Ушёл мир на новый круг

Кстати, ваш Красный воин уже наверняка активизировался с началом нового Круга, а поскольку он понятия не имеет, что с ним происходит, то боюсь, натворит за это время кучу глупостей, но на фоне общего состояния мира вскоре это перестанут замечать.

– Вы меня запугиваете? – спросила Наташа.

– Нет, – ответил Малик, и добавил, – а вы меня раздражаете.

– Простите…

– Вам также вызвать переводчика? – произнёс он спокойным тоном, не сводя с неё глаз.

Их бой прервал Олег:

– А со мной что? Буду просто ждать взросления нового Вождя или придётся охранять его с колыбели?

Малик повернулся к нему:

– С вами, молодой человек, ничего не будет, так как с прискорбием вынужден сообщить, что Белый воин погибает тогда же, когда погибает Вождь. Фраза «и умерли они в один день» явно пошла отсюда.

– Что?!

– Жизнь Белого воина зависит от жизни Вождя, вам не кажется, что лучшей мотивации для защиты Вождя не найти. Порядок всё максимально упорядочил, и вас, и меня, и всех остальных.

– Я вам не верю, – прошептал Олег, он побледнел. – Не верю! Это моя жизнь, а я не ваша марионетка.

– Я не кукловод, а – Жрец, прежний Жрец, такой же, как вы, не лучше, не хуже, и я не виноват, что моё предназначение – нести и передавать знание. Сейчас я лишь выполняю свою задачу, посыльного не убивают.

Олег отвернулся и откинулся на спинку водительского сиденья, через некоторое время он произнёс:

– Если это правда, то как же мои родные, все, кого я люблю, им – то за что?

– Кто сказал, что ты обязательно умрёшь. Сила дана тебе для защиты, и ты очень быстро научишься ею пользоваться. Насчёт родных, вам обоим нужно смириться, что так или иначе, их придётся покинуть. После того, как Круг замкнётся, определится Пишущий, и всё более-менее утрясётся, вы, наверное, сможете общаться с вашими семьями, насколько это будет возможно. Конечно, надо признать тот факт, что вы их переживете.

– Всё равно, это несправедливо! – презрительно бросил Олег. – Очень хочется, чтобы это был лишь старческий бред!

– Смотри, – позвал его Малик.

Олег обернулся и увидел у того в руках опасную бритву. Бритва была как новая, с перламутровой рукояткой и блестящим лезвием. Малик повернулся к Наташе и со словами: «Вы позволите», – поднёс к ней бритву.

– Что чувствуешь? – спросил Малик Олега.

– Ничего.

– Именно, – улыбнулся Малик, – потому что у меня и в мыслях нет ничего худого, это просто лезвие в пространстве.

Малик поднёс бритву ближе к Наташе, она инстинктивно отстранилась.

– А теперь?

Олег его уже не слышал, он смотрел на руку, которая опять начала меняться. Олег поднял глаза на Малика.

– Что, сердце завелось, – спросил тот, – я и сейчас ни о чём плохом не думаю, но вот лезвие само по себе опасно, вдруг толчок и мою руку занесёт, понимаешь? Уже есть вполне вероятная угроза.

Внезапно Малик свободной рукой обхватил Наташу и поднёс бритву к её горлу.

– А теперь?! – закричал он.

Последствий никто не ожидал: Олег валькирией налетел на Малика и, схватив лезвие, швырнул его в боковое окно, которое вдребезги разлетелось.

– Да, пошли вы оба! – закричала Наташа, сбросила с себя сжимавшую её руку, и выскочила из автомобиля.

Олег слез с Малика и плюхнулся на сиденье.

– Твою мать… – процедил он, смотря на разбитое окно.

Малик тем временем собирал мелкие осколки, попавшие в салон, закончив, он обернулся к Олегу, который отрешённо смотрел в одну точку.

– Всё нормально?

Тот ответил не сразу:

– Я умру?

– Если будешь осторожен, то не раньше положенного тебе судьбой и здоровьем времени.

– Никакого выбора, никакого…

Малик молчал, правой рукой потирая подбородок.

– Вам самому-то не страшно? – спросил его Олег. – Посмотрите на нас, два офисных планктона, кого мы сможем защитить? Не боитесь оставлять вашего Пишущего на нас?

– Он уже не мой, а ваш, – ответил Малик, доставая из кармана гаджет.

