
Полная версия
Время сбросить маски
Днем озеро выглядело совершенно обычно, но ночью десятки золотых лотосов раскрывали лепестки и озаряли темную воду сиянием. Казалось, остров парил в ореоле золотого света. Эти дивные цветы так напоминали фонари!
Когда на Инь опускалась ночь, слуги наглухо закрывали оконные ставни. Только в покоях Сун Жуланя они оставались открытыми, и ночью в просторных комнатах было светло как днем. Ранним утром золотые лотосы закрывали лепестки и погружались в глубокий сон. Павильон окутывал белый туман, а слуги поспешно зажигали фонари, чтобы в покоях Владыки Востока было все так же светло.
Каждый новый день Сун Жуланя был расписан по часам. С утра до позднего вечера юноша был вынужден принимать участие в многочисленных церемониях. Вместе с наместниками он посещал храмы, дабы преклонить колени перед алтарями основателей великих семей. Он встречался с уездными хоу[7], с чиновниками и сельскими старостами. Ему, как единственному повелителю Запредельного края, надлежало посетить все девять уездов и в каждом вольном городе предстать перед народом.
Если Сун Жулань оставался в столице Инь, то в Час Дракона[8] пил чай с Лун-ваном, повелителем драконов, после принимал небесных послов и чиновников из Юду, потом вместе с наместниками вершил суд в Зале Совета. А по ночам принц бодрствовал и корпел над многочисленными документами – донесениями и прошениями, изучал Пятикнижие законов Запредельного края, карты местностей и планы городов.
От него ждали слишком многого! Духи Запредельного края не желали ждать, когда их юный повелитель всему научится. Они хотели видеть его прежним – решительным и могущественным хозяином Восточного дворца. Им не было дела до того, что Сун Жулань еще не вернул всю былую силу и все воспоминания. Решения, от которых будет зависеть судьба целой страны, нужно было принимать уже сейчас.
– Сяо Лань, доброе утро! Хочешь пирожные из каштанов? Очень вкусные! Эй, Высочество, ты живой?
Услышав голос Чжао Вэйнина, Сун Жулань поднял руку и помахал другу. Пальцы юноши были испачканы чернилами, а сам он положил голову на стол и выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание.
– Эй, ты ел? – забеспокоился Чжао Вэйнин.
– Угу, – пробормотал Сун Жулань. Он поднял голову и печально поглядел на друга. Во внутренних покоях принц привык ходить без маски, потому нетрудно было заметить, как осунулось его лицо. Синяки под его глазами были больше самих глаз.
– А ты спал? – еще сильнее заволновался Чжао Вэйнин. Он никогда не просил друга в своем присутствии надевать маску и утверждал, что у него слишком большой запас удачи. Украсть ее всю просто невозможно! Сун Жулань сначала спорил, но потом перестал. Бесполезно!
– Угу. Спал.
– Что-то непохоже, чтобы ты ел и спал в последние дни, – Чжао Вэйнин свободной рукой взлохматил свои волосы. – Хей, не забывай, что еще смертен! Не будешь есть и спать, помрешь. А тебе это не надо. Вот, погляди, какие пирожные! Тетушки госпожи Ли Мэй сами испекли. Я давеча слопал целую чашу. Попробуй! Может, аппетит вернется.
Чжао Вэйнин устроился за столом напротив Сун Жуланя, пододвинул к себе стопку прошений, аккуратно перевязанных шелковыми ленточками, чернильницу и кисть и поставил чашу с пирожными рядом с Сун Жуланем.
Тот заправил за уши распущенные волосы, облизал потрескавшиеся губы и с грустными видом уставился на еду. За последние дни принц так устал, что по утрам даже не находил в себе сил расчесать волосы. Он просто стягивал их концы лентой. Во второй половине дня Сун Жулань должен был присутствовать на очередной встрече с наместниками в Зале Совета. К этому мероприятию его оденут и причешут слуги. И пусть принц к этому еще не привык, он охотно принимал чужую помощь. Он был совершенно измучен, а самостоятельно облачиться в роскошные, тяжелые одеяния Владыки Востока было не так-то просто.
