Поворот судьбы

Встал, попрыгал. Мокасины сидели плотно, одно было некомфортно – мокрые они. Но тут уж по-другому никак, пока не высохнут, спать придется в них.

Пристроил на талии пояс, затянул, зацепил крючки. В сумочке на боку пояса что-то было, мелкое, оно там негромко перекатывалось, но сейчас это было не важно.

Саня уверенно шагал в сторону скал. Прежде чем что-то предпринимать, решил осмотреться. Добравшись до скал, обнаружил, что возможности забраться наверх нет. Беспорядочные нагромождения огромных обломков с острыми краями. Забрав влево от ручья, двинул вдоль скал, выискивая место для подъема. Потратив минут двадцать и пройдя метров триста, среди двух скал обнаружил проход, засыпанный щебнем, всего-то с метр. Саня полез по нему, опираясь на свою дубину.

Подъем давался не особо тяжело, но был извилист. Приходилось делать финты, огибая валуны, и смотреть, куда ставишь ногу. Медленно, но уверенно Санька поднимался, так ни разу и не обернувшись. Наконец обогнув очередной валун высотой больше трех метров, парень оказался на ровной площадке, с трех сторон обрамленной скалами. Сама площадка была метров десять в длину и от двух до четырех в ширину. Вся она была покрыта, как зеленым ковром, низкорослой травой и мхом. Стоило Саньке шагнуть на это плато, как он почувствовал прохладу.

– Б-р-рр… – поежился парень. – Явно в горах лежит снег, – негромко произнес он, – и похоже, совсем рядом.

А пока шел среди нагромождений камней, было тепло. Камни уже успели нагреться на солнце, и рядом с ними было вполне комфортно.

Саня обратил свой взгляд сторону озера и замер от открывшейся картины. Одна сторона озера терялась где-то в сером тумане среди скал, которые плотной стеной уходили от места, где стоял парень, и, огибая озеро, тянулись вдоль реки, что вытекала километрах в пяти дальше от странного камня. Да и само озеро было как на ладони, шириной примерно с километр, а в длину… Парень так и не смог понять – сколько. Так, на первый взгляд километров десять точно будет. Небольшой луг перед подножием скалы, где именно протекал знакомый Сане ручей. За ним обычный зеленый лес, обрамлявший луг полукругом шириной в пару километров, а затем он резко переходил в странный желто-зеленый и красно-желтый лес. Этот непривычный глазу лес тянулся до самого горизонта, там же терялась и река. Справа на горизонте четко просматривался террикон.

– Или пирамида! – прокомментировал негромко парень свои мысли. Небо радовало глаз своей синевой и безоблачностью и в то же время нагло доказывало свою необычность. Две луны так и красовались над озером, да и солнце было большего размером, хотя и не такое яркое, как на Земле. Санька на него смотрел хоть и прищурившись, но глаза не слезились. У самой воды скалы подходили почти к самой кромке, оставив свободную полоску берега метров восемь-десять. Там Саня увидел то, что так сильно выделялось из окружения, прямоугольные блоки по типу пенобетона и часть кладки. Похоже, эти блоки – часть стены какой-то постройки.

– А вот и следы хоть какой-то цивилизованности… – Саня стоял и слушал… и ничего. Ни следа на безоблачном небе, ни точечки в голубизне. Ни гула трассы, ни шума движков, вообще никаких звуков. Время потеряло счет.

Парень вздрогнул всем телом, кожа покрылась пупырышками, он замерз, даже зубы мелко стучали. В довершение ко всему заурчал желудок.

– У-у у в-в все… – слегка заикаясь, произнес Саня. – Я-я в-в-все по-по-нял…

И зашустрил ногами, покидая площадку, скрылся за валуном. Скрывшись за скалой от холодного ветра, он прижался к теплому валуну спиной, подставив тело горячим лучам.

– Хорошо-то как!

* * *

Первый же целенаправленный поиск съедобных трав превзошел все ожидания. Помимо уже известных трав, крапивы и лопуха, Саня нашел дикий щавель, одуванчик, подорожник, ревень. Тот же камыш и еще совсем тоненькие перышки дикого лука. Ну и вездесущий борщевик. Санька немного отличался от обычных жителей предгорий Урала. Причиной были уроки и назидания его бабки Зорины. Чем? Да вот как раз этим. Она постоянно кормила их, его и деда, неизвестными всякими корешками и листиками. На вопрос Саньки: «Зачем?» отвечала:

– Картошка, морква, капустка, буряк – это все хорошо, но этого мало. Так что кушай, это полезно.

