Окрыленная музыкой. Большая история маленькой девочки

За своими размышлениями Женя не заметила, как оказалась у проезжей части. Словно в тумане она продолжала идти вперед, глухая к окружающим звукам. Ее мысли кружились, сплетаясь в яростный вихрь, где каждое слово как нож, каждое воспоминание как удавка на горле. Она не видела, как тротуар резко оборвался, не почувствовала, как нога наткнулась на бордюр… И вдруг – пустота.

Резкий толчок, и дорога с размаху бьет ее по лицу, вырывая воздух из легких. Она не успела даже вскрикнуть. Только холодный, пропитанный запахом бензина и пылью, впивающейся в кожу, асфальт.

Женя замерла. Сердце колотилось так, что кажется – вот-вот разорвет грудную клетку. Пронзительный, леденящий душу сигнал клаксона разрывал воздух. Кажется, это все. Конец.

                                         * * *

Женя лежала на дороге, не смея пошевелиться, а тем временем ничего не происходило.

– Ты жива? – женский голос окликнул ее откуда-то сзади

Женя совладала с собой и перевернулась на спину. Голова сильно болела, а виски пульсировали. Вокруг нее собралось немало людей и все испуганно смотрели в ее сторону. Дотронувшись рукой до лба, она почувствовала что-то текучее. Она посмотрела на руку – на пальцах остались следы крови. Женя попыталась сесть, но вместо этого удалось лишь приподнять голову и опереться на локти. Она перевела взгляд на одежду. Юбка и блузка испачканы чем-то черным, а коленки разбиты.

В метре от себя она заметила остановившуюся машину. За рулем сидел водитель, вцепившийся в руль обеими руками. Его глаза были выпучены, и казалось, что они размером с пятирублевую монету. Он нервно дышал, пытаясь прийти в себя от шока.

– Деточка, ты в порядке? Скорее вставай! Нужно отойти от трассы! – какая-то пожилая женщина схватила Женю за руку и потянула вверх.

– У меня кружится голова… – пошатнулась Женя при попытке встать.

– «Скорую»! Срочно вызывайте «скорую». Давай, деточка, поднимайся. Нужно отойти с дороги, сядем на скамейку. Вот ту, совсем рядом… Давай, несколько шагов…

Уже через несколько минут раздалась сирена скорой помощи.

– Так! Посмотри за карандашом! – командовал мужчина, который приехал на карете «скорой». – А теперь сюда… Тебя тошнит? Голова кружится?.. Ага… Ничего страшного. Понятно… – Наконец он выдохнул и добавил: – Просто испуг, ушибы и ссадины. Все самое страшное позади. Никакого сотрясения и переломов. Сейчас обработаем раны – и можно идти домой. Но лучше, чтобы тебя кто-то проводил. Да-а-а… Повезло же тебе! – обратился он к Жене. – Да ты, я бы сказал, в рубашке родилась! Ведь до тебя оставался всего метр. Что такое метр для автомобиля и оживленного движения? Твое счастье, что водитель успел затормозить… Вот, держи! – Он ободряюще улыбнулся и протянул Жене шоколадку. – Скушай. Поднимется настроение. Видимо, ты в этой жизни свой путь еще не окончила, раз так все сложилось. Знаешь, я верю в судьбу. Зачем-то это случилось. Зачем-то ты упала под автомобиль и зачем-то спаслась. Тебе очевидно дают второй шанс на жизнь. Так воспользуйся им правильно!

Закончив обрабатывать раны девочки, фельдшер начал собирать свою сумку.

– Коллеги, собираемся! – скомандовал он, а затем пристально посмотрел на Женю. – А ты поправляйся! И будь внимательнее!

– Я тебя провожу! – улыбнулась ей пожилая дама, которая все еще сидела рядом с девочкой. – Ты далеко живешь?

– Нет… Через дорогу… Спасибо вам… – рассеяно сказала Женя.

