Попали так Попали

Ghenadii Eni

Попали так Попали

Вы думали, “попаданчество” – это эльфы, драконы и гарем из принцесс? Как бы не так!

Пристегните ремни и проверьте наличие чувства юмора (особенно черного), потому что Леха (программист, уверенный, что реальность – это криво написанный код), Зинаида Пална (бухгалтер от бога и дьявола, пытающаяся составить смету на выживание в аду) и Серега (экс-спецназовец, чей устав явно не предусматривал бой со степлером против зомби) попали. Но попали не туда.

Вместо уютного фэнтези с прокачкой и артефактами – их ждет безумный микс из самых дешевых и кровавых фильмов ужасов категории «Б». Заброшенная хижина сменяется летним лагерем с маньяком, психушка с призраками – декорациями Дикого Запада или постапокалиптической пустыни. Мир вокруг нестабилен, как курс валют в понедельник, и подчиняется лишь одному закону – закону абсурдного, гротескного, до колик смешного хоррора.

Героям предстоит использовать свои уникальные (и абсолютно бесполезные) навыки, чтобы выжить в этом калейдоскопе кошмаров. Сможет ли Леха «задебажить» реальность и найти чит-код на бессмертие? Сумеет ли Зинаида Пална свести дебет с кредитом в условиях нашествия нежити и оптимизировать расходы на патроны (и скобы для степлера)? Пригодятся ли Сереге армейские приемы против существ, игнорирующих законы физики и здравого смысла?

«Попали так Попали» – это термоядерная смесь юмористического фэнтези, пародии на хоррор-клише, черного юмора и едкой сатиры на жанр «попаданцев». Здесь кровь хлещет фонтаном (но это смешно, честно!), монстры нелепы, герои отчаянно пытаются сохранить рассудок (и конечности), а реальность готова в любой момент подкинуть новый, еще более безумный сюжетный поворот.

Если вы любите «Очень страшное кино», «Убойные каникулы» и всегда задавались вопросом, что будет, если герои типичного русского фэнтези попадут не к эльфам, а прямиком в слэшер 80-х… Добро пожаловать в их кошмар. И постарайтесь не умереть. От смеха. Или от топора.

Генадий Алексеевич Ени

Глава 1. Синий Экран Бытия

Воздух в опенспейсе пах миром, идущим на убыль: вчерашней пиццей с привкусом картона, теплым пластиком кулеров, источающих пыльную меланхолию, и тихим, вкрадчивым отчаянием дедлайна, которое оседало на плечах невидимой перхотью. Алексей, Леха для тех немногих, кто видел его без наушников, был не здесь. Он парил в разреженном эфире кода, в цифровом лимбе, где единственной реальностью были строки символов на мерцающем прямоугольнике монитора. Пальцы его, тонкие, нервные, выстукивали по клавишам дробь – не то морзянку утопающего, не то ритуальный танец шамана, заклинающего непокорный дух программы. Битва шла не на жизнь, а на коммит – с очередным багом в легаси-коде, древнем, как моллюск в янтаре, и столь же непостижимом.

«Ну почему, ПОЧЕМУ ты падаешь именно здесь?!» – мысль билась в черепе раненой птицей, отдаваясь в висках пульсацией зарождающейся мигрени. – «Примитивная проверка на null! Элементарно же! Словно строить небоскреб и забыть про фундамент! Дилетанты…» Под веками всплыл образ – неясный, как акварель под дождем – его собственная заброшенная программа, игра про космос с процедурной генерацией, которую он так и не закончил, испугавшись не сложности, а… свободы? Творчества? «Вот бы попасть в мир с четкими правилами,» – тоскливо подумал он, – «пусть даже жестокими. В мир, где драконы подчиняются термодинамике, магия – законам сохранения энергии, а баги… а баги можно отловить и выжечь каленым железом дебаггера!»

