Любовь сквозь сон

Сергей Назаров

Любовь сквозь сон

Глава1

Последняя искра погасла с противным шипением. Сергей поднял  маску. Цех замер в гудящей тишине, оглушённой после рёва  сварочного аппарата. В воздух висела взвесь металлической  пыли и гари, сладковатая и удушающая. Он отключил аппарат, и этот знакомый щелчок  стал точкой, завершающей ещё один одинаковый день. Раздевалка пахла потом, маслом и влажным бетоном. Мужики,  молча, двигаясь как заводные куклы, скидывали пропитанные  соляной кислотой пота комбине-зоны. Кто-то хрипло матерился, сплевывая  чёрную слюну, кто-то тупо пялился в ржавый шкафчик. Разговоров не было. Что говорить?  Обсудить, какой сегодня был шов? Пожаловаться на спину? Все всё  и так знали. Усталость была единым общим языком. Сергей вышел на улицу. Осенний ветер ударил в лицо, но не  освежил, а лишь перемешал цеховую копоть с городской смогом.  Он шёл домой привычной до-рогой, не замечая ни  людей, ни машин. Его мир сузился до трамвайных рельс под ногами и четырёх стен его квартиры.

Квартира встретила его мертвенным холодом и запахом одиночества.

Он разогрев консервированный суп, сел перед телевизором.  Экран мерцал, дикторы что-то бодро вещали,  актёры изображали страсть. Всё это было плоским, бутафорским, не имеющим  к нему никакого отношения. Он выключил ящик.

Тишина загудела в ушах, стала физически давить на барабанные  перепонки.

Он стоял у окна, курил, глядя на унылые огни панелек.  Ему было тридцать семь. И он не мог вспомнить, когда в последний раз по-настоящему ждал следую-щего дня.

Лёг в постель, уткнулся лицом в подушку. Сознание  отключалось медленно, уволакивая за собой в чёрную  яму образы прошедшего дня: искры, заклёпки, потёки металла.

Но в ту ночь всё пошло не так.

Сначала он почувствовал запах. Не гари и не пыли.  А травы. Свежескошенной, мокрой от росы травы. Потом  услышал шум не монотонный гул механизмов, а живой,  многоголосый шелест листьев на ветру.

Он открыл глаза. И не узнал ничего.

Над ним было не низкое закопчённое небо цеха и не  потрескавшийся потолок его спальни, а бесконечное фиолетово-золотое небо заката. Он лежал на спине в высокой, по пояс, траве. Каждая травинка была видна с невероятной чёткостью. Он почувствовал влажную прохладу земли под собой, упругость стеблей.

– Эй, спящий красавец! Планируешь там вечность пролежать?

Голос был женским, звонким, полным насмешливого добродушия.  Он резко сел, оборачиваясь.

На краю поля, на покосившемся заборе, сидела девушка и  болтала ногами. На ней было простое синее платье в  мелкий белый цветочек. Соломенного цвета волосы были растрёпаны ветром. Она улыбалась, и в уголках  её глаз лучились смешинки.

– Ты кто? – хрипло выдавил он. Собственный голос показался ему чужим.

– Я – твой экскурсовод в мир грез, – парировала она, спрыгивая с забора и легко подходя к нему. – Меня зовут Анна. А тебя?

Он молчал, не в силах совладать с хаосом в голове. Это  был настолько яркий, детализированный сон, что его било дрожью.

– Ладно, молчун, не надо напрягаться, – она рассмеялась. – Вижу, ты тут впервые. Ничего, привыкнешь. Места хватит на двоих.

Она протянула руку, чтобы помочь ему подняться. Он  машинально взял её. Её ладонь была тёплой, живой, настоящей.  От этого прикосновения по его спине  пробежали мурашки.

– Пойдём, я покажу тебе самое лучшее место для первого раза, —сказала Анна и, не выпуская его руки, потянула за собой через поле.

Он шёл, ощущая под босыми ногами каждую кочку, каждую травинку.  Ветер обнимал его, как давний друг. Он вдыхал полной грудью  воздух, пахнущий  мёдом и полынью.

– Ты… откуда ты здесь? – наконец нашёл он в себе силы спросить.

– А кто его знает? – пожала плечами Анна. – Я тут просто есть. Жду тебя, наверное. Скучно одной править этим царством снов. Ну что, нравится?

Он мог только кивнуть. Ком в горле мешал говорить.

Они дошли до одинокого дуба на вершине холма и сели под  его раскидистой кроной. Анна что-то быстро нашептала,  и в воздухе вспыхнули и заплясали светлячки, хотя вокруг ещё было светло.

– Красиво? – она повернулась к нему, и её глаза  отражали этот волшебный свет.

– Да, – прошептал он. – Очень.

– Видишь, а ты говоришь – сварщик, – она подмигнула.

– Я тебе не говорил, что я сварщик.

– А мне и не нужно было, – загадочно улыбнулась она. – Это по тебе видно. Ты весь такой… основательный. Сделанный на совесть. И глаза у тебя… уставшие от яркого света.

Они просидели так, кажется, целую вечность, разговаривая обо всём на  свете. Вернее, говорила в основном она – легко,  стремительно, перескакивая с темы на тему, сыпля шутками, иногда колкими,  но никогда не злыми. Он же молчал,  слушая  её хрипловатый, немного насмешливый голос и чувствовал, как каменная скорлупа вокруг его сердца потихоньку даёт трещины.

Проснулся он от оглушительного треска будильника. Резкий утренний  свет резал глаза. Во рту был противный привкус. Он  лежал, уставившись в потолок, и пытался ухватиться  за ускользающие образы. Поле. Ветер. Девушка… Анна.

Имя отозвалось в груди тёплым, щемящим чувством.

Он встал, и его взгляд упал на запылённое окно, за  которым маячили унылые трубы завода. Контраст был  настолько жестоким, что он физически почувствовал боль.