Мессир С.

Мессир С.

Анастасия Орлова

© Анастасия Орлова, 2025

ISBN 978-5-0067-8086-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Говорят, я ужасен. Поистине ужасен. Я предавал, я принуждал и не единожды подталкивал к убийству. Я как бессмертная рок-звезда, что поглощает наркотики и все никак не сдохнет. Что тащится от ненавистного себе уродства и мечтает феерично уйти в закат, но потом. Когда-нибудь в далеком будущем. Не сегодня. Сегодня я буду праздновать, как и каждый день на этой земле, свое превосходство и непокорность. Обычный человек не смог бы справиться с той властью, коей владею я, потому что сам является ее частью. Слишком много страха и похоти, отчаяния и ненависти, чтобы просто поднять голову и посмотреть на все это, что вы называете жизнью, и сказать «хватит». Сегодня я выйду в свет, и меня увидит весь мир, который спустя тысячелетия неверия все же признает Дьявола.

«Крест воздвигается, и все верные стекаются, Крест воздвигается, и град торжествует, и

народы совершают празднество».

Андрей Критский. VII век.

«Я собираюсь рассказать вам довольно сложную

историю. На этот раз речь пойдет о женщине».

Альбер Камю, «Падение» 1956.

1

Призраки возвращаются

«Не следует мешать людям сходить с ума».

А. П. Чехов «Палата номер 6».

Он приложил руку к стене, которая обдала его интенсивной пульсацией, и взглянул в окно, через которое было видно темное мокрое после дождя крыльцо, поблескивающее в свете фонарей и напоминающее горсть рассыпанных по нему блеклых гирлянд или потушенных бычков. Музыка гремела повсюду, а люди продолжали прибывать. Он взглянул на свой рабочий стол. На заставке компьютера дата – двадцать седьмое сентября, время близилось к десяти вечера, а его голова становилась все тяжелее. Желания оторваться сегодня не было никакого, от этого на него находила еще большая тоска. Тем не менее вечеринка обещала быть более шумной и безумной, чем прошлые, да и сентябрь пролетел как-то совсем незаметно. Загородный дом, сорок пять километров от Москвы, девять соток и триста человек. Вечер субботы.

***

– Дени-и-ис, – протянул девчачий голос его имя у самого уха, обдавая его горячим дыханием. – Что пьешь?

– Виски, – сухо ответил Денис, даже не поворачивая головы в сторону той, кто пыталась с ним контачить. Его ноги гудели от усталости, позади остался долгий и замучивший его день, но мозг все еще работал на все сто, сжигая себя до последней клеточки. И общение с еще одной тупой девочкой с его четвертого курса не входило в его планы. Вообще, он приехал сюда ради другой особы. Ради очень красивой и менее доступной рядом сидящей особы.

– Что? – переспросила она и закинула ногу на ногу так старательно и наигранно развязно, что Денис едва сдержал улыбку. На ней было полупрозрачное белое платье с неприлично глубоким вырезом, которое напоминало ему бабушкину тюль, а не дизайнерскую вещь. Все равно груди у нее не было, и почему-то волновало его это каждый раз, когда он ее видел. Словно девушки с почти нулевым размером приравнивались к инвалидам, которых ему хотелось пожалеть, пригреть у себя на груди, да и на других местах тоже. Музыка играла слишком громко, чтобы «нулевочка» могла его расслышать с первого раза.

– Крепкий ароматный алкогольный напиток, получаемый из различных видов зерна, – на манер рекламы пропел он, повышая интонацию и тон голоса.

– Мм, – промычала сокурсница и потянула трубочку своего разноцветного коктейля. Ни одному из них не было ясно, что это «мм» значило. Все равно она не желала от него отставать так быстро и продолжила свой тупой и бессмысленный допрос:

– А что делаешь? – спросила она, сразу же подметив, за кем так пристально наблюдал Денис, который отвечал ей словно пустому месту, и задалась целью достать его.

– Наташ, приехал Юра, – немного раздраженно ответил Денис и впервые повернулся к ней, явив свое недовольное, усталое и слегка помятое лицо. – Что ты до меня докопалась?

– С Кристиной я знакома и скажу тебе сразу… Ловить тебе не-че-го, – с чувством какой-то непонятной ей гордости парировала Наташа, затем фыркнула, будто он бесстыдно испортил ей настроение, встала и направилась приветствовать вновь прибывших, намотав себе на руку половину подола своей «тюли». Денис не завидовал этим людям. С другой стороны, может быть, она только казалась такой конченной дурой?