Проводив взглядом карету скорой помощи, девочка послушно встала и, словно кукла в руках пожилой дамы, проследовала с ней в сторону своего дома.

– Прошу принять эту красавицу! Передаю из рук в руки, – улыбнулась женщина маме и добавила: – Вы не ругайтесь на нее, ей и так досталось. Но все страшное позади. Думаю, она сама вам все расскажет. А теперь прошу меня извинить. Мне пора! – и она исчезла в дверном проеме так же внезапно, как и появилась.

Женя стояла, едва удерживаясь на ногах: колени дрожали, руки в глубоких царапинах непроизвольно сжимались в кулаки. На лице, вокруг пластыря, остались следы алых струек, которые превратились в липкие дорожки.

– Боже… – прошептала мама на выдохе, наконец-то справившись с эмоциями. На ее лице отобразился искренний испуг. – Женя, что стряслось?!

– Мам, давай не сегодня… пожалуйста. – Женя умоляюще посмотрела на маму и, прихрамывая, вошла в квартиру.

– Женечка, может, вызвать «скорую»?

– Мам… – голос Жени дрожал, как тонкая нитка на ветру. – «Скорая» уже приезжала, осмотрели… Сказали, что все нормально. Просто ссадины. – Она попыталась улыбнуться, но губы предательски задрожали. – Голова только немного болит… Можно я… можно я пойду в свою комнату? Одна?

Ее пальцы судорожно сжали край рукава на второй руке – белые от напряжения суставы выдавали больше, чем слова. В глазах стояла такая мольба, что Анна почувствовала, как что-то сжимает ей горло.

– Но… – начало было сорвалось с губ, но дочь смотрела на нее – прямо, открыто, – и в этом взгляде было столько усталости и боли, что Анна вдруг осознала: ей правда нужно побыть одной.

Молча, она осторожно обняла Женю за плечи, почувствовав, как та пошатнулась, будто готовая в любой момент упасть.

– Ты… позовешь, если что?

Женя кивнула, уже закусывая губу, и Анна увидела – по щекам катятся слезы. Быстрые, горячие, те самые, что копятся где-то глубоко внутри, когда уже нет сил держаться.

– Спасибо… – прошептала Женя и, освободившись от маминых объятий, медленно, немного пошатываясь, прошла в сторону комнаты и закрыла за собой дверь.

Глава 3.

Сегодня я говорю «да»

Оказавшись в комнате, Женя почувствовала, что ноги будто перестали ее слушаться. Они подкосились, и, чтобы не упасть, она прислонилась спиной к двери и медленно осела на пол. Колени подтянулись к подбородку, руки сцепились на груди в тщетной попытке сдержать дрожь, но тело не слушалось, предательски содрогаясь в беззвучных рыданиях.

Слезы текли по лицу, оставляя на щеках липкие следы, стягивающие лицо. Прошло несколько минут, а может, часов – время будто потеряло смысл. Наконец она подняла глаза. Комната приветствовала ее пустотой и тишиной. Женя перевела взгляд на постер. Ее кумир – рок-музыкант с гитарой – смотрел на нее с неким осуждением.

«Женя-Женя… – казалось, шептал он ей. – Тебе в руки само пришло то, о чем ты всегда мечтала. Так в чем же дело? Ты же обещала, что скажешь „да“ любому шансу? А что в итоге?»

– Но я… я не знаю… Не знаю, почему не согласилась, – прошептала девочка. – Мне очень хотелось! Ты не представляешь, как сильно! От одной мысли, что я буду играть в рок-группе… Мне казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди. Но… мне почему-то стало страшно… Страшно, что я делаю что-то неправильное и даже непоправимое… Что-то, что не понравится никому и в первую очередь родителям…

«Ох, Женя…. Вот сбила бы тебя машина, и все! Закончилась бы твоя жизнь, – продолжал музыкант с постера. – А что ты успела сделать-то? Я вот… написал треки, которые распространились на весь мир! А ты? – Он словно сверлил Женю взглядом. – Ты не то что для мира… Ты даже для себя ничего не сделала. Ты не прожила ни одного дня так, как хочешь именно ты, а не кто-то другой! Мне иногда кажется, что ты и хотеть разучилась и даже не понимаешь, что такое жить на самом деле».

