Полная версия
Синие топи. Территория любви
– Только вряд ли он тебе скажет об этом, – добавила Вася.
– Это еще почему? – удивилась я.
– Ну, во-первых, он один раз уже обрел истинную, и та отвергла его притязания.
– Как это? Разве истинность не один раз в жизни приходит?
– Один. Но хаэльримы – особенные. После второго мощного ранения и трансформации его силовое поле так изменилось, что старые привязки ушли.
– Повезло Элендару.
– Ага. А, во-вторых, он ведь все еще привязан к Топям. А этот дроу ни за что не захочет дарить тебе себя в таком виде.
– Ты серьезно? Но это же бред…
– Вполне. Ты еще просто не сталкивалась с тем, насколько упрямы местные эльфы: как светлые, так и темные. Можешь не сомневаться – он не захочет быть с тобой, пока есть шанс превратиться в монстра и не ожить.
– Вот же дурак!
– Да все они дураки! Но любить, уважать и заботиться эльфы умеют… А этот… мне кажется, заслуживает счастья. Но есть еще одна причина, по которой он вряд ли признается.
– Какая?
– Уродство.
– Так вроде не все так страшно, даже наоборот – он красивый, по-своему, необычный…
– Это ты его просто раньше не видела.
– Ну сейчас же он выглядит хорошо.
– Он так не считает, поверь.
В тот момент я не особо поверила Васе, считая, что она сгущает краски, утрирует. Но в следующие дни я железно убедилась в правоте заведующей клиники.
Между нами с Элендаром были и ток, и химия, и удушливое волнение при малейшем касании, но он ни разу не пересек черту.
Приносил все, что я только просила. Развлекал, буквально заваливал лельтериями…
Тянулся рукой к моей и… отдергивал, будто обжегся.
Только чудилось, что Элендар приобнимет, как он подрывался с места и отскакивал, как от огня.
А уж, если он заставал меня возле окна, когда яркий солнечный свет пронзал тонкое платье и просвечивал всю фигуру, от дроу можно было костры поджигать. Голос его еще пару часов казался хриплым, чужим. Глаза были мутными, пьяными. Улыбка – кривой. Он то и дело менял положение в кресле, клал ногу на ногу, но я же все равно все хорошо видела.
Я ведь опытная женщина и скрыть от меня желание крайне сложно.
Тем не менее, Элендар так и не сделал не то, чтобы первый шаг, даже первый микроскопический шажок…
Держался отстраненно, насколько мог.
Я же тайком попросила Себа привезти мне прибор, что фиксировал изменение силовых полей разных существ и привязки – СИП – 25. Его запрещалось применять вне ЭЭС решением Совета Рас. Но… Клиника считалась чем-то вроде нейтральной территории, так, что технически я ничего не нарушала. Не знаю уж почему оборотни, эльфы, дроу и орки стеснялись и боялись, что их поймают на «истинности»… Но и рассуждать об этом не мне – все-таки у попаданок с суперспособностями нет пары… Нам не понять, видимо, заморочек на этот счет.
Я видела, насколько мощно действовала истинность на дроу.
Небольшая штуковина снимала показатели, пока мы общались, а затем я их перекидывала на планшет и анализировала.
Наблюдала, как вспыхивает аура Элендара, едва он меня видит или даже еще только слышит приглашение из-за двери. Как мощные жгуты силового поля тянулись ко мне от ауры дроу. А, если я заводила его, что случалось все чаще и чаще, все силовое поле Элендара вспыхивало протуберанцами и не гасло вплоть до нашего расставания.
Значит, он так и не успокаивался…
Вот такая вот научная теория любви и истинности…
Однако же ни словом, ни жестом Элендар мне не признался.
Упертый… Вася была совершенно права.
Но мне так нравилось с ним общаться…
Глава 6
За пару недель мы с Элендаром стали почти, как родные. И – самое главное – я уже хорошо понимала, видела, чувствовала всем своим существом, что интересуется моей работой дроу совершенно искренне. Не потому, что очень интересуется мной.