Санька был хорошим и послушным мальчиком, ел и не сомневался в бабушкиных знаниях. А со временем уже сам собирал то, что говорила бабушка. А потом Зорина научила готовить странную для других и уже привычную для парня пищу. Санька спрашивал:

– Бабуля, ну зачем? Зачем мне это, когда пошел в магазин и все!

– Пригодится, – отвечала Зорина, загадочно улыбаясь.

«Неужели она уже тогда знала?! – промелькнула мысль. – Знала, что я того…»

Расположившись все под тем же деревом, которое при более внимательном осмотре оказалось яблоней, Саня сидел, прижавшись спиной к стволу, и разбирал зеленые ростки. Пучок листьев одуванчика, нежные верхушки крапивы, пара листов ревеня с черенком и несколько листиков лопуха, сорванные там у самого корня, маленькие, сочные и нежные. На краю леса метрах в пятидесяти от яблони, лежала упавшая сосна. Ее ствол обломился в метре от земли, и на изломе торчал шип. Длиной с метр, шириной у слома сантиметров двадцать и толщиной в пару сантиметром, хорошая заготовка для лопаты. Саня шип срубил и продолжил поиски съедобных трав.

Сейчас под яблоней, на нем Санька крошил зелень, готовя что-то наподобие салата «Лесной». Открыв свое хранилище росы, сбрызнул свой салат росной водой и за пять минут все это съел. Было не очень вкусно, но сытость появилась.

– Вот и поели… – согласился Саня и приступил к изготовлению лопаты. «Клык» – нож тяжелый, и рубить им удобно. Получилось грубовато, но для временной рабочей копалки вполне.

Закончил с лопатой, потратив что-то около часа. Стал копать свою лежанку, еще ушло столько же. Потом резал ветки, потом искал ели, нарезал лапник. Потом рубил толстые ветки, лазая между деревьями рядом с яблоней, не отходя от нее далее пятидесяти метров. Окоп получился глубиной сантиметров шестьдесят, шириной где-то восемьдесят. Первым слоем был лапник. Собрав под яблоней почти половину опавших листьев, устроил второй слой. Потом выложил окопчик листьями лопуха, приготовил запас этих же листьев, чтобы укрываться. Перекрывал сначала бревнышками, затем слой травы, потом слой земли. После этого таскал камни. Таскал долго и много. Перекрыл окопчик камнями, потом сверху еще слой земли насыпал. Последним прикатил плоский валун – закрывать вход в спальное место.

К яблоне парень приволок бревно от рухнувшей сосны. Отступив метра четыре от дерева, принялся обустраивать очаг. Выкопал яму глубиной сантиметров тридцать и сантиметров семьдесят в диаметре. Обложил камнями. Собрал в округе сушняка. От ручья на лопате принес кусман глины. Там же у ручья навыдирал с десяток камышей с корнями. И напоследок с листом лопуха прошелся по округе и насобирал застывшего древесного сока, живицы.

Светило двигалось по небу медленно, практически ползло. Плечи явно напекло. Снова захотелось есть и пить. Сколько прошло времени, Саня так и не понял. Вроде как несколько часов. Что-то со временем не так. Устало вздохнув, встал на колени, открыл свое импровизированное водохранилище и опустошил его до последней капли, припав губами.

Пришло время опробовать очаг. Добыть огонь… это Саня вообще не считал проблемой. Камней вокруг полно, подобрать нужные – не вопрос. Основным поставщиком внутреннего огня неоспоримо является кремний, кучка которого уже лежала у очага. Но еще не стоит забывать и гранит. А тут его столько… а цвета! И желтый, и зеленый, и даже белый, не говоря уже о привычных для нас цветов – красный, серый, темно-серый. Ну и конечно же самый веский аргумент – это «клык»! Высоколегированная сталь давала мощною искру. Да и не хуже ее высекала. Пакля из крапивы занялась после двух ударов, вспыхнув не хуже пороха. А искры от удара куска кремния о серый гранит вполне хватило.

Костер весело трещал, поглощая сушняк, Санька готовил корни камыша к запеканию, обрезал корневище, обмазывал глиной.

Судя по солнцу, время подходило к полдню, а по ощущениям – прошло часов шесть-семь.