Малик уткнулся в телефон, Олег тем временем продолжал:

– Господи, да кто вы вообще такой! Кто вам разрешил приходить к людям и отбирать их жизни! По-вашему, я обречен?! – Малик делал вид, что не обращает на него внимание. – Надеетесь, что вот так сдамся, сломаюсь от безнадёжности положения?! Мне охота вас убить! – он тяжело дышал, галстук нестерпимо давил на взмокший воротник рубашки. Не в силах больше находиться в железной душной ловушке, он вышел из машины.

Наташа стояла в метрах пяти, спиной к автомобилю, опёршись на фонарный столб. Олег подошёл к ней, ему было так горько и обидно, а она была единственным человеком, который хоть как-то мог его понять.

– Ты как? – спросил он.

Она посмотрела на него и отвернулась, он успел заметить её воспаленные красные глаза. Олег стоял рядом с ней, не зная, что сказать, наконец, произнёс:

– Ну… мы как-нибудь справимся с этим, – получилось не очень уверенно.

– С чем, – холодно ответила она, – с той хернёй, что мою жизнь перевернули с ног на голову, что я до сих пор жива не за, а вопреки, с тем, что моя безопасность зависит от коллеги, который меня терпеть не может.

Олег опешил, он не ожидал ничего подобного от Наташи, которая в своей речи никогда не использовала что-либо тяжелее слова «блин», он искренне полагал, что она вообще не способна на грубость, во всяком случае, прилюдно. Кроме того, Олег никак не был готов к подобному роду откровенности. Да, они недолюбливали друг друга, каждый по своим причинам, и оба это знали, но их вечный конфликт был всегда немым и пассивным, как и положено в современном обществе галстуков, визиток и шариковых ручек Parker.

Он абсолютно не был готов общаться на том новом уровне, который вдруг она ему предложила, и воспринимать Наташу иначе, чем всегда, а именно, как подобного себе живого человека.

Не поверив такому резкому изменению, он попытался снова:

– Мне тоже очень тяжело, и я понимаю, что несу огромную ответственность…

– Олег! – перебила она его. – Хватит! Хватит благородного лицемерия, мне и так тошно!

Он не выдержал:

– А что ты хочешь услышать, что я, очуметь, как рад, ближайшие пять столетий провести с человеком, из-за которого всё время хотел менять работу?!

– Я ничего не хочу, также как, наверно, и ты, только ещё этого не понял! – и она отвернулась от него.

Олег сжал кулаки, резко развернулся и пошагал обратно к машине. Сев на своё место, он громко хлопнул дверью. В тишине было слышно, как громко и прерывисто он дышит.

Олег смотрел в окно на знакомый и родной двор, на дом, в котором вырос, его мир, как ковровая дорожка, уходил из-под ног, а он всё падал и никак не мог подняться.

В машине стало свежо из-за разбитого окна. Малик открыл дверь и высунулся наружу.

– Мне жаль, что я вас так напугал, – крикнул он Наташе, – но у нас, действительно, не очень много времени, и я использую для убеждения те способы, которые есть. Пожалуйста, вернитесь!

Наташа, немного помедлив, села обратно.

– Я знаю, что у вас много вопросов, со временем их будет ещё больше, насколько смогу, постараюсь на них ответить. Для выживания вам нужен ваш Круг, а в нём, как видите, не хватает ещё трёх, поэтому мы должны двигаться дальше, вызвать такси и ехать в аэропорт. По пути заглянем ко мне в гостиницу и к вам, – он указал на Наташу, – с собой вам обоим нужно взять самое необходимое и документы. Самое необходимое не должно превышать небольшой спортивной сумки, и первым же рейсом вылетаем в Санкт-Петербург, там находится человек, который предоставит нам средства для дальнейшего поиска.

За время до отлёта вы должны успеть сделать звонки близким, друзьям, если хотите, коллегам. Без разницы, что вы им сообщите, главная задача – успокоить, чтобы они не подняли панику и не начали вас искать, потому что это может существенно затруднить наш путь. Про работу забудьте, она вам уже не понадобится.

– Моя сумка осталась на работе, – сказала Наташа.

– Там что-то важное? – спросил Малик.

– Да, паспорт, банковские карты, телефон.

– Карты и телефон, в принципе, уже не важны, – сказал Малик, – а вот паспорт… Хорошо, мы завернём к вам в офис, Олег сходит за сумкой, если она ещё там. Олег, вызови, пожалуйста, такси, а то с разбитым стеклом ездить прохладно и небезопасно.

