника, когда мужик перестал сопротивляться. Грабители хоть и повставали на ноги, но побледнели, словно Агата извлекла не нити, а обещанные ранее кишки.

– Заткнись, – сухо бросила Агата верещащему. Тот моментально умолк, едва не проглотив язык. Трясло бедолагу крупной дрожью, он аж весь вспотел. Агата взглядом окинула оцепеневших. – Теперь предупреждаю по-хорошему. Ещё раз увижу вас за грабежом или разбоем, то отправлю к Моране по частям. Если же увижу рядом с ним, – Агата свободной рукой указала на Илью, – то позову Морока, уяснили?

Брови Ильи взлетели, когда мужик, которого Агата держала за нити, обмочился. Бедолагу стало жалко. Хотя… интересно, что было бы, узнай они, что сам Илья и есть Морок, правда свою маску он пока не получил.

Несколько грабителей упали на колени и стали молить Мару и Морану о прощении, Агата раздражённо отмахнулась от их лепетания. Они захлёбывались слюной, обещая никогда впредь дурного не творить. Илья не верил. Может, пару месяцев страх будет свежим, но после опять грабежом займутся. Агате их мольбы были неинтересны. Она отпустила чужие нити, позволив громиле убежать, и махнула рукой Илье, приглашая его, наконец, отправиться домой. Уже давно стемнело, и его позднее возвращение точно не останется незамеченным.

Глава 4. Агата

Агата с улыбкой мотнула головой, наблюдая, как Илья направился к своей спальне, прижимая к груди сумку с купленной картой. Он то и дело оборачивался, удостоверяясь, что Агата никуда не делась. Не сказать, что она была удивлена, встретив его в лесу вляпавшимся в неприятности. Илья умудрялся в них попадать с той же лёгкостью, что и находить тайны в летописях. Иногда ей казалось, что мальчик притягивает проблемы с такой же удачливостью, что и она сама.

Агата безумно по нему скучала и была весьма недовольна, обнаружив у него на голове огромную шишку и порез на ноге. К счастью, раны были весьма безобидными, на тренировках в лесу с Александром он получал травмы серьёзнее, и всё же Агата ощущала раздражение, что кто-то посмел его обидеть. Илья не был ей сыном, но она знала, что при нужде отдаст за мальчика жизнь.

«Надо было парочке подонков всё-таки языки или яйца да отрезать», – вновь запоздало пожалела она и направилась к их с Александром спальне. Сюрприза не выйдет, благодаря их связи он наверняка уже знает, что она вернулась.

Эта мысль вызвала улыбку, трепетный восторг скорой встречи дрожью прошёлся по всему телу, сердце предательски забилось быстрее. Они столько лет вместе, но каждая встреча после длительного расставания освежала чувства, заставляя влюбляться заново, будто впервые.

Агата отряхнула распахнутый кафтан, надеясь скрыть от Александра любую подсказку о недавней встрече с кучкой грабителей, и распахнула двери спальни, но замерла на пороге: внутри никого не было.

– Агата! – радостно воскликнула Анна, заставив глянуть дальше по коридору.

Сестра со счастливой улыбкой перешла на бег и накинулась на Агату раньше, чем та успела обратно закрыть дверь.

– Боги, как же ты долго! – запричитала Анна, сдавливая её в крепких объятиях. – Всё в порядке? Как Мары? Что-то случилась, поэтому ты задержалась?

Агате пришлось дождаться, пока беспорядочный поток вопросов иссякнет и сестра прекратит сдавливать ей горло.

– Всё в порядке, – заверила Агата, тщательно разглядывая Анну и убеждаясь, что она тоже здорова.

Агата старалась не замечать, что внешне сестра меняется, стареет. Анна оставалась красивой, как законченное произведение искусства, – возраст добавил ей зрелости и совершенства, но Агату пугало ощущение текучего времени. Оно неумолимо неслось вперёд, смеясь над желаниями Агаты хоть как-то его замедлить, оставляя её всё такой же внешне молодой, словно она застряла в замкнутом промежутке своей жизни. Единственным облегчением был Александр, который, в отличие от неё, хоть и менялся, но в разы медленнее остальных.