Тем временем «Чивас» начал расслаблять его нещадно побитое прошедшей неделей тело и мозги. Он встал с дивана, почувствовал, как застонали мышцы и суставы, и решил последовать примеру Наташи: пойти и поговорить с кем-то. «Виски и виски» будет как-нибудь потом, когда Денис опять будет думать о своей неразделенной любви к Кристине Журавлевой, девушке с третьего курса. Вот уже целый год он не может с ней просто поздороваться. До чего дерьмово. Сейчас она была в окружении других молодых людей, смеялась, попивая белое вино, обсуждала что-то довольно интересное и снова смеялась, и ее смех поддерживали все остальные из компании. Он был довольно заразителен, приятен и был слышен Денису даже на другом конце гостиной. Ходили слухи, что весной она рассталась со своим молодым человеком, который уехал учиться в Америку, поэтому сейчас другие парни не на шутку активизировались. На пороге топтался второй месяц учебы, а Кристина так по-прежнему и порхала среди толпы в одиночестве, активно сражаясь за свою свободу и независимость, и казалось, ей не нужен был кто-то другой, чтобы ощущать себя полноценной. По крайней мере, именно такой ее видел Денис. Наверное, это его и цепляло, как и всех остальных. Как любят выражаться многие: «Чем больше ты любишь себя, тем сильнее тебя любят окружающие», или: «Чем меньше тебе кто-то нужен, тем больше этому кому-то нужен ты». В общем, в моде всегда была потребность оправдать свою невостребованность.

Студенты прибывали как муравьи в муравейник, а Денис все никак не мог дождаться своего друга, который вскоре позвонил и сообщил, что задерживается.

– Слушай, Ден, ты не знаешь, Ларин еще не приехал? – подлетела Оля, еще одна сокурсница. Она так внезапно вторглась в его личное пространство, что Денис сначала даже не понял, что случилось и что от него требуют. Как оказалось, сегодня он был не готов к светским мероприятиям, если сборище студентов, поглощающих алкоголь с такой страстью, будто выпускники школы, можно было назвать таким. А музыка ухала так громко, что его внутренности подпрыгивали ей в такт.

– Нет. Я его не видел, – таким же «никаким» голосом ответил он и Оле.

Ее белокурые волосы были аккуратно собраны сзади, и лишь одна волнистая прядь вдруг медленно опустилась ей на лицо. Она подобрала ее и заправила себе за ухо, будто невзначай. Ее левую руку украшали браслеты, а на среднем пальце правой руки переливалось кольцо с камушком, определенно преподнесённое ей очередным ухажёром-мажором. Почти прозрачная белая рубашка, заправленная в джинсы, оставляла место мужским фантазиям, а высокие кожаные сапоги вызывали ассоциации лихой наездницы. И невозможно было догадаться, к какому сорту девушек она относилась: к ангелам или к дьяволицам, хотя Денис давно отнес ее в особый раздел девушек, который на букву «Ш». Даже не смотря на то, что она нравилась его лучшему другу Славе.

Она бросила «ладно» и побежала спрашивать дальше, унося с собой аромат духов «Шанель», так как быстро потеряла интерес к собеседнику.

Денис подошел к столику с напитками, обновил свой стакан, добавил несколько кусочков льда и направился дальше бродить по студенческим джунглям. Он попытался снова поймать взглядом Кристину, но почему-то в холле ее не было, где собралась большая часть народа, поглощающая алкоголь, как антилопы на водоеме. Дом был огромен, и кто знает, где она сейчас могла быть.

Вот уже раз в сотый Денис обдумывал смысл учебы в институте и мечтал о скорейшем окончании. И не просто мечтал, а был одержим. Для него конец обучения был неким началом. По его видению мира, учеба в институте лишь тормозила его потенциал, вставляла палки в колеса. Он не мог встретить девушку, завести семью, не мог найти нормальную работу, не хватало времени, денег, сил на все его желания. Только Денис не понимал, что проблема не в этом. Он смотрел на собственную жизнь, словно из зрительного зала. Занавес, аплодисменты, ворчание по поводу плохого сценария и выход на свежий воздух.