– Это что же получается? Сутки здесь больше?! – размышлял парень. – Да и похоже, что притяжение меньше…

Камень, который Санька притащил, был килограммов двадцать, а поднял его парень, особо не напрягаясь.

– Какие еще сюрпризы ты мне приготовила, новая земля, а?! – тихо произнес себе под нос Санька.

Языки пламени колебались, притягивая взгляд. Мысли текли размеренно.

Помереть с голоду Санька не боялся, знаний, полученных от бабули и казавшихся тогда бесполезными, было достаточно. Больше он боялся одиночества. Привыкший к постоянному напору информационного потока, мозг парня пребывал как бы в ступоре, в покое, но соображал. Наверное, просто не хватает нагрузки. На удивление четко работала память: стоило слегка напрячься – и знания всплывали.

С грустью Саня смотрел в сторону озера, где висело две луны, сейчас более блеклые, но вполне различимые. Было жалко потерянных достижений, там, на Земле, столько сил потрачено. А сколько придется потратить здесь?!

– Жопа! – громко ответил Саня сам себе и почувствовал, как депрессняк сжал низ живота.

– На хрен! Пошел на хрен! – вскакивая, жестко выкрикнул парень. Подхватив дубину, стал махать ей, нанося удары, делая выпады. Отступал, нападал, кружил, ведя бой с тенью. Хватило его на десять минут. Тяжело дыша, с потным телом, плюхнулся на задницу перед костром. Схватил кусок глины, стал разминать меж пальцев, добиваясь однородной массы.

* * *

Корни камыша оказались вполне съедобны, чуть горьковаты, но не приторны и с легкой травяной сладостью. После очистки размером клубни получались со среднюю картошину. Саня съел четыре клубня, плюс к ним уже известный салат из трав.

Из глины парень сформировал три пиалы, две граммов на двести и одну где-то на пол-литра. Глину взял чистую, ничего в нее пока не добавлял.

– Высохнут, посмотрим, – решил парень. Пиалы разместил у ствола яблони, прикрыл лапником.

Посидел после обеда под яблоней с полчаса, неспешно разминая руками сухие стебли крапивы. Саня хотел разведать, откуда течет ручей из леса, и уже собрался вставать, как из куста выскочил зверюга. И взвизгнув, замер, уставившись на Саню черными глазками.

– Мы-р-р-рыр! – уперев передние лапы и вытянув морду, полосатый разбойник грозно зарычал.

В ответ Саня неожиданно для себя громко рассмеялся и через смех выкрикнул:

– Да пошел ты… ха-ха-гы, козел! – и, замахнувшись дубиной, вскочил на ноги.

Оскалившись, зверь типа барсук пригнулся к земле, прижав маленькие ушки и пятясь задом, и скрылся в кусках.

– А вот и мясо! – довольно произнес парень. – Причем вполне себе земное.

Саня поправил уже истрепавшиеся зеленые поножи, закинул дубину на плечо и углубился в лес.

Не спеша двигаясь вдоль ручья, осматривал все вокруг, замечая, где что растет, где и какого размера валяются камни. Пройдя по ручью метров триста, первый раз заметил не известную ему траву. Листья травы были как зебра желто-зеленые и стреловидные, да и вообще все растение выглядело как-то не так, чужеродно.

Ручей резко вильнул от скал и, пропетляв между высоких деревьев еще метров пятьдесят, уперся в холм с торчащими из него камнями. У подножия лежал кусок гранита с полметра высотой, из-под него и бил родник. Промоина была метра полтора в диаметре, обросшая мхом и хвощом. На поверхности плавали листья и зеленые сухие веточки, а также какие-то странные насекомые, смесь мухи и кузнечика.

Саня встал на колени, рукой отогнал мусор к бережку и выкинул в сторону. Лег, опершись руками, опустил лицо до самой воды, стал рассматривать дно. Кулон булькнулся в воду. Не обращая на него внимания, Саня смотрел вниз. Гранитная глыба уходила в глубь земли, являясь естественной стеной. Все дно было устлано разноцветными мелкими камушками, большинство которых совпадало по цвету с глыбой. До дна было где-то с метр, точно определить не давала вода. Саня стал пить, медленно и долго, пока живот не надулся.

– Класс! – произнес парень. Вода оказалась прохладная, вкусная и с легким привкусом железа. От чего появилось свербящее желание скрипнуть зубами, что с большим удовольствием он и сделал. Саня уже напрягся отжаться руками, как внизу, на дне, у самой гранитной стены что-то сверкнуло, а затем еще раз.