– Но сейчас ведь поступление… Мне нужно усерднее учиться… – Девочка впилась пальцами в предплечья и уперлась лицом в коленки. Сдерживать свой голос и плач она больше не могла.

«Женя! Очнись! А ну, не отворачиваться от меня! – будто кричал ей музыкант с постера. – Ты только представь! Вот сбила бы тебя машина, и плакали твоя учеба и поступление. А радости в жизни так и не было! Хватит уже вести амебное существование! Возьми наконец-то себя в руки и сделай хоть что-то!»

– Тебе легко говорить! Ты успешный рок-музыкант! – Женя резко, со злостью подняла глаза на постер и практически прикрикнула на него.

«Да? Серьезно? А ты думаешь, что я им родился? Чтобы ты знала, у меня за спиной десятки кастингов, побег из дома в никуда, десятки тысяч часов занятий! Думаешь, у меня получилось все это с первого раза? Ты думаешь, в жизни все само плывет к тебе в руки? Нет, увы, девочка! Нужно работать, и иногда нарушать правила, рисковать! И более того, чем ближе ты будешь к своей цели, тем больше людей будет против тебя».

Женя хлюпнула носом и немного выдохнула.

– Ладно, ладно… извини… Ты прав. Нужно и правда что-то делать…

«Ну наконец-то здравая мысль! – довольно хмыкнул рок-музыкант. – А теперь ложись спать. Тебе нужно прийти в себя, сложный выдался у тебя денек».

Уставшая Женя с грустью посмотрела на постер. Глаза от усталости слипались. Будто повиновавшись воле постера, она не раздеваясь заползла на застланную кровать и укрылась кусочком покрывала.

«И правда сложный день…» – подумала она. Глаза закрылись сами собой, стоило только ей принять горизонтальное положение, и девочка не заметила, как погрузилась в глубокий сон.

                                         * * *

Всю ночь Женя мучилась от кошмаров. Ей казалось, что ее вновь сбивает машина, а взявшийся из ниоткуда рок-музыкант с постера кричит, злобно улыбаясь: «Так тебе и надо! Может, хоть сейчас поймешь, что попусту тратишь время!»

В момент очередной аварии во сне девочка вскрикнула и резко села в кровати. Ее била дрожь, и казалось, что вокруг безумно холодно. Сделав глубокий вдох и выдох, она посмотрела в сторону окна. На улице было еще темно. Пульс зашкаливал, и его ритм никак не шел на спад. Было понятно, что пытаться уснуть снова – пустая трата времени. Она встала и посмотрела на себя в зеркало. На лбу пластырь, алый ореол и следы от струек крови. Одежда, которую она так и не переодела, прежде чем залезть в кровать, была испачкана и порвана.

– Ну и видок… – Она начала стягивать с себя то, что еще вчера можно было назвать школьной формой.

– Ай!… – вскрикнула она, задев рану на руке, к которой прилип рукав. Внимательно осмотрев тело, она заметила многочисленные ссадины и синяки. – Ох… Нужно смыть это все… – Девочка сгребла в охапку одежду и отправилась в душ. Теплая вода, которая, словно капли тропического дождя, попадала на голову, а затем скатывалась по телу, немного успокоила ее и сделала мысли более ясными.

Не желая начинать казавшуюся ей неизбежной беседу с мамой, она тихо оделась, схватила школьную сумку, налила в термос горячий чай и на цыпочках вышла из квартиры.