Запели The White Stripes – Blue Orchid, и добрая половина студентов оживилась. Где-то на кухне послышалось громкое ржание, и звон бьющегося стекла. Время близилось к полуночи.

– Эй, здарова! – крикнул Слава, появившийся словно из воздуха, и дружески хлопнул Дениса по спине. Его он и ждал. Только что прибывший друг уже улыбался во все зубы и радостно потягивал пиво, будто до этого был в завязке, и окружающий Дениса мир словно преобразился. Свет резко погас, а вместо него зажглись мигающие софиты. Толпа загудела.

– Да, сегодня отдыхаем, – блаженно протянул Слава и чокнулся с Денисом стаканом. – Ну че, тебе удалось с ней заговорить?

Денис посмотрел на него исподлобья. Слава походил на большой такой новый шкаф. Ему не всегда удавалось пройти в дверь. Но эта его неуклюжесть никак не мешала ему, скорее наоборот. Женщины все прощали этому нелепому голубоглазому великану, и он с огромным удовольствием их благодарил. Он нравился всем, всегда, в любом состоянии, но был у него один грешок, сильно портивший ему репутацию. Алкоголь. Он даже какое-то время лежал в клинике, пока Денис не протащил туда банку пива, которую они раздавили на двоих. Срыв, мол, у него случился, и он нуждался в собутыльнике. Дальше начались походы к психологу, который в итоге сам же и уподобился своему пациенту. И уже через месяц Алексей Иванович Бондарев, психолог с двадцатипятилетним стажем, превратился для Славы в Леху. Так они теперь встречаются каждый вторник в «Черчилле», разговаривая за жизнь, затем постепенно, переходя из бара в бар, приходят к единому умозаключению. А таксист, не всегда согласный с их мнением, часа в четыре утра развозит их весьма удовлетворенных собой по домам.

Сегодня он выглядел официально как никогда. Белоснежная рубашка «Валентино» обтягивала его накачанное тело (в зале Слава занимался больше, чем любовью), черные брюки от «Бриони» (как, собственно, и большая мужская половина этой вечеринки) и дерби от «Джимми Чу» с принтом из металлизированной кожи. «Вылитый клоун», – подумал Денис.

– Ты откуда такой ряженый? – с усмешкой спросил Денис и махнул свой виски залпом. На душе стало как-то теплее. Или просто на желудке. Или просто народ надышал, и стало тупо душно. Там черт только разберется.

– Да я уже заманался, все жмет, – заныл Слава, разминая руки и поправляя ремень. Казалось, что все пуговицы и швы вот-вот лопнут, и этот шкаф останется стоять в этих лохмотьях, как ни в чем не бывало, со счастливым лицом. – От отца я, у него там встреча с какими-то инвесторами, так вот он все пытается меня приобщить к своим делам… Нахера спрашивается? Я ж актер!

– Не «нахера», а «зачем», Слав, зачем, – поправил его Денис, проплывая к бару за дополнительной порцией вискаря. – Я ща, – предупредил он, подняв указательный палец вверх.

– Да неважно, – буркнул Слава и кому-то крикнул «привет», волочась за другом. – Так ты не ответил, ты Журавлеву нашел?

– Славааа! – окликнула его Наташа, пробираясь между людьми, как в джунглях между деревьями, плотно стоящими друг к другу. Девушки то и дело подпевали, считая это самым необходимым, иначе музыка перестанет играть и вообще, мир рухнет, если они не будут сейчас танцевать здесь и лажать. И старательно же лажают.

– Отвали! – с улыбкой на миллион долларов крикнул ей Слава, но она ничего не услышала. Громкость музыки заглушила смысл его слов, и по его губам Наташа прочитала «привет». Поэтому девушка улыбнулась еще шире и продолжила свой рыцарский поход.

Рядом незнакомые девушки, которые наблюдали за происходящим, засмеялись и чокнулись с Денисом и Славой бокалами. Вдруг послышался нервный женский шепоток, который усиливался с каждой минутой, как ветер в поле. Головы друзей невольно повернулись назад, и они увидели Его.