– Все Мары так и продолжают жить в храме, изредка уезжают повидаться с близкими. Это их личное решение. Я оставила Ольгу за главную, она отлично справляется, – поделилась Агата, успокоив сестру.

Анна пару раз согласно кивнула.

– Ты всё-таки была права. Даже при желании Мары не могут жить среди простых людей. Я была глупа, воспринимая храм как тюрьму. Хотя только там мы жили относительно свободно.

Агата испытала новый прилив гордости за сестру. Если исключить ссоры с Александром, то Анна полностью избавилась от своей юношеской горячности. Стены храма действительно были своего рода ограничением, но они также защищали самих Мар от лишних неудобств. В юности Анна не верила, думая, что Мары будут счастливее, если она попытается изменить старые устои. Что-то и правда обернулось благом. Все новоиспечённые Мары росли намного счастливее, зная, что могут хоть изредка, но видеться со своими семьями. Несмотря на отреставрированный храм, по завершению обучения всем была дана свобода выбора: вернуться к близким или остаться. Две девочки были сиротами и остались с новыми смотрительницами, трое выбрали первый вариант, Анна вернулась к мужу, а Агата, став посредником, регулярно ездила навестить девушек. К удивлению Анны, все три ушедшие Мары вернулись в храм менее чем через год, устав от чрезмерного внимания, надоедливых просьб и предрассудков со стороны соседей или целых деревень, в которых они жили. Это выматывало, и они вернулись в обитель, где было спокойно и безопасно.

Агата заботливо поправила лежащую на плече Анны прядь волос и удивлённо приподняла бровь, отыскав пятна на корсете и рукаве.

– Ярина разлила сок. – Сестра закатила глаза. – Не хотела ложиться спать, пока Илья не вернётся.

– Это мило.

– Милее было бы, если бы дочь меня слушалась.

Анна фыркнула, заметив как старательно Агата закусила губу, силясь не засмеяться. Смешки вырывались сдавленными звуками.

– Ладно, давай, скажи, – страдальчески вздохнула Анна.

– Ярина вся в мать, – не выдержала Агата и рассмеялась, чувствуя некоторое удовольствие от того, что Анне теперь ясны её муки, когда сестра не желала делать то, что требовалось.

Эту фразу повторяли буквально все, поэтому Анна смирилась и просто упёрла руки в бока, осуждающе глядя на смеющуюся Агату, которая откашлялась, унимая веселье.

– Извини, когда это прекратит быть смешным, мы перестанем. Честно.

– Похоже, это значит никогда.

Агата прыснула, но тут же зажала себе рот рукой. Прилежно помотала головой, заверяя, что такого она не говорила.

– Ты видела Александра? – спросила Анна, взглянув на дверь спальни.

– Ещё нет. Не знаю, где он.

– Скорее всего, у себя в кабинете. Слышала, что его совещание затянулось; хотя ужас как поздно, но с Александром я ничему не удивляюсь. Кажется, недавно он красноречиво высказал советникам за некачественную подготовку материала к накопившимся обсуждениям, поэтому в этот раз они решили доказать обратное. Поэтому неизвестно, кто кого держит в такое позднее время. – Анна сделала шаг ближе и бросила вороватый взгляд за плечо, словно в пустом коридоре кто-то мог подслушать. – Тебя долго не было, и Александр стал невыносимым.

– Не сомневаюсь, – примирительно заверила Агата.

Анна качнула головой.

– Так ему и передай! Он невыносим, – напоследок бросила она и направилась дальше к лестнице.

– Он что-то сделал?

– Опять стал занозой в заднице. Заявил, что с каждым годом я всё меньше времени уделяю тренировкам и уже Мстислав бегает лучше меня, представляешь? – Анна оскорблённо округлила глаза.

– Он определённо перешёл все границы, – ахнула Агата, надеясь, что это не прозвучало очень наигранно.