– Так… мне срочно нужна Катя… Она сказала, девятый «б» класс… Нужно узнать, какой у них сейчас урок… – бубнила Женя себе под нос по дороге до школы. Наверное, если бы она ходила по закольцованной дорожке, как на стадионе, то не заметила бы, как прошла несколько километров. Озноб сковывал тело, заставляя ее то и дело обнимать себя и впиваться пальцами в блузку. Она не понимала, холодно ли на улице или она мерзнет от напряжения. Наконец, добравшись до школы, а затем и до доски с расписанием, она принялась искать нужный класс в таблице.

– Так… физика… третий этаж… – Женя быстрой уверенной походкой направилась к кабинету и стала ждать, нервно ходя то взад, то вперед по коридору. За несколько минут до звонка на третий этаж летящей походкой, цокая каблуками, впорхнула сияющая Катя. Она словно не шла, а плыла по воздуху. Ее рыжие волосы развевались и блестели. Она словно никуда не спешила. Казалось, что мир вокруг ее подождет.

– Катя! – выпалила Женя. – Катя, подожди! – Девочка бросилась к новой знакомой, практически налетев на нее.

– Женя! – вздрогнула та от неожиданности. – Что такое? У меня урок через минуту начинается.

– Катя, пожалуйста, давай прогуляем? Мне очень-очень-очень нужно с тобой поговорить, – взмолилась Женя.

– Евгения, это один из немногих дней, когда я прогуливать не очень бы хотела… Сегодня контрольная работа.

– Ну, пожалуйста! Умоляю тебя. Вопрос жизни и смерти!

На секунду Катя замерла. Но затем ее взгляд скользнул по ссадинам и синякам Жени, которая нервно переминалась с ноги на ногу. Любопытство Кати разыгралось не на шутку. Не в силах противостоять ему, она улыбнулась.

– Странные вы, отличники. Хорошо, пойдем. Раз для тебя это так важно… Заодно расскажешь, что с тобой произошло. – Катя многозначительно подняла брови.

                                         * * *

Женя шла рядом с Катей, сжимая крепко ремень сумки. Сделав десяток шагов от школьного крыльца, она вдруг резко развернулась – так, что подошвы ее туфель лодочек скрипнули по асфальту.

– Катя, – ее голос прозвучал неожиданно четко. Катя автоматически отступила на шаг. Женя вдохнула полной грудью и, расправив плечи, выпалила: – Катя! Я очень хочу на прослушивание!

– И это для этого ты заставила меня прогулять?! – вспыхнула Катя.

– Ты не понимаешь! Для меня это очень важно. Я никогда не делала то, что мне действительно хочется, не исполняла свои желания. Ты полностью права. Я проживаю не свою жизнь. И даже не понимаю, что значит жить. Вчера я осознала это, когда…

– Что когда?

– Когда меня чуть не сбила машина.

Катя посмотрела на Женю ошарашенным взглядом.

– Понимаешь… В тот момент я осознала, что живу не свою жизнь. И хочу, чтобы в моей жизни появился хотя бы маленький закуток, где исполняются мои собственные мечты и желания.

– Кажется, ты сильно ударилась головой, – удивленно сказала Катя. – Но ладно. Раз ты так хочешь, давай я договорюсь и на следующей недельке сходим. В этом нет никакой слож…

– Катя, ты не поняла, – перебила ее Женя, – я хочу пойти сегодня. Ты должна мне помочь. Ты ведь можешь?

– Сегодня?!

– Да. Именно сегодня.

– Ох, и что на тебя…

– Катя, я тебя умоляю. Ну пожалуйста! Ну позвони своему преподавателю. Пусть хотя бы предварительно меня послушает. Может, даст совет?

– Ты странная… Хорошо, хорошо! Позвоню и договорюсь. Встречаемся после уроков у входа в школу. Но я тебе ничего не обещаю!

Женя, казалось, сейчас заплачет от благодарности. Взглядом, полным тепла, она смотрела на Катю, словно та спасла ей жизнь. От неожиданности Катя слегка покраснела и неловко отвела глаза…

– Ой… Ну ладно тебе, я пока ничего не сделала.