Этого мужчину здесь ждала почти каждая. Александр Ларин еще не зашел в дом, но уже знали все, что он прибыл. Он закончил тот же институт несколько лет назад и до сих пор оставался желанным гостем на любой вечеринке. Конечно, он звезда. Здесь его знала каждая собака. Занимается бизнесом, всегда при деньгах, какой-то очень крутой мужик. Вот и все, что, собственно, и знал Денис. Только он не понимал одно: что он здесь забыл? Разве такому, как он, интересно общество детей, курящих траву и распивающих крепкие напитки. Ведь, по сути, здесь не было взрослых. Хотя другие выпускники прошлых лет здесь тоже присутствовали. И не только из Щуки.

Мигающий свет стробоскопов словно делал стоп-кадры. Руки, ноги, тела переплетались, бились в одном ритме, и этот вечер стремительно перетекал в глубокую ночь.

– Ууу, – прогудел Слава и добил свое пиво. – Иди, ищи ее, а то уже даже мне понятно, с кем она уйдет сегодня.

– Спасибо, дружище, – иронично буркнул Денис, поставил свой стакан на ближайший столик и чуть ли не бегом ринулся на поиски Кристины, с огромным трудом пробираясь через полупьяных людей.

***

– Твою мать, Насть, ты где? – спросила Кристина, ответив на телефонный звонок. На другом конце слышался женский плач, сквозь который отчаянно прорывалась невнятная речь. Чтобы изолировать себя от этой вечеринки, ей пришлось ускользнуть от нескольких парней, которые своим назойливым присутствием слегка отравляли ей вкус этого вечера.

– Какая авария? – закрывшись в туалете второго этажа, переспросила Журавлева. – И почему ты с Жениного телефона мне звонишь?

Музыке будто заткнули кляпом рот, и теперь она издавала только бу-бу-бу, вместо внятных слов. По крайней мере, так ее слышала Кристина.

– Приезжай, я на Патриарших, – заикаясь, ответил женский голос. – Тут трупы.

– Какие трупы? Насть, ты о чем вообще? Ладно, я сейчас приеду! – крикнула Кристина и сбросила звонок. Она посмотрела в зеркало и заметила маленькое черное пятнышко от туши под глазом. К счастью, здесь же нашлась коробка с ватными палочками. Кристина взяла одну, смочила ее слюной, предварительно вытянув губы в трубочку, и подтерла незначительный недостаток. Оказавшись в одиночестве, она учуяла запах собственных духов, смешанных с запахом дезодоранта. Так как парфюм был куплен только два дня назад, и Кристина еще не привыкла к своему новому аромату, который еще не успело впитать ее тело, она его ощущала очень ясно, будто кто-то еще находился с ней в комнате. Затем она ополоснула руки прохладной водой, вытерла их одноразовыми полотенцами и вышла из уборной. Все-таки появившуюся в теле дрожь нельзя было игнорировать.

– Извини, – бросила она какому-то парню, с которым случайно столкнулась, и побежала вниз по широкой дубовой лестнице к выходу, как вдруг совершенно неожиданно для нее какой-то другой тип перегородил ей дорогу.

– Попалась, – протянул Слава и поднялся на одну ступеньку, слегка покачиваясь. Взгляд его плавал, и он не мог остановить его на Кристине, от этого складывалось впечатление, что он смотрит сквозь ее подбородок.

– Что, прости? – тупо спросила Журавлева, вообще не понимая, что происходит. Ей нужно было срочно ехать на Пруды, подозревая, что ее лучшая подруга вляпалась во что-то серьезное. Чего-чего, а трупов еще не было в ее историях.

– Мне идти надо, але! – сказала она парню внушительных размеров и щелкнула пальцами перед его мордой, но тот не собирался отступать. Приняв на грудь прилично, он уже мало что соображал. Да и, как назло, никого вокруг не было, словно лестницу окрестили мертвой зоной.

– Слав! – окрикнул незнакомца парень, с которым она только что встретилась наверху. Пьяный Слава перевел свой туманный и заторможенный взгляд (скорее, замороженный) на приятеля, затем на Кристину и рывком схватил ее за руку.

– Эй, – мягко и спокойно протянула она. – Чувак, там еще много девушек.

Ей стоило больших усилий сохранять спокойствие, потому что она ненавидела пьяных мужиков и, следовательно, пыталась вести себя благоразумно. Тихий и монотонный голос как-то действовал на наркоманов и пьяниц, и Кристина умела выкручиваться даже из таких ситуаций.

– Да отпусти ты ее! – крикнул Денис и бросился оттаскивать друга, чувствуя тошноту.