– Так много бумаг! Вон та стопка выше твоей головы и выглядит так, будто вот-вот рухнет и придавит тебя! – покачал головой Чжао Вэйнин. – Это ужасный конец для Владыки Востока – оказаться погребенным под горой прошений. Подожди-ка, сейчас ее перетащу. – Сун Жуланю оставалось только наблюдать, как друг делит высокие стопки документов на несколько частей.
«Хм, если разложить их все, можно занять весь Павильон Золотого Лотоса», – подумал Сун Жулань, вздохнул и протер воспаленные глаза. Он столько работал, не позволял себе уснуть, но прошений становилось все больше и больше.
– Сяо Лань, тебе не кажется, что наместники не занимались государственными делами последние лет сто? А в тебя они вцепились, потому что именно на тебя, безотказного бедолагу, можно переложить самые скучные обязанности, – усмехнулся Чжао Вэйнин. Он быстро завершил перестановку и снова устроился напротив друга. – Нельзя так себя мучить! Может, все-таки согласишься взять помощника?
– Я не осмелюсь, – вздохнул Сун Жулань. – Неизвестно, с кем придется иметь дело. Наместники наблюдают за мной. И без того следят за каждым шагом. Будет лучше, если сам во всем разберусь.
Принц не питал иллюзий относительно наместников и не мог всецело доверять им. Все они были исключительно хитрыми и коварными. Все они преследовали свои цели. Владыка Востока был нужен им, чтобы усмирить и сплотить народ, но во всех делах они пытались контролировать его. Что Сун Жулань мог им противопоставить? Пока они были гораздо сильнее его.
– Хм… понимаю… но все равно это слишком много для одного! А времени в обрез! Давай я помогу, согласись уже, а то я устал предлагать.
– Не хочу втягивать в этот кошмар кого-то еще, – покачал головой Сун Жулань.
– Ты эту чушь затолкай поглубже и забудь! – потребовал Чжао Вэйнин. – Я же сам предлагаю помощь. Или… ты думаешь, что я слишком глупый и сделаю только хуже?
– Я этого не говорил.
– Конечно, я не так хорош, как ты. Ты сын Сун-вана, самого просвещенного среди правителей Чжунго. Тебя обучали величайшие мудрецы нашего времени. Но я, как и ты, учился с малых лет. Ага, не ожидал? – усмехнулся Чжао Вэйнин. – Да, долгие годы я живу, как простолюдин. Но когда-то матушка пристально следила за моим обучением и наказывала по всей строгости, если я отлынивал. Она была возмущена тем, что мне больше нравилось висеть на деревьях, как обезьяне, и лазать по крышам. Кто бы мог подумать, что эти навыки мне пригодятся куда больше, чем каллиграфия и заучивание древних текстов! – улыбка внезапно сошла с лица юноши, а глаза погрустнели. – Но тем не менее… я еще не все позабыл. Помочь тебе с прошениями точно смогу.
– Ты всегда становишься печальным, если речь заходит о твоем прошлом, о твоей семье, – заметил Сун Жулань, – тебе не нужно заставлять себя, чтобы объяснить мне…
– Забудь! – покачал головой Чжао Вэйнин. – На самом деле… нечего вспоминать. Матушка умерла, когда мне было десять, и в тот же год я покинул дом. С тех пор прошло одиннадцать лет, потому многое стерлось из памяти.
– Ага! Проболтался! Так ты старше меня всего на год! И при этом постоянно поучаешь! Как не стыдно!
– Лучше слушай меня! Я плохого не посоветую, – заявил Чжао Вэйнин.
Они оба умолкли на некоторое время. Чжао Вэйнин теребил ленточку, которой было перевязано одно из прошений. Он хмурился.
– Если ты так сильно скучаешь по дому, быть может стоит?..