Сестра одарила её насмешливой улыбкой, определённо заметив скверную игру, затем махнула рукой и заторопилась в их общую с Северином спальню.

Агата развернулась и, поплутав по коридорам, дошла до кабинета. За толстой дверью были слышны голоса. Будь совещание секретным, рядом караулили бы стражи, но коридор оставался пуст. При обычных совещаниях слуги имели право заходить, чтобы сообщить важную информацию, поэтому Агата стуком предупредила о своём появлении и, слегка приоткрыв дверь, неслышно прошла внутрь.

Что ж, задержки на совещаниях у Александра не были чем-то новым, и всё же Агата удивлённо окинула взглядом с десяток мужчин, рассевшихся за продолговатым столом. Вообще, в помещении их было два: один для самого Александра и второй, длинный, для обсуждения с гостями, и сейчас хозяин кабинета сидел во главе второго.

Чьи-то головы между делом повернулись к Агате, кто-то не оторвался от бумаг и обсуждений. Александр при её появлении не вскочил, даже не шелохнулся, глядя ровно на дверь, наверняка заранее почувствовал её приход. Он не подал ей никаких знаков, сидя вполоборота к столу и продолжая пристально следить за Агатой. Он уложил одну длинную ногу на другую, свет многочисленных свечей отражался от его идеально начищенных сапог и богатой серебряной вышивки на элегантном кафтане. За годы Александр научился правдоподобно натягивать на себя образ аристократичного принца с той же лёгкостью, с которой становился хладнокровным сторонником Тени, регулярно отделяя чьи-нибудь головы от тел.

Агата протяжно выдохнула, разом ощутив все три прошедших месяца. У Александра вновь отросли волосы. При её отъезде пряди едва касались подбородка, теперь же доросли до плеч, как при их первой встрече. Лицо взрослее, серьёзнее, чем тогда, и всё-таки очень похож на себя в прошлом. Обсуждение продолжалось без участия Александра, он молча смотрел на Агату, пока мужчины спорили между собой, перебрасываясь аргументами. Мара попыталась сосредоточиться на теме разговора, которая нещадно ускользала, превращая голоса в фоновый бессмысленный шум.

Поняв, что встреча не будет прерываться из-за её появления, Агата тихо присела на стул в другом конце стола. Александр не отрываясь следил за её перемещением. Она знала этот взгляд: всепоглощающее облегчение, молчаливое обвинение и длительно сдерживаемый гнев. Она его уже видела после почти двухлетнего сна.

Агата невольно потёрла ладони, силясь прогнать волнительную дрожь. Сердце восторженно трепыхалось, словно тоже вспомнило о поцелуе на площади, из-за которого снова начало биться.

Она с трудом разобрала дорогу к спальне тем вечером. Голова была как в тумане из-за праздника, потери двух лет и осознания, что война с Аракеном закончилась. Вероятно, только благодаря твёрдой руке Александра, который крепко сжимал её ладонь, она ни разу не упала на лестнице, хотя споткнулась о ступеньки дважды.

Будучи обманчиво спокойным, он привёл её в свою спальню, и вот там холод сдержанности пошёл трещинами, как лёд на реке по весне. Она видела накопленное за два года отчаяние, страх и гнев, но лишь раз в длинном разочарованном монологе о её уходе он не выдержал и повысил тон. Агата же не могла вставить и слова, изумлённая его ранимостью, которую Александр позволил ей увидеть.

Она и вовсе лишилась дара речи, когда с безжалостной искренностью он признался в порванной записке. Оставленное письмо было её последними словами, но Александр не пожелал их прочесть, убеждённый, что она сама ему всё скажет. Агата была поражена и возмущена тем, как Александру удавалось сочетать временами абсолютно несносную натуру, будучи проклятым совершенством.

Ещё тот вечер запомнился Агате не только из-за откровений и разгневанного монолога Александра, но и из-за его жадных, отчаянных поцелуев. Секунду назад он отчитывал её за идиотский выбор принести себя в жертву, а в следующее мгновение его руки оказались в её волосах, телом он прижимал её к дверям, от которых она не успела отойти, пока язык требовательно раздвигал губы. Его голод пьянил, кружа голову. Агата не отставала, отчаянно торопилась, избавляя его и себя от одежды, – потребность ощутить его кожу и близость была не менее важна, чем воздух.