– Ни фигасе! – вырвалось у парня. И он на рефлексах опустил руку в воду и… не достал. – О-па! – удивился Саня.

Вздохнув, опустил руку насколько смог и, задержав дыхание, стал опускать торс в воду, продолжая тянуться к серому квадратику, который уже не блестел. Голова уже полностью скрылась под водой, и рука, наконец, достигла дна. Саня схватил кусок почвы вместе с кубиком и откинулся на бок, выныривая из родника. За его рукой тянулся илистый шлейф. Вскочив, он попрыгал, стряхивая воду, и недовольно скривился. Вместе с телом мотались из стороны в сторону яйца и член, было непривычно и не комфортно. Саня поправил свое мужское хозяйство и разжал руку с добычей.

– Будем считать, что это первый трофей, – произнес парень, взяв двумя пальцами со своей ладони невзрачный браслет. Браслет состоял из пяти прямоугольников грязно-серого цвета, размером примерно 3×1,5 сантиметра, толщиной миллиметров шесть. Шестой элемент был 5 на 5 сантиметра и толщиной в сантиметр. Саня его повертел, сочленения браслета не двигались. Браслет или что-то другое жестко держал форму кольца.

– Будет время – разберемся, – решил для себя парень и, развязав мешочек на поясе, сунул в него свою находку.

Возвращение к яблоне как-то не задалось. Саня оступился, запнувшись о корень. Падая, уперся дубиной, растянуться во весь рост удалось избежать, но все же колено он зашиб. По дороге навалилась усталость, а за ней апатия. Похоже, запас прочности неподготовленного, городского образа существования тела парня израсходовался. Да и пределы психики не безграничны. Как уже известно, сон – лучшее лечение, а если перед этим тяпнуть граммов сто коньячка! Парень лишь грустно вздохнул.

Кое-как Санька добрел до яблони. Скинул одноразовые поножи. Нарезал ножом как серпом большую охапку травы и полез в свое спальное место. Хотя солнце стояло еще высоко, но сил у него уже не осталось. Подтянув камень, перекрывая проход в окопчик, Саня опустил голову на подушку из травы. Пока опускались веки, парень уже спал. Самый длинный день в его жизни закончился.

Глава 3

Планета Зорта

Звездная система Нэкан находилась на самой окраине галактики. В рукаве, где имелось сразу четыре пылевых туманности. Сама система имела когда-то четырнадцать планет. Сейчас же их было всего шесть. Первым от светила шел безжизненный кусок сплавившегося базальта и железа, остаток когда-то большой планеты. Плавал он в пылевом облаке по вытянутой, овальной орбите. Второй шла планета жизни. Планета эта носила название Зорта. Еще три планетоида также несли на себе следы боев, прошлых и далеких, звездных боев. Астероидные и пылевые поля, газовые облака и обломки планет, которые теперь плавали на орбитах вместо планет, вокруг светила Скальпира. Так сейчас выглядела система Нэкан. И лишь одна планета в системе сохранилось такой, какой и была создана, большой газовый гигант изумрудно-голубого цвета, с десятком спутников.

Планета Зорта имела три спутника. Самый малый диаметром 1066 километров находился к планете ближе всех. Его поверхность полностью была покрыта воронками от термитных бомб, бороздами от мощных лазеров и дырами от такахонного излучателя. Планетоиду сильно досталось, но все же маленькая часть когда-то большой исследовательской, расположенной в его толще, базы сохранилась.

Искусственный интеллект некогда бывшей исследовательской базы древних медленно выходил из аварийного режима сохранения энергии.

От всего оборудования на базе осталась лишь малая станция планетарной связи. Малый энергетический преобразователь и два дрона, один малый ремонтный и другой, универсальный уборщик. Энергетический преобразователь находился на глубине ста метров в теле планетоида – во вспомогательном комплексе, к которому и была подключена станция связи и аварийное питание блока контроля искина. Станцию связи в свое время сняли с малого крейсера, пострадавшего в боях с исконными врагами древних гроханами (драконоидами) и их союзниками арахнидами. Бронированный кокон со всей периферией был установлен в кратер планетоида. Почти рядом с энергокомплексом, на глубине восьмидесяти пяти метров, находилась и установка обеспечения деятельности искина с малым хранилищем данных. Их соединяли технические тоннели, разделенные герметическими переборками и переходными шлюзами. В самом энергокомплексе находились и дроны. После того, как закончилась бойня в системе, именно замкнутая система и малые склады НЗ и ЗИП под станцией связи позволили сохранить оборудование комплекса в рабочем состоянии. У энергокомплекса имелся свой малый склад с расходниками и элементами питания для преобразователя (он же реактор) и энергоустановки стазис-камеры, в которой находились колба искусственного интеллекта и блоки хранилища. Дроны поддерживали оборудование и себя в рабочем состоянии, а склады позволяли это делать не один десяток тысячелетий. При этом большую часть времени все находилось в спящем режиме, когда энергопотребление всего один процент от нормы.