– Покажите Ваш паспорт, – сказала Наташа Малику.

К её удивлению, он без каких-либо вопросов, достал из пальто тёмно-синюю книжку и подал ей.

«PASSPORT United States of America» прочла она на обложке. На развороте, на фоне зелёно-красных пчелиных сот красовалось фото Малика с тремя вертикальными звёздами слева. Его, действительно, звали Malick Flamen.

– Здесь написано, что вы родились в сорок девятом году, не хочу обидеть, – сказала Наташа, с усмешкой, – но двадцатого века.

– Да, я думаю, когда наш Слуга оформлял, назовём это так, мне паспорт, он нарочно изменил данные о моём возрасте, поскольку в ином случае я бы уже выставлялся в археологическом музее, либо, что более вероятно, сидел за подделку документов.

Наташа отдала паспорт.

– Олег, ты вызвал такси? – спросил Малик.

– Да.

– Тогда иди за вещами, мы тебя подождём.

Глава 5. Меч в кровати. Лошадь на кухне

Мы никогда не знаем, чего ожидать и с этим уже смирились, хотя это жутко – быть неуверенным в следующем мгновении жизни. Единственные, кто радуются этому вполне уважительному поводу для безумия – страховые организации.

Эртине не работала в страховой, где угодно, но только не там. Она участвовала в подготовке выставок, оформляя в рамки фотографии последних чудес техники и индийских детей на фоне миллиарда бабочек, подрабатывала переводчиком на каком-то саммите, писала дипломы, пожалуй, по всем темам, кроме медицины, автомеханики и ядерной физики, однажды две недели подряд провела экспонатом на выставке современного искусства. С её слов, она занималась всем этим, потому что в двадцать шесть лет до сих пор была студентом, которому «тупо нужны деньги».

Как и все люди, Эртине смирилась с тем, что человек не знает, что будет дальше, поэтому, когда поздним вечером возвращалась из Академии домой, она, в принципе, не думала о чём-то существенном и уж, тем более что именно в этот день, час и минуту ей нужно чего-то особого ждать или опасаться. Эртине тащила за спиной тубу с черновиками и мысленно надеялась, что приятель её соседки по квартире уже угнал домой и ей не придётся слышать его нытьё о суровой офисной жизни.

Когда она проходила проулок, то заметила, как сюрреалистично он смотрится в свете фонаря в глубине. Электрический жёлтый свет ложился на тротуар, искусно огибая припаркованные машины, делая их большими черными пятнами. С виду казалось, что это проулок из девятнадцатого века, с мостовой, железными телегами и лошадью. Эртине направилась дальше мимо, но тут резко развернулась и вновь посмотрела в сторону фонаря: лошади уже не было.

«Я видела лошадь?! В свете фонаря была видна голова лошади!» – подумала Эртине. Она рассмотрела ещё раз видимое пространство, затем прокрутила в голове лошадиное воспоминание, сказала: «Хрень какая-то», – и пошла дальше, её дом был уже виден.

Вдруг Эртине остановилась. Обернулась – никого, она двинулась дальше, но тут же остановилась вновь. Позади определённо слышался звук, который стихал, как только она прекращала движение, будто это она являлась его источником. Звук был до боли знакомым, но Эртине всё равно не могла до конца его уловить.

В это время суток на улице, где она жила, машин почти не было, людей, впрочем, тоже. Эртине обернулась вокруг себя, немного постояла и снова возобновила шаг. Через некоторое время звук появился опять, и тут Эртине вспомнила его! Это были удары лошадиных подков об асфальт. Она рывком развернулась в надежде застать врасплох лошадь – преследователя, но сзади никого по-прежнему не было.

Эртине почувствовала, как на затылке забегали мелкие мурашки – первый признак, что она испугалась. Она стала пятиться назад, ей казалось, это не так страшно, как слышать за собой лошадиный цокот. Эртине просто не знала, насколько страшно слышать стук копыт, а лошади при этом не видеть. Действительно, звук возобновился, а лошадь так и не появилась. Поняв, что дело худо, Эртине взвизгнула и, развернувшись, бросилась бежать к дому.

Залетев в подъезд, она захлопнула дверь, ворвалась в лифт и жала кнопку этажа до тех пор, пока двери не закрылись. Придя домой, она была искренне рада приятелю своей соседки, который, как ей казалось, очень удачно у них задержался.