Кафтан на Агате был тонкий, идеально подходящий для конца весны, но из-за внезапного жара в теле захотелось его сбросить. Дыхание сбилось, когда Александр потёр большим пальцем указательный. Принц оставался внешне сдержанным, но эта мелочь всегда выдавала его нетерпение. Круговыми движениями он пытался себя успокоить, не замечая собственной привычки.

В кабинет с тихим стуком вошёл слуга. Бесшумно оказавшись рядом с Александром, он шёпотом доложил о чём-то. По тому, как посыльный замялся, заметив Агату, она предположила, что ему принесли вести об их с Ильёй возвращении во дворец. Александр и глазом не моргнул; Агата понадеялась, что порез на ноге Ильи и его потрёпанный вид мало кто заметил в потёмках, чтобы доложить принцу. После короткого кивка слуга исчез за дверью.

– Я сказал, что меня не устраивает качество подков для наших лошадей. Недавняя поставка была плохой, – заявил Александр, нехотя переведя внимание на обратившихся к нему.

От его голоса по рукам поползли мурашки, а в горле пересохло. Агата встрепенулась, поняв, что пропустила прозвучавший вопрос, позабыв, что в кабинете помимо них двоих ещё с десяток мужчин.

– Похоже, кузнец, у которого мы закупали подковы, умер и его дело перенял то ли сын, то ли брат, – доложил один из советников.

– Тогда этот кто-то не справляется с нужной работой. Отправьте одного из наших кузнецов проследить за процессом изготовления. Калечить лошадей из-за чьей-то халатности мы не станем и сменим ремесленника, если придётся.

– Но мы сотрудничаем с той кузницей многие годы…

– И? – холодно встрял Александр.

– Я считаю, что не стоит отказываться от устоявшихся догово…

– Я сказал отправить и проследить за процессом, а не разрывать контракты. Сперва поймём, в чём дело: если новому кузнецу не хватает опыта или ошибка минимальна, то поможем её исправить на выгодных для нас условиях, если же проблема в халатности, то разговор будет другим.

– Да, ваше высочество.

Взгляд Александра дёрнулся к Агате, когда ей не удалось вовремя сдержать улыбку.

– Мы на сегодня закончили?

Несколько советников зарылись в бумаги, стопки были внушительными, и Агата невольно посочувствовала Александру.

– Есть ещё пара вопросов, – подтвердил кто-то за столом, шелестя документами.

– Мы на сегодня закончили, – поменял интонацию Александр, когда присутствующие с первого раза не поняли намёка.

На два удара сердца повисла тишина, и советники как по команде поднялись на ноги.

– Конечно, ваше высочество.

– Час поздний.

– Благодарим за ваше время.

Разбрасываясь привычной вежливостью, мужчины заторопились собрать принесённые бумаги. Агата заперла за ними дверь, стоило последнему откланяться и исчезнуть в коридоре.

Следовало что-то сказать, но у Агаты язык к нёбу присох, а голова опустела. Хоть она и скрывала, но ощущала странную робость, не зная, начать ли оправдываться, просить прощения или же притвориться, что никакой заминки и не было.

Полтора месяца. Через столько она обещала вернуться. Тот максимальный срок, на который они расставались со дня её пробуждения. Но в этот раз неотложные дела в храме потребовали слишком много времени.

Александр остался сидеть во главе стола, и Агата подошла сама; взгляд зелёных глаз предостерегал от необдуманных слов, и Мара выбрала тот вариант, который показался ей наиболее безопасным в данном случае: она вовсе ничего не сказала, встав в шаге от принца.

– Три месяца, Агата. За моё терпение я достоин звания святого, – с обманчивой лаской медленно заявил Александр.