Станция связи находилась в пассивном режиме приема и контроля эфира. Наблюдение велось лишь оптическое.

Сигнал снова пришел с КИПП № 11. На этот раз сработал аварийный портал. Да, для искина это был неординарный факт, если учесть, что последний раз портал на планете сработал 3896 циклов назад.[1]

Искин отдал команду на блок управления пункта № 11, на сбор максимальной информации. И стал ждать.

Сканеры и датчики пункта № 11 отработали по полной программе, потратив на это весь остаток энергии, после срабатывания портала блок управления отослал информацию и пункт отключился. Теперь не менее пяти суток уйдет на регенерацию энергии, или до первой грозы, которые на планете довольно часты.

Проверяя полученные данные, искин ИТфе 846000239-к6 впал в ступор, длившийся невозможно долго для него, двенадцать секунд. Если бы личностная матрица не была отключена, он бы заорал: «Да! Да!» – и запрыгал, потрясая кулаком. Но, увы, тело у искина тоже отсутствовало, как и оборудование для его создания. Была у древних такая технология – киборг-аватар.

Отчет от пункта № 11 гласил, что на планете появилось разумное существо, на сто процентов соответствующее энергетической структуре хозяев! Хозяев искина, контакт с которыми он потерял 4032 цикла назад. К тому же на теле существа присутствовал активированный! И что являлось еще большей редкостью, привязанный к нему «ключ»! «Ключ» доступа к любому оборудованию. А такой ключ имели только высшие члены кланов, с правом голоса в совете Иерарха кланов, он же император. Но исходя из того, что база и флот, находившиеся в системе, были уничтожены, а помощь так и не пришла, ИИ сделал вывод, что с империей хозяев все совсем плохо.

Искусственный интеллект комплекса имел довольно продвинутое программное обеспечение, на тот момент самое последнее. Лучшее, и возможности матрицы имело саморазвитие. Только находясь на должности вспомогательного искина, многие функции его были просто отключены. И без команды хозяина активация отключенных функций невозможна. Но ключ! Именно ключ с привязкой давал новому хозяину такую возможность.

Поверхностное ментальное сканирование появившегося существа пунктом № 11 показало стабильное и вполне адекватное мышление. Измененный, но вполне опознаваемый разговорный язык. И тело проекта «хуман-16», которые хозяева ИИ тоже использовали сами, было почти без изменений.

Развертывание систем самого ИИ и остатков базы продлилось почти семь часов. Впервые за тысячи лет станция связи заработала на полную мощность. Быстрое сканирование частот и проверка пси-активных полей показали, что в тех пределах, что действовали сканеры станции, а это сорок миллионов километров, в открытом космосе активного оборудование нет.

Большая часть систем была переключена на проверку состояния устройств на планете. Активное сканирование продлится больше местных суток, а это тридцать два часа, местный час, так же как на Земле, составлял шестьдесят минут. Искин спокойно ждал, он и дольше ждал.

Дроны шустро перемещались в технических каналах, выполняя регламентные работы и тестирование приборов, отправляя отчеты искину. Потек ручеек данных о планете. После тысячелетнего вынужденного безделья, выполнения протокола безопасности, искин, как говорится, «с головой» окунулся в поток поступающей информации.

* * *

Открыв глаза, Саня поначалу не понял, где он находится. Было тихо и темно. Он прислушался к себе…

«А ничто так, вполне комфортно…» – подумал парень, сжал кулак.

– Епт! Трава! – воскликнул Саня, встрепенулся, пытаясь сесть, и врубился лбом в бревна. Из глаз посыпались звезды, а за ними и слезы: – Твою же ж! Ну больно ведь! – зашипел парень. Память услужливо подсказала, где он. Потирая лоб, лег и замер.