После его ухода, Эртине кратко рассказала подруге, что случилось. Обсудив детали, они сошлись на том, что скорей всего, это был какой-то уличный шум, который напоминал лошадиный цокот.

– В любом случае, это странно, – сказала Катя, её соседка.

Утро бывает добрым только в выходной, по будням оно менее приветливо. Эртине после некоторых колебаний вылезла из кровати и побрела в ванную. Катя ушла к первой паре, Эртине не смогла повторить сей подвиг, поэтому собиралась в Академию в одиночестве.

Она чистила зубы, когда почувствовала неприятное жжение внизу левой ноги. Повернув голову в поисках причины дискомфорта, увидела, что на внешней стороне голени располагалась длинная царапина, даже скорее, порез, он был свежим, кровь только начала запекаться. «Где это я так? – подумала она. – Может быть, о диван. Наверное, о выскочившую пружину».

Обработав рану, Эртине направилась заправлять постель. Они с Катей снимали на двоих однокомнатную квартиру, но спали каждая на своем диване, так они хоть как-то реализовывали потребность в личном пространстве. В ежеутренние процедуры входила зарядка по сборке дивана, иначе передвижение по комнате напоминало переходы между грядками бабушкиного огорода.

Эртине стянула одеяло и… обнажила меч. Самый что ни на есть меч, железный с мощной рукояткой. Эртине так и стояла с одеялом в руках, тупо глядя на оружие, лежащее на кровати, затем дотянулась до него и взяла в руки. Она без труда его узнала, это был Гладиус3, и, похоже, что Майнц Гладиус4, его выдавала небольшая длина клинка и увесистый круглый набалдашник на костяной рукоятке, используемый для уравновешивания.

«Прямо как в учебнике, – думала она, рассматривая оружие. – Похоже на ручную работу, но не банальный самодел, уж очень аккуратно и стройно сделано».

– Ну и откуда ты взялся? – спросила она вслух.

«Наверное, это Андрея, хотя откуда у него меч? Ну, не Катин же… может, Катя притащила его из Академии для работы, но зачем тогда подложила мне, и кто ей вообще дал меч с собой. Я ложилась – его не было, значит, подсунула она, наверное, хотела напугать, будто мне вчерашнего недостаточно».

Эртине взяла сотовый и набрала подругу, через пару гудков вместо «Алло» услышала сдавленный шёпот:

– Я на лекции! Что?

Эртине тоже шёпотом быстро заговорила:

– Ты мне меч в кровать клала?

Только произнеся эту фразу вслух, она поняла, что мало что в мире может соперничать с ней по уровню идиотизма.

– Что?! – из трубки последовала закономерная реакция.

Эртине немного поколебалась, после чего спросила опять:

– Ну, римский меч… у нас в квартире.

Повисло молчание, наконец, Катя отозвалась:

– Я ничего не поняла, давай потом поговорим, – на этом разговор прервался.

Эртине ещё с минуту сидела над необычной находкой, после чего положила меч в верхний ящик комода, чтобы избежать ненужных вопросов в случае нежданных гостей, и продолжила собираться на учёбу.

На вторую пару Эртине почти не опоздала. Она влетела в аудиторию через пару минут после звонка, опытным взглядом выловив Катин силуэт, быстро заняла нужную диспозицию рядом с соседкой и уже через двадцать секунд выглядела так, будто сидела здесь задолго до занятий.

– С приездом, – прошипела Катя, выводя слова лектора в тетради.

Эртине, склонившись над партой и делая вид, что занимается тем же, прошипела в ответ:

– Я сегодня меч в кровати нашла.

Катя оторвалась от тетради:

– Чего?!

– Меч, железный, настоящий, достаточно острый. Римский Гладиус.

Катя выпучила глаза:

– Откуда ему там взяться?!

– Я думала, это ты подложила подшутить.

– Я?! Меч?! Где мне взять меч! Вообще это верх тупости подкладывать кому-то в кровать меч, хуже было бы только гаубицу в пододеяльник засунуть! – возмутилась Катя.

– Ты же сама говорила, что собираешься в выходные поехать смотреть реконструкцию Ледового побоища, – не сдавалась Эртине.

– Ты полагаешь, для этого нужно иметь холодное оружие как клубную карту?! – Катя уже не шептала и даже покраснела от возмущения.

– Ну и откуда тогда он у меня в кровати?! – Эртине тоже не церемонилась.