Он не успел сформулировать желание до конца. Мир не просто моргнул. Он схлопнулся. Свернулся в точку.

На миг, на бесконечно малую долю вечности, наступила абсолютная пустота. Не тишина – ибо тишина есть отсутствие звука, – а именно пустота, предвечная, дозвуковая. Исчез гул серверов, похожего на вздох умирающего кита, исчез треск его собственной клавиатуры, далекий, как из прошлой жизни, рык тимлида. А потом – взрыв. Не вовне, а внутри. Сенсорная сверхновая. В нос ударил стерильный, пронзительный запах озона, смешанный с чем-то сладковатым, как жженый сахар. Глаза взорвались калейдоскопом кислотных фракталов, пляшущих без ритма и смысла. Тело потеряло вес, превратилось в облако атомов, которое тут же протащило через невидимую центрифугу. Леха ощутил на языке металлический привкус статического электричества и услышал звук – звук рвущейся ткани мироздания – у себя в голове.

И все оборвалось. Тишина. Но уже другая. Живая.

Он лежал на чем-то мягком, податливом и определенно влажном. Пахло густо, многослойно: сырой землей, нагретой невидимым солнцем, прелыми листьями, отдающими горечью, и грибами. Настоящими, лесными грибами, чей аромат нес в себе обещание тайны и легкого отравления. Сквозь ресницы пробивался зеленый, фосфоресцирующий свет, преломленный листвой незнакомых деревьев – огромных, раскидистых, словно застывшие зеленые взрывы. В ушах звенело, но сквозь звон пробивались звуки: шелест листвы – слишком громкий, слишком… осознанный? И птицы. Их голоса были похожи не на пение, а на скрип ржавых флюгеров, перемежающийся с короткими, булькающими смешками.

«Так,» – Леха с усилием сел, чувствуя, как влажная земля холодит кожу сквозь тонкую ткань футболки с идиотской надписью "I know HTML (How To Meet Ladies)". Голова гудела низко, на одной ноте, словно трансформаторная будка. – «Вариант первый: передозировка кофеином и стрессом вызвала тактильные и обонятельные галлюцинации. Вариант второй: сервер все-таки упал, но не на пол, а прямо на меня, и это – кома. Вариант третий…» Он огляделся, и третий вариант ему нравился все меньше.

Рядом послышался сдавленный вздох, перешедший в отчетливое шипение, похожее на звук пробитого колеса или очень недовольного главбуха.

Зинаида Павловна Почечуева жила в мире строгих линий, четких формулировок и абсолютной власти дебета над кредитом. Хаос был ее персональным Люцифером, искусителем, вечно пытающимся нарушить священную симметрию цифр, ввергнуть ее упорядоченную вселенную в первородную сингулярность несведенного баланса. И сейчас Люцифер, кажется, сорвался с цепи.

Мгновение назад – уютный плен ее кабинета, пропахшего архивной пылью, озоном от старого принтера и едва уловимым, успокаивающим ароматом лавандового саше, спрятанного в ящике стола. Экран светился мягким светом, цифры послушно выстраивались в колонки. НДС за третий квартал был почти повержен, почти…

И тут кабинет растворился, как сахар в горячем чае. Вместо знакомого скрипа кожаного кресла – неприятный хруст чего-то живого под ее… под ее лакированными лодочками. Вместо запаха бумажной пыли и кофе – удушающая, густая волна запахов: влажная земля, гниющие листья, что-то кислое, болотное. И холод. Коварный, пронизывающий холод, который пробирался сквозь дорогой кашемировый жакет, заставляя ежиться не столько от температуры, сколько от глубинного, экзистенциального возмущения этим вопиющим нарушением порядка.

«Безобразие!» – мысль была острой, как свежезаточенный карандаш. Она с трудом поднялась, брезгливо отряхивая с юбки налипшие комья грязи и нечто подозрительно похожее на мох. – «Совещание у Виктора Эдуардовича через пятьдесят три минуты! И где моя папка?! Синяя, из экокожи, с тиснением! И что это за… флора?! Несогласованная!»