Агата стояла достаточно близко, чтобы буквально кожей почувствовать вибрацию сдерживаемого долгие недели раздражения. Этот тон и пристальное внимание внушали опасение Илье, отряду Теней и другим подчинённым. Даже Северина и Анну безмолвное предупреждение предостерегало, но не Агату.

– Несмотря на задержку, я ни разу не объявился на пороге храма, позволив тебе решать свои дела самостоятельно, маленькая Мара. И спустя три месяца мы в одном помещении уже десять минут, а ты всё ещё одета.

Откровенную правду он выдал обыденным тоном, без капли робости. Агата уцепилась рукой за стол, притворяясь, что просто облокотилась, когда её качнуло от того, как сердце ухнуло вниз. Его наглая бесцеремонность всегда провоцировала её на соответствующий ответ. Напряжение завибрировало в теле, буквально моля о прикосновениях. Ей хотелось его поцеловать, запустить руки в волосы, сжать их. Вместо этого Агата натянула самую очаровательно-невинную улыбку, какую только могла, подавив желание сесть к нему на колени.

– И правда святой.

Александр игриво склонил голову набок, приняв заинтересованный вид. Её ответная наглость его веселила. Он медленно встал. Агата покорно вскинула взгляд, притворяясь, что их разница в росте вовсе не ощущается давящей.

– Мне передали, что за время моего отсутствия ты не переставал быть занозой в заднице, – безмятежно продолжила она, словно не заметила гудящего между ними напряжения и его руки, уперевшейся в стол рядом с её ладонью.

Александр намеренно сокращал расстояние, но не касался, продлевая муку.

– Мне плевать на остальных, главное, что твои чувства я задеваю по-прежнему так же глубоко.

– Хотелось бы глубже, ваше высочество.

Зрачок Александра расширился, взгляд потемнел, и он приоткрыл губы на выдохе.

– Ты устала? Может, хочешь есть, пить или нужно время на отдых? – севшим голосом поинтересовался он.

Внизу живота заныло, но совсем не от мыслей о еде.

– Нет.

– Отлично, потому что я не настолько святой, чтобы ждать дольше.

Ответ Александр не услышал, заткнув Агате рот поцелуем. Раскованным, глубоким, алчным до чужой любви. Агата с таким же рвением ответила на ласку, цепляясь за ворот его кафтана, чтобы притянуть как можно ближе. Не отрываясь от её губ, Александр стянул с неё верхнюю одежду, подхватил под бёдра и усадил на стол. Она замычала, когда он избавился от её рубашки, разорвав ткань спереди. Протест оборвался стоном: Александр прикусил её нижнюю губу и торопливыми поцелуями спустился на грудь. Горячие ладони прошлись по животу. Александр отстранился на мгновения, чтобы стянуть с неё сапоги и сбросить собственный кафтан на пол. Агата приподнялась, помогая снять с неё штаны и нижнее бельё разом. Она осталась лежать на столе и хрипло дышать, пока руки Александра ласкали её бёдра. Встав между её разведённых колен, он жадно вбирал в рот то один сосок, то другой, заставляя Агату стонать и выгибаться; лёгкие укусы посылали волну дрожи по всему телу.

Голова кружилась от нахлынувшего удовольствия, кровь стучала в ушах, когда он подхватил её и переместился на единственный в кабинете диван. Агата раздосадовано зашипела, оказавшись у него на коленях: она была абсолютно голой, пока кожу Александра скрывали рубашка и штаны. Он тихо смеялся, а она трясущимися пальцами сражалась с его одеждой. Агата оставила неравную борьбу с рубашкой и просто занялась штанами. Александр сменил веселье на стон сквозь зубы. Он схватился за её талию и застонал в голос, стоило ей опуститься на него во всю длину. Агату тряхнуло от ярких долгожданных ощущений, а звуки, издаваемые Александром, сводили с ума. Они оба замерли, привыкая и пытаясь отдышаться. Опьянённый, развязный взгляд Александра остановился на её обнажённой груди.

– Кажется, у меня сердце ненадолго остановилось, – едва слышно выдохнул он.