Катя открыла рот для контраргумента, но их прервал лектор:

– Девушки, вы можете поговорить за пределами аудитории!

Обе тут же замолчали, уткнувшись каждая в свою тетрадь.

По окончании лекции диалог продолжился, его краткое содержание можно выразить в паре слов: «Откуда?!» и «А я почем знаю?!». Они так и не смогли прийти к консенсусу, после чего было принято решение привлечь Андрея, Катиного друга, для выяснения всех обстоятельств.

Переговоры с Андреем по содержанию не отличались от вышеописанной дискуссии и закончились его фразой: «Я не знаю, кого вы там к себе приглашаете, что они даже свои доспехи забывают! Мне пора, пока!»

– Может быть, это хозяйский и он всегда там лежал, просто мы не замечали, – предположила Катя.

– Проскользнул в складки дивана? Он точно уже был в квартире, поскольку принести его никто не мог. Остаётся вопрос: почему именно в моей кровати.

– Говорю тебе, его нигде нет! – Катя стояла посредине комнаты, уперев руки в бока.

– Я положила его в комод специально, чтобы его никто не увидел! – Эртине ещё раз обшаривала все ящики комода.

– Надо было сразу в холодильник класть, хотя бы исключили вариант «растаял!» Я даже раскладывала твой диван, там тоже ничего. Слушай, может быть, тебе этот меч всё-таки приснился. Поверь, я даже смеяться не буду.

– Катя! – громко произнесла Эртине. – Я не сумасшедшая, чтобы перепутать сон с явью!

– Причём тут это! Мы все нормальные люди. Часто утром снятся сны, что ты вроде как одеваешься и идешь на учёбу, хотя на самом деле это только снится. У меня так несколько раз было.

– Порезалась я о меч тоже во сне! – Эртине задрала штанину и выставила вперёд голую ногу.

Катя посмотрела на ногу, после чего – на Эртине. Взгляд был недобрым. Эртине выгнулась и взглянула на голень, кожа была абсолютно гладкая, без намёка на порез, Эртине провела по ноге рукой, наощупь тоже ничего. Она беспомощно смотрела на Катю, та не отрывала от неё глаз. На самом деле это жутко, когда на вас смотрят как на сумасшедшего, это не смешно и не забавно. Это жутко, потому что именно в такие моменты под давлением этого гнетущего взгляда вы сами начинаете сомневаться в себе.

В тот вечер Эртине позвонила маме и проговорила с ней почти час, несмотря на стоимость межгорода. Она говорила обо всём на свете, об Академии, о занятиях в персональной мастерской, о своих работах, о племянниках. Ей нужно было удостовериться, что она – это всё ещё она. Так Эртине провела последний день своей нормальной жизни, жизни обычного человека, которой мы, как правило, не дорожим, и о которой потом так приятно вспоминать.

На следующий день началась её новая жизнь, жизнь Красного воина.

Ночью Эртине приснился кошмар, снилось, что она вместе с другими людьми бежит по сумеречному лесу, а за ними гонятся всадники. Эртине слышала топот и ржание их коней. Вдруг раздался крик, который с каждой секундой становился всё сильнее. Эртине открыла глаза, лес с погоней пропал, а вот крик нет. Кричала Катя. Эртине вскочила с постели и бросилась на кухню. Катя стояла напротив проёма кухонной двери, при этом как-то нервно подпрыгивая на месте. Она была абсолютно белая и визжала на уровне ультразвука. Когда Эртине заглянула в кухню, то от шока отпрыгнула назад и тоже завизжала.

Там крупом к дверям стояла лошадь. Коричневая такая обычная лошадь с богатой тёмной гривой и хвостом. Хоть Эртине и была родом из Тывы, она совсем не разбиралась в лошадях, иначе смогла бы понять, что это была не просто лошадь, а, например, гнедая улучшенной упряжной тувинской породы. Лошадь некоторое время смотрела на них, затем, не найдя ничего интересного, продолжила рыскать мордой по стоящим на плите кастрюлям.

Эртине опомнилась первая, схватив подругу за руку, она потащила Катю обратно в комнату. Они закрыли за собой дверь и повернули щеколду.

Катя по стене скатилась на пол и затихла, её всё ещё трясло. Эртине, отдышавшись, спросила:

– Она была уже там, когда ты её увидела?

Та кивнула. Эртине подошла к столу и включила ноутбук.