Она огляделась, и ее внутренний аудитор содрогнулся. Лес. Густой, сумрачный, полный теней и неясных шорохов. Деревья – искривленные, узловатые, словно пальцы прокаженного великана, тянущиеся к низкому, свинцовому небу. Под ногами – не начищенный паркет, а вязкая, чавкающая грязь. Рядом, в такой же растерянности, сидел этот… компьютерщик из аналитического отдела. Алексей. Кажется, Алексей. Вид у него был отсутствующий, как у компьютера, поймавшего вирус-шифровальщик.

– Молодой человек! – голос Зинаиды Павловны, привыкший повелевать цифрами и младшими бухгалтерами, прозвучал в лесной тиши неестественно громко, как сигнал тревоги. – Вы случайно не видели мою папку? И не могли бы вы объяснить причину нашего нахождения… здесь? Это какой-то нелепый розыгрыш отдела кадров?

Леха поднял на нее мутный, расфокусированный взгляд. В его глазах отражался зеленый сумрак леса и синий экран его собственной паники.

– Папку? Зинаида Пална, боюсь, у нас… э-э-э… кхм… произошло незапланированное репозиционирование с элементами нештатной телепортации. Или, проще говоря, глобальный системный сбой с фатальной ошибкой.

– Сбой?! – взвилась Зинаида Павловна, чувствуя, как драгоценные минуты утекают сквозь пальцы вместе с ее надеждами на премию. – У меня баланс не сведен! Какой еще сбой?! Это возмутительно!

Третьей вершиной этого треугольника абсурда стал Сергей. Он материализовался из-за ствола огромного, похожего на доисторического ящера, дерева – тихо, беззвучно, словно всегда там стоял. Паники на его лице не было – лишь сосредоточенная настороженность хищника, попавшего в незнакомые охотничьи угодья. Его тело, вышколенное годами тренировок, уже работало на автопилоте: оценка местности, поиск угроз, определение путей отхода. В ушах еще стоял гул рекламного ролика пива, в руке он рефлекторно сжимал пульт от телевизора – гладкий, холодный пластик, последнее связующее звено с миром, где самой большой проблемой был выбор канала. Потом – короткая, слепящая вспышка, словно помеха на экране его реальности, и вот он здесь. Лес. Чужой. Неправильный. Слишком тихий. И пахнущий… тревогой.

«Сектор чист. Визуально,» – констатировал внутренний голос, но инстинкты, заточенные на выживание, кричали об обратном. – «Движения нет. Звуки… неестественные. Воздух… плотный, как перед грозой». Он уловил тот момент, когда замолчали даже странные лесные птицы. Наступила тишина, тяжелая, как мокрая шинель.

– Так, – Сергей шагнул к остальным, его голос – низкий, спокойный – разрезал напряженное молчание. – Без паники. Первое – определяем свое местоположение. Второе – ищем укрытие. Третье – разбираемся, что за чертовщина здесь происходит. Леха, связь есть?

Леха вытащил смартфон – темный прямоугольник стекла и металла, бесполезный, как зонтик в космосе.

– Сети нет. Батарея – ноль целых, хрен десятых. Полный оффлайн. Классика жанра… Осталось понять, какого именно.

Зинаида Павловна фыркнула, оправляя безупречный воротничок жакета:

– Жанр здесь один – преступная халатность! Я требую немедленно вернуть нас в офис! И предоставить объяснительную!

Объяснительная явилась сама. Из-за толстого, покрытого изумрудным бархатом мха, дерева, с грацией сломанной марионетки, выступила фигура. Высокая, неестественно худая, облаченная в лохмотья, которые когда-то могли быть одеждой. Кожа – пергаментная, серо-зеленая, туго обтягивала кости черепа. Глаза – два мутных озера без дна, пустые и равнодушные. Фигура издала низкий, горловой стон, от которого волосы на затылке встали дыбом, и медленно, приволакивая ногу, двинулась в их сторону.