Высвободившись, Кристина бросила холодное «спасибо» своему спасителю и кинулась искать свое пальто. Хотя, как подумал Денис, он заслуживал большего, чем эта бездушная и формальная благодарность. Но ее магнетическая внешность действовала на него по-особенному. Он словно обмякал в этом пространстве и времени, готовый согласиться со всем, что она скажет или сделает. Безвольное какое-то состояние, но безумно нравившееся ему.

– Что за день-то сегодня такой, – вслух подумала Кристина, впопыхах залетев в комнату с верхней одеждой. Куртка на куртке, пальто на пальто, сумки, обувь, пакеты, бутылки и ни одного человека. Где-то из угла исходил мягкий свет от торшера, и пока Кристина пыталась найти включатель, с ней поздоровались.

– Справа, чуть повыше, – подсказал мужской бархатный голос. Послышался долгожданный щелчок, и верхний свет зажегся. Резануло глаза.

– Спасибо, – бросила Кристина незнакомцу и принялась искать свое пальто в этой куче, отмечая у себя ускоренное сердцебиение. Какое-то странное дежавю.

– Прости, а мы раньше не виделись? – спросила она, зависнув на несколько секунд. – Голос знакомый.

Парень в кресле чуть повернул голову в ее сторону, но Кристине по-прежнему не было видно его лица.

– Нет, не виделись, – просто ответил незнакомец.

– Окей, – ответила Кристина и принялась дальше искать свое пальто. После двух минут безрезультатных поисков она открыла шкаф, в котором тут же обнаружила то, что искала. По привычке посмотрела на свои наручные мужские «Ролекс», которые выиграла у одного типа. Часто ее спрашивали, почему она носит совсем не женские часы, но для нее это были не просто часы. Это была ее гордость, трофей, который напоминал о ее слабости к покеру.

Кристина до сих пор помнит запах его потной рубашки «Армани», ставшей мокрой после того, как он проиграл ей сначала пятьсот долларов, а потом десять тысяч. «Ролекс» оказался на столе лишь из-за его любопытства и азарта. Конечно, как двадцатилетняя девчонка смогла обыграть взрослого сорокалетнего бизнесмена, потратившего на эту игру не один год, у него просто не укладывалось в голове. Нет, он не был пьян в тот вечер, поэтому некого было винить, кроме как себя, в своем глупом поражении.

Кристина суетливо накинула пальто и положила мобильник в карман.

– Уходишь так рано? – снова послышался приятный мужской голос молодого человека, сидящего в кресле возле окна и даже не глядевшего в ее сторону, что показалось ей немного странным. Ее также удивило, что он здесь мог делать в одиночестве, ведь вечеринка только набирала обороты и ей сейчас любая свежая кровь пришлась бы по вкусу.

– Скоро садимся играть в покер. Присоединишься?

– Нет, я уже уезжаю, спасибо, – ответила она и немедля вышла из гардеробной, задумавшись над странностью его вопроса только у выхода на крыльцо.

Веселье действительно было в самом разгаре, но телефонный разговор буквально выбил почву у нее из-под ног. Быстро попрощавшись с несколькими своими подругами, чье общество не могла больше выносить, Кристина выбежала на улицу, обмотав шею шарфом, и столкнулась с ребятами, которые потягивали сигареты, косяки и оживленно вели беседу. Свежий воздух с намеком на первый морозец ударил ей в лицо. Она вздохнула и посмотрела в небо. Оно было по-праздничному разукрашено покрывалом звезд, ведь за городом они всегда были ярче.

– Уоу, Журавлева, ты куда? – остановил ее темноволосый парень в пуховике, затягиваясь сигаретой, явно уже выпивший. Загорелая морда, мутный взгляд, будто с Ибицы он прилетел дня два назад.

– Домой, – соврала Кристина, молясь, чтобы ее больше не доставали расспросами.

Она невольно поморщилась от ненавистного ей запаха табака и марихуаны, сдобренного ярким спиртным амбре.

– Давай подвезу, – не унимался тот.

– Я на машине, не переживай, Борь. Пока, ребят! – быстро проговорила она и стремительно скрылась в темноте. «Ты бухой, куда тебе за руль?» – подумала Кристина и как можно быстрее рванула на Патриаршие, не переставая думать о том, что сама час назад выпила два бокала вина.