– Нет, сяо Лань. Это лишнее, – оборвал друга Чжао Вэйнин. – Если бы моя мама была жива, все было бы по-другому. Впрочем, тогда я бы никогда не ушел, я бы заботился о ней, как и положено почтительному сыну. А так… те, кем я дорожу, либо рядом со мной, либо я всегда могу с ними связаться, – его лицо стало еще печальнее, а глаза будто заволокла пелена. Кто бы мог подумать, что у такого жизнерадостного человека, как Чжао Вэйнин, могло быть мрачное прошлое! – Моя мама хотела повидать мир, но у нее не было такой возможности. Всю жизнь она была заперта в доме: сначала в доме отца, а потом – мужа. Я же за эти одиннадцать лет побывал во многих царствах Тянься, а теперь оказался в Запредельном краю. Я о многом смогу рассказать матери, когда встречусь с ней у Желтых источников.
– Не говори о таком! И даже не думай! Твое время придет не скоро.
– Я и не думаю, – отмахнулся Чжао Вэйнин.
Сун Жулань подумал о своей матери, собрал воедино те немногие обрывочные воспоминания, которые у него остались. Вспомнил себя совсем маленьким, но уже усердно выводившим иероглифы на поверхности бамбуковой таблички. Матушка часто навещала его, угощала сладостями и, наблюдая за тем, как он занимается, время от времени гладила по голове.
«Мой Лань’эр – умница!» – ласково говорила она.
Для нее он не был демоном, приносящим несчастья. Для нее он был просто ребенком.
Сун Жулань так ждал мать. Всегда так ждал ее! Не переставал ждать, даже зная, что она больше никогда не придет. Если бы только он не отнял всю удачу своей матушки! Ему и дальше придется жить с неподъемным грузом вины. Но в чем же винил себя друг?
– Брат Вэйнин, понимаю, есть то, чем трудно поделиться с другими. Но решение всегда за тобой. Мне можешь рассказать все, что угодно. Я выслушаю и постараюсь помочь. Или хотя бы утешить. Мы ведь с тобой братья!
– Спасибо тебе, сяо Лань! – криво улыбнулся Чжао Вэйнин.
Они снова умолкли на некоторое время. И каждый думал о своем.
– Если бы матушка была жива, то непременно бы пожелала познакомиться с тобой. Ты бы ей понравился, ведь она была такой же ученой, как ты. Моя мать была удивительной женщиной! – вдруг проговорил Чжао Вэйнин. В его голосе чувствовались столь сильная любовь и столь глубокое горе, что человеческое сердце Сун Жуланя начало болеть. Ему стало особенно жаль друга. – За год она могла прочитать столько книг, сколько я не осилил бы и за десять лет. Матушка приглашала в наш дом лучших наставников – ученых из Ци и Чжао. У нее был прекрасный почерк, и на любой вопрос она могла с легкостью дать ответ. Если бы чусцы не завоевали Царство Юэ, моя мать носила бы титул принцессы. И ей не пришлось бы выходить за отца, который всего лишь хотел наследника, владеющего кровавым узором, – Чжао Вэйнин так сильно сжал кулаки, что суставы хрустнули. – Ей бы не пришлось слушаться его во всем и терпеть несправедливость. Не пришлось бы каждый день и каждую ночь бояться за мою жизнь, защищать меня от старших братьев и от их матерей. Она стольким пожертвовала ради меня, а я не смог ее защитить! Самое страшное, сяо Лань, это чувствовать себя бесполезным!
Ох уж эта жестокость смертных! Среди них есть те, кто за столь короткую жизнь совершили немало зла! Впрочем, Сун Жулань узнал, что духи так же несправедливы друг к другу, как и люди.