– О, местный житель! – с ноткой облегчения в голосе произнесла Зинаида Пална. – Уважаемый, будьте добры…

– Стоять, Зинаида Пална! – голос Сереги стал жестким, как сталь. Он шагнул вперед, инстинктивно заслоняя ее своим телом. – Это… это не местный житель.

Леха нервно сглотнул. Спазмы узнавания прошли по телу ледяной волной. Походка, пустые глаза, общее ощущение… распада. Он видел это сотни раз – на экране монитора.

– Кажется… кажется, я понял жанр, – прошептал он, чувствуя, как холодеют кончики пальцев. – И он мне категорически не нравится. Это, чтоб меня… зомби. Классический, медленный, тупой. Надеюсь, прошивку до версии "28 дней спустя" еще не обновили?

Существо протянуло к ним скрюченные, похожие на сухие ветки пальцы и снова застонало – звук был полон невыразимой тоски и обещания очень плохой смерти.

Мир вокруг окончательно перестал быть просто незнакомым. Он обнажил зубы.

Глава 2. Хижина Дяди Зомби, или Первый Контакт Третьей Степени

Инстинкты сработали быстрее мысли. Серега, как волнорез, принял на себя волну чужого присутствия, оттеснив Леху и Зинаиду Павловну себе за спину. В мозгу, словно на тактическом планшете, вспыхнули варианты: отход – куда? оборона – чем? атака – против этого? Он огляделся – земля под ногами была усыпана прошлогодней листвой и мелкими ветками. Одна, потолще, выглядела достаточно крепкой. Не автомат Калашникова, конечно, но лучше, чем голые руки против ходячего кошмара.

Леха же среагировал как продукт своей эпохи: он попытался вызвать системное меню.

– Эй! Стоп игра! Pause! Заморозка! – выкрикнул он в пустоту, инстинктивно шаря взглядом по стволам деревьев в поисках невидимой кнопки. – God mode activate! Кто-нибудь! Админы! У вас тут баг респауна гуляет! Критический!

Зомби, предсказуемо, консольные команды проигнорировал. Он продолжал свое неспешное, гипнотизирующее движение, оставляя за собой шлейф запаха – сложного, тошнотворного букета из тлена, сырой земли и чего-то неуловимо химического, вроде дешевого одеколона "Гвоздика", популярного в эпоху застоя. Запах ложился на язык металлической горечью.

– Так, ситуация ясна, – Зинаида Павловна, оправившись от первого ступора, включила режим кризис-менеджера. Железная леди советской бухгалтерии. – Вопиющее нарушение общественного порядка и санитарных норм! Гражданин! – она решительно ткнула в сторону зомби указательным пальцем, который обычно использовала для подчеркивания особо вопиющих ошибок в отчетах. – Немедленно прекратите противоправные действия и покиньте данную территорию! В противном случае я буду вынуждена…

Серега тихо застонал, прикрыв глаза на мгновение.

– Зинаида Пална, боюсь, вербальные интервенции здесь неэффективны. Леха, ищи дрын потяжелее! Дамы, за мной! Медленно, не паникуем, отходим вон к тому… строению.

Их взгляды синхронно метнулись туда, куда указывал Серега. В сотне шагов, призраком проступая сквозь завесу деревьев, маячило нечто, что при большом воображении можно было назвать домом. Скорее, хибара. Покосившаяся, вросшая в землю, с темными провалами окон, похожих на глазницы черепа. Крыша прогнулась под тяжестью невидимых лет, труба скособочилась, а стены оплетал плющ, чьи листья напоминали когтистые лапы. Классика жанра. Буквально иллюстрация из методички "Как гарантированно погибнуть в первые пятнадцать минут слэшера".

