Хранитель чистого искусства. Серия: Аз Фита Ижица. Часть III: Остров бродячих собак. Книга 7

Кстати, с Геной играть в эту игру я прекратил лишь после нашей с тобой встречи у Игоря. Прекратил с помощью Лу.

– Я догадываюсь, как. Она рассказывала мне, что ты попросил её, в качестве архитектора, глянуть на дом, который собирался покупать.

– Верно.

– Так до этого момента Гена не знал, кто ты?

– Он догадывался. Как минимум, с того момента, как начал осознавать суть. Но подтвердила его догадки Лу после той встречи. Она сама тогда ещё не осознавала суть, а потому просто поделилась впечатлениями обо мне. Гене, естественно, этого было достаточно, чтобы между нами состоялся разговор по душам. Впрочем, ему достаточно было её реакции, для того чтобы мы смогли перейти на другой уровень отношений.

– Стас, а что это за Соглашение было между тобой и Женечкой?

– Женя очень ревностно относится к тебе. Это, само собой, не мужская ревность. Если прибегнуть к земным ассоциациям, то это больше походит на ревностное отношение вассала к сеньору.

Я не знаю ничего, что могло бы остановить Женю, если речь касается тебя. В этом случае, для него перестают существовать любые его личные интересы. При этом он никогда не знал и не знает до сих пор, что связывает тебя и меня, а потому…

Вообще, мы с ним были в очень хороших близких отношениях и даже совместно занимались, так сказать, исследовательской деятельностью возможностей применения воплощения «человек».

Когда же я «убедил» тебя «вернуться», он расценил мою дерзость как нечто вроде узурпаторства – если в земных ассоциациях. И тогда он настоял на Соглашении, что мы с ним не будем никак контактировать как люди, пока – и если – ты сама не заставишь нас контактировать таким образом.

При этом я, так или иначе, всегда помогал ему, а он, так или иначе, всегда помогал мне.

Когда Влад сообщил мне о звонке Жени – когда ты пропала, отправившись к Пэфуэму, а затем в Точку Выбора – я понял, что делаю, когда уже разговаривал с Женей по телефону. В этот момент мы оба поняли, что то Соглашение прекратило своё существование.

Ира, очень сложно объяснить все тонкости и самого того Соглашения, и его причин, потому что большинство из них не имеет даже приблизительных аналогов в земной жизни.

– Я сейчас каким-то образом это понимаю. Точнее, ощущаю.

– Ира, ненужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться насколько странным и непоследовательным выглядело моё поведение в отношении тебя с учётом того, что ты для меня значишь. Тем не менее, поверь, я всегда делал лучшее и большее на что способен, точнее, что мне было позволено.

Хоть мне и удалось проникнуть к тебе, найти тебя и убедить вернуться, ты никогда даже близко не подпускала меня к своему СУГУБО ЛИЧНОМУ. То есть, с одной стороны, я вроде бы оказался связанным с тобой крепче и совершенно иначе, чем кто бы то ни было, а с другой…

Ира, я знал тебя больше, чем кто бы то ни было и, в то же самое время, не знал абсолютно. Учитывая же, как жёстко и на каком расстоянии ты держала меня здесь, в ужасе отскакивая даже от намёка на попытку с моей стороны это расстояние сократить, лучшее, что я мог сделать, это не дать этому расстоянию ещё больше увеличиться.

Ира, помнишь, ты предположила, что я панически боюсь тебя, как не человек? Я ещё сказал тебе, что это не совсем так, а точнее, совсем не так, но для понимания сойдёт, помнишь?

– Да. Помню.

– Так вот, я никогда ни на каком уровне не испытывал ничего похожего на страх в отношении тебя самой. Я всегда панически опасался сделать хоть какое-то неверное движение в отношении тебя, потому что ты могла в ужасе шарахнуться от чего угодно. Моё напряжение рядом с тобой более всего походит на напряжение сапёра над миной.

Стас замолчал. Какое-то время отчётливо слышалось, как кисть касается то палитры, то холста.

– Ты ужинала сегодня?

– Кажется, нет. Не помню.

– Уже половина одиннадцатого. Закругляйся потихоньку. Завтра ведь как пить дать вместе со мной вскочишь.

Стас вышел. Едва стихли его шаги на лестнице, Ира отложила палитру и отправилась в ванну ликвидировать со своего тела «шедевр» боди-арта.