– Брат Вэйнин, ты не должен винить себя! Тогда ты был ребенком. И хорошо, что ты смог покинуть дом отца. Могу только представить, сколько трудностей тебе пришлось пережить, пока ты странствовал по Тянься. И как усердно ты трудился, чтобы выжить. Но, по крайней мере, те люди, которых трудно назвать родственниками, не могут до тебя добраться. Теперь я понимаю, ты скучаешь по матери и сердишься на отца, поэтому не хочешь рассказывать о своей семье. Госпожа Ли Мэй то и дело начинает расспрашивать. Прости ей любопытство, она же ничего не знает!
– Меня это совсем не тревожит, – вновь отмахнулся Чжао Вэйнин. Он уже успокоился.
– И тебя не пугает возвращение в Царство Чу? Когда мы отправимся в Лес голодных призраков…
– Ничего такого! На самом деле… в Царстве Чу очень красиво! Река Цзян[9] вьется, как лента, вода в озере Тайху[10] очень чистая и теплая, а неподалеку стоит город Хэлюйчэн – место, где родилась моя мама. Я бы хотел вновь все это увидеть… Только вот лучше нам не привлекать внимание и держаться подальше от столицы.
– Думаешь, кто-то может тебя узнать? – заволновался Сун Жулань.
– Нет, это ты можешь привлечь ненужное внимание. Да и госпожа Ли Мэй тоже…
– Что ты имеешь ввиду? – нахмурился Сун Жулань.
– Вана интересует все необычное, а еще те, у кого редкие способности. Он окружил себя гадателями, которые проводят странные ритуалы. Когда я был ребенком, отец часто брал меня во дворец, и я видел… всякое. Трудно объяснить! – Чжао Вэйнин скривился. – И поныне много разных слухов ходит. Нам следует быть осторожными. И еще боюсь, я не смогу часто использовать кровавый узор. Если кто-то заметит, проблем не оберешься… У теневой стражи много шпионов.
– Что еще за теневая стража?
– Глаза и уши вана. Люди моего отца. Защитники правящей семьи. Их не видно и не слышно, они незаметны, но обо всем знают и все подмечают. В последних двух поколениях семьи Чжао только я владею кровавым узором. Не знаю, женился ли отец снова, есть ли у него еще дети, унаследовавшие кровавый узор. Но если нет… это отразится на всей семье Чжао и на положении теневой стражи. Ван особенно ценит искусство кровавого узора. Только благодаря ему моему роду удалось так возвыситься после обвинений в измене и гибели генерала Чжао Фэнлуна… – Сун Жуланю, не пропускавшему ни одного слова друга, стало особенно любопытно, но расспрашивать он не решился. – Лучше мне не попадаться теневым стражам на глаза. Не могу допустить, чтобы моя семья нам мешала.
– Уверен, что хочешь испытать судьбу? – спросил принц, наморщив лоб.
– Уверен, – в голосе Чжао Вэйнина не было и тени сомнения. – Я могу пойти только с вами.
– Ты ведь можешь остаться здесь.
– Вот уж нет! Ты же не хочешь вернуться и обнаружить, что твоего старшего брата сожрали?
– Никто здесь не посмеет тронуть моих друзей! – воскликнул Сун Жулань.
– В любом случае… мое место рядом с вами. Кроме того, я вырос в Царстве Чу и смогу выбрать для нас самую безопасную дорогу. Не тревожься по пустякам. Забудь-забудь! Лучше поешь. Да-да, ешь, а я и дальше буду развлекать тебя разговорами. Столько всего произошло с тех пор, как ты обложил себя бумагами!
– Чем же ты был занят? – поинтересовался Сун Жулань, выбирая самое крупное пирожное.
– Уж я-то зря времени не терял! – воодушевился Чжао Вэйнин. – Сначала вместе с госпожой Хэ изучал рукописи Всевидящего о местах абсолютной инь. Потом она ушла в уединение, чтобы совершенствовать небесную душу, а я решил обойти всю столицу Инь вдоль и поперек. Ты знал, что ворота и башни городских стен постоянно меняют расположение? Незваному гостю попасть в Инь практически невозможно! Потом я поднялся на самую высокую башню и увидел город с высоты птичьего полета. Все тридцать островов и цепочку озер. Оказывается, в центральном уезде три тысячи озер!