В окопчике было довольно тепло, а большие и мягкие листья местного лопуха оказались хорошим одеялом. Саня просто лежал и слушал. Слушал свое тело. Которое говорило, что оно вполне отдохнуло, полно энергии и жаждет действий, а еще оно бы не отказалось что-нибудь сожрать. Слушал окружающий его мир.

Стенки и потолок его маленькой спальни сильно глушили звуки снаружи. Все же Санька различал слабые отзвуки. Где-то, далеко на грани восприятия, заухала сова или что-то похожее на нее. Затем раздался далекий вой, а за ним рык, и все на этом затихло.

– Что же, раз уж так вышло, – размышлял Санька, – принимаю как уже свершившийся факт, не подлежащий пересмотру. Этот новый мир, теперь мой мир. От этого и отталкиваемся. А сейчас, – произнес парень, – раз уж проснулся… На выход!

Похоже, еще ночь. Солнца не видать. Звезд полно.

– И блин… холодно! – потирая руки, прошипел он. – О! И на небе не две луны, а уже три. Прикольно!

Новая была совсем маленькая, миллиметров пять в диаметре. Да и цвет странный, темный грязно-желтый, как затасканная старая медная монетка. Висела она не над озером, а дальше, над лесом. Пока Санька рассматривал незнакомые звезды, над озером из-за скал выглянуло светило. Небосвод посерел.

Саня подставил лицо первым лучам, почувствовал приятное тепло, все-таки утро было прохладное, максимум градусов десять.

Пока не выпала роса, Санька нарезал заготовки для новых поножей и сел под яблоню, мастерить новую защиту от крапивы. Воздух стал теплее. Он закончил с поножами и отправился к роднику. Утро прошло, так сказать, в бытовых заботах. Сначала собрал росы. Затем Новый Робинзон соорудил подобие туалета. Между двух с руку толщиной деревьев выкопал ямку с полметра глубиной, перекрыл парой плоских камней песчаника. Потом сделал свои дела и убрал зазор между камнями… О как!

«Наверное, стоит поставить теремок», – с улыбкой подумал парень.

На завтрак были снова съедобные травы и пара вчерашних печеных корней камыша.

«Вроде еда, но как-то не очень, – скривившись подумал Санька, – хотелось бы чего-то более солидного, например, мяса или рыбы. Но это позже».

Сейчас Саня занялся крапивой. Крапива – это самое главное на сейчас, веревка, без нее никуда. Процесс, как говорится, уже поставлен.

Работал Санька, пока снова не захотелось есть. Зато пакли вышло по объему с ведро.

– Кстати, – проговорил парень, разминая затекшую спину, – нужно сделать ведро…

Сам Санька никогда такого не делал, но видел. В смысле ведро из коры березы.

– Вот же балда! – хлопнув с силой себя по лбу, выкрикнул парень. – Береста! Фу-у-у-х-х! – он облегченно выдохнул.

Береста – это же универсальный материал, когда нет ткани. Губы сами растянулись в довольной улыбке. В голове уже складывался перечень, на что сгодится береста. Во-первых, это одежда. Хотя нет, скорее защитные накладки, поножи, наручи. Пару листов на тело, закрыть спину, грудь. И защита, и обогрев. Да и юбку, как у римлян, можно сделать. Не можно, а нужно! Лепестковую, не будет мешать бегать, приседать. Главное, мужское хозяйство прикрытым будет, а то как-то совсем не комильфо, да и холодно ему.

Осознание всего этого подстегнуло и так неплохое настроение. А чтобы поддержать волну, решил еще сделать ревизию своему имуществу. Итак. Клык. Саня снял ножны, вынул нож, положил на траву, снял пояс. Распустив ремешки, стянул мокасины. Снял с шеи амулет, расположив на ладони, осмотрел его. Медальон не изменился, разве чувствовалось, что энергии он обожрался. Хмыкнув, Санька вернул его на шею. Осмотрел нож, все как всегда, вороненая сталь. Сжал рукоять, ух! Сила так и прет. Так же как медальон?! Интересно?! Положил нож, стал осматривать ножны. Переход между мирами они пережили без повреждений. Заглянул еще раз в кармашек, где должна быть нейлоновая веревка. Пусто! Нет, чуда не случилась, и она, как в сказке, не появилась. Пусто. Жаль. Заглянул в другой кармашек, тоже пусто. Потряс перевернув. Тоже пусто. Для очистки совести тряхнул еще раз.