– О, нет, нет, нет, – простонал Леха, чувствуя, как по спине пробежал холодный ручеек пота. – Только не хижина в лесу. По всем канонам, это ловушка. Уровень смертности – 99,9%. Это статистически подтвержденный факт из базы данных ужасов!

– Лучше 0,1% шанса под крышей, чем стопроцентная перспектива стать обедом для этого… экземпляра, – отрезал Серега, его голос был тверд, как камень. – Двигаем! Быстро!

Зомби, между тем, преодолел половину расстояния. Его движения были медленными, но неотвратимыми, как смена времен года. Серега подобрал свою палку – увесистую, с острыми сучками.

– Я его отвлеку. Вы – к хижине! Леха, дверь! Зинаида Пална, не отставать! И ради бога, смотрите под ноги!

– Но мои туфли! Двести евро! На распродаже! – голос Зинаиды Павловны был полон неподдельной трагедии.

– Потом выставите счет за амортизацию! – рявкнул Серега и, сделав глубокий вдох, шагнул навстречу кошмару.

Удар был коротким, хлестким – туда, где у нормального человека находится солнечное сплетение. Зомби качнулся, как пьяный, но устоял. Серега ударил снова, целясь в голову. Палка встретила череп с глухим, неприятно влажным звуком. Но мертвяк лишь мотнул головой, словно отгоняя комара, и продолжил движение.

«Не реагирует на боль. Рефлексов нет,» – отметил Серега с профессиональной отстраненностью. – «Стандартные точки уязвимости не работают. Значит, только разрушение ЦНС… если она у него есть. Или полное обездвиживание».

Пока Серега исполнял этот импровизированный, смертельно опасный балет с нежитью, Леха и Зинаида Пална, спотыкаясь и проклиная все на свете, добежали до хижины. Дверь, как и следовало ожидать, была не заперта – она просто висела на одной, проржавевшей насквозь петле, скорбно поскрипывая на ветру. Леха с опаской заглянул внутрь, словно в пасть неведомого чудовища.

Полумрак. Тяжелые, слежавшиеся слои пыли, танцующие в редких лучах света, пробивающихся сквозь щели в стенах. Паутина, густая, как марля, затягивающая углы. И запах. О, этот всепроникающий, многослойный запах! Смесь затхлости столетней давности, острого, едкого мышиного помета, металлического привкуса ржавчины или старой крови, и – совершенно неуместно – приторно-сладкого аромата дешевого освежителя "Сиреневый Рай". Попытка замаскировать смерть цветочками.

– Теоретически, – пробормотал Леха, переступая порог и тут же оглушительно чихая от поднятой пыли, – нас здесь могут ждать: призраки обиженных девственниц, семейка маньяков-каннибалов, древнее шумерское зло, пробудившееся от нашего шума, или, как минимум, стая бешеных енотов. Но, – он посмотрел назад, на удаляющуюся фигуру Сереги, – зомби, кажется, медленные. У нас есть… э-э-э… временное преимущество?

Зинаида Пална вошла следом, ее лицо выражало крайнюю степень брезгливости. Ее взгляд профессионального оценщика мгновенно зафиксировал убожество обстановки: кривой стол, пара хромых стульев, пустые, засиженные мухами полки, темные, подозрительные пятна на полу, похожие на карту неведомых континентов.

– Запустение, – констатировала она с металлом в голосе. – Полный упадок и отсутствие элементарного хозяйственного учета. Требуется немедленная санация помещения. И где здесь, позвольте спросить, туалетная комната?!

В этот момент в дверном проеме, тяжело дыша, появился Серега. На его рукаве темнело пятно – кровь? Грязь? Эктоплазма?

– Чисто, – коротко бросил он, пытаясь прикрыть дверь (та с жалобным визгом окончательно сорвалась с петель и рухнула внутрь). – Пока чисто. Но он был не один. Я слышал… других. Они идут.