Ты только представь, сяо Лань, здесь есть озера, вода в которых пробирает до костей, есть озера, где можно свариться заживо, есть озера с водой, напоминающей кровь… Я видел водоем идеально круглой формы, похожий на зеркало. Он покрыт льдом, который никогда не тает! И в каждом озере живет свой дракон. Каких тут только нет драконов! Есть крылатые, есть чешуйчатые, рогатые и безрогие, – Чжао Вэйнин был в совершеннейшем восторге от увиденного, его переполняли впечатления. – Но самое чу́дное, что в городе есть блуждающий Драконий павильон! Каждую ночь он появляется то на одном острове, то на другом, а драконы принимают человеческий облик и собираются там, чтобы поспорить. Знаешь, какие они делают ставки? Играют на изделия из кораллов, которые в Тянься стоят целое состояние, да на ящики с опалами и жемчугом! Ты знал, что многие драконы богаче самих наместников?
Еще бы Сун Жулань не знал! Ему приходилось каждое утро беседовать с Лун-ваном, который заведовал казной Запредельного края. Сам Лун-ван и правда был богаче всех наместников вместе взятых. Он построил на дне Восточного моря огромный дворец и хранил там несметные сокровища. Лун-ван был особенно строг с юным повелителем Запредельного края и не упускал возможности поучить его уму-разуму.
«Все драконы – друг другу братья, – как-то заявил Лун-ван, хмуря кустистые брови и исподлобья глядя на принца. – Я наблюдал за тем, как росла дочь моего младшего брата – Цинлуна. Умная и отважная девочка… Она была надеждой морского народа. А потом появились вы, Владыка Востока, и забрали ее сердце. Не будь вас, разве пошла бы она на смерть? Вот вы вернулись, а где теперь моя дорогая племянница? Как мне смириться с этой потерей?»
Пока Сун Жулань не мог дать ответ повелителю драконов. Время еще не пришло.
– А еще мне посчастливилось выиграть два мешочка серебра! – продолжал Чжао Вэйнин, отгоняя прочь грустные мысли друга. – Пригодятся в дороге. Не можем же мы полагаться только на средства семьи Ли! Кстати, не выдавай меня госпоже Ли Мэй. Она приходит в ярость, когда узнает, что я делаю ставки. Воистину, она похожа на злого духа. Да она настоящий шилан[11]!
– Брат Вэйнин, она ведь волнуется! – воздохнул Сун Жулань. – Не хочет, чтобы ты попал в беду.
– Пфф! Едва ли я попаду в беду. Госпожа Ли Мэй повсюду ходит со мной. Она не пропускает ни одной торговой лавки и скупает все подряд, а я нужен ей, чтобы носить покупки, – пожаловался Чжао Вэйнин. – Если она занята делами семьи, отправляет Ли Мина и Ли Чэна следить за мной. От них не так-то просто избавиться…
– Что же ты делал?
– Я играл во «Много или мало» с птичьими духами. Они, как оказалось, на золото и серебро не играют, только на услуги. А нам помощь не помешает. Для нас же стараюсь! Вот только госпожа Ли Мэй всем недовольна, постоянно меня подозревает и упрекает. Я ведь уже признался, что она самая красивая дева из всех, кого мне довелось увидеть. А ей все мало!
– Все потому, что ты неугомонный и азартный, – усмехнулся Сун Жулань. – Духи с большим подозрением относятся к смертным, они могут навредить тебе. Потому госпожа Ли Мэй так тревожится. Она пытается защитить тебя.
– Я много раз просил ее не волноваться! – вздохнул Чжао Вэйнин. – Понимаю, что не сумею одолеть духов, но зато смогу унести ноги. Я соревновался с троюродными братьями госпожи Ли Мэй в искусстве создания иллюзий и весьма преуспел. Ничего со мной не случится!