Не потому, что, когда наши руки случайно касаются, у него глаза начинают сиять и все тело напрягается, словно в едином порыве. Губы сжимаются, вздрагивают и дыхание вдруг начинает набирать обороты…
Не потому, что, когда я смотрю на него – долго, пристально, Элендар замирает и будто пытается сохраниться в этом ощущении, хотя бы в подобном единении…
Не потому, что, стоит мне пошатнуться, как дроу оказывается рядом, подхватывает. А затем неловко сажает или кладет на кровать. Горячий, как печка, пыхтящий и… с прикушенными до крови губами…
Не потому, что стоит мне чуть задержаться на процедурах или лечебной гимнастике, как возле палаты Элендар бросается ко мне с вопросом – все ли в порядке, не случилось ли внезапного осложнения.
Не потому, что он, словно солдат, приходит каждый день тютелька в тютельку и сидит у меня, пока Вася лично не выставит дроу…
И не потому, что иногда он заговаривается…
«Я спешил к своей… к вам…»
«Я старался собрать максимальную информацию для своей… для вас, Леа».
«Я так вас ждал…»
«Леа… я так рад снова вас видеть…»
«Если бы у меня был выбор, я бы никогда не ушел от вас, Леа…»
И это так мило, трогательно, и одновременно где-то надрывно, что я еще долго помню каждую фразу…
И вовсе не потому, что в моей палате лельтерии стояли на каждой свободной поверхности… Завораживающе красивые, они состояли из крупных конусовидных лепестков. В центре же была такая пампушка из тычинок с пестиком.
Нет, не поэтому… Даже и не поэтому…
А потому, что Элендар всегда, каждый раз с неподдельным интересом слушал, спрашивал… переспрашивал. Уточнял и запоминал каждое незнакомое определение – чуждое многим бывшим магам этого мира, а ныне – существам со способностями…
– А мелгачастицы, выходит, способны менять пространство вокруг себя, перестраивая что?
– Атомы и молекулы. Все они состоят из одних и тех же частиц, и вот их количество, связь между собой как раз и определяют разные вещества. Эти удивительные частицы способны превратить свинец в золото. Умеют скручивать и складывать пространство, как бумагу в оригами, а еще влиять на вероятность событий, делая минимально возможные реальностью…
– Это и есть наша магия?
– Практически. Само силовое поле каждого существа, и ваше, в том числе, тоже играет важную роль. Скажем так, если продолжать сравнение с оригами, то силовое поле – это организм, а мелгачастицы – его руки… Но мы научились увеличивать их концентрацию, как бы усиливая «чары», как раньше было принято выражаться. На самом деле, просто улучшая эффект от воздействия мелгачастиц на среду.
– Но Архимаги и подобные им даже мутиццами отчасти рулят?
– Да, но это сложный момент. Они как бы воздействуют на пространство мутиццами, но которыми управляют мелгачастицы. И если, ну например, последних вдруг недостаточно, сам Архимаг может стать жертвой своего, так называемого, колдовства. Отсюда и смерти таких чародеев, и серьезные болезни после каких-то сильных манипуляций с пространством. Мутиццы вырываются из-под контроля и проникают из ауры в организм.
– И теперь вы способны даже это оценить?
– Приблизительно прикинуть соотношение тех и других частиц в силовом поле. Конечно же, не точно.
– Мда… Я знаю, что многие, даже правители эльфов и дроу, приветствуют энергию, которую мы добываем в Топях и вот эту возможность увеличить резерв… Да и устройства для облегчения быта, что теперь фурычат без магии…
– Ну это они, конечно, приветствуют. Зато скрипят зубами всегда, когда мы называем магию суперспособностями. В Академии этого немало наслушались.
– Все утрясется. Я в этом уверен, – он вторил Васе с ее оптимизмом. Но выглядел настолько искренне убежденным в своих словах, что мне казалось – теперь нам здесь все по плечу.
Элендар приходил ко мне каждый день.
Вечером, после ухода сыновей.
Вначале вручал мне данные, графики, показатели реактора и я смотрела, сводила таблицы, думала… подсчитывала…
Дроу же либо молча сидел и не мешал, либо кивал, либо внезапно давал какие-то комментарии. Вполне себе, кстати, интересные для существа, которое никогда не изучало физику, как я в земном Университете.
Когда я завершала свои изыскания, мы разговаривали, обсуждали настроения ученых, сотрудников станции, правителей континентов… А затем скатывались на болтовню ни о чем…
Потом начали гулять в больничном дворике, вдыхая насыщенный запах стриженной травы, нектара и хвои…
Шли, шли, мимо благоухающих нектаром кадушек с цветами, мимо деревьев, мимо других пациентов: эльфов, дроу, людей, оборотней…
И складывалось ощущение, что мы можем идти так еще очень долго.