– Спасибо… Катя… Большое тебе спасибо… – немного успокоившись, прошептала Женя, и девочки направились обратно в сторону школы.

Глава 4.

Прослушивание

Тетрадная страница расплывалась перед глазами Жени в сером мареве. Она нервно грызла колпачок ручки, даже не замечая пластикового привкуса на языке. Учительница что-то говорила, но слова оседали в сознании бессвязными обрывками. Сквозь школьные шумы – скрип мела, шепот за спиной, хлопанье учебников – в голове навязчиво возникали диалоги.

– Может быть, все-таки не идти? Чего позориться-то? – раздался внутренний голос.

– Нет, нужно хотя бы попробовать, – возразила сама себе девочка.

– А вдруг не получится? Надо мной будут смеяться…

– Кто? Ведь на прослушивании буду только я и педагог.

– Но ведь он наверняка расскажет все Кате? – донимал внутренний голос.

– Ну и что, зато я попробую. И поставлю точку в этом вопросе. И если не получится, больше никогда туда не вернусь и не увижу его…

– А теперь Евгения Ковалевская повторит последнюю фразу, которую я только что сказал! – Женя вздрогнула. Учитель стоял прямо над ней и грозно смотрел сверху вниз. – Итак! Женя, вставай, чтобы все тебя увидели. И повтори мою последнюю фразу!

– Извините… – поежилась Женя и тихо добавила: – Я не могу повторить.

– Вставай-вставай… – настаивал учитель.

Женя послушно встала и опустила глаза.

– Пусть тебе будет стыдно! Это первое и последнее предупреждение! Еще раз отвлечешься и будешь удалена из класса! А о произошедшем я сегодня же сообщу классному руководителю! Пусть доложит твоим родителям, чем их дочь на уроках занимается.

В этот момент Женя мечтала провалиться сквозь землю. Ей казалось, что все ребята снова смеются над ней. «Ну почему опять я… Первый раз в жизни отвлеклась. Ведь в классе так много учеников. Можно подумать, больше никто не отвлекается! А прицепились именно ко мне… Ребята на задней парте вообще в наушниках сидят! И почему им ничего, а мне снова влетело?» Внутренний голос Жени был крайне недоволен происходящим. Девочка стояла столбом, словно ее связали по рукам и ногам невидимыми веревками. Несмотря на сильное желание, она не могла проронить ни звука, чтобы хоть как-то возразить педагогу. Она лишь тихо кивнула и безмолвно села на свое место.

Еле дождавшись окончания урока, Женя вылетела из класса и устремилась прямиком к школьному входу, где ее должна была ждать Катя. Оказавшись на улице, она начала нервно расхаживать вдоль школьного крыльца. Как назло, новой знакомой все не было. Ученики выходили из школы непрерывным потоком, но, увы, Катя явно задерживалась. И вот, наконец, с очередной группой показалась она. Ее нельзя было не заметить. Она будто озаряла своей улыбкой все вокруг. Огненно-рыжие волосы переливались на солнце и приковывали внимание каждого. Она остановилась у подножия лестницы, озираясь по сторонам.

– Катя! – замахала ей рукой Женя и быстро подошла практически вплотную.

– Ой! Жень, извини. Я тебя не заметила, – вздрогнула та от неожиданности. – Вы все такие… Э-э-э… Одинаковые. Черно-белые, сразу и не различишь, – пожала она плечами.

– Катя, тебе удалось договориться по поводу прослушивания? – Женя сделала вид, что не услышала подкол.

– Как ни странно, мне это удалось, – будто хвастаясь, сказала та, поправила свои роскошные волосы и подмигнула Жене. – Когда я берусь за дело, мне редко отказывают. Нас с тобой ждут! Идем!