– И все же… постарайся без надобности не ходить в одиночку. Вот еще что… всегда носи с собой. Я попросил вырезать их для тебя и госпожи Хэ. Ей отдам, когда она выйдет из уединения.
– Поясной жетон? Хм… искусная работа! Этот символ… «Восток»?
– Верно. В прошлом такие жетоны носили все чиновники Восточного дворца. Они действовали от имени демона в лазурных одеждах… от моего имени и исполняли мою волю. Сейчас же все, кто увидит этот жетон, поймут, что ты под моей защитой. Просто держи его при себе.
– Хорошо, однако, ты жил, – заметил Чжао Вэйнин, цепляя жетон к поясу. – Сейчас бы тебе не помешал целый дворец помощников! Вот я тебя заболтал, и ты все пирожные съел. Хорошо же! Но этого мало. На одних сладостях долго не протянешь. Тебе нужно нормально поесть и поспать.
– Некогда! – вздохнул Сун Жулань. – Этой ночью я изучал Пятикнижие законов Запредельного края, а после мне нужно переписать ответы на прошения. Я заготовил ответы впрок, не должно быть ни одной помарки. Это очень важно! Я должен успеть до полудня…
– Я за тебя перепишу. Пусть мой почерк не так красив и аккуратен, как твой, но все же эта задачка мне по силам. Не тревожься и иди отдыхать! Поспи хотя бы несколько часов. Вот ведь дурень! Не вздумай спорить! Когда вернешься, все будет переписано.
Заняв место Сун Жуланя, Чжао Вэйнин взял прошение, лежавшее на самом верху стопки бумаг, и развернул его. На первый взгляд могло показаться, что это всего лишь сложенный вдвое лист бумаги, но это был обман. Прошение оказалось таким длинным, что заняло весь стол, лентой свесилось с него и достало до двери. Ответ, подготовленный Сун Жуланем, оказался таким же длинным.
Глаза Чжао Вэйнина расширились от ужаса. Он в очередной раз взлохматил волосы и, собравшись с духом, взял кисть.
– Как бы тут не увязнуть! – пробормотал он.
* * *Хэ Ланфэн с трудом нашла подходящее место для тренировки с духовными клинками. Ей требовались большое пространство, тишина и полный покой. В Запредельном краю же повсюду были глаза и уши. Множество духов не только без устали наблюдали за ней, но и пытались помешать. Кто-то из вредности (духи терпеть не могли бессмертных), а кто-то – из любопытства. Ланфэн постоянно слышала щебет птичьих духов и потому с трудом могла сосредоточиться.
– Это и есть бессмертная дева, которую привел Владыка Востока?
– Да, это она!
– Какая сердитая и недружелюбная!
– И совсем не красавица! Лишь самая красивая, благородная и талантливая дочь Запредельного края достойна Владыки Востока! Какая-то бессмертная – не чета ему!
– Разве не хозяйка Беззвездного города Цин Минчжу считалась первой красавицей? Владыка Востока и госпожа Минчжу были парой, созданной на Небесах!
Хэ Ланфэн заскрипела зубами от злости. Вот зачем ей эти сведения, зачем? Какое ей дело до чужого прошлого? Она пришла, чтобы тренироваться! В скором времени мечнице предстояло отправиться в Лес голодных призраков. Если до этого момента Ланфэн не улучшит навыки, потом будет поздно. Она старалась усилить «Сеть мечей» и освоить «Формацию двух сотен клинков». Призывая мечи, Хэ Ланфэн выстраивала их в огромную стену. Когда она научится одновременно управлять столькими клинками, ее будет очень трудно одолеть. Девушка возлагала большие надежды на «Формацию двух сотен клинков», но пока она только пожирала силы. Ланфэн быстро уставала, оттого злилась и совершала одну ошибку за другой.