Он обвел взглядом своих спутников. Программист, все еще пытающийся воскресить свой телефон силой мысли. Бухгалтер, инстинктивно ищущая глазами веник и совок.

«Великолепная боевая группа,» – с мрачной иронией подумал Серега. – «Просто отряд "Дельта" на минималках».

– Значит, так, – сказал он вслух, стараясь придать голосу уверенность. – Действуем по протоколу. Осматриваем помещение. Ищем все, что может пригодиться: оружие, медикаменты, еду, воду, карту, портал в другой мир, инструкцию по выживанию… Леха, ты же гик? Может, тут есть скрытый компьютер? Или хотя бы Wi-Fi роутер?

Леха скептически хмыкнул.

– Серега, это реальность, а не квест. Тут максимум – дневник предыдущей жертвы, написанный кровью на последней странице. Хочешь поискать? Обычно валяется на самом видном месте, для атмосферы.

Он прошелся по комнате, его кроссовки утопали в пыли и мусоре. В темном углу, под кучей гнилого тряпья, что-то блеснуло. Леха разгреб ветошь. Топор. Ржавый, с зазубренным лезвием, но рукоять выглядела крепкой.

– О! Лут! – обрадовался Леха с энтузиазмом геймера, нашедшего редкий артефакт. – Боевой топор +1 к расчлененке! Теперь фармить будет веселее! Кто возьмет на себя роль танка?

Зинаида Павловна, игнорируя этот бред, сделала свое открытие. На пыльном столе, как забытое подношение темным богам, лежала книга. Толстая, в переплете из материала, который при ближайшем рассмотрении подозрительно напоминал дубленую человеческую кожу. На обложке – ни названия, ни автора. Лишь вытисненный символ – спираль, уходящая в бесконечность, или глаз неведомого существа.

– Вот, – произнесла она с ноткой удовлетворения. – Возможно, это инвентарная опись? Или правила внутреннего распорядка?

Леха подошел, заглянул через ее плечо и тихо присвистнул. Страницы были исписаны странными, изломанными символами, перемежающимися с рисунками, от которых волосы шевелились на голове.

– Опаньки. А вот и гримуар подвезли. Зинаида Пална, умоляю, не читайте это вслух! Особенно заклинания призыва! Серьезно. У нас и так проблем хватает. Не хватало еще демона вызвать. Или Ктулху.

Серега поднял топор, привычно взвесил в руке. Оружие. Настоящее оружие. Это немного успокаивало.

– Ладно. Представление окончено. Обыскать дом. Каждый угол. Ищем второй выход, баррикадируем окна. И – тихо! Как мыши.

Но было поздно. Снаружи раздался не просто стон, а целый погребальный хор. Множество голосов сливались в единый, тоскливый вой. И к этому вою добавился новый звук – мерное, тяжелое, неотвратимое шарканье десятков ног по влажной земле. Они шли сюда. Кажется, местное население решило поприветствовать новоприбывших. В своем неповторимом стиле.

Глава 3. Инвентаризация Апокалипсиса (Форма З-ХРР)

– Так, сохраняем спокойствие и деловой настрой! – Голос Зинаиды Павловны обрел ту самую звенящую твердость, которая заставляла трепетать налоговых инспекторов и нерадивых менеджеров. – Немедленно приступаем к инвентаризации имеющихся активов и ресурсов! Сергей, прошу обеспечить контроль доступа на вверенном периметре! Алексей, организуйте освещение и средство фиксации данных!

Серега, не говоря ни слова, занял позицию у ближайшего окна, частично прикрытого покосившейся, проеденной жучком ставней. Ржавый топор в его руке выглядел на удивление органично, словно продолжение его воли. Шарканье снаружи приближалось, становясь громче, настойчивее. К нему добавился новый звук – сухой, царапающий скрежет, будто кто-то водил ногтями по дереву. Или когтями.