Агате хотелось рассмеяться, но вместо этого она тряхнула головой, позволив длинным волосам рассыпаться по обнажённым плечам, и качнула бёдрами. Александр издал ещё один звук удовольствия и с немым изумлением уставился на Агату. Она приподнялась лишь немного и снова опустилась вниз. Александр задышал тяжелее. Он через голову поспешно стянул с себя рубашку. Агата губами приникла к его шее, вдыхая знакомый запах кожи. Теперь уже Александр приподнял её бедра и резко опустил на себя, вырвав у Агаты стон.

– Вот так. Достаточно глубоко, маленькая Мара? – раздался насмешливый голос над ухом.

– Вы можете лучше, ваше высочество, – елейным тоном возразила Агата.

Александр протяжно выдохнул, а после его губы вновь накрыли один из твёрдых сосков. Он жадно втянул его в себя; Агата задрожала, ощутив руку между бёдер, пока вторая крепко обвила талию, не позволяя ей отодвинуться. Пальцы умело нашли чувствительную точку, и волна приятных ощущений стала обжигающе горячей, удовольствие болезненно нарастало, когда Александр намеренно касался одного и того же места. Он держал крепко, не давая двигаться вверх-вниз по его члену и достигнуть оргазма раньше, чем он позволит. Агата извивалась, молила о продолжении, зовя его по титулу, специально возбуждая Александра ещё больше. Она захлёбывалась стонами и вдохами, ногтями впивалась ему в плечи. Казалось, что тело обжигал огонь, но пик желанного удовольствия оставался дразняще далеко, чтобы сжечь её целиком.

Она издала всхлип облегчения, когда Александр завалил её на диван и наконец взял ускоренный темп. Ей хватило ощущения веса его тела и нескольких мощных толчков, чтобы вскрикнуть и получить волну удовольствия. Ещё два толчка Александр наслаждался долгожданной близостью, а затем с тихим стоном кончил. Агата продолжила чувствовать ласковые поглаживания, пока Александр прикосновениями успокаивал её дрожащее тело. Ненавязчивая цепочка поцелуев по ключицам расслабляла, Агата ощутила пьяную улыбку на губах и потянула Александра за плечи, молчаливо прося об объятиях. Он прижал её к себе, оставив трепетный поцелуй на виске.

– Я люблю тебя. И не вынуждай меня расставаться так надолго, весь имеющийся запас терпения я исчерпал, – пробубнил Александр, лицом зарывшись в волосы Агаты.

– Прости, сама не ожидала, что всё настолько затянется.

– Что-то произошло?

– Ничего такого, что требовало бы обсуждения именно сейчас. – Агата приподнялась на локте, погладила щёку Александра, невесомо провела пальцами по его лбу, скуле и губам, запоминая каждую и так знакомую черту.

Ей нравилось его немного повзрослевшее лицо. По-прежнему молодое для его истинного возраста, без единого признака старения, но черты стали резче, и так уверенный взгляд приобрёл ту самую непоколебимую неуступчивость, когда он был намерен стоять на своём. Его зловещая сдержанность разгоняла кровь, пьяня и возбуждая. Агата ощутила его пальцы на своих губах и невольно втянула два, дразняще коснувшись языком. Александр мгновения помедлил, наблюдая, а потом резко сел, заставляя и Агату принять сидячее положение.

– Нет, продолжить я намерен на кровати, – заявил он после очередного поцелуя.

Агата улыбнулась и кивнула, согласная, что диван слишком мал. Она хотела встать, чтобы накинуть разбросанную одежду, но Александр остановил, схватив за руку.

– Что это? – спросил он, проведя ладонью по её предплечью вверх.

На внутренней стороне были царапины с бледными красными пятнами и неровностями.

– Ничего особенного. Из-за одного упыря задела крапиву.

Возникшее напряжение отпустило Александра, плечи расслабились. Он аккуратно погладил её раненое предплечье, уложил ладонь на ожог. Агата не успела возразить, как приятное тепло разлилось по руке, отметины на глазах исчезали.