                                         * * *

Воздух… он был наполнен чем-то невесомым – букет запахов сырой земли, распускающихся почек и чего-то неуловимого, того, что можно назвать лишь дыханием весны – диким, пьянящим, обещающим перемены.

Там, где заканчивались аллеи парка, возвышалось строгое, гордое здание из красного кирпича. Его высокие окна смотрели на мир с холодным величием, а венец из кованых водосточных труб напоминал корону, отлитую для музыки.

У входа в музыкальную школу цвели две пышные клумбы. Цветы, высаженные в форме причудливых завитков скрипичных ключей, своими алыми, лиловыми и золотыми головами будто бросали вызов серой обыденности. А рядом – две скамьи, низкие, словно приглашающие присесть, остановиться в постоянной спешке и прислушаться к доносившейся из окон мешанине звуков.

Они лились из распахнутых окон, сплетаясь в странную, практически мистическую симфонию. Где-то флейта взмывала ввысь, как птица, сорвавшаяся с ветки; где-то стонала виолончель; а над всем этим – чистый, пронзительный оперный голос, взлетавший к самым небесам. Казалось, само здание дышало музыкой, жило ею, и каждый его камень, каждый кирпич хранил в себе эхо давно умолкших мелодий.

Женя замерла на пороге. Широкие стеклянные двери, словно поверхность озера в лунную ночь, отражали ее бледное лицо, искажая его. Один шаг – и зеркальная гладь расколется. Один шаг – и она переступит черту, за которой нет возврата.

– Катя… мне очень страшно… – поежилась Женя, когда они уже шли к кабинету. В здании было прохладно и на удивление мало света. Коридоры были настолько длинные, что окна, расположенные у их окончания, казались светом в конце тоннеля. С обеих сторон коридоров располагались двери в музыкальные классы. В какой-то момент Жене даже показалось, что стены будто давят на нее.

– Да не бойся ты! Пять минут позора – и дело с концом! – засмеялась Катя. – Еще несколько шагов… Все, пришли!

Катя остановилась напротив одной из десяти одинаковых серых дверей, постучала и потянула ее на себя.

– Здравствуйте! Можно войти?

– Здравствуй-здравствуй, Екатерина! Я как раз думал о вас. Конечно, пусть твоя подруга заходит. А ты подожди, пожалуйста, снаружи, чтобы не смущать ее, – дружелюбный мужской баритон словно пропел речь.

– Кончено! Спасибо, что согласились помочь! – промурлыкала Катя милым и откровенно наигранным голосом и повернулась к Жене. – Ну что, удачи! Тебя ждут!

Женя поежилась. В этот миг время будто застыло, а пространство сжалось до размеров мышиной норки. Воздух в коридоре внезапно стал густым, тягучим, а каждый вдох давался с трудом. Пол под ногами превратился в зыбкую трясину, затягивающую глубже с каждым шагом.

Женя зажмурилась – не от страха, нет, а от того внезапного, всепоглощающего чувства, будто она вот-вот сорвется в пропасть. В ушах застучало: глухие удары сердца заглушали все остальные звуки. «Ну что, пора?»

                                          * * *

– Так, кто это тут у нас? – добродушный мужской голос мелодично разнесся по комнате.

Кабинет встретил Женю полумраком. Пространство, которое можно было бы пересечь за несколько неспешных шагов, казалось, дышало тайной. Единственное окно пропускало лишь скупые лучи света, которые лениво тянулись через комнату, высвечивая плавающие в воздухе частицы.

На стенах, словно трофеи, висели гитары. Их грифы тянулись вверх, как ветви деревьев. Одна из гитар – точь-в-точь как у ее кумира с постера! Даже орнамент на ней такой же! В дальнем углу ждала своего часа барабанная установка.

Шкафы со стеклянными дверцами, расставленные по периметру, напоминали витрины музея. За стеклом теснились музыкальные инструменты. Большинство из них Женя видела впервые, но каждый будто шептал: «Возьми меня – и я расскажу тебе свою историю».