Леха, порывшись в карманах своих джинсов, извлек горсть бесполезных сокровищ: связку ключей от давно сменившихся замков, пару монет, дохлый смартфон и зажигалку – пластиковый сувенир с логотипом обанкротившейся IT-конторы, газа в ней оставалось на пару чирков.

– Источник света – условно имеется, – он высек крошечный, дрожащий язычок пламени. – Средство фиксации… Могу использовать телефон в качестве записной книжки, если найду, чем писать. Например, кровью. Чьей?

– Не паясничайте, Алексей! Ваша ирония неуместна в сложившейся чрезвычайной ситуации! – Зинаида Пална уже действовала. Она решительно смахнула пыль со стола рукавом жакета (кашемир жалобно пискнул) и огляделась в поисках бумаги. – Ищите носитель информации! Чеки, обрывки обоев, береста – все, что годится для ведения учета!

Носителем информации оказался пыльный настенный календарь за 1987 год, украшенный изображением суровой женщины в платке на фоне комбайна "Нива" (символично!), и несколько клочков пожелтевшей газеты с аршинными заголовками: "ГРИБНИКИ НАШЛИ СТРАННЫЙ МЕТЕОРИТ" и "УЧАСТКОВЫЙ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ЛЮДЕЙ С ПУСТЫМИ ГЛАЗАМИ!". Зинаида Пална брезгливо отодвинула газеты и вооружилась огрызком простого карандаша "Конструктор", который Леха извлек из-под стола вместе с клубком пыли и дохлым пауком. Карандаш пах древесиной и детством, проведенным в черчении.

– Итак, приступаем к описи, – она расправила плечи, игнорируя царапанье за стеной, которое становилось все громче. – Составляем Акт инвентаризации материальных ценностей, находящихся на балансе временной группы выживания в условиях… э-э-э… форс-мажорной смены пространственно-временных координат. Учетная форма… пусть будет З-ХРР. Раздел первый: Основные средства. Здание ветхое, тип "хижина лесная" – 1 (одна) единица. Степень амортизации – 100%. Требует немедленного списания. Балансовая стоимость… – она наморщила лоб, – стремится к отрицательным величинам.

Леха тихо хмыкнул. Серега у окна напрягся – снаружи что-то глухо ударилось о стену.

– Раздел второй: Инструменты, инвентарь и оружие, – невозмутимо продолжала Зинаида Пална, ее карандаш скрипел по бумаге календаря, оставляя неровные строчки. – Топор хозяйственный, ржавый – 1 шт. Остаточная стоимость – условно-положительная. Палка деревянная, неустановленного происхождения – 1 шт. Выбыла из строя по причине контакта с агрессивным контрагентом. Зажигалка пьезоэлектрическая, с низким остатком горючего вещества – 1 шт. Смартфон… – она смерила взглядом бесполезный гаджет Лехи, – многофункциональное устройство связи, неработоспособное – 1 шт. Карандаш графитный, огрызок – 1 шт. Туфли женские модельные, пр-во Италия, натуральная кожа… – тут ее голос предательски дрогнул, – считать утерявшими товарный вид вследствие воздействия неблагоприятных факторов внешней среды. Ущерб будет взыскан с виновных лиц. Если таковые обнаружатся.

– Внесите в список степлер, Зинаида Пална, – предложил Леха. – Ваш верный товарищ. Он же с вами?

Зинаида Пална с достоинством извлекла из глубин своего ридикюля (пережившего катаклизм с завидной стойкостью) увесистый, хромированный степлер – настоящий ветеран канцелярских войн.

– Степлер универсальный, модель "Fellowes Heavy Duty" – 1 шт. Боекомплект: скобы тип 24/6, оцинкованные – ориентировочно 48 шт. Стратегический резерв.

– Принято, – кивнул Серега, не отрывая взгляда от щелей в ставне. – Теперь главное: провизия, вода, медикаменты? Есть что-нибудь?