***

– Миш, а вот ты веришь в призраков? – еле складывая слова в предложение, философски спросил меня Никита и плюхнулся рядом на английский диван в духе Честерфилда цвета баклажановый крайола. От моего друга пахло и травой, и алкоголем – все это могло взбудоражить его и прибить одновременно, но сейчас он никак не унимался. Покурив, Никита мог часами рассказывать мне об НЛО, мертвых душах, загробном мире, Боге и Дьяволе, и я как-то привык к вопросам такого рода.

– Нет, Никит, не верю, – ответил я, следя за секундной стрелкой своих наручных часов и жадно затягиваясь сигаретой.

– А вот это ты зря, – протягивая букву «я», ответил Никита и прищурился от сигаретного дыма, который я пустил ему в лицо. Его большие карие глаза сейчас достигли высшей степени остекления, и я отчасти понимал, что смысл сказанного мною едва ли долетал до его затуманенного сознания.

Мы специально ушли на второй этаж в мою огромную комнату, выделенную мне в загородном доме моего отца. Подчеркиваю, отца, так как его подачки я считал подачками и не более. Хотя, возможно, я был слишком строг к нему, а может, и до ужаса справедлив. Голова от музыки раскалывалась, но я не хотел прекращать этот прекрасный вечер, чувствуя, что сегодня он будет не таким, как все. Народ в моем доме танцевал, бухал, курил и развлекался, и уверен, ни у кого из них, кроме меня, голова не болела сегодня. Она будет болеть завтра, благо, завтра суббота. Какое чудесное слово: суббота. Когда произносишь его, вибрации как-то успокаивают встревоженную человеческую плоть. Наверное, если бы я присутствовал при ограблении банка, наблюдая за ужасом заложников, коим сам и являлся бы, за испуганными женщинами, не менее испуганными бабушками, и произнёс бы «завтра суббота», их лица непременно бы озарились безмятежным счастьем и радостью.

Я достал из аптечки анальгин, запил его пивом и тяжело выдохнул, то ли от осознания того, что только-что смешал таблетки с алкоголем, то ли просто от скуки. Даже как-то стало обидно, что такой фрукт, как я, так быстро скис. Но на то были свои причины, поэтому мое расстройство продлилось меньше трех секунд.

– А давай поспорим на сто баксов, что я докажу тебе существование призраков? – вдруг оживился Никита и буквально подскочил с дивана, как будто кто-то невидимый воткнул ему иголку в ягодицу.

Если честно, его манеры не вызывали во мне смеха. Нет, напротив, Никита был особенным другом, всегда подгружая меня своей философией. Иногда это напрягало, а иногда я мог просто так глубоко провалиться в свои собственные мысли, дабы не слышать его, что находил решения всем своим проблемам. И вообще, Никита в повседневной жизни и Никита под марихуаной – очень разные люди. Допустим, завтра он и не вспомнит про ту сотню зеленых.

– А давай, – азартно ответил я и сел на другой диван-близнец, потирая ладони.

– Пойдем, – озадаченно сказал Никита, заправляя морковного цвета рубашку себе в джинсы, и вывел меня из комнаты. – У меня есть один друг, он там, внизу, и он экстрасенс.

– Ооо, – протянул я, усмехаясь. – Мне даже стало интересно.

Спустя пять минут мы и вправду нашли некоего Дениса Сорокина, который учился на том же курсе, что и мы, только в другой группе. Походил он на трезвого, и я с облегчением выдохнул.

– Да он бухой, ты не видишь, что ли? – сказал мне Денис, имея ввиду Никиту, и рассмеялся. Меня только смутил какой-то парень, лежавший рядом с ним на полу без сознания. – Не обращай внимания. Скоро отойдет, – тут же пояснил Сорокин. Как же иногда на руку отсутствие верхнего света. Что-то мигает, переползает по стенам, потолку и людям, а самое главное совсем не выхватывает. Бухие студенты, наконец пришедшие на свидание к ламинату, пустые бутылки, какие-то мешки, непонятно из-под чего и для каких целей. Это было мне совершенно непонятно. Почему я вообще сейчас об этом думаю?

– Да сам ты бухой, – буркнул ему Никита. – Пошли наверх, там никого нет.

Это звучало очень пошло и интригующе одновременно, и я надеялся на то, что нас никто не услышал.

Около нескольких секунд я наблюдал за колебаниями Дениса. Я готов был к любой реакции этого парня, но она оказалась самой неожиданной.