– Что будем делать?! – спросила Катя.

– Звонить в МЧС! Они же животных отовсюду вытаскивают, только надо узнать, как им набирать с сотового.

– А как мы объясним, откуда у нас лошадь в квартире?

Эртине хотела язвительно заметить: «Что неприятно, когда тебя считают психом?!», но взглянув на бледную подругу, которая, казалось, даже стала меньше в размерах, ответила:

– Наверное, никак, потому что сами этого не знаем. У меня на телефоне после вчерашнего звонка деньги закончились. Где твой?

Катя всё ещё пребывала на полу и в прострации.

– Катя! – крикнула Эртине.

Та вздрогнула и посмотрела на неё.

– А ты не хочешь всё-таки узнать, как такое огромное животное к нам попало? – спросила она тихим голосом.

Эртине, на самом деле, было также страшно и ничего не понятно, но она чувствовала, что сейчас кто-то должен остаться в роли сильного, и похоже эта роль досталась ей. Набрав воздуху, она произнесла спокойным голосом:

– Всё, что я сейчас хочу, чтобы эта лошадь исчезла из моей квартиры. Где твой сотовый?

– В сумке в коридоре.

Эртине поджала губы. Она подошла к двери, открыла щеколду и взялась за ручку, постояв так некоторое время, повернула рукоятку, щёлкнул замок. Эртине чуть-чуть приоткрыла дверь и заглянула в проём. В коридоре никого не было, из кухни безмятежно лился солнечный свет. Эртине наметила глазами Катину сумку и рванула к ней, как игрок американского футбола. Схватив добычу, она, было, бросилась назад, но затормозила. Лошади больше не было. Кухня была абсолютно пуста, то есть абсолютно без лошади. Эртине, не веря в случившееся, проверила даже туалет с ванной.

– Эртине! – позвал испуганный Катин голос.

Эртине решив, что такие вещи лучше сообщать лично, вернулась в комнату, но дверь за собой на всякий случай закрыла.

– Лошадь пропала. Её нигде нет.

Катя, не моргая, смотрела, на неё.

– Ты везде посмотрела? – прошептала она.

Эртине кивнула. Катя поднялась с насиженного места, забралась на свой диван и закуталась в одеяло.

– Это было привидение, – сказала она, закончив наращивать вокруг себя одеяльный сугроб.

– Катя!

– Ты не веришь в привидения?

– Нет, ну если других логических объяснений нет, то я, конечно, могу поверить и в них, но привидение – лошадь.

– Да-да, лошадь! Это ты её притащила тем вечером, помнишь, ты прибежала домой и сказала, что слышала рядом с собой лошадиный цокот. Вот, всё очень логично!

– Ну да!

– У тебя есть другие разумные предположения, как живая лошадь могла сначала появиться, а потом исчезнуть в запертой изнутри квартире? По-моему, это как раз тот случай, когда пора поверить в призраков, тем более что в этом городе они могут быть и в виде лошади тоже. Хорошо ещё, что МЧС не успели вызвать.

Эртине залезла к себе на кровать. Она молча смотрела на Катю, которая цветом лица до сих пор мало чем отличалась от белого пододеяльника, видно от испуга кровь так глубоко ушла в жилы, что теперь ей нужно было значительное время для возвращения.

– Может всё-таки меч и конь хозяйские? Это бы всё объяснило.

– Что именно, телепортацию лошади или съедание меча комодом? – спокойно спросила Катя.

Эртине вздохнула:

– Знаешь, лучше бы этот конь остался, как есть… в живом виде. Всё лучше, чем жить с призраком на кухне, даже не поесть теперь по-человечески.

Вдруг у Эртине перед глазами потемнело. Причиной, загородившей свет, была всё та же лошадь, она неожиданно вновь возникла ниоткуда, прямо перед кроватью Эртине. Последняя вскрикнула, вскочила и со скоростью света отлетела к стене, забившись в угол. Она перебирала под собой ногами, пытаясь встать на подушку, чтобы залезть как можно выше и дальше.

Лошадь стояла в проходе между диванами, помахивая чёрным хвостом, она громко вдыхала воздух, и вообще казалось, чувствовала себя вполне непринуждённо. При очередном явлении лошади, Катя даже не шелохнулась, видимо, её сегодняшний лимит испуга был уже исчерпан.

Она подалась вперёд и осторожно дотронулась до животного, лошадь повернула к ней морду.