Стоило только мечнице сделать перерыв и сесть на траву, как ее непременно норовил укусить очередной плотоядный цветок, все это время скрывавшийся за камнями. Несколько раз девушку пытались утянуть под землю корни дерева, которое росло на краю поляны. Кружившие над головой неутомимые птичьи духи не спешили умолкнуть и убраться восвояси.
Да, Ланфэн совсем не нравилось в Запредельном краю! И ее здесь не принимали. Как бы далеко она ни уходила от Инь, все равно находились духи, стремившиеся причинить ей вред.
Убрав Цинпин в ножны, Хэ Ланфэн тяжело вздохнула. Во всем был виноват Сун Жулань! Это из-за него она сбилась с правильного пути! Все только о нем и говорили, помешались на нем все! Из-за того, что Ланфэн постоянно думала о Сун Жулане, она никак не могла сосредоточиться. С одной стороны, хорошо, что в последнее время он был слишком занят, и мечница не могла часто видеться с ним. С другой стороны, теперь ему приходилось повсюду ходить без маски, и девушке нравилось наблюдать за ним. Хэ Ланфэн с нетерпением ждала каждой новой встречи. Проклятие! Правы были сестрицы-соученицы! Красивые демоны – самое большое зло!
Ланфэн нужно было вернуться к тренировке, ведь пока она могла использовать «Формацию» не более получаса. И то с большим трудом. Так дело не пойдет! Сведения о Лесе голодных призраков были пугающими и противоречивыми. Она должна быть готова ко всему! Она должна научиться управлять сотнями духовных клинков сначала на открытой местности, а потом в условиях леса.
Несмотря на то, что Хэ Ланфэн выглядела полностью погруженной в свои мысли, она все время была начеку. А потому сразу же почувствовала, что за ней опять кто-то наблюдает. Девушка не сомневалась: этот кто-то имел дурные намерения. Она не ошиблась. По земле к Хэ Ланфэн пополз промозглый сизый туман.
«Лисий морок? Странно!» – удивилась мечница. Она и не думала, что кто-то из семьи Ли захочет навредить ей.
Хэ Ланфэн не спешила обнажать Цинпин. Возможно, ничего страшного не произойдет. Возможно, это неугомонные двоюродные или троюродные братья Ли Мэй (всего у нее было пятнадцать братьев и пятнадцать сестер!) решили подшутить над мечницей.
Сизый туман поднялся ввысь, окутал девушку с ног до головы, и белым днем вмиг стало так же темно, как и глубокой ночью. Ланфэн, однако, это совсем не мешало. Она смотрела на мир внутренним взором бессмертной. Братцы Ли Мэй, судя по всему, неплохо замаскировались, их нигде было не видать.
Но вот перед ней появился Сун Жулань, закутанный в плащ, который, казалось, был продолжением тумана. Хэ Ланфэн открыла глаза и поглядела на юношу. Сун Жулань выглядел даже красивее обычного. Хм! Братцы-лисы, определенно, очень старались, но стараться нужно было еще больше. Настоящий Сун Жулань никогда бы не бросал на нее столь откровенные, оценивающие взгляды. Он по-прежнему очень волновался о том, что ненароком может украсть удачу Хэ Ланфэн. А еще Сун Жулань всегда вел себя скромно, он бы ни за что не стал задирать нос.
Лисьи духи зачастую принимали облик тех, кто более всего нравился их жертвам. Так им было куда проще завоевать доверие человека, сблизиться с ним и лишить энергии ян. Но в случае с Хэ Ланфэн лисы просто-напросто хотели позабавиться. «Сун Жулань» подошел к девушке слишком уж близко, склонил голову и сощурился, внимательно разглядывая.
– Ты не так красива, как девы Запредельного края, – заявил «Сун Жулань». – Ты выглядишь совсем как смертная, и мне это не нравится! Среди дочерей Запредельного края так много непревзойденных красавиц, я хочу проводить время только с ними. Они добры, ласковы и веселы, а ты сердита, и сердце твое сделано из камня.