«Вот это да… Они все настоящие!» – восхитилась про себя девочка. Только спустя какое-то время она вспомнила, что в кабинете находится не одна. Напротив единственного окна стоял небольшой письменный стол. За ним, опершись подбородком на руки, сидел полный лысый мужчина лет сорока.

– Здравствуйте! – будто опомнившись, вытянулась по стойке смирно девочка. – Я Женя… э-э-э… Евгения Ковалевская.

– Здравствуй, Евгения, – мило улыбнулся мужчина. – И зачем ты к нам пожаловала? Да еще и так внезапно.

– Я… – замялась Женя. – Я бы очень хотела играть. На гитаре. Катя сказала, вы можете меня прослушать и помочь поступить.

– Все правильно сказала. – Мужчина заулыбался сильнее, и его полное лицо стало напоминать лягушачье. Он встал. Теперь Женя могла его лучше рассмотреть. Казалось, что за своим животом мужчина никогда не сможет увидеть пальцы ног. Переваливаясь с ноги на ногу, будто медвежонок, он обошел стол вокруг и оперся на него бедрами, скрестив руки на груди.

– Давай-ка начнем. Присаживайся. – Он кивнул в сторону стула, который стоял у стены. Женя подчинилась. – Сейчас я прохлопаю руками ритм. Ты должна просто повторить. Понятно?

– Конечно! – серьезно ответила девушка и нахмурила брови, как перед решающей контрольной работой.

Мужчина взмахнул руками и начал что-то выстукивать.

– Ну-с, повторяй, – улыбнулся он.

Женя сделала серьезное лицо и захлопала в ладоши.

– Неверно… Попробуй еще разок. Может быть, ты не до конца поняла задание? – Мужчина опустил голову и посмотрел на Женю исподлобья. Женя попыталась снова, но и эта попытка не увенчалась успехом.

– Так, ладно, второй раз хотя бы отдаленно похоже на правду… – Мужчина отвел взгляд в сторону. Улыбка постепенно сходила с его лица. – А теперь давай послушаем тебя. Спой.

– Как спеть? – Женино лицо побелело от неожиданности и страха.

– Голосом, детка! – спокойно, но с ноткой сарказма ответил ей педагог.

– А что спеть?

– Спой что угодно. Хоть «Маленькой елочке холодно зимой». Мне нужно послушать, как именно ты поешь.

Девочка оцепенела. Дома родители нередко устраивали вечера караоке. Мама Жени очень любила петь. И даже имела музыкальное образование. Но только лишь наступала очередь дочери, родственники смеялись над ней и повторяли: «Ох, Женечка, пожалуйста, перестань! Ты как мартовский кот! Прямо по нервам!», «Как у такой голосистой мамы могла родиться такая безголосая дочь?» С тех пор Женя даже не пыталась выдавить из себя хотя бы один звук. Но вот сейчас от этого зависит ее судьба.

Женя зажмурилась, набрала в грудь побольше воздуха и завопила что есть мочи: «Маленькой елочке холодно…» Она допела до конца и была удивлена, что ее никто не прервал. Но, открыв глаза, она увидела слегка опешившего учителя.

– Так… и как тебе самой? – спокойно спросил он.

Женя поежилась и пожала плечами.

– Ладно, не буду тебя томить. Евгения! Ты уже взрослая девочка и нужно нормально реагировать на критику. Именно на это я сейчас и рассчитываю. – Преподаватель поджал губы и посмотрел куда-то в сторону, словно подбирая слова. – Евгения, по правде говоря, это было плохо. Очень плохо. Извини.

Женя побелела, ей казалось, что кровь застыла в жилах. А преподаватель тем временем продолжил:

– Ты большая молодец, что пришла и попробовала. Это говорит о силе твоего характера. Уверен, он тебе поможет в жизни. Но не сейчас. Бюджетных мест в школе мало, поэтому учеников приходится тщательно выбирать. А у тебя…