Элендар мягко, но настойчиво поддерживал, словно боялся моего внезапного приступа слабости. Хотя подобные уже давно не случалось. Я чувствовала его жар, ощущала, как бок дроу, что меня задевал, становится все горячее и горячее…
Он иногда прерывисто делал вдох, иногда шумно и резко выдавливал воздух из груди, а иногда смотрел неотрывно и, при этом, не спотыкался и не менял траекторию, хотя вообще не глядел на дорогу…
Он стал мне уже почти, как родной.
За два месяца пребывания в клинике я вдруг поняла, что жду прихода Элендара также, как жду своих сыновей, что также посещали меня ежедневно.
Что невольно улыбаюсь, едва дроу появляется на горизонте.
Что вдыхаю аромат лельтерий и представляю, как он забирается в самую глушь Топей, в самые опасные участки болот, куда не каждый хаэльрим может зайти, и рвет для меня эти цветы.
И мне так приятно, что дроу каждый день совершает этот маленький подвиг именно для меня.
И что, когда он меня мягко придерживает, кажется, я практически не касаюсь земли и плыву, парю над выложенной оранжево-синей плиткой дорожкой больничного сада…
Засыпая, я думала о том, как Элендар целуется и как… он делает все остальное… И мне хотелось, хотелось попробовать на вкус его губы, и многое еще, самое запретное и самое сладостное…
Наконец, настал день икс…
Глава 7
– Радуйся! Мы тебя выписываем! – бодро сообщила мне Вася, изучив данные очередного обследования. Рой сканеров и датчиков вокруг меня вдруг улетел и «прилип» к большому прямоугольнику на стене. Видимо, в них отпала надобность.
Я уже настолько привыкла, что Вася вечно недовольна моими показателями, и сообщает: мол, тебе надо еще полежать, подлечиться, что даже опешила от подобного заявления.
– Ккогда? – спросила, боясь поверить радостному известию.
– Прямо сейчас. Все хорошо. Вчера уже все было нормально, но я хотела еще немного помониторить.
– Вот ты… – я погрозила главе клиники пальцем. – А сказала – еще рано…
– Ну дак потому и рано, что я планировала понаблюдать тебя еще денек или два.
– Отлично! Я проаналировала то, что случилось в реакторе, и мне срочно нужно вернуться на станцию, чтобы проверить свои предположения!
– Узнаю нашу Лиа… Рвется в бой… – хихикнула Вася. – Я так понимаю, о своих умозаключениях мне не расскажешь?
– Не-а, – я мотнула головой. – Пока точно нет. Во-первых, я должна все проверить. Во-вторых, если все так, как я думаю, у нас завелся предатель. А точнее даже – террорист, который, ко всему прочему, плохо представляет, что может случиться, если реактор станет окончательно нестабильным.
– То есть диверсия? – вскинула брови Вася.
– Да. Но я тебе этого не говорила.
– Да уж рассказывай. Чего там.
Заведующая клиникой нажала на смартфоне несколько кнопок, и палата заблокировалась – никто не смог бы войти, а мы – выйти – легко.
Следующим этапом, насколько я поняла, захлопывался силовой купол, который не позволял нас ни подслушивать, ни подсматривать. Снаружи из окон наши фигуры как бы размывались и выглядели невнятными силуэтами, мы же видели все, что там творилось.
– Тайные пытки? – я усмехнулась. – Так-то я тебе рассказывать не планировала… по крайней мере, пока не убежусь, что права.
– Послушай, – очень серьезно произнесла Вася. – Я, в отличие от многих попаданцев, понимаю, чем вы, в принципе, занимаетесь. У меня техническое образование, хотя я никогда не работала по специальности…
– Вот это поворот! – я удивилась. – А говорила, что просто пиарщик… И вообще поначалу верила в магию…
– Ну да. Я этим совсем не горжусь. Но в те времена, когда я закончила вуз, ученые были уже не в цене… То ли дело рекламщики, менеджеры… И я как-то совсем отошла от науки, поэтому и решила, что чародейство вполне может существовать в природе…
Я невесело усмехнулась:
– Помню-помню… Лихие… Там бандиты были востребованней ученых.
– Я рада, что это была просто диверсия, – улыбнулась Вася вполне искренне. – Потому, что, если конструктивная проблема… Тогда все очень и очень плохо.
– Это да. Тогда все 64 работающих реактора под угрозой.
– И еще. Думаю, если быстро не доказать, что это диверсия, сторонники магии против прогресса и науки начнут возбухать.
– Но это же совершенно не в их интересах! Заморозить ЭЭС! Лишиться электроэнергии! Опять все делать на суперспособностях… Учитывая, что все привыкли уже не тратить на бытовуху резерв. Тем более, если это диверсия, то затеяли ее явно они! И, следовательно, они прекрасно осознают, что станции, как мы и утверждали – совершенно безопасны при правильном-то обслуживании.
– Ты немного неверно все понимаешь. Знаешь, я давно замужем за эльфийским принцем и насмотрелась на тамошних аристократов. Нет, мой Илл – прекрасное исключение. Но… Все эти староверы за магию против науки… Они не будут закрывать ваши станции. Они просто скажут, что все научные теории – ерунда и нужна еще магия, чтобы все стабилизировать, обезопасить, привести в норму. Пришлют своих «специалистов», откатят все назад. Чтобы снова появились чародеи вместо существ с суперспособностями. А ваши достижения будут все равно использовать, говоря, что, на самом деле, это же магия. Просто вы придумали что-то принципиально новое, но на основе этой самой магии. И для нормальной работы физических процессов необходимо их чародейство.
– Я поняла. План отличный. Значит, нам надо быстренько всем доказать, что дело не в реакторе и не в станции… И никакая магия тут не нужна.
– Именно так. Уже сейчас Илла вызывали на совещание эльфийских монархов, их кланов и Архимагов. Заметь! Только эльфийских! Обычно ведь собирается Большой Совет Рас. Но не-ет! Тут было скрытое совещание только светлых эльфов и дроу…
– Ого! Они до тако-ой степени решили нас подвинуть в наших же разработках, что снюхались с самыми большими противниками?
– Вот именно!
– И что же там было?
– Ну, я так поняла, пока у сторонников магии не было кворума, чтобы объявить вам ультиматум для отката назад научных теорий и всего прочего. Но – заметь – это лишь только пока.
– Дай угадаю. Твой Иллиндлиэль, и мужья твоих заместителей – глав отделений хирургии и анестезии – Дарейны и Айран – Эландлиэль Язаран и Аэлвет Далмиар и их родители против?
– Родители Ала как-таки раз нет. Но в остальном ты права. Если бы Хейландир Язаран и Терголас Адамант не были одними из самых влиятельных среди эльфийских правителей и самыми уважаемыми среди эльфов…
– Я поняла.
– Тем не менее. Вопрос перенесли на следующее заседание.
– Когда оно состоится?
– Я точно не знаю. Но, как я поняла, у нас не больше недели.
– Че-ерт! Как все закрутилось-то! Вася… Я даже не представляю, как доказать диверсию через неделю!
– Зато я представляю… Я – врач и сыграю на том, что важнее всего для эльфийских правителей. Я же правильно понимаю, что полноценную теорию с полезной и порочной энергиями, мутиццами и прочим, вы не давали даже в программу Высшей Академии?
– Правильно. Пока что это секрет. Мы только планировали дать больше информации для изучения в этом вузе… Причем, исключительно на закрытом факультете для энергетиков…
– Во-от! А отсюда у меня есть идея, как выявить диверсантов и даже заказчиков.
– Ну, положим с диверсантами все понятно. Скажем, что те, кто приблизился к реактору на определенное расстояние и не имел секретной защиты, которую выдают только мне и паре-тройке ученых… получили критическую дозу мутицц. Теперь они не только не смогут иметь детей, но и начнут медленно разлагаться?
– Ага-а! – радостно улыбнулась Вася. – Именно такая идея мне и пришла в голову. Ты объявишь, что все, кто в тот день мог быть поблизости по той или иной причине – что-то почувствовал, догадался, да банально проходил мимо – должны срочно явиться на обследование и лечение, иначе процесс станет необратимым. Вначале импотенция, а затем – жижа непонятно чего на полу вместо них…
– А Элендар якобы уже все прошел?
– Да. И тебе нужно будет срочно сказать ему, как нам подыграть.
– Хорошо. Но как ты планируешь выявить остальных? Заказчиков? Тех, кто все это организовал? Они к станции на пушечный выстрел не подойдут. Разве не так?
– Хих. В подобных случаях предводители кланов лично встречаются с исполнителями. Эльфы временами до ужаса подозрительны и недоверчивы даже к своим близким. Даже лучшие. Например, Илл. У них это в крови. Слишком в эльфийских странах много подковерных игр, придворных интриг и закулисных разборок.
– Ну, допустим… А-а-а…
– Поняла?
– Да. Все поняла. Скажем, что мутиццы остаются в силовом поле тех, кто приближался к реактору, и вполне способны «заразить» всех, с кем они близко общались и контактировали.
– Но придут ведь еще их родные и близкие… Друзья, случайные встречные.
– Поверь, мы легко отсеем одних от других. Обычный разговор про воззрения, про магию и науку сразу же расставит все по местам. Как бы эльфийские аристократы и Архимаги ни пыжились, как бы ни старались прикидываться, они все равно среагируют на восхваление науки, технологий и речь о том, что магия – была обманом, способом возвыситься для некоторых… Хотя бы один мускул да дрогнет. А не дрогнет – они окаменеют или начнут невпопад улыбаться. Для обычного попаданца или даже эльфийского простолюдина подобное вряд ли заметно. Но я уже полвека вращаюсь в высоких эльфийских кругах. И уж, поверь, очень хорошо замечаю подобные штуки. Так навострилась, что даже Иллу иной раз помогаю во всем разобраться. К тому же, вряд ли для диверсии зарядили высокородных. А, учитывая, расслоение эльфийского общества и то, как аристократы себя держат…
– Все высокородные, которые к тебе обратятся, автоматически попадают под подозрение.
– Да! Особенно правители, принцы, советники и Архимаги…
– Я поняла! Классно придумано!
– Я все еще попаданка с Земли, а не эльфийка, – хихикнула Вася. – Давай сделаем так…
Глава 8
…После нашего с Васей разговора и разработки общего плана, я переоделась в комбинезон для высшего руководства ЭЭС – серебристо-синий, обтягивающий – и заведующая клиникой лично проводила меня до перевозки.
Путь занял немного времени и по прибытию я первым делом рванула в лабораторию, где проходили лечение хаэльримы.
Нужно было срочно предупредить Элендара о том, что и как он должен всем говорить.
Огромное помещение выглядело гротескно, странно и футуристично даже для меня, работницы ЭЭС.
Множество эдаких ванн-аквариумов, совершенно прозрачных, залитых голубоватым раствором, где лежали подопытные хаэльримы, располагались рядами и занимали почти все пространство. Стражи были совсем обнаженные – что мужчины, что женщины – и к тому же, утыканные трубками, датчиками и какими-то белесыми присосками. Последние отчасти смахивали на присоски для кардиограммы. Длинные густые волосы эльфов и дроу эффектными облаками зависли в жидкости.
С оборотнями все выглядело попроще.
Женщин тут было совсем немного – я насчитала где-то четыре-пять… Первые и самые старые Стражи, в основном, оказались мужчинами. Будто Топи имели какой-то свой, непонятный нам разум и выбирали вначале представителей сильного пола – тех, кто лучше выдержит их энергию.
Позже число женщин хаэльримов и мужчин практически выровнялось.
Мне было немного неловко сновать между обнаженными мужиками. Хотя сотрудницы лаборатории – в основном, как раз, женщины из клиники Васи и не только – вели себя так, словно это в порядке вещей.
Впрочем, подопытные, казалось, вновь в стазисе.
Они смотрели в одну точку и практически не реагировали на изменение окружения.
Меня будто никто не заметил.
У меня был план расположения «сосудов» для Стражей, который, в свое время главы лабораторий сбрасывали всему руководству ЭЭС и ученым, что контролировали эксперименты. Так, что я сама знала – где Элендар, и не спрашивала у медсестер – куда завернуть.
Наконец, я добралась до дроу. Его «аквариум» находился как бы в закутке, за углом, и другие сосуды с этого положения почти не просматривались. Я встала так, чтобы и меня особо не замечали.
Невольно скользнула взглядом по темно-синему, крепкому телу Элендара. Оно казалось еще более совершенным, нежели обещало, когда я видела дроу в одежде.
Большой… Сильный… Сплошные мускулы… При этом он не казался громилой, типа штангистов или же бодибилдеров. Элендар выглядел атлетично и очень красиво. Шрамы от ожогов, будто эдакие легкие волны с одной стороны тела, лишь придавали ему некоторой эстетики. Не зря же иногда делают шрамирование…
Волос на теле дроу не было вовсе, так что я скользнула взглядом ниже, чуть ниже… Грудные «щитки», как с картинки, поджарый пресс – та самая шоколадка… и еще ниже…
Там… тоже все выглядело очень неплохо.
Не слишком внушительным, но и не маленьким.
Вполне себе аккуратным и эстетичным…
В эту минуту Элендар встрепенулся и вперился в меня – неотрывно. В первую минуту его глаза казались стеклянными, неживыми. Он словно и узнавал меня и не узнавал. Затем дроу вдруг передернулся и… будто очнулся. Аж поменял положение – с полулежачего на сидящее.
– Ммоя госпожа… Как вы тут? Что вы тут делаете?
Дроу поймал мой мимолетный взгляд «ниже пояса» и… мне показалось или… он возбудился? Элендар быстро прикрылся руками.
– Простите, моя госпожа.
– Все нормально. Это ты меня, пожалуйста, извини. Я же вторглась в такой момент. Это, наверное, даже некрасиво и неэтично.
– В вашей власти вторгаться ко мне в любую минуту. Что бы я ни делал, и где бы ни находился. Я всегда счастлив вас видеть.
Его голос звучал с хрипотцой, а глаза снова гипнотизировали. Сейчас Элендар был погружен в жидкость лишь только до пояса. И покрытый мелкими капельками жидкости, совершенный торс дроу притягивал мой взгляд. Приходилось себя постоянно одергивать, чтобы смотреть в глаза собеседнику.
– Я пришла к вам не просто так… Элендар… Мне очень-очень срочно нужно поговорить. Это крайне важно для… для всех, кто заинтересован в ЭЭС и не против прогресса науки…
– Я не за науку, но я за вас! – твердо выпалил дроу. – Мне сразу прервать процедуру?
– Нет, что вы… Я подожду. Долго еще осталось?
Элендар огляделся вокруг, словно искал часы.
– Сейчас девять утра, – подсказала я дроу.
– Осталось двадцать минут. Но, если торопитесь…
– Я подожду в зоне для отдыха, что напротив. В диванном помещении, там удобней. Плюс, включается непроницаемый купол. Нас никто не подслушает и не подсмотрит.
– Хорошо… Лиа…
– Вот и ладушки.
Я двинулась к выходу, миновала большую часть зала, когда сзади послышался плеск, затем странное то ли рычание, то ли мычание, то ли что-то подобное. Так в фильмах ужасах огрызаются какие-нибудь Кракены. Вначале дико шипят, вопят, рычат… и только потом, через пару минут бросаются на героев. Так сказать, после нагнетания обстановки и правильного настроения зрителя…
Я вздрогнула, обернулась, чтобы увидеть, как на меня из сосуды выскочило… нечто…
Оно все еще было светлым эльфом и одновременно уже им не было…
Из плеча и спины полезли какие-то уродливые щупальца, глаза закатились и череп начал трескаться… оттуда же будто появились уродливые челюсти…
Босые стопы существа вдруг как бы расползлись и приняли вид омерзительных присосок…
Оно двинулось на меня, я шарахнулась, медсестры метнулись наперерез с какими-то огромными дубинами… Думаю, там был заряд мелгачастиц, который вступал в реакцию с муттицами, что создавали таких монстров и разлагал их до порочной и полезной энергии.
Я об этом слышала краем уха.
Я просто остекленела. Происходящее настолько ужаснуло и выбило из колеи, как ничто другое.
Даже катастрофа в реакторе меня так не пугала и не вводила в такой мощный ступор. Там я действовала, не эмоционировала и не думала – что может случиться непоправимое.
Внезапно, откуда ни возьмись, на меня прыгнул Элендар, оттолкнул от чудовища, а медсестры его «аннигилировали». Едва две «дубинки» коснулись монстра, существо задрожало, будто желе и резко расползлось. На полу запузырилась странная жижа. Причем, казалось – ее слишком мало для такого внушительного эльфа. Но вскоре пропала и она… Распалась на частицы – и растворилась в воздухе «магией».