Когда она спустилась в гостиную, Стас сидел в кресле, а на столе стояла тарелка с картофельным пюре и отбивной, пиала с салатом из редиски и ещё одна тарелка с каким-то явно экзотическим блюдом.

– Это готовила не Татьяна Николаевна, – отметила Ира, указывая на блюдо.

– В точку.

– А что это?

– Мне Женя, наверное, раз двадцать повторил название, но я так и не запомнил. Это готовят в небольшом ресторанчике напротив отеля, где мы остановились. В общем, меня впечатлил вкус, и я принёс тебе порцию.

– О! Так тебе, значит, не чужды традиции стандартных ухаживаний?

– Абсолютно не чужды. Мало того, я только это и умею.

– И о красивых глазах рассказывать?

– Естественно! Рассказать?

Ира усмехнулась.

– Смотря о чьих.

– Ты сегодня навестила Лену?

– Да.

– И?

– Весьма забавное открытие.

– Пыталась накрутить себя, представив её со мной в постели?

– Что-то вроде того.

– И к твоему удивлению, тебя это никак не тронуло, как ты ни старалась?

– Меня это действительно никак не тронуло, но не это стало забавным открытием. Когда я поняла, что мой эмоциональный фон в отношении Лены никак не изменился, я стала вспоминать, а как он, вообще, менялся в подобных ситуациях. Оказалось, что я в подобных ситуациях побывала только с одной стороны. То есть, меня ревновали, но мне никогда не приходилось.

– Ты хочешь сказать, что никогда не попадала в ситуацию, когда вставала перед фактом, что твой секспартнёр, оказывается, не только твой?

– Попадала, естественно, но… Скажем, я, конечно, не могу утверждать со стопроцентной гарантией, что мой бывший муж мне ни разу не изменил, но тогда я не задавалась этим вопросом.

– Даже если так. Он же был преподавателем. То есть, у него были другие студентки, которым он должен был уделять внимание. Неужели тебя это никак не напрягало?

– Нет. Мне нравилось, что он внимательный и заботливый, и его внимание и забота распространяются не только на меня. Не знаю, может быть, то были издержки слишком юного возраста, но меня это никак не напрягало.

– Ну а потом? После замужества.

– После замужества я никогда ни для кого не занимала место основного секспартнёра. Ну как можно ревновать любовника к его жене? Это же смешно!

– По моим наблюдениям, в таких ситуациях многим не до смеха. Той же самой Лене. Хотя я для неё не более чем периодическая суровая неизбежность, если до неё дозванивается Лара, к Лене потом часа два лучше не подходить.

– Стас, тебе нравится быть суровой неизбежностью, или тебе нравится Лена, но ты, в силу не знаю чего, не можешь быть для неё чем-то другим?

– Лена – очень неплохая девочка, которая по ранней юности сделала всё так, как ей сказали, и сильно обожглась, а потому стала делать обратное тому, что ей говорили. Результат из этого получился вполне закономерный, с учётом среды, из которой она родом.

В своё время, я её вытащил и помог, насколько у меня получилось, привести в порядок жизнь.

А порядок жизни человека зависит не от того, что он говорит и делает, а от того, как он подключён к миру. Собственно, то, что человек говорит и делает, это следствие подключения.

Ты знакома с исследованиями Жени в этой области и знаешь, что кардинально изменять это подключение и ощутимо корректировать его можно лишь с помощью творчества, восприятия произведений творчества, секса и экстремальных ситуаций.

К сожалению, для подавляющего большинства людей на практике реально существует лишь два из этих четырёх способов: экстремальные ситуации и секс.

Лена – типичный представитель этого подавляющего большинства. Для того чтобы её вытащить, пришлось использовать и то, и другое, а…

– Экстремальную ситуацию? – с некоторым напряжением перебила Ира.

– Да ничего страшного! – Стас усмехнулся. – К стенке прижал, да лекцию нравоучительную прочёл. Правда, так, что страшно ей, конечно, было. Собственно, для того и читал. Смысловое содержание текста до неё вряд ли дошло.

Ну а после, в целях корректировки… Ну, в общем, поняла, что. Обычно, не чаще чем раз в два-три месяца. Однако, как Саша у неё, так сказать, с крючка сорвался – хотя сто раз объяснял, что он там никогда и не висел – пришлось частоту несколько увеличить.

Я бы её с таким удовольствием замуж бы выдал, но для кого внешние атрибуты её прошлого – да и нынешнего – значения не имеют, тому она сама не интересна. А тому, кому она могла бы стать интересна, тех слишком заботят такие вещи.

Ладно. Мы сейчас не о Лене. Ира, но ведь не все мужчины в твоей жизни были женаты?

– В общем-то, да.

– И?

Ира пожала плечами.

– Ира, у меня есть сведения, что у тебя чуть ли ни истерика была, когда при тебе Лу отправилась вместе с Женей. То есть, я хочу сказать, что ну не может быть чтобы подобные ситуации, происходящие в том или ином варианте с тобой, у тебя не вызывали бы вообще никаких эмоций.

– Естественно, подобные ситуации эмоции у меня вызывают, но… Мне неприятно, если меня ревнуют, но подобное, к счастью, последний раз было уже очень-очень давно.

Я чувствовала себя некомфортно рядом с Алиной, когда у меня ещё были отношения с Владом. Я чувствовала себя некомфортно по отношению к Оксане, после приключения с Александром. Из-за того же приключения, я чувствовала себя некомфортно по отношению к тебе. Это всё!

– А с чем связано чувство такого дискомфорта?

– С одной стороны, с тем, что тому, по поводу кого оно возникает, будет ужасно неприятно, если он узнает, что произошло, а с другой стороны, что из-за этого приходится врать, скрывать, быть с этим человеком неискренней.

Мне было бы гораздо проще, если бы я могла прямо сказать Алине и Оксане о том, что у меня было с Владом и с Сашей. Но я знаю, что этого нельзя делать, потому что им будет очень неприятно. Мало того, это может негативно отразиться на их отношениях, чего я ни в том, ни в другом случае категорически не хочу.

– То есть, я правильно сделал, поставив тебя в известность, что я в курсе?

– Очень правильно.

Стас хотел что-то сказать, но заметил, как Ирин взгляд из мира внешнего устремился в мир внутренний.

– Да-а-а-а. Бедная Лена, – изрекла она через время.

– Счастливой и в правду не назовёшь, – согласился Стас, вопросительно глядя на Иру.

– Я тут себе представила, как ты её к стенке прижал, – Ира смерила Стаса красноречивым взглядом. – Я бы от страха, наверное, вообще сознание потеряла.

– Да ладно тебе! – Стас усмехнулся.

– Что, да ладно? Я как-то видела, как ты однажды на Александра глянул. Просто глянул! Даже меня от страха подташнивать начало. А я была всего лишь свидетелем.

– Напоминаю. Тебя всегда от страха подташнивало в моём присутствии.

– Стас, но у тебя реально даже обычный взгляд такой, что людям не по себе становится. Я сейчас себя в виду не имею. Вообще, удивительно, как под его тяжестью стены не падают.

– Что ещё у меня не так?

– Ну почему же сразу «не так»? Я же не сказала, что мне это не нравится? Но всё же, Лену мне жалко. И не только в свете ярких представлений твоих воспитательных методов.

– Жалко? Возьми да вытащи! Смысл жалеть?

– Как вытащить?

– Ну не знаю. К примеру, примерно так же, как ты вытащила Александра. Его тебе было не жалко, и ты взяла и вытащила его.

Перестань жалеть Лену, и сделай то же самое. Естественно, внешние действия понадобятся другие, но какая разница?

Ира, до того, как ты взялась за Александра, я – по сути, точно так же как и Лену – всеми силами держал его в определённой точке, чтобы не свалился. Я неспособен сделать для него большее, как неспособен сделать большее для Лены. Ты же способна.

– Ну, знаешь, в отношении Лены, я способна далеко не на всё. – Ира с весёлым намёком посмотрела на Стаса.

– Надеюсь, ты не думаешь, что те же самые методы я использовал в отношении Саши? – Стас усмехнулся. – Кстати, ты сама к нему сие применила уже после того, как вытащила, и с совершенно другой целью.

– Замечание принимается. Но скажи, а почему ты сам в отношении Лены пользуешься именно этими методами, притом что, как я понимаю, тебе самому такой вид общения с ней особого удовольствия не доставляет?

– Никакого не доставляет. И даже напротив. Она очень старательная, но нужное направление для своих стараний может выбрать лишь случайно.

А почему использую именно сии методы? Лена для меня всего лишь человек, который всего лишь оказался рядом, и я ей всего лишь помогаю, только потому, что она рядом. Других причин принимать участие в её судьбе у меня нет. А потому в качестве методов помощи я выбираю то, что мне проще всего.

Безусловно, можно придумать и использовать что-то другое, но…

Вот, скажем, в отношении Саши. Ты вынудила его заниматься творчеством в избранной им сфере. Ты затратила немало сил, чтобы это сделать. Но у Саши изначально была эта сфера, в которой он потенциально ХОТЕЛ творить.

Может быть, я чего-то недоглядел, но даже представить себе не могу такую сферу для Лены.

Ира задумчиво и одновременно загадочно улыбнулась, глядя на Стаса.

– Ты представляешь? – спросил Стас.

– Ещё не знаю, но… Мне кажется, я смогу представить.

– В таком случае, пошли спать, чтобы твои способности представлять не потеряли своего высокого уровня.

– Подожди…

– Так, Ира, если ты сейчас не пойдёшь спать, я завтра к тебе не приду.

– Ты мне угрожаешь?

– Именно. Ты долго в таком ритме не выдержишь.

– А то ты знаешь, в каком ритме я обычно живу!

– Догадываюсь, что на износ. Ира, тебе нужно выспаться, а потому я, наверное, завтра действительно не приду.

– А получится?

Стас задумался. Усмехнулся.

– Не скажу, что уверен, – проговорил он медленно и добавил не терпящим возражений тоном. – Пошли спать.

Само собой, оказавшись в постели, именно спать никто и не подумал, в мучительной неге общими усилиями оттягивая главный пик, а после, ещё долго не позволяя друг другу окончательно покинуть пределы страсти.

– Стас, можно нескромный вопрос? – спросила Ира сквозь ещё не вернувшееся в норму дыхание.

– Скромных сегодня практически и не звучало. Давай!

– А ты был с Лу?

– Был. Один раз. В исследовательских, так сказать, целях. В качестве объекта исследования, – явно на улыбке проинформировал Стас и усмехнулся.

– И-и-и-и? – демонстрируя пылающее любопытство, протянула Ира.

– Гена потом до-о-олго прикалывался над ней. Он-то, в некоторой степени, в курсе моих обычаев в этой сфере.

А Лу? Поначалу она не проявляла интереса ко мне, как к мужчине. Но как только вы начали общаться… Не сомневаюсь, что частенько используя в качестве темы для разговоров мою персону. Так вот, как только вы начали общаться, я её заинтересовал.

Гена говорит, что предупреждал её, что не сто́ит. Что удовольствие ниже среднего. Но она его не послушала.

Ну а я? Не имею привычки отказывать женщинам. Что из этого вышло?

Примерно через недельку она оправилась от шока и рассказала мне всё, что она обо мне думает. Правда, решилась она это сделать только на испанском, и поскольку Жени в тот момент рядом не оказалось, я до сих пор лишь догадываюсь о том, что именно она мне сообщила.

Впрочем, основываясь на моём знании некоторых испанских слов и эмоциональном фоне внимательно прослушанного монолога, полагаю, что мои догадки не особо далеки от истины.

– Ты что, намеренно над ней издевался? – с оттенком неодобрения спросила Ира.

– Нет. Я, как всегда, делал только то, что я ХОЧУ. С тобой, кстати, я поступаю точно так же. Как и ты со мной, к слову. Разница в том, что твоё ХОЧУ и моё ХОЧУ…

– …находятся в полном соответствии, – в трепете закончила фразу Ира. – Ты всегда делаешь только то, что хочешь?

– Да.

– Стас, неужто ты ХОТЕЛ всех тех человеческих изуверств, через которые ты проходил в своих прошлых жизнях?

– ХОТЕТЬ стоит ЦЕЛЬ. Средства хотеть необязательно. Большинство человеческих проблем и бед происходят как раз таки от того, что люди занимаются хотением средств, вместо цели. А теперь, спи. Уже почти три часа.

– Можно подумать, это я тут оргии на полночи устраиваю! – фыркнула Ира.

– Можно подумать, ты в них не участвуешь.

Объяснять друг другу, что сей обмен репликами был свободной импровизацией на тему пожелания «Спокойной ночи», не потребовалось.

* * *

Стас попытался встать так, чтобы не разбудить Иру, но стоило ему пошевелиться, как Ирина рука метнулась к выключателю.

– Ты что, следишь за мной?

– Ага, – сонно ответила Ира, с трудом разлепляя веки.

– Поражаюсь! Ты попадаешь рукой на выключатель с такой точностью, будто живёшь здесь всю жизнь.

– Если что, то это я проектировала его местоположение.

– Под себя? – Стас усмехнулся.

– Видимо, да.

Ира окончательно стряхнула остатки сна. В поле её зрения вместе с лицом Стаса попала и его левая рука, на которую он опирался.

– Мама родная! – в ужасе завопила Ира.

– Что такое? – ирония в его взгляде превратилась в беспокойство.

– Стас, я, честное слово, не хотела! – в панике, виновато воскликнула Ира.

– Да что случилось?

– На руку на свою посмотри.

Стас посмотрел.

Через тыльную сторону кисти и далее через всё предплечье вплоть до локтя тянулись четыре глубокие царапины, местами с запёкшейся кровью.

Телесное повреждение не произвело на Стаса никакого впечатления. Он лишь усмехнулся и перевёл весёлый взгляд на Иру.

– Было бы с чего так орать.

– Женя догадается, – констатировала факт Ира.

– Ты из-за этого перепугалась? – Стас рассмеялся.

– Нет. Но Женя догадается.

– Ему тоже приходилось быть жертвой подобного кровопролития?

– Приходилось.

– А ещё кому?

– Больше никому. Я знаю, что могу натворить, и не даю себе волю. Женя же сам нарывался, приводя меня в состояния, в которых я была неспособна себя контролировать.

Стас вдруг резко стал серьёзным, откинул с Иры одеяло и провёл внимательным взглядом по её телу.

– Да уж, – проговорил он. – Если я ещё раз так расслаблюсь, ведь и убить тебя могу ненароком.

Ира попыталась привстать, но Стас вновь накинул на неё одеяло.

– Лучше не смотри. Я, конечно, ни в какое сравнение не иду с Лу, но кое-что все же умею. Закрой глаза. И не открывай, пока не скажу.

Ира послушалась. Стас снова откинул одеяло. Ощущения напоминали те, которые Ира испытывала, когда Лу убирала ей шрам. Правда, были гораздо резче и жёстче.

– Примерно так, – сказал Стас через несколько минут.

Ира окинула себя взглядом.

Сначала у неё закралось подозрение, что Стас подшутил над ней. Ведь он не дал ей посмотреть на то, как она выглядела «до».

Затем Ира заметила на своём теле отметины, которых вчера на нём не было. Но вид у них был такой, словно у давно заживших, но ещё не успевших полностью исчезнуть мелких травм кожного покрова, однако заметных, только если к ним приглядываться.

– А Женечка так не умеет?

– Умеет. И гораздо лучше меня.

– Для ликвидации последствий – что на моём, что на собственном теле – он всегда использовал нечто средне между мазью и настойкой. Ужасно жгучая штука!

– Ты считаешь, что привести тебя в состояние потери контроля – это детская игрушка?

– В таком случае, ты…

– В данном случае, я ничего не делал с твоим состоянием, лишь собственное оставил без присмотра. Больше не буду.

– А мне понравилось.

– Мазохистка!

– С чего ты взял? Я не испытываю удовольствия от боли.

– Эх! Надо было дать тебе полюбоваться. Если это не больно, то я – икебана в чернильнице.

Стас поднялся с кровати и некоторое время стоял, закрыв глаза, в глубокой концентрации. Затем он посмотрел на свою левую руку и несколько раз провёл по ней правой.

– Сойдёт, – заключил он и бегло окинул взглядом всё тело. – Остальное пусть само заживает.

«Остальное» выглядело настолько впечатляюще, что Ира, виновато потупив глаза, спрятала лицо в подушке.

– Да ладно тебе! – Стас усмехнулся. – Ты себя не видела.

Человеческие слабости

В четверг ещё одной постоянной клиентке Ихана понадобилось состояние крайней неотразимости в несусветную рань, а потому, как и вчера, Максим и Ира опять работали с семи утра. Несмотря на это, Ире снова не удалось завести разговор на тему особенностей реакции Александра во время вчерашнего обеда.

Не в пример своему первому вечеру в Сочи, Максим воздержался от бурного обмена впечатлениями с Иханом относительно проекта «человеческая жизнь» и вдумчиво вник в проект менее глобальный под названием «альманах». И не только вник.

К Ире он явился с ассортиментом фотоснимков, которые, на его взгляд, могли ей подойти. За два часа до официального начала рабочего дня они утрясли вопросы с подборкой, включая Ирины пожелания относительно того, чего бы она хотела ещё и что вчера в архиве Максима ей на глаза не попалось.

Обсуждение получилось настолько насыщенным, что Ира забыла обо всём остальном.

Как только о своём присутствии возвестил Гена, Максим ушёл с ним, обзаводиться рабочим местом. Все обитатели четвёртого этажа мужского пола вызвались ему помочь, но Максим забрал с собой только Рому.

В общем, обсудить с Максимом вызывающее вопросы поведение Александра не получилось. Зато получилось поговорить с самим Александром.

Новая версия под названием «Максим» по примеру предыдущей под названием «Руслан» не утруждала себя закрыванием дверей, а потому Ира без труда уловила одинокую поступь Александра, направляющегося в курилку.

– Ты чего это в гордом одиночестве? – спросила Ира с порога.

– Да вот вышел мозги проветрить от точек схода и исходных кодов.

– Так вы что там, все вплотную так и занимаетесь игрой?

– Да.

– А как же остальные заказы?

– Там дребедень всякая. Я её по удалёнщикам раскидал.

– Са-ша… – Ира посмотрела на него с намёком на недовольство.

– Ирина Борисовна, не лезьте. Знаете же, что кусаться буду. Мишин проект – это большая серьёзная работа для крепкой команды. Так что, оформлением макулатуры пусть займутся те, кто попроще.

Ира хотела возразить, но Александр ей не дал.

– Ирина Борисовна, и Вы, и я прекрасно знаем, что каждый, кидающий в урну смятую обёртку от чупа-чупса, мнёт и выбрасывает бессмертное творение самого Сальвадора Дали. Но! Если бы Сальвадор Дали творил в своей жизни лишь нечто подобное логотипу чупа-чупса, вряд ли этот логотип значил бы хоть что-то.

Понимаете, Ирина Борисовна, разработка, скажем, визитки безвестным дизайнером Яной Савиновой или Романом Лучко, независимо от гениальности этой разработки, стоит от трёхсот рублей.

А вот разработка той же самой визитки, но автором графического решения ряда игр-бестселлеров Яной Савиновой или Романом Лучко, тоже независимо от гениальности самой этой визитки, стоит на порядки дороже.

Что Яна, что Рома – я уже не говорю о Вас и о сеньоре Бональде – способны творить шедевры. А для того чтобы их шедевры можно было продать за шедевровые суммы, им нужно наработать имя.

Так что, на данном этапе, пусть визитки делают те, кто способен делать лишь визитки. А Яна и Рома – уже не говоря о Вас и сеньоре Бональде – займутся визитками тогда, когда произведённую ими визитку можно будет продать… Не хочу загадывать даже нижнюю планку.

Естественно, чтобы стартануть, всем приходилось делать рутинную работу, но сейчас этот этап уже пройден, а потому… Одним словом, ещё раз прошу Вас: доверяйте мне.

– Хорошо, Саша. У тебя есть время?

– Хотите поговорить о чём-то?

– Да.

– Пойдёмте.

Ира вышла, направляясь в свой кабинет.

– Ирина Борисовна, лучше ко мне. Там меньше вероятности, что кто-то помешает.

Когда они зашил в кабинет Александра, он закрыл дверь на ключ.

– Присаживайтесь, Ирина Борисовна. Я Вас слушаю.

– Саша меня очень заинтересовала твоя реакция вчера на обеде, – без вступлений и предисловий в лоб заявила Ира.

Александр усмехнулся.

– Я так и понял, что разговор будет об этом. Помните, мы с Вами беседовали перед первым семинаром? Потом беседа на эту тему продолжилась у Вас дома якобы втроём – Вы, я и Станислав Андреевич – но на самом деле, впятером. То есть, в той беседе – большей частью, правда, пассивно – принимали участие ещё два директора «Стиль-Кода», имена которых не упоминаются в официальной версии концепции.

Так вот, как Станислав Андреевич и предполагал, эта беседа ещё несколько раз имела продолжение. Чаще вдвоём – я и он. Но иногда и вчетвером – я, он, Лоренц и Зив.

Я очень хотел, чтобы в продолжении участвовали и Вы, но… В общем, не буду Вам напоминать, почему Вы не имели такой возможности. Точнее, я не имел возможности заполучить Вас